Дом

– Вот, счастливая, – говорили про мать, когда Даниял вернулся из армии. – Теперь заживут...
– Да, что бы она одна, бедная, с тремя детьми делала?
Они и вправду собирались зажить. Покосили сено на своей земле, что ниже дороги, посадили картошку. Пока тепло и сухо, отец решил стены переложить, а то покосились кое-где.
Дедушка приходил помогать. Он, хоть в летах, но крепкий был, работы не боялся. Братьев у Данияла не было. Старшему сыну только пятый год шел. Какой из него помощник? Но со стройки маленького Абдурахмана не гнали.
– Эти стены еще мой прадед строил, – рассказывал Даниял сыну. – Но сами они не здесь жили. Их дом из горного камня был.
– Да, – приговаривал дедушка. – Только дед почему-то всегда говорил, что лучше тот дом продайте, а этот – никогда! Так и пришлось продать. А какой был дом! Крепкий был дом, крепкий был род.
Работа шла быстро. За три дня разобрали одну стену. Не торопясь, аккуратно выложили новую кладку, опять же в три дня управились.
Вторая стена выросла быстрее. Третья – там окна – пришлось повозиться.
– Зато зима будет теплая, как в Индии, – радовался отец.
– А как в Индии? – спросил Абдурахман. Ему почему-то казалось, что отец за 4 года, что его не было дома, побывал во всех странах.
А Индия,... Индия – наверняка, сказочная страна, с сокровищами несметными!
Отец с дедом рассмеялись.
– Вот в Индии-то я и не был, – улыбнулся отец. – Каково в России, – знаю. А вот Индия...
– Далеко? – любопытствовал Абдурахман. – Дальше, чем Россия?
– Дальше, – протянул отец. А дед добавил:
– Индия, это дальше, чем Хадж совершить!
– Ух, ты! – воскликнул Абдурахман. – А твой дедушка в Индии был?
– Нет, – замотал головой дед. – В Китае был, в Персии. Он много где был. А вот мой отец дальше Хаджа пойти не смог, – грустно закончил дед. – Плохо у нас дела пошли.
– Ничего, – подбодрил Даниял, – вот отстроимся, внуки твои на ноги станут... Ты еще сам в Хадж сходишь!
Дед кивнул, отвернулся, пряча навернувшиеся слезы. Чуть помолчав, тихо произнес:
– Ты живой вернулся. Что мне еще надо? Значит, и здесь Аллах мои молитвы слышит... Что мне еще надо? – Он глянул на внука и весело добавил. – Вот четвертую стену поставим, и совсем хорошо будет, правда?!
– Ага! – ответил Абдурахман, все еще представляя перед глазами сказочные замки Индии и  синих слонов. Слоны в его воображении немного походили на лошадей, а дворцы и замки - на одинокие смотровые башни, высокие, до неба, с позолотой и с грозными стражниками в огромных папахах и широких бурках...
С четвертой, боковой стеной решили день подождать. Взяли хлеб, сыр, бутыль кислого молока, всей семьей отправились на свое поле.
– Земля ждать не может, – сказал дед, – а стена подождет.
Пока отец с дедом косили траву, Абдурахман картошку выкапывал, потом испекли ее в углях. Ели, шутили. Абдурахман, с черным от печеной картошки лицом, бегал, в шутку пугал брата и сестренку. Дед с отцом разрисовали лица сажей и хохотали друг над другом. Мать, всегда тихая, робкая, негромко смеялась, вытирая вымазанные золой лица младших детей. И всем казалось, что дальше все будет очень, очень хорошо.
Домой вернулись в сумерках. Мать с младшим сыном и дочкой ночевали в эти дни у брата. Проводив их, мужчины вернулись в дом. Отец с дедом негромко пели. Вдруг остановились, замерли.
– Или мы так долго шли, или Луна быстрее ходить стала, – удивленно сказал дед.
На деревянном полу комнаты красовалось белое пятно лунного света. Рядом с пятном желтел большой мятый лист бумаги, местами совсем истертый, и клочки старой газеты.
Дед медленно поднял глаза, подошел к стене, чуть пригнулся, на его лицо упал серебристый луч. Лунный свет проникал сквозь дыру в той самой четвертой стене, которую они собирались разобрать завтра. 
– Ах, я старый ишак, – сдавленно запричитал дед, натягивая папаху на глаза. – Ах, дурак! Я ж думал, сплетни... болтовня пустая!
Да, ходили когда-то по селу слухи, что кто-то из его предков клад заморский спрятал. Но кто ж такой чепухе верит? Дед продолжал тихо стонать:
– Старый дурак... Значит, было... Как же я? Как же вы теперь?
– Ничего, отец, – прервал его Даниял. – Я живой, руки-ноги целы. Все у нас теперь хорошо пойдет. А что в этой стене было, чего не было, мы не знаем. Вон, эта бумага только и осталась.
Абдурахман поднял обрывок листа, перевернул. На обратной стороне – бледный синий узор с тонкими золотыми вкраплениями. Вся бумага была заполнена одинаковыми рядами караванов из слонов, украшенных золотыми попонами.

Шахри Даниялова
2007 ВГИК