Ограбление

               


Ирина, 35 лет.

Я не любитель огромных свадеб, когда собираются несколько сот человек, и никто никого не знает. Хотя, именно в этом многие видят их преимущество. Подружки невесты с нетерпением ждут знакомства с друзьями жениха, чтобы и самим сыграть главную роль в подобном действе, невесте есть перед кем  покрасоваться в роскошном платье, а тетушки и дядюшки вместе с родителями молодых празднуют окончание некого периода, когда их функции выполнены и больше нечего желать. Я уже не отношусь к первым и еще не достигла задач вторых, поэтому от подобных мероприятий многого не жду. Не начало и не конец…
Хотя это только в плохих романах все оканчивается свадьбой… В жизни все только начинается с этого рубежа…Хотя делить жизнь на какие-то отрезки – неблагодарная задача…
Словом, Наташка выходит замуж. Этого события мы,  ее коллеги, ждали давно, переживая за нее: хорошая добрая дивчина, а пары все нет и нет. Но не только мы ждали – судя по огромности зала и количеству приглашенных – ее родители радовались не меньше. Да и родители жениха тоже: что скрывать, обоим под тридцать, пора бы, а не случается… Кто сказал, что для мужчины найти пару проще, чем для женщины? Хотя, это смотря какой мужчина и какая женщина…
Словом, Сашка и Наташка решили пожениться, и около трехсот гостей пришли укрепить их в этом решении.
Для свадьбы сняли огромную солдатскую столовую в воинской части – оба родителя были военными. Зала уступала по изысканности ресторанам, но  ее объемы и то, что в этот день здесь будут только Наташкины гости, искупало недостаток дизайна. Ее, конечно, украсили, повесили замысловатые портьеры, но как была она казармой – так ею и осталась. Столы поставили гигантской буквой П, в центре которой поставили кресла для молодых. Около них места заняли ближайшие родственники и друзья, а мы – несколько коллег, оказались в самом конце.
Илона пришла с мужем, которого я до сих пор не видела, я пришла с мужем, которого до сих пор не видела Илона. Танька тоже должна была прийти с мужем, но не было ни его, ни Таньки…
Уже мы не раз чокнулись за здоровье молодых, как в залу вошла Танька – одна. Подошла к центру стола и подарила букет Наташе. Та указала ей  на нас, и мы радостно замахали  ей.
Я сидела между Илоной и ее мужем (так захотела Илона), напротив меня сидел мой муж и какой-то маленький мужчинка из свиты жениха – так, по крайней мере, мы поняли по обрывочным разговорам. Татьяна подошла и уселась между ними, так как она уже  была знакома с моим мужем. Между ними завязался оживленный разговор.
Муж Илоны  сосредоточенно занимался салатами и закусками, а мы с ней злословили об окружающих.  Оказалось, что во всем огромном зале нет никого, кто мог бы развлечь двух таких стерв, коими мы являлись, и, хотя мы на работе подолгу общались, оказавшись здесь, тараторили, словно не виделись  несколько лет.
- Таня, а Стас придет позже? – невинно спросила через стол Илона. Та отмахнулась неопределенно, и мы поняли, что он не придет, и тотчас начали вполголоса  перечислять причины такого неуважения к свадьбе.
- Опять поссорились, - сказала Илона.
- Опять напился, - сказала я.
Сидеть было тесно, я мешала Сергею, мужу Илоны, есть рыбу. Я попыталась отодвинуться,  но у меня ничего не получилось, и он задевал меня иногда рукой,  и мне это было неприятно.
 Не люблю военных, они все понимают буквально… Илона вышла попудрить носик, и я, оставшись с ним наедине, сказала просто так, чтобы прервать неловкое молчание:
- Пора бы уже начаться танцам.
Честный служака смерил меня презрительным взглядом и отчеканил:
- Танцы начнутся, когда вернется моя жена.
Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо: кажется, он подумал, что я приглашаю его танцевать!
- О, разумеется! – ответила я, и он опять занялся салатом.
Странно, как этим двоим пришла в голову такая неудачная мысль – пожениться. Никаких общих точек соприкосновения! Он, кажется, и не подозревает, какая тонкая капризная штучка  его Илона!  Достаточно подсмотреть ее гримаску, когда он на людях пытается по-хозяйски обнять ее!
У Таньки с моим мужем завязался оживленный разговор. Судя по хитрым взглядам, которые он бросал на меня, там начался розыгрыш. Танька раскраснелась, что-то бурно ему доказывает.
Знаем мы его приколы! Завел какую-то историю, у которой нет конца… Пусть развлекаются.
А мужичонка рядом с ними не поддерживает разговор! Хотя, почему «мужичонка»? Молодой невысокий мужчина  метр шестьдесят ростом. Знал, куда сесть – при Танькиных полтора метра выйдет идеальная парочка…
Потом начали  дарить подарки. Все по цепочке. Как сидели, вставали и желали молодым  все, на что была способна их фантазия. Дошла и да нас очередь, на наш конец стола – бывает же на нашей улице праздник! К этому времени от многих тостов гости слегка осоловели, и можно было не переживать за красочность пожеланий. Главное – чтобы они были короткими – уже начали уставать  слушать…
Илона сказала что-то, как всегда изящное и прочувственное, и уже хотела сесть. Но тут слово взял Сергей и решил дополнить жену.
Лучше бы он этого не делал! Гости порядком пьяны, а Илона-то нет! Он что-то глубокомысленно понес о главенстве в семье мужчины, как воспитать жену. И в заключении сообщил, что лично он с этой задачей справился.  В том движении бровей, которым она  отреагировала на этот спич, мне почудился призрак их последующего развода… Но это будет позже…
Когда мы все высказались, я случайно заметила, что молчаливого соседа Таньки как волной смыло. А в самом деле, хотелось бы  послушать его!
Ой, нет, не смыло! Вот он идет из подсобки, где расположены кухня и туалеты, а тамада с подносом с подарками уже на другом конце стола…
Мой муж завел разговор с Сергеем – они служили, как оказалось, где-то в одной местности. А почему это он не занимается своей дамой?
А ее уже увлек вновь появившийся сосед. Она полностью развернулась к нему, совершенно забыв о моем муже. Надо же, какой прокол с его стороны!
А потом начались танцы, и новичок уже не отходил от Таньки.
Сергей поспешил увести Илону в центр зала, чтобы ее, не дай бог, никто не пригласил чужой. Мой муж подошел ко мне, и мы тоже пошли танцевать.
- Что это за чудо ты мне подсадила? – смеясь, спросил он меня. – Сколько она весит – тридцать или сорок килограмм?
- Около того. Смотри, не сломай нечаянно, - ответила я ему.
- Ее сломаешь! – хмыкнул он. – Она, как села,  уперлась мослаком мне в бедро. Это так меня заинтересовало, что я начал ей рассказывать, как хорошо живет в Бомбее моя бабушка…
Ага, значит, это был дежурный прикол о бабушке…
- Она могла и поверить – ведь тут на свадьбе присутствует Наташкина тетка из Америки, - рассмеялась я. – Ведь на Наташке  бриллиантовое колье, которое тетка разрешила надеть в день свадьбы…
- Я знаю. Потому и завел рассказ. Она очень заинтересовалась украшением. Все спрашивала, правда ли, что это  «алмазы». Я уверил, что у бабули были куда больше…
Я расхохоталась. Он умеет так нагло врать,  что  ему поневоле веришь.
- Потом, после пяти минут разговора, ей показалось, что она произвела на меня впечатление,  - продолжал, смеясь, он. – Она решила добить меня и положила свою ногу на мою…
- Берегись, -  поспешила я предостеречь его, - мы тут недавно отвечали на тесты. Разные качества обозначались цифрами. Ум, например, девятка, ревность – семерка. Сексуальность – четверка. Танька набрала четверок больше всех – у нее аж четыре. У меня, для сравнения, всего две. Правда, взамен три девятки…
Он весело оглядел меня.
- Придется поработать над тобой, чтобы ты улучшила свои показатели…
Кстати, о «колье». Сильно сказано о цепочке, на которой спереди висит золотая пластинка, в которую вставлены три белых камешка. Ни в какое сравнение с теми рядами стеклянных бус, которыми увешивают себя новобрачные. Кто не знает – не поймет.
Но когда Наташка вышла после ЗАГСа на улицу, и на нее упал луч солнца, я, стоящая метров за  пятнадцать  от нее, поймала лучик, которым вспыхнули крохотные камешки…
Потом мы пили, пели, плясали. Потом «крали невесту».  Молодцы отбивали ее у жениха и прятали на кухне. Мы все искали ее в длинном  коридоре, куда выходили двери раздаточной и двух туалетов, мы искали ее в пустом полутемном фойэ, где дремал сонный вахтер. Мы искали ее за елочкой на газоне перед входом, куда не достигал свет от фонаря…
Мы ее находили, платили «выкуп». Потом ее снова крали.
Танька лихо отплясывала с незнакомцем. Они по весу и росту идеально подходили друг другу… Пожалуй,  ни одна женщина в этой зале по возрасту и внешним данным не подошла бы ему. Немудрено, что он не отходил от нее. Хотя не знаю, должно это было льстить ее самолюбию или нет…
… Я не выдерживала духоты. Пошла смочить виски водой и подкрасится в туалет, и тут у огромного зеркала меня  окликнула Танька.
- Весело?
- На удивление, - отозвалась я,  стирая размазанную тушь под глазом. Танька молчала и смотрела на меня.  Наконец я не выдержала паузу.
- Что?
-  А ты не заметила, - начала она, старательно подбирая слова, - как странно смотрел на меня твой муж?
Я  вопросительно посмотрела на нее, имитируя наивность. Вот паразит, нужно запретить ему подшучивать над моими подругами.
- Как он смотрел? – не поняла я.
- Ну… я не хотела тебя огорчать, но мы все-таки вместе работаем… - жеманно протянула она.
- Я ничего не заметила, можешь продолжать, - рассмеялась я.
- Как знаешь,  - протянула она и пошла в другую комнатку, где были кабинки.
На одной висела табличка «Не работает», а дверь была для пущей важности, на случай, если кто не умеет читать, заклеена листком бумаги с чьей-то неразборчивой подписью.
- Надо же, опечатали, - протянула я.
- И здесь тоже? – чему-то изумилась Танька.
- А где еще? – поинтересовалась я, но она уже захлопнула дверцу.
В зале несся хоровод. Мой муж с Сергеем сидели на своих местах и о чем-то оживленно разговаривали. Илона танцевала со старым дядюшкой, мужем американской тетушки. Сергей к нему не ревновал.
Я подошла к ним.
- Представляешь,  - сказал мой муж, - Серега мой земляк!
Танец кончился, привели Илону. Едва перекинувшись с ней парой слов, мы пошли снова танцевать с мужем.
-Там Танька распаренная в туалете,  сказала, что ты как-то по-особенному на нее смотрел.
- Ну и подружки у тебя! – расхохотался он. – Предостерегает? Не волнуйся, она меня бросила. Ей Ленчик пошлости нашептывает, не до меня, старика…
- Ленчик – этот тот,  с тонкими усиками типа «мерзавчик»? – поинтересовалась я.
- Ну да, наш сосед по столу.
Потушили свет, появились бенгальские огни. Плясали все  - и старые, и малые, в неверном искрящемся свете. Камера снимала, выхватывая из темноты веселые лица.
И вот тогда-то это и случилось…


Сергей, 27 лет.

Не хотел я идти на эту свадьбу, но Наталья была подруга Илонци, разве откажешь!  А одну я ее не отпущу, она заметная, мужики так и липнут. Придется поскучать. Она еще молодая, любит разные сборища…
Ничего, пройдет. Будет ребенок, занята будет.
Люблю смотреть, как она собирается, как красит глаза… Красивая она у меня. 
А как же иначе? Зачем некрасивых  брать?
Только вот теща… Вроде и нечего, не трогает, но ее постоянное присутствие!.. А Илонка ее слушается. Как мама сказала – так и будет.
Сказала – надень это платье, а то холодно вечером будет – надела! Чуть не сгорела в нем. А попробуй слово скажи!.. Ничего, скоро  своя квартира будет, я Илонку подправлю…
Посадили меня с этой ее сотрудницей,  Риной, лет под тридцать ей, наверное. А Илона в нее вцепилась, словно сто лет не видела! Нет, чтоб со мной разговаривать!.. Да ладно,  подруги вроде.
А подруга, только Илонка вышла, давай мне клины подбивать! Танцев ей, видишь ли, захотелось! Ни стыда, ни совести! Муж напротив сидит, а она ко мне оборачивается и танцевать зовет! Ну, я ей  и ответил, больше вопросов не было.
Да и вторая, малая, худющая такая, не лучше! Мы и Илоной сидим, а она подходит и говорит: «Можно потанцевать с твоим мужем?»  Илона меня сразу и отправила с ней, а сама с Антоном пошла, мужем той Ирины. Хорош мужик, а жена такая стерва досталась! Смотрит в глаза и посмеивается! Язва.
Красивая, конечно, но все равно язва, не в моем вкусе. До Илоны ей далеко.
Вот кто красивая! Илонке бы меньше капризничать, идеальная жена была бы. Ну, ничего, это пройдет. Главное,  спуску не давать. Я тут речь толкнул, Сашке нужно же урок дать. А то невестами они все хорошие, а как женами становятся – откуда что берется!  Илонка такая тихая была, а как поженились – строптивая стала! При мамочке ее ничего не сделать, чуть что – на меня все косо смотрят… Тесть тоже, дочечку в обиду не даст. Я слово – так они все на меня. Молчу пока. Недавно женаты.
А этот хмырек такой языкатый оказался! Сидел напротив, слово сказать не решался. Таких маломерков откуда берут! Хотя, эта самочка такой же щуплой породы.
Надо же! Пошел с ней танцевать – даже страшно, кости отовсюду выпирают, плоская! И замужем! Кто на них, таких, женится? Наверное, такие же, как этот Ленчик.
Ну, он и плясал! Волчком вертелся. Они никого вокруг не видели, в круг пошли и такое выделывали! За столом отодвинулись на край, что-то тихонько говорят!.. А муж ее не пришел. Вот так я бы отпустил Илону, чтоб она без меня… Хорошо, что не было в этот день дежурства. Ее же не удержать: «Подруга моя замуж выходит!»
Подумаешь, подруга. Кончились подруги, если муж есть.
Светом баловались, включали-выключали. Дискотеку прямо устроили. Радость какая от этих танцев! Это когда только познакомились – радость. А когда дома ждет постель расстеленная, зачем они, только морока.
Не понимает Илона. Девчонка, скакать бы да прыгать. Двадцать три всего. Хотя это не так мало…
И чего она к этой Рине прилипла?!  «Ирина, Риночка!»  Нашла себе подругу!  Наталья была как раз по ней – тихая, спокойная, уступчивая. Илонка воду варит, а та терпит.
А с этой не поваришь! Ехидная. Глаза пронзительные, нахальные. Смотрит в лицо и смеется. Я думал, что пристыжу ее, когда она с танцами пристала, а она хихикает: « О, разумеется!»
И слово-то какое противное нашла! Как он с ней живет, не знаю. Такой мужик хороший…
А как Наталью последний раз «украли», так… Вот уж что ненавижу, так эти выкрутасы! Придумают такое! Увели Наталью в кухню – Сашка бьется, не может ее вывести. А те хохочут и деньги требуют! Правда,  потом все это и отдали, так,  ради хохмы… А все равно, не было бы этого – ничего бы не случилось. Сидела бы себе рядом с Сашей, а то танцевать пошла с кем попало!
Хотя, кто на таких свадьбах разберет, кто свой, а кто чужой. У нас на свадьбе были только ее родичи, моим слишком далеко было добираться… там все было ясно: теща всех знала, а у нее глаз – рентген, чужие не пройдут. А тут толпа народу, поди разбери!
А тетка-то американская! Думал, что за племянницу волнуется, а ей за  безделушку золотую страшно было.
Ну, повеселились!.. Говорил же, не надо туда идти, остались бы дома. А так эти допросы, волокита, вызывают в прокуратуру, попробуй не приди!  Вот угораздило!..
А ведь на ее месте могла и Илонка оказаться! А ей все безделушки, украшения! Ну, теперь пусть не надеется, скоро не подарю.
Черте что получилось!..


Татьяна,  31 год.

Стас опять загулял, сволочь. Кобель паршивый, все ему неймется. Или пьяный придет, или не придет вообще. Тут на свадьбу идти, а он пришел в таком состоянии, что ни в какие ворота!.. И еще со мной собираться давай! Куда его такого вести, только позорит меня. Было бы куда – ушла бы. А так деваться некуда, терпи. Вышла замуж – все. Свекровь его, конечно, ругает, а что толку? Он только о себе думает! Зарплату получит – накупит деликатесов, аристократ хренов, половину денег прогуляет, шоколад и маслины принесет, а назавтра на хлеб нет.
Оливки, видите ли, он любит! А я должна голову ломать, чем их накормить.
Ну, семейка!.. Знала бы, куда иду – бежала бы от него. Ухаживал – красавец, граф прямо тебе, стихи читал. А я что – восемнадцать стукнуло, дурная совсем. Он старше на девять лет, разведенный… рассказывал, как «та женщина» испортила ему жизнь…
Вот так и ловят дурочек! Влюбилась, идиотка! Кайся теперь.
Наташка молодец, долго сидела, зато богатого отхватила. Вон какую свадьбу отгрохали! Надо же – принцесса! Колье ей бриллиантовое нацепили. И тетка нашлась, как раз гостила.
Что такая уж крутая тетка была, я бы не сказала. Это тут она может бриллики покупать, а там не укупить! Форс отколола: себе ошейник купила. Нет, чтоб Наташке подарить – одеть дала на свадьбу. Вот дорогой подарок!
Так ей и надо. Истерику устроила: ой-ой-ой! Фамильные алмазы увели!
Все стервы хорошие! Илоночка мне так умильно: где Стасик?
Дома Стасик. Отсыпается после бессонной бурной ночи. Гладила ему брючки на работу, рубашечку подарила на день рождения, видели бы, в каком виде… а любит наряжаться! Галстуки примеряет! Не дай бог, не в тон. Оне-де  в этом разбираются, герцог до пятнадцатого колена! Упразднили герцогов в семнадцатом, и  хорошо. А то порода к голой заднице не  идет… Деньги бы научился зарабатывать!
Откуда такой гонор? В одной стране выросли. Ах, нет, у меня простые родители, некультурные. Работяги. Дочка, правда, хорошенькая была, вот и польстился на свежатинку, кобель чертов.
Что теперь сделали со мной! Я так похудела, устаю! На двух работах кручусь, хоть что-то надо заработать. Ни какой помощи, поддержки, благодарности!.. Куда там! Галстук, видите ли, не в тон подала.
Бедная девочка, наша дочка. Не повезло ей с родителями.
А муженек у Илоны – осел! Мой хоть подлец, да не дурак. А этот!.. Потанцевать с ним захотела – видели бы вы его глаза! Караул, насилуют! Ни поговорить не может, ни посмеяться. Одно достоинство – военный! Квартиру скоро получит, денег полно. А тут живи в проходной комнате с вечно пьяным мужем, и тупик. Стасик стареет, мешки под глазами, ноченьки бессонные даром не проходят… Тут не то, чтобы квартиру как-то добыть – тут бы на кусок хлеба заработать!..
И что мне такие мерзавцы попадаются!.. Ринка, хоть и не богато живет, а весело.
Что ее муженек мне только не наговорил!.. А ведь я понравилась ему, это невозможно не заметить!.. Как разглядывал!
Могла бы закрутить, да только он нерешительный. Другой бы после такого аванса уже и увел бы меня… да куда уведешь, Ринка же напротив сидит, глазищами своими ехидными светит.  А недосмотрела! Ха-ха! Вот челюсть отвисла, когда я ей сказала! Думает, она одна на свете?
Пусть теперь он отвертится, когда она его допрашивать начнет, что у вас там было. А ведь ногу свою не отодвинул! Значит,  было. Значит, виноват.
Шла в таком ужасном настроении, и накраситься как следует не дали, а ведь верила, что  что-то произойдет.
Когда он подсел, я не обратила на него внимания. Он тоже никак не отреагировал на меня. Зато потом!.. У него глаза так и… даже не знаю, как сказать. Как будто твердый орех колешь иголкой, а он никак не прокалывается, и вдруг – в самую мякоть, до дна!.. Так его глаза  вошли в мои.
Убей меня, не помню, с чего мы начали разговор. Кажется, предложил мне вина… Я ему выдала любимое рассуждение моего мужа о винах. Уж он-то в них толк знает…
Леонид удивился – оказывается,  мало кто может отличить одно вино от другого… Я на вкус, точно не могу отличить! Мне каждое в голову бьет.
А что я ела в тот день? Чай выпила с сухой коркой от сыра, и все выглядывала, не идет ли  мой знаменитый филолог. А пришел – и вовсе не до еды было… Да, ударило мне в голову, на голодный желудок-то…
А потом мы пошли танцевать…
Если бы такой мужчина мне попался раньше!.. Он меня всю ощупал, пока танцевали, и никто и не заметил этого. Да куда им! Свет потушили, скакали, как сумасшедшие! А мы целовались  в темноте.
Все, что он говорил, имело глубокий смысл. Он сказал мне все, что мне хотелось услышать. 
- Если бы тут можно было спрятаться, - прошептала я ему. Да, я хотела уйти с ним. Я надеялась, что он уведет меня отсюда. Но он сказал, что пока уходить неудобно.
Да чего там «неудобно»! Никто уже ничего не соображал от обильной еды и питья, от дикой скачки все были в мыле и то и дело выходили на воздух.
Он сказал, что есть здесь одно место, где нас никто не найдет. Я спорила, что нет. Здесь полно людей, с кухни в зал по коридору шастают официантки, унося грязную посуду.
- А если я спрячу тебя, можно?.. – спросил он. И я согласилась.
Если бы кто-то мне сказал, что такое возможно, я бы плевалась от отвращения и возмущения, что  такое обо мне могли предположить. Я  бы выцарапала глаза, если бы стали настаивать.
Ханжи, святоши! Вы думаете, что знаете все обо всех?!  Да вы о себе ничего не знаете!
Когда Наташка пропала, стали строить предположения. Тетка билась в истерике. Ведь на Наташке были ее «алмазы»! Этот дурак Сергей предположил, что Наташка сбежала с кем-то со свадьбы. Илоночка, верная подруга, уже рассказала ему, что у Наташки не так давно был бурный роман, закончившийся небольшим кровопусканием.
Ну и что? Влюбилась дивчина. Не верите, что это возможно? А что здесь такого? Кобелям, вроде моего мужа, можно, а ей нельзя?
Рина сказала, что это невозможно (много ты понимаешь!). Что Наташка всегда была хорошей, но никогда не была коварной и умной. Настолько, чтобы вот так обойтись с Сашенькой, который стоял белый и не знал, что и подумать.
Ментов вызвали. Они обыскали все помещения и никого не нашли. Тогда нас всех переписали и распустили по домам. Решили, что она сама потом найдется, что она вышла и не зашла. Бедная ее мама не знала, что и думать.
Обшарили все кусты, думали – убили и бросили…
Но это было уже потом.
А тогда он мне сказал – хочешь?
А как можно не хотеть? Когда полное совпадение? Когда глаза в глаза, когда каждое прикосновение – как ожог, как  шок?
Упустить? Не поддаться? Зачем? Ради кого? Разве тот, вечно  пьяный,  спесивый, стоит того, чтобы ради него отказаться от своего мига счастья?
Он вывел меня в коридор. Там никого не было.
- Стой тут, - сказал он и исчез за дверью мужского туалета.
Я прислонилась к стене, наклонилась, словно поправляя расстегнувшуюся туфельку. Из кухни прошла толстая тетка  с  дымящимся блюдом в руках. Из туалета вышел полупьяный отец жениха и, поправляя пояс, пошел в зал, не обратив на меня внимания.  Леонид приоткрыл дверь и поманил меня. Коридор был пуст.
Крайняя кабинка была кладовкой – там хранили швабры, стиральный порошок, ведра и разную дрянь. Чтобы не лазили, ее заклеили  бумагой.
Леонид  осторожно отклеил один край и поманил меня за собой. Мы нырнули в тесный чуланчик.
Было тепло,  мужчины редко забредали, предпочитая теплую июльскую ночь и елочки  в дальнем углу внутреннего дворика. А если и заходили – кому придет в голову дернуть опечатанную простым листиком бумаги дверцу? Что один край  бумаги слегка отставал – никто не обратил внимания.
Кто-то долго кашлял и плескался в умывальнике. Леонид зажал мне рот губами, давясь от смеха. И оттого, что это было так недозволенно, так опасно и отвратительно,  наши поцелуи стали еще горячей.
Что будет, какой вой поднимется, если я когда-нибудь об этом расскажу!  Как отвернутся от меня мои чистенькие подруги! Как?! В таком месте?! И с кем?!
Плоть не выбирает. Я сама думала, что не способна на такое.
И вы думаете, что знаете себя?!
Вы ошибаетесь, когда гордо говорите: «Никогда! Ни за что на свете!».
Вы не знаете. Вы не можете знать, когда, как, где и с кем это может произойти. Я тоже с утра не знала.
Теперь знаю: ничего нельзя знать наверное. Ни в ком нельзя быть уверенным.
Особенно в себе.
Знаю одно: ничего жарче, ничего лучше у меня в жизни не было.
Он спросил мой  номер телефона. Я сказала, что мне нельзя звонить. Я замужем, но я сама найду его. Он не дал своих координат. Все-таки вырвал  цифры  моего телефона у меня.
Да разве я могла не сказать?!
Я была в ужасе, что могу больше его не увидеть.
Потом он вышел, осмотрелся. Вывел меня. Заклеил жвачкой отклеенный листок. Дверь была запечатана. Мы могли простоять там до конца вечера, и никто бы нас не хватился, даже если бы  здесь было полно народу.
Потом он выглянул в коридор и дал знать, что я могу выходить. Я вышла и юркнула в соседнюю дверь – дамскую комнату.
Никто ничего не заметил. Мы обманули их.

А потом они  - я уверена,  их было двое – потушили свет, раздали всем бенгальские огни, кто-то пошел танцевать с Наташкой и уговорил ее «украсть» в очередной раз.
Свет так и не зажегся – устроили короткое замыкание.
Пока все пытались вкрутить пробки, он затащил Наташку в ту кабинку,  дал ей чего-то понюхать, связал и усадил на толчок, засунув в рот перчатку и заклеив пластырем. Потом так же спокойно приклеил жвачкой бумажку с подписью неизвестного завхоза или директора.
И, что  самое смешное, ее искали везде, только не в мужском туалете, только не в кладовочке, запертой на одну бумажку. Там даже не смотрели.
Наташка была или в шоке, или без сознания.
Все ушли, закрыли столовую, а она так и осталась там сидеть, привязанная к бачку. Не сильно, не туго привязанная.
Там ее наутро и нашли. Она не пострадала, только золота на ней не было.
Потом нас долго таскали следователи. Все расспрашивали, кто был, кого не было. Но было столько гостей, что данные расходились. Допрашивали и меня,  но я ничего не знала о нем и ничем не смогла помочь следствию.
А может, это был не он. Правда, когда свет зажгли и стали искать Наташку, его уже не было среди гостей. Кого-то  еще не досчитались, но полупьяная публика не могла свидетельствовать  точно. Наташка и сама не рассмотрела, кто повел ее – было темно. Хотя она никогда не умела описать того, что видела…
Я потом долго вздрагивала от телефонных звонков.
Но он, конечно, не позвонил…