Часть 17

17
  А на следующий вечер, после службы, я уже торчал у дверей библиотеки. Наконец, вышла Люся с еще одной женщиной, они попрощались и разошлись в разные стороны, а я окликнул свою новую знакомую:
- Здравствуйте, Люся!
  Она быстро оглянулась и, не выдавая своего волнения, просто сказала:
- Здравствуйте, Витя! А я не ожидала вас здесь увидеть.
  Девушка хоть и произнесла это довольно спокойно, но по ее внезапно покрасневшему лицу было заметно, что ей это приятно! А меня вдруг охватила какая-то робость, но я все же сказал, причем довольно твердо:
- Знаете, Люся, а я решил изменить свой маршрут.
  Она посмотрела на меня очень заинтересованно, а потом лукаво произнесла:
- Надо же! Может быть, поделитесь?
  Я сглотнул:
- Конечно, Люся. Сначала я провожу вас до дома, потом иду к Анисимовне, потом опять к вам, а затем и домой. Вот, как-то так!
  И я посмотрел ей прямо в глаза, она взгляда не отвела и насмешливо спросила:
- А ко мне зачем?
  Я ответил, причем довольно нагло:
- Как зачем, на чашку чая! Надеюсь, не откажете в такой малости раненому медаленосцу!
  Люся продолжала смотреть на меня, не отводя глаз:
- Конечно, как можно отказать такому геройскому лейтенанту? Пойдемте, Виктор, но я вам ничего не обещаю.
  Минут через десять мы дошли до знакомой калитки, и Люся попрощалась, причем, сразу же:
- До свидания, Виктор!
  И, махнув мне рукой, легко побежала к дому. Этого я никак не ожидал и простоял некоторое время в полной прострации. Да, что-то здесь неправильно! Или я не так себя веду, или она. Или что-то случилось, или одно из двух!
  А у знахарки я рассказал о вчерашнем случае, и о поведении моей руки. Анисимовна осталась довольной:
- Это хорошо, Витя! Это очень даже хорошо, и означает одно – твое выздоровление будет полным. И теперь уже займет не очень много времени.
  Я обрадовался:
- Вы так думаете?
  Она насмешливо ответила:
- Тут и думать нечего! И твое новое знакомство пойдет тебе на пользу!
  Я даже засмущался:
- Ну, скажете тоже.
  Но женщина настаивала:
- Да я же насквозь тебя вижу, парень! Ты случайно не забыл, кто я такая?
   Я деланно возмутился:
- Да как вы только подумать такое можете, Анисимовна!
- Вот-вот, и я о том же, так что слушай меня внимательно. Эта встреча не случайна. И эта девочка поможет твоему выздоровлению.
- Неужели?
- Все так и будет, но есть одно условие – ты не должен торопить события, Витя!
- Как это, Анисимовна?
  Знахарка насмешливо спросила:
- Ты знаешь что-нибудь об отношениях между мужчиной и женщиной?
  Я не стал разглагольствовать на эту тему, поэтому ответил коротко:
- Да!
  И она закончила свою мысль:
- Значит, ты меня понял! Удачи тебе, Витя, и до свидания!
  Я задумчиво попрощался и вышел. Надо же, как все поворачивается. Не скрою, библиотекарша мне нравилась, но не более того. Но больше всего меня задело ее независимое поведение. Хотя, я и почувствовал, что это ее поведение – наигранное. Какая-то защитная реакция. Все это так, но выпить кружку чая я не откажусь ни под каким предлогом. Немного постояв возле Люсиной калитки, я решительно подошел к крыльцу и постучал в дверь, которая сразу же открылась. А за ней стояла Люся, кутаясь в пуховый платок. некоторое время она смотрела на меня, а потом тихо сказала:
- Добрый вечер, Витя. Проходите в дом.
  Вот это да! А ведь совсем недавно все было по-другому. Но, вообще-то, надо слушаться знахарку, пускай все идет своим чередом.
  Я решительно вошел вовнутрь и осмотрелся. Небольшая кухонька с печкой-голландкой, средних размеров зальчики маленькая спаленка. Все это было миниатюрным, и назвать это иначе, как уменьшительно-ласкательно, у меня язык не поворачивался. Люся дала мне возможность немного привыкнуть, и лишь потом предложила:
- Разувайтесь, Витя. Будем пить чай. Я все-таки решила, что отказывать в такой мелочи раненому медаленосцу не очень тактично. К тому же, вы спасли меня от вооруженных до зубов грабителей. Поэтому я и обязана вам своей жизнью.
  Похоже, что она пришла в себя и пыталась шутить, но делала это как-то неуклюже. Но я ее не очень-то и слушал. Меня целиком захватило ощущение домашнего уюта. Господи, как же давно я не был в такой обстановке. И как мне надоела вся эта казенщина, в которой я жил уже несколько последних лет. Я сидел, уставившись в одну точку и, почему-то, боялся пошевелиться. Люся, видя такое мое состояние, поводила ладонью у меня перед глазами, совсем, как доктор:
- Эй, Виктор, ау! Возвращайтесь, чай стынет.
  Я очнулся, увидел на столе кружку с дымящимся чаем и недоуменно посмотрел на хозяйку. Но она поняла это по-своему:
- Знаете, Витя, я бы, конечно, могла налить вам чая в чашку из сервиза. Но подумала. Что для мужчины этого будет маловато, а эта кружка окажется в самый раз. Или я что-то неправильно сделала?
  Господи, да эта пигалица смеется надо мной. А вот этого делать не надо, дорогая моя! Я это могу позволить только своим друзьям. А вот женщинам и немцам – нет! Хотя, наверное, я сделал неправильное сравнение, с фашистами я даже разговаривать не буду. А вот с женщинами можно и поговорить, и не только.
  Я быстро проглотил кружку с горячащим чаем, даже не заметив этого, скомкано как-то попрощался и выскочил за дверь, оставив хозяйку в полном недоумении. На улице я немного остыл. К тому же, мороз был подходящий – за двадцать градусов. И голова моя стала соображать гораздо лучше. Наверняка, Люся не хотела меня обидеть. А вот я поступил по-свински.
  Но если посмотреть на это дело с другой стороны, то этой библиотекарше никто не давал права подшучивать надо мной, как над сопливым пацаном. И вообще, надо выбросить эту дурь из головы и сосредоточиться на лечении. Но, опять же, знахарка мне говорила, что Люся мне поможет. Я даже остановился, чертовщина какая-то со мной происходит. Ладно, с утра видно будет, что нужно делать.
  А с утра все оказалось еще более запутанным, никакой ясности даже близко не было. Я не знал, что делать, даже приблизительно. Вот ведь какая несправедливость, влюбился я, что ли, в эту библиотекаршу? Еще этого мне не хватало! А может быть, это не по моей воле? Может, это знахарка меня подталкивает? Я задумался – все может быть! Вот попал, как повидло в пирожок. Но все-таки, после долгих раздумий, я решил сегодня к библиотекарше не ходить. И не только сегодня!
   Как только наступил вечер, ноги сами понесли меня к этому неприметному зданию. Но разум все же возобладал, и я не стал подходить близко. Вот они вышли, Люся попрощалась с подругой и пошла в сторону дома. А я, как привязанный, потащился за ней. Правда, на расстоянии, чтобы она не могла меня узнать. Я клял свою судьбу, да и себя тоже, но ничего поделать не мог. Но меня утешало одно – Люся вела себя тоже довольно нервно и очень часто оглядывалась. Кроме того, у нее было неважное зрение. Это я знал точно, потому что, когда записывался в библиотеку, она была в очках. А вот на улице, видимо, носить очки стеснялась. И поэтому узнать меня она могла только теоретически, потому что стемнело уже окончательно.
  Люся остановилась у своей калитки, напряженно вглядываясь в мою сторону, и мне пришлось остановиться. Минут через пять она, опустив голову, вошла во двор. Ага, все-таки, ждала меня! Вот-вот, пусть помучается. Но, хотя, почему я решил, что она ждала именно меня? Не факт! Может быть, у нее кто-то есть? Ну, и ладно! Я с досадой махнул рукой и зашагал к Анисимовне. А та начала пытливо всматриваться в меня. Я попытался было увильнуть от прямого взгляда, но это мне не помогло. Знахарка все же поймала меня своими глазами:
- Что-то в душе у тебя творится, Витя! Ты споришь сам с собой. Это не очень хорошо, но и не очень плохо, потому что к тебе должно придти правильное решение. Ведь ты же из-за Люси маешься?
  Я молча кивнул. А она продолжила:
- Размолвка у вас?
  Я снова молча согласился, а Анисимовна успокоила меня:
- Это не страшно, Витя. По-моему – это любовь.
  Но я воспротивился:
- А как же…
  Но знахарка перебила меня:
- Но у вас у каждого неуемная гордость, которая не позволяет вам сблизиться. Зато очень скоро у одного из вас не хватит терпения, и он первый сделает шаг навстречу. А вот у другого никакого чувства победителя не будет, а будет только благодарность к решимости первого. Вот так-то, сынок!
  Анисимовна впервые так назвала меня, и я крепко обнял ее:
- Спасибо. Анисимовна!
  Она отстранилась от меня и сказала:
- Можешь звать меня тетей, Витя. Евдокией меня зовут, а ты называй просто – тетя Дуся. А то все Анисимовна, да Анисимовна. А ты ведь уже давно не чужой мне человек. Понятно?
- Так точно, Анисимовна! Тьфу ты, тетя Дуся! Извините!
- И обращайся ко мне на «ты»!
- Так точно, тетя Дуся, будет исполнено!
- Вот это по-нашему, Витя. А вот, что касается ваших отношений с Люсей, то скажу – все будет хорошо! Ладно, давай лечиться, а то заговорила я тебя.
  А когда мы прощались, то тетя Дуся попросила меня:
- Ты, вот что, Витя. Когда помиришься с Люсей, то обязательно приведи ее ко мне.
- Зачем это. теть Дусь?
  Она погрозила мне пальцем:
- Должна же я знать невесту своего крестника в лицо, или нет?
  Я даже смутился:
- Да какая же она мне невеста, теть Дусь!
- Ну, это я так, к слову. Просто я хочу, чтобы ты был счастлив, сынок!
  И она ласково погладила меня по голове. Но я, несмотря на рекомендации тети Дуси, решил показать характер, и еще два дня поступал точно так же. И, хотя, мне очень уж хотелось наплевать на свою гордость, я все же не сделал этого. Тетя Дуся пыталась вызвать меня на откровенный разговор, но я все время хитрил и увиливал от этого. А потом чувствовал себя последним поросенком.
  На следующий день было воскресенье, и я решил навестить Ваньку. Но только вышел за ворота военкомата, как оторопел от неожиданности. Чуть в стороне от КПП, на тропинке, стояла Люся. Я сделал было вид, что не заметил ее и прошел мимо, но она догнала меня и дернула за рукав:
- Если некоторые герои думают, что они единственные на белом свете, то они ошибаются!
  Люся фыркнула и обогнала меня быстрым шагом. Ну надо же, наглость какая, а? это тебе даром не пройдет, девчонка сопливая! Я догнал ее, но моя злость уже куда-то испарилась, и легонько дернул за косу, торчавшую из-под платка. Она резко повернулась, и на глазах у нее были слезы. Она размахнулась, чтобы влепить пощечину по наглой роже. Но я с улыбкой перехватил ее руку и за плечи притянул к себе. Люся не сопротивлялась, только зарыдала у меня на груди. Совсем, как тогда, когда я отбил ее у грабителей. У меня самого защипало в глазах, но я решительно отстранил ее и сказал, вытирая слезы у нее на щеках:
- Послушайте, Люся! Вы, конечно, мне очень нравитесь, но такая плакса мне не нужна.
  И широко улыбнулся, а Люся смотрела на меня широко раскрытыми глазами, потом вдруг снова припала к моей могучей груди и что-то торопливо залепетала. Сначала я ничего не мог разобрать, но потом поднапрягся и услышал:
- Дура, дура, дура!
  Да, это явно не про меня. Я опять отстранил ее и быстро поцеловал в лоб. А она чуть не задохнулась от возмущения:
- Да как вы смеете…
  Но я не дал ей договорить и на этот раз поцеловал прямо в губы. Люся от неожиданности напряглась, а потом стала быстро-быстро молотить кулачками по моим плечам и, вдобавок, что-то мычала. Но я еще крепче прижал ее к себе, и она успокоилась. Потом Люся стала задыхаться от нехватки воздуха, и пришлось отпустить ее. Она вдруг отошла от меня на полшага и уставилась в землю, боясь взглянуть в мою сторону. Но это меня только рассмешило и я нарочито ласково произнес:
- Люсенька, дорогая, что случилось? Вам не понравился поцелуй? Я могу повторить, мне не трудно.
  И решительно шагнул к ней, она быстро отвернулась, но я успел заметить на ее лице улыбку. Я взял ее за плечи и повернул к себе:
- Ну, что же вы? Будем повторять?
  Люся вдруг сама потянулась ко мне и выдохнула только одно:
- Да!
  Вот, это совсем другое дело. И, чтобы ни говорила тетя Дуся, я все-таки чувствовал себя победителем. Хотя, это было немного нехорошо с моей стороны, но душа у меня ликовала. Наконец, мы с трудом оторвались друг от друга и теперь моча смотрели глаза в глаза. На этот раз не выдержал я и коротко сказал:
- Пойдем.
  Люся ничего не сказала и пошла сначала рядом со мной, а потом вдруг взяла под руку. И мне стало интересно:
- Люся, а почему вы не спрашиваете, куда мы идем?
  Она еле слышно проговорила:
- А мне все равно.
  Похоже, что она все еще находится в каком-то шоке. И я решил ее расшевелить:
- А вот на это даже не надейтесь!
  И Люся моментально стала другим человеком. Она отпрыгнула от меня и топнула ножкой:
- Да что вы себе такое позволяете, нахал!
   Снова замахнулась на меня и нарвалась на тот же самый прием, который я продемонстрировал несколькими минутами раньше. Но на этот раз она не стала меня колотить. А потом, все-таки, поинтересовалась, окончательно придя в себя:
- И куда же мы идем, мой лейтенант?
  Я не ответил, внимательно посмотрел на нее и предложил:
- Лейтенант считает так, надо перестать выпендриваться, и перейти на «ты». Как тебе такое предложение? А, может быть, это нескромно?
  Люся только улыбнулась:
- Я согласна, Витя. И перестань надо мной подтрунивать. Так куда же мы идем?
- Идем мы в госпиталь, к моему другу капитану- танкисту Борисенко Ивану Петровичу. Я его навещаю каждое воскресенье, такое у меня правило. И тебе придется ему подчиняться.
  Но она задумчиво ответила:
- Нет, Витя, не придется.
  Ого, это уже интересно:
- Это как понимать, Люсенька? Неповиновение офицеру?
- Да нет, все очень просто. По воскресеньям мы работаем, а выходной у нас в понедельник. А сегодня я отпросилась у Любки.
  И она закончила говорить еле-еле слышно:
- Очень тебя хотелось увидеть.
- Ну, и ладно! Я могу и один!
  Но сегодня мы пошли в госпиталь вдвоем. У Ваньки наметился полный прогресс, он уже гулял по коридору с одной только тросточкой. И он очень сильно порадовался за меня:
- Ну вот, Витька! И не знаешь, где счастье свое встретишь! Ради этого стоило пройти от самой границы!
  Люся вдруг недоуменно посмотрела на меня и спросила, ничего не понимая:
- От какой границы, Витя? Ты что, пограничник?
  Я хотел было отшутиться, но за меня ответил мой друг:
- Да, Людмила, он шел от самой западной границы. И не просто шел, а уничтожал немцев где только мог, как только мог и чем только мог! Он же и меня из плена спас!
  Люся смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Господи, да она же ничего не знает обо мне, и я с укоризной посмотрел на Ваньку, а он только руками развел. Надо было спасать положение, потому что у Люси начала предательски дрожать нижняя губа, вот-вот разревется. И я пафосно произнес:
- Я, конечно же, герой! И даже стихотворение сочинил про себя!
  А что, вроде помогло, Люся начала успокаиваться и уже через минуту настаивала:
- Да ты еще и поэт. Прочитай, пожалуйста, что-нибудь.
  Мне уже деваться было некуда, и я согласился, глядя на Ваньку:
- Конечно же, я поэт! Да еще какой! Вот только произведение у меня пока одно.
  Ваньку уже душил смех, а Люся смотрела непонимающе. Я набрал полную грудь воздуха и медленно произнес, причем, вполне серьезно:
- А на груди моей могучей
- Один медаль казался кучей!
  Распахнул полушубок и расхохотался во все горло. А Ваньку, вообще, согнуло напополам и, чтобы не упасть, он ухватился обеими руками за подоконник. В конце концов, и Люся не выдержала, но потом, когда мы уже успокоились, она все же спросила:
- И это все, Витя? А дальше?
  Ванька прошептал, специально для меня:
- А дальше яйца не пускают.
  Хорошо, что Люся этого не слышала, я замахнулся на Ваньку, а ей ответил:
- Да, дорогая, это все. На этом мое творчество заканчивается. Как ни прискорбно об этом сообщить.
  А Люся ответила, вполне жизнерадостно:
- Ну, и что! А мне понравилось!
  Мы еще немного поболтали, пожелали Ваньке всего доброго и вышли на улицу, и Люся спросила:
- А теперь куда, Витя?
  Я грозно посмотрел на нее:
- Тебе же сказано – не надейся!
  Я сначала подумал. Что Люся обидится, но она повела себя совершенно иначе и насмешливо сказала:
- А вот эти слова я тебе припомню, Витенька! Вот тогда посмотрим!
  Да, деваха непростая, а вслух я сказал:
- Мы идем к тете Дусе, моей спасительнице. Она очень хочет тебя увидеть.
- А ты, что? Уже успел разболтать про меня что-нибудь нехорошее?
- Да нет, Люсенька, ты ошибаешься. Ведь я про тебя не знаю ничего, ни хорошего, ни плохого. Как и ты про меня.
- Вот-вот! Ты хочешь сказать, что нам необходимо уединиться и разузнать друг о друге побольше? Я права?
  Я рассмеялся:
- Конечно, Люся! Ты права во всем! Но заметь, не я это предложил.
- Что предложил, Витенька?
- Да уединиться, ты сама это сказала.
  Она только хохотнула и шутя замахнулась на меня. Потрясающе, мы были знакомы всего несколько дней, а казалось, что давным-давно. С самого детства. По дороге я купил немного сахара и сушек, все же в гости идем. А с пустыми руками неудобно как-то. Да, и неприятно.
  Когда мы зашли к тете Дусе, то она так внимательно посмотрела на Люсю, что та даже засмущалась. Но Анисимовна сказала просто:
- Ты, девонька, не серчай на меня, должна же я знать, в какие руки попадет мой Витя?
- Конечно, тетя Дуся! Я не обижаюсь и все понимаю.
  Однако тетя Дуся отрицательно покачала головой:
- Нет, девонька, не все ты понимаешь.
  На этот раз Люся растерялась:
- А как же….
  Но Анисимовна перебила ее:
- Я про руки сказала в прямом смысле, отныне ты будешь его лечить, Витеньку нашего.
  Я даже обалдел от такой новости, но тетя Дуся продолжила:
- Я тебя, девонька, всему научу. Вот прямо с сегодняшнего дня. Но мази я, конечно, сама буду готовить. Ты к этому не приучена.
- Я все поняла, Евдокия Анисимовна!
- Ну, вот и хорошо. а ты чего стоишь, как просватанный?
  Это она мне, а потом добавила:
- Давай, раздевайся живее. Будем Люсеньку твою учить.
  Ого, значит и тетя Дуся почувствовала что-то серьезное в наших отношениях. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Потом тетя Дуся стала растирать мою руку, а Люся смотрела и училась. Немного попробовала и она, но получилось пока неважно.
  Потом мы пили чай, болтали о всяких пустяках, и в какой-то момент мне показалось, что это моя семья. Что у меня нет никого ближе на всем белом свете, чем эти две женщины, пожилая и молодая. Что же, жизнь интересная штука, может быть это и произойдет! Когда-нибудь!
  В общем, еще пару раз мы сходили к Анисимовне, Люся немного подучилась. И тетя Дуся приказала ей работать теперь самостоятельно. А на прощание сказала:
- За мазью будешь ходить ко мне, Люсенька! А по воскресеньям я буду вас ждать вместе с Витей, обязательно!
  Я, конечно же, согласился с ней:
- Все понятно, теть Дусь. Так и сделаем.
  Но она посмотрела на меня очень внимательно, а потом предложила:
- Ты выйди, Витя, на улицу. Нам пошептаться нужно с Люсей без мужских ушей.
  Я подчинился, но ждать мне пришлось довольно долго, с полчаса. Но я даже и не расстраивался, пусть поговорят, женщины ведь. Меня больше беспокоили мои дальнейшие отношения с Люсей. Похоже, что нам завтра придется поговорить, а возможно, придется и переночевать. А вот, что будет дальше, неизвестно.
  Наконец, Люся вышла, на улице было еще светло, мы погуляли немного, я ее проводил и собрался уходить, крепко поцеловав на прощание. Она что-то хотела сказать, даже дернулась в мою сторону, но потом резко остановилась. Я отошел на десяток шагов и крикнул:
- До завтра, Люсенька! Не утруждай свои ручки, они нам еще пригодятся!
  Она весело рассмеялась и помахала мне рукой.