Ненормативная лирика

 Я опять и опять не могу вылезти из этих пут своего сознания.
 Не могу это «отдать», до сих пор не научилась слепо исполнять приказы, не понимая последствий. А знаешь… Накажи меня не за неисполнение приказа, а за эту мою черту. И будь уверен : Тебе придётся ещё бороться и бороться с ней.
 Глупая черта ? Нет, не глупая… Скорее, инстинкт самосохранения. Я веду себя так с теми миллиардами людей, которые населяют планету : ничего не делать, пока сама всё не взвешу, каждый свой шаг, варианты последствий. И почему с Тобой я должна вести себя иначе ?.. Потому что потом опять и опять повторяю : «Ты прав… Ты прав.»
 Принесу трость. Я уже привыкла на неё смотреть по-особенному. Она – атрибут наказаний. Не тех удовольствий, которые скрываются, за словом «наказание», а настоящих и жестоких действий по назиданию и исправлению ошибок.
 Сколько – не знаю. Дай бог выдержать хотя бы полсотни. Становлюсь на колени, протягивая трость в своих ладонях. Прошу, задержи свою руку у моих губ. Дай мне возможность с поцелуем вручить себя Тебе. Да, сейчас я хочу верить Тебе. Верить, что Ты всё делаешь правильно, и что эта необходимость наказания сделает меня лучше, приблизит меня к Тебе ещё на один шаг. Даст мне возможность пройти ещё одну ступеньку по лестнице этих сложных отношений.
 Я не буду прятаться. Стану так, как Ты учил : во весь рост, нагнувшись, оперев руки в пол, открыв себя всю для наказания. Сейчас я верю, что Ты не сделаешь лишнего удара, что не обидишь меня, а только научишь.
 Ирония в том, что Ты уже назначал наказание… И я вытерпела по сотне ударов трости 4 дня. А тот, кто это делал, даже не знал, зачем. Хотя, при желании, Ты всегда можешь указать на нюансы : тогда Ты назначил наказание за недоверие к Тебе, а сейчас за невыполнение самого приказа. Я не спорю. Ты прав, всегда прав. И назначаешь наказание. И вправе делать это.
 Буду стараться терпеть. Зная, как прерывается дыхание от особо сильных ударов. Зная, как кружится голова, когда пытаешься глубоко дышать, чтоб уменьшить боль.
 И буду считать. Считать «Один, два, три…» вслух… А ещё то, чего Ты не будешь слышать : «Сорок… Тридцать… Двадцать… осталось… вытерпеть бы!»
 Пусть последние будут сильней, будто поставят точку.
 Прошу о поблажке : умоляю дать мне возможность опуститься на колени и опереться на ладони. Даже нагнуться ещё сильней, прижавшись лицом к поверхности, снова открыв себя для воздействий.
 Хочешь, проверь, какой эффект был от порки тростью. Влажно ли там ? Наверное, влажно. Хотя нет, это не от порки. Если меня наказывает мужчина, которого… я желаю всем своим естеством, разве я не могла не излить своё желание, увлажнив половые губки ? Пальцы, настойчивые пальцы, проверившие влажность, вызвавшие хотящий спазм манжетки, теперь смазывают анус той влагой. Сначала этот кружочек между ягодицами вздрагивает от неожиданности, за что получает несколько ударов тростью. Прикосновение трости приятно щекочет анус и убеждает его поддаться. Я выгнусь сильней, чтоб дать возможность пальцам беспрепятственно войти и помучить там, внутри сладкой истомой. Кружочек стал податливым и открылся. Но вместо таких желаемых пальчиков его вдруг заткнули имитатором. Большим и ненавистным куском резины.
 Несколько ударов розог. Ещё добавились розовые полосочки. Попка подаётся навстречу новому наказанию, ещё больше раскрывая кружочек. А имитатор начинает двигаться. Ладонь Хозяина, держащая имитатор, чувствует конвульсии, происходящие внутри от принятия ударов.
 Пока ещё губки не сильно налились, и можно за них безболезненно ухватить, на них ставятся зажимы. Прямо возле входа во влагалище. Шнурочки, привязанные к зажимам, растягиваются и фиксируются вокруг бёдер. Теперь, при широко разведенных ножках и глубоком наклоне, губки раскрываются, обнажая розоватость входа в пещерку. Там всё поблёскивает от смазки. Будто пещерка покрыта искорками драгоценных камней.
 Это зрелище соблазняет розги, которые теперь то и дело норовят хлестнуть по губкам. И особенно по вздымающемуся холмику клитора между ними.
 Движения имитатора в попке не прекращаются. Они только добавляют такой драгоценной влаги. А розги методично впиваются в округлые половинки попки, уже перешагнув боль, теперь приятно щекоча ягодицы.
 Кажется, уже близко то, чего сейчас, когда идёт наказание, допускать нельзя.
 Розги откладываются. Имитатор заменяется короткой толстой пробкой. Телу позволено лечь. Теперь рука Хозяина берётся за ремень. Ремень -- это часть Его. Это то, что чувствуется как Его дополнение, как Его продолжение…
 Методичные хлёсткие удары. Глубокие ощущение, когда тяжесть ремня падает на ягодицы. Здесь счёт похож на медитацию. Это всё сливается в одно естество : тело, душа, считающий голос, полоса кожи, печатающая удары, и рука Господина…

Написано 2010-09-27