Глава 1. Младшая дошкольная

Я так любила кукол! Разных: маленьких, больших – неважно.  Когда я была маленькая, для меня они казались идеальным подобием Человека, его совершенной копией! Я часами сидела и рассматривала их, вглядывалась в их лица. Не знаю, откуда ребенку моего возраста приходили в голову эти мысли, но… Я думала: а почему же они такие одинаковые? Почему они все на одно, хоть и очень красивое, лицо? Неужели именно так выглядит Идеальный Человек? Но почему же тогда я ни разу не видела хоть кого-то похожего на моих кукол?.. Мне становилось грустно осознавать это, я забывала, но потом эти мысли вновь посещали меня.
Иногда мне казалось, что я могу однажды стать такой же, как они:  идеально красивой, без единого изъяна,  с длинными шикарными  волосами. Но мне становилось смешно, когда я подходила к зеркалу и придирчиво осматривала себя. Веснушчатое лицо, поцарапанный нос, бешеный румянец, выгоревшие на солнце волосы и голодные глаза – вот кого я видела, а не свой идеал. У меня не было того спокойного притягивающего взгляда, ровной белой кожи, ниспадающих каскадом до поясницы блестящих волос. В эти моменты я плакала, и таскала тайком у мамы косметику, чтобы быть хоть немного похожей на моих идеальных подруг…
Я могла поклясться, что у каждой из них был свой индивидуальный характер. Я старалась подстраиваться под них. Одна из них была нежной и ранимой красавицей, которая, казалось, расцветала как маргаритка всякий раз, когда я брала ее в руки. Другая же была холодной, расчетливой, но от этого не менее прекрасной. Когда я брала ее в руки, мне казалось, что она отдает мне свою расчетливость и спокойность.
Они все были разные: кукла-Огонь, кукла-Лед, кукла-Страсть и кукла-Скромность, у каждой из них был свой отличительный характер.  Я была еще совсем ребенком  и не знала многих чувств, которые могут быть. Для меня мир эмоций был ограничен теми детскими ощущениями, которые я уже успела познать. Но куклы…Они помогали мне узнавать и понимать эти чувства. Я брала в руки одну, и чувствовала, как незнакомые эмоции начинали наполнять меня. Поначалу я не умела осознавать их, но с каждым днем мне становилось все яснее и яснее. И к 3 годам я, как мне показалось, смогла познать все ощущения и чувства, которые имеются в этом мире.
Кому-то это могло показаться глупым, но... Когда я впервые протянула руку маме, после того, как папа ушел от нас, и сказала, что мне понятны её чувства, что-то поменялось в ее глазах. Неуловимо, практически  незаметно для других, но поменялось.
В тот день мама в первый раз отвела меня в садик. Я помню каждый до единого взгляд, который сверлил меня, казалось, насквозь. Эти дети были злобны, эгоистичны и ужасно избалованны. А воспитательницы и нянечки, мило улыбаясь нам с мамой, с нетерпением  ждали  «тихого часа», чтобы разбежаться по своим делам или просто пойти попить чай с тортом. Все их мысли были предсказуемы и видны как на ладони, потому что они были примитивны, однообразны, чуть ли не одинаковы у каждого. Не то, что у моих кукол!.. Каждая из них была живее любого ребенка и взрослого, и гораздо, гораздо душевнее…
Я подумала, что если я заплачу, то мама заберет меня домой, и больше мы никогда не придем сюда. Мама у меня была очень милая и добрая, я ее любила почти так же, как и кукол. Но она тоже многого не понимала. Не видела, не замечала, или просто не хотела этого делать. Я жалела ее, и помогала, как могла.
Мама не забрала меня домой… Она переодела меня в розовое платье, чмокнула и подтолкнула к объемистой тетке, которая тут же слащаво заулыбалась и засюсюкала. Я стоически вытерпела знакомство с группой, даже почти ни разу не показала отвращение…
На обед нам дали суп-пюре, гречневую кашу с котлетой, сок и яблоко. Я думала, что дети тут сидят по-отдельности, но нас всех посадили за один огромный стол, и все стали есть. Одни чавкали, другие кричали с набитым ртом, третьи ели руками…Я не могла вынести этого, и, взяв яблоко, ушла в спальню. Мама не разрешила мне брать в садик много кукол, и поэтому я взяла только три, самые любимые. Посадив их рядом с собою на подушку, я укрылась с головою и заснула…
Проснулась я от того, что почувствовала рядом чье-то присутствие. Так и есть! Я открыла глаза, а рядом с моей кроватью сидел рыжий мальчик примерно моего возраста, и восторженно смотрел на моих кукол. Он пугливо отдернул руку, и спросил:
- А почему ты не такая же, как они?
Меня так смутил и разозлил этот вопрос, и я крикнула ему грубо и обидно, давясь слезами:
- Потому что я живая!
Тут же заплакали несколько девочек, прибежала вертлявая нянечка со жвачкой во рту и принялась кричать на них. Я же тихонько засунула голову под подушку и обняла своих кукол…
- Какие ужасные дети здесь, Зина! – мама грубо тащила меня за руку к автобусной остановке, вся она дрожала от злости, и мне напоминала смешную курицу. Я пыталась тихонько смеяться, так, чтобы она не увидела. – Воспитатель рассказала мне, что кто-то во время сончаса громко закричал и разбудил всех детей. Ты не проснулась, золотко мое?
Какой же глупой и нелепой казалась мне в тот момент моя же мама! Обида все еще стояла комком в горле. Я так и не видела больше того мальчика. Убежал, наверное, в свою кровать, испугался нянечку…
- Нет, мама… - Я очаровательно улыбнулась: как раз так, как ей нравится.