Брусничка

Брусники в тайге в том году было видимо, не видимо. Только добраться до нее не просто. Рядом с городом ничего не найдешь, там и листочки то брусничные   соберут, не только ягоду. А ехать за ней   надо вглубь тайги,  километров за сто пятьдесят, а то и более. Да не на простой легковой машине, а лучше  на вездеходе. И практиковалось  тогда на предприятиях в выходные дни ставить будку со скамейками на сто тридцатый ЗИЛ, и всем коллективом, с ночевкой по ягоды.

 Вот и на этот раз в коллективе, где работал  Виталий, собрались  в субботу ехать в тайгу. Он  рассказал это дома своей жене Елене; та загорелась, представляя, сколько они вдвоем с мужем наберут брусники.  Лена женщина веселая, бойкая, в любой компании заводила, вокруг нее на любой вечеринке так и крутились мужики, не смотря на то, что ее благоверный  глаз с нее не спускал. Муж ее сильно любил, многое прощал, но  ревновал по страшному.  Вот и в этот раз, как представил, что они в тайге, среди многих мужиков, с ночевкой -  и категорически  утром  отказался ехать,  и Елене запретил.  Да  не  на ту напал - чтобы Лена, да по мужниной указке жила!

- Не хочешь, не езжай. Одна поеду! Надеюсь, не потеряюсь в тайге. А потеряюсь, найдут люди добрые. Схватила большое ведро,  рюкзак с продуктами и одеждой, и выскочила на улицу, где уже поджидала машина с остальными ягодниками. Отшутившись, что муж заболел, забралась в кузов и в тайгу, за брусникой.

В воскресенье под вечер, счастливая, с полным ведром брусники, литров на двенадцать, Елена   вошла в свою квартиру, где ее встретила необычная тишина. Забеспокоившись, так с ведром и зашла на кухню, где  положив голову на стол, сидел ее Виталик. Сам стол был заставлен грязными тарелками с остатками засохшей пищи,  в них же торчали затушенные окурки от сигарет. Видимо пить он начал с субботы,  и под  столом  нашла свое место  не одна бутылка.

Увидав жену,  тяжело поднялся из- за стола,  направился к ней, и перевирая известную песню: - «Сладкую ягоду еле вместе, горькую  ягоду  будешь есть одна», -  Виталик подхватил  ведро с брусникой и опрокинул всю ягоду на Елену.  Чего, чего, но такого от своего мужа Лена не ждала. Хоть и ругались они частенько, но чтобы руку поднял на нее – упаси боже.  Ягода раскати-лась по всей маленькой кухне «хрущевской»  квартиры, закатилась под  мебель,  запуталась в волосах и в одежде Елены. Отшатнувшись к раковине, давя ногами рассыпанную ягоду, остановила взгляд на большой алюминиевой кастрюле от мантоварки. Недолго думая, схватила ее, а заодно и деревянную толкушку для картофеля, что спокойно  висела на стене.  Одним махом одела  кастрюлю Виталику на голову, и давай  стучать  по ней толкушкой, только звон по квартире пошел.

Ослепший и оглохший, Виталик пытался снять кастрюлю с головы, одновременно  стараясь схватить Елену за руки и умоляя прекратить этот кошмар. Ну, куда там. Колотила до тех пор – пока  злость не прошла. Стукнув последний раз, и со словами:

- Уберешь  это свинство сам, - выскочила из кухни  в ванную комнату. Вид у нее, конечно, был еще тот. Из  тайги люди выходят искусанные комарами и мошкой, никакие накомарники  не спасают, а здесь еще  такая битва прошла! Раскрасневшаяся, разлохматившаяся, вымазанная  брусничным соком,  Лена надолго закрылась в ванной. А ее Виталик, освободившись от кастрюли, созерцал  побоище. Вид  разгромленной кухни был  - нарочно не придумаешь. Сок брусничный от раздавленной ягоды залил весь пол, опрокинутые ведро и кастрюля, бутылки, немытая два дня посуда  и окурки на столе и в раковине – куда и хмель прошел, как представил, что  все  это  убрать надо. И голова болит, не то с похмелья, не то от  экзекуции, устроенной женой - в ушах еще долго звон стоял. Долго рассказывать, как убирался Виталик: собирал  и выбрасывал в унитаз раздавленную ягоду, перемывал посуду  и пол, потом взял ведро и вышел из квартиры. Когда Елена вышла из ванной, на кухне была чистота, и  ничто не напоминало  о прошедшей недавно «битве». Через какое - то время пришел и Виталик,  в руках он нес полное ведро  брусники  - рынок то рядом с домом был. А через год они приобрели себе «Ниву», и в тайгу по грибы и ягоды могли ездить самостоятельно, не зависимо от своего коллектива.