Уж лучше быть одним

        Я познакомился с нею на институтской дискотеке. Невысокого роста, с темно-карими глазами,  с жесткими  каштановыми волосами, со смазливым лицом, она показалась мне очень привлекательной. Вначале нашего знакомства я даже не исключал, что она станет моей женой, но когда узнал ее поближе, желание связывать с нею свою жизнь у меня пропало.   
     Она приходила ко мне в гости в общежитие, в мою комнатку,  но как только дело доходило до секса, она отталкивала меня,  молола чепуху, верещала  – у меня пропадало всякое возбуждение. Хотелось крикнуть ей: «Заткнись, дура!» Один раз мне все-таки удалось войти в нее. Но после этого удачного опыта  ее поведение нисколько не изменилось. Она по-прежнему уклонялась от близости.
   Было очевидно, что секс не доставляет ей ни малейшего удовольствия и она считает его занятием мерзким, нечистоплотным. Тем не менее, как и все женщины,  она хотела выйти замуж и ждала, когда я сделаю ей предложение.
   В конце концов я пришел к мысли, что от полной импотенции меня может спасти только разрыв отношений с нею.
    Я вспомнил, что мой друг Саня Макаров как-то похвалялся, что  перед ним бы она  не устояла, окажись он на моем месте. «Ну что ж, тебе и карты в руки, посмотрим, какой ты супермен»,  - подумал я, предвкушая его поражение.   
   - Я сейчас не могу жениться, - сказал я Наташе. – Мне в аспирантуру поступать. А мой лучший друг Макаров - парень на выданье.

   Мы приехали с нею в Старый Дол. Сначала  пообщались  втроем, а потом я уехал в Губин к родственникам, оставив их наедине. Саня промучился с нею всю ночь. Она куталась в одеяло, не подпускала его к своему телу. Он так ею и не овладел. Саню шокировали две большие родинки на ее спине и куриные мозги. Она еще раз к нему приезжала уже без меня. Она хотела выйти за него замуж, но не хотела заниматься с ним сексом. Он же, наоборот, хотел секса, но не хотел жениться. В конце концов, они поняли, что не подходят друг другу.
   - Есть категория женщин, которых никто не сможет раскрепостить, - сказал я другу при встрече. - Они просто не способны к супружеской жизни.

   Через четыре года после нашего расставания она неожиданно позвонила мне и пригласила в театр. После возвращения из Москвы  мучила депрессия, поэтому я сразу же согласился составить ей компанию.
   Мы встретились возле театра. За четыре года она почти не изменилась. Мне нравились ее  фигура,  лицо, и я пришел в сильное возбуждение.
   «Ловушку» я смотрел во второй раз, смотреть на сцену было неинтересно. Моя рука скользила по мягкой коже руки моей соседки. Мне хотелось плотно прижать ее к себе – так, чтобы ее грудь и живот касались моего тела.

   После спектакля мы пошли погулять. Из уст моей спутницы лился бесконечный словесный поток. Во мне постепенно нарастало раздражение. «По-прежнему глупа, - думал я, - безнадежно глупа». Мне уже не хотелось прижимать ее к себе.
   Мы зашли в какой-то детский городок, сели на скамейку. Она рассказывала о себе. За четыре года она, горемыка, поменяла множество работ.  Нигде не уживалась. Теперь она работала на крупном заводе переводчиком, но и эта работа ей не нравилась, она собиралась поменять ее.
   Года два назад она поехала на Сахалин. Девять месяцев проработала на плавбазе, в море.
   - Был мужчина? – спросил я. – Ведь там без мужчины нельзя.
   - Был. Но только последние два месяца.
   Я обрадовался: значит, она стала, наконец, полноценной женщиной.
Но из дальнейшего разговора выяснилось, что она с ним не спала.
   - Я ему сразу сказала: если ты надеешься на что-то, то ошибаешься. Мы танцевали, целовались на палубе. И все! - рассказывала она.
    Я огорчился: так и осталась неполноценной женщиной.
    - Как Вадик? – спросил я.
    - Ничего, нормально. Уже в третьем классе.
    - Отец с ним общается? – поинтересовался я.
    -  Нет, никогда.
   «На пушечный выстрел держится от этой глупышки», - подумал я.  Я был уверен, что она и с бывшим мужем  не занималась сексом. Нет, один раз она все-таки отдалась ему. Иначе  откуда бы у нее появился ребенок. Не от святого же  духа, в конце концов.

     Она утомительно рассказывала о подруге. Мне пора было идти домой, чтобы успеть до закрытия двери общежития.
   Я пригласил ее к себе в гости. Она отказалась:  стеснялась проходить через вахту.
  - Приходи лучше ты ко мне, - предложила она.
   Я уклонился.  К родителям  ходят только тогда, когда хотят сделать женщине предложение. У меня же не было такого намерения.
  - У тебя же родители дома, - сказал я, – а мне бы хотелось побыть с тобой наедине.
  - А ты забыл меня за четыре года? – спросила она на прощанье.
  Я произнес заранее заготовленную фразу, полную скрытой иронии:
  - Нет. Все эти годы я думал только о тебе.
  Она улыбнулась. Правда, ей хватило ума усомниться в моей искренности.
  «Да, по-прежнему звезд с неба не хватает», - думал я о моей подруге, возвращаясь домой. – Все! Это наша последняя встреча».
    Но уже на следующий день меня снова стало угнетать одиночество. Вокруг меня было много привлекательных чутких, умных женщин. Но все они вращались в других сферах. «Почему мне не везет с женщинами? Где моя вторая половинка, где моя жена?" - думал я.
    В конце концов я решил встретиться  Весловой. С нею скучно, но одному было  еще тяжелее. Я не  разделял мнение Омара Хайяма, который говорил: «Уж лучше голодать, чем что попало есть, уж лучше быть одним, чем вместе с кем попало». «Впрочем,  не стоит звонить, - решил я. - Скоро она сама даст о себе знать».
   Мой прогноз подтвердился. Она позвонила мне через четыре дня после нашей встречи.  Договорились встретиться через день.
   Она шла в мои сети, но это не доставляло мне радости. От нее одна головная боль. Она всегда меня раздражала.
    Я лежал на кровати и фантазировал на тему, как я ее соблазняю.
    По телевизору зазвучала религиозная музыка Рахманинова. Она вызвала у меня катарсис и укротила мою разгоряченную плоть. «Нет, не буду я с нею спать, - решил я. – Не стоит ее обижать».

     К кинотеатру я пришел минут на десять раньше условленного времени и решил посмотреть, как она будет себя вести, если я опоздаю.  Я встал за дерево, посматривая на улицу. Она быстро приближалась к кинотеатру. Затем остановилась, достала из сумочки расческу,  зеркальце, причесалась, что польстило моему самолюбию. Я оставался у нее за спиной. Она подошла к стенду, посмотрела на него близорукими глазами, затем подошла к другому стенду. Я подошел к ней, и мы направились в зрительный зал.

   Фильм «Фотография с женщиной и кабаном»  мне не понравился. Если музыка Рахманинова очистила мою душу, то этот фильм, напротив,  разбудил во мне худшую часть моей натуры. У меня снова появилось желание овладеть Весловой.

   Когда после сеанса мы вышли из кинотеатра,  небо было темное, шел дождь. Ко мне идти было поздно: общежитие скоро закрывалось. Я предложил поехать на троллейбусе. Она хотела погулять.
  - Но ведь дождь идет, - сказал я.
  - Сходи за зонтиком. Я подожду. У тебя зонтик есть?
  - Нет, сломался.
   Она была разочарована.
   Я хотел идти на остановку, но она потянула меня в парк.
   - Я тебя хочу обнять, - сказал я ей, когда мы шли по парку.
   Она не возражала, но мы не нашли безлюдного места.
   После прогулки мы пошли к ее дому. Договорились, что на следующий день она придет ко мне в общежитие.

    Из-за нее я опоздал на интересную передачу по телевизору: выступал писатель Распутин.

   «Я брошу матрас на пол, постелю свежие простыни, - думал я. – Пусть она сама разденется.  Лишь бы молчала. Если она начнет верещать, как четыре года назад, я превращусь из-за нее в импотента».
   Но мне не пришлось подвергаться испытанию. Она позвонила мне и сказала своим ворчливым голосом:
   - Не могу прийти к тебе. Я была с сыном на пляже. У меня вся спина обгорела.
Меня захлестнула злость: «Хочет отвертеться от секса».
   - Давай встретимся через неделю, -  предложил я.
   - Можно и завтра. Давай сходим на пляж. Я возьму Вадика.
   Я заколебался. Мне не хотелось убивать на нее весь день: у меня было много дел. «Может, прекратить общение с нею», - думал я, но снова уступил ей.
   Мы встречались с нею еще несколько раз, но когда я приглашал ее к себе в общежитие, она уклонялась.
  - Я боюсь идти через вахту, - твердила   она.

   Правда, я  и сам колебался, я и сам не был уверен, что мне следует овладевать ею. Секс с нею наложил бы на меня определенные обязательства.

   Она совершенно  не чувствовала партнера. Я не проявлял  намерений жениться на ней, но она подвергала меня испытанию, будто решала вопрос, стоит ли за меня выходить замуж. Например, она принесла мне свой старый сломанный зонтик и попросила меня отремонтировать его. Я не был мастером на все руки.  Пришлось нести его в мастерскую. «Какое примитивное убогое существо!" - думал я о ней.

   В конце концов,  я стал уклоняться от встреч с нею. Но она не оставляла меня в покое. Через месяц снова позвонила мне и попросила помочь копать картошку. Я покорно  пришел в назначенное время и нашел возле мешков  Веслову,  ее мать, брата и сына. Шел дождь. Поездка  откладывалась на неопределенное время. Я пришел в отчаяние. Дома у  меня была куча дел, а я  должен был торчать на улице, терять время. «Зачем мне это нужно? Почему я сразу не отказался!" - думал я.
     Ее брат, высокий широкоплечий, крепкий парень лет двадцати четырех,  бывший десантник, был значительно умнее сестры. Увидев мое скорбное лицо, он сразу все  понял.
   - Вы идите домой, - сказал он мне.
   - Пусть идет, - обратился он к сестре. -  Зачем?...
   Наташа растерянно смотрела на меня своими овечьими глазами.
   Я не заставил себя долго упрашивать. Я попрощался с ними  и спешно пошел домой.  "Все-таки  Омар Хайям прав, - подумал я. - Уж быть одному..."