Вот так мы тогда и жили...

Девяносто третий год. Я в свободном плаванье. В кармане печать предпринимателя и лицензия:  сказалось моё умение договориться с кем угодно. Сам заключаю договоры, сам по ним работаю, сам денежки хоть и со скрипом, но получаю. В стране бардак. На основной работе уже 8 месяцев не платят зарплату. Правила отчётности по налогам меняются каждый квартал,  просто голова кругом.  В городе позакрывались огромные заводы, люди в растерянности, на многих предприятиях всё ещё выдают зарплату эпизодически или теми товарами, которые производят. Дико видеть возле велосипедного завода толпу человек в пятьсот, где   каждый продаёт одни и те же велосипеды. На рынке уже столько продавцов,  что ступить негде, а безработный народ всё прибывает. На улицах в огромном количестве появились нищие. На остановках вертятся напёрсточники, снимая свой навар с приезжих из села.  Цены растут как на дрожжах. То, что утром стоило сто рублей, к вечеру может стоить уже сто пятьдесят.

На углу улицы, возле остановки автобуса, знакомая женщина, мать одноклассника моего старшего сына, три года подряд  продавала с ящика консервы. Каждый раз, проходя мимо, я здоровался  и наблюдал, как менялся её скромный бизнес. Со временем, она обзавелась маленьким навесом, а ещё через год,  на том же самом месте у неё уже стоял ларёк. Не зря говорят, что под лежачий камень вода не бежит, и поэтому каждый выкручивался, как мог. Знакомый мужик сначала рано утром завозил укутанную жену на рынок, помогал ей разложить товар, а потом ехал на работу. Там она бедная целый день топталась на морозе, чтобы концы с концами свести, а вечером он её с товаром забирал домой.Поначалу стала попивать водочку для сугреву. Постой-ка на морозе целый день,  а потом и вовсе пристрастилась, ну и спилась: какой уж тут бизнес?!

Рассказал знакомый пожарный:
-Поднимают нас ночью по тревоге, где-то в городе ларёк горит. Приезжаем, разматываем рукава, а тут из подворотни выходят двое в кожанах и у каждого укороченный Калашников в руках. 
-Вы – говорят - ребята не суетитесь. Подождите, пока прогорит, а потом можете  тушить. Ну, мы же не герои на автоматы прыгать. Стоим ждём. Тут ППСники подъехали. Вытащили из горящего ларька ящик водки и ящик Сникерсов: всё равно, мол, всё сгорит и укатили...

Звонят мне как-то из детской колонии. У них там оказывается внутри зоны своя неплохо оснащённая больница. Всё, как у людей: опер.блок,  лаборатория, стерилизационная, стоматология и даже терапия. Кто-то им меня порекомендовал, как классного специалиста. Приезжаю, получаю пропуск и вот я в зоне. В десятке двухэтажных каменных корпусов 400 пацанов подростков разных возрастов и уже все преступники. Некоторых из-за телогреек не видно, такие они маленькие. Увидев мой растерянный взгляд, сопровождающий офицер говорит:
-А вы их не жалейте, все они тут сидят за дело. Вон видите того пацанёнка в шапке? Так вот он по пьянке зарезал своих мать и отчима. Отсидит своё, приедет домой, а там все родственники в дупель пьяные. Глядишь, через пару месяцев он опять у нас здесь будет. Здесь их хоть три раза в сутки кормят и в нормальных постелях спят. Сделал я своё дело, подписал наряд, тут прибегает полковник мед.службы:
-Выручай мил человек, у нас здесь за стеной воинская часть, нужно смонтировать стомат. машину. Обращались в Медтехнику, так они только за деньги работают, а мы можем только тушёнкой рассчитаться. Вот – думаю – времена настали, уже и воинские части по бартеру живут. Делать нечего. Пошёл смотреть фронт работы. Прикинул сколько ж это ящиков тушёнки выйдет, схватился за голову.  Подписали договор,  смонтировал машину, получил со склада тушёнку, договорился насчёт перевозки  и в тот же день сдал её оптом уже знакомой торговке.

Через пару недель позвонили из другого закрытого военного городка. Ехать туда на машине три часа.  Попросили смонтировать в амбулатории автоклав, но уже за деньги по безналу. Ещё через две недели звонок в 12 ночи. Снимаю трубку:
-Алё?
-Здравствуйте! Вы Сергей Леонидыч?
-Да – говорю - это я.
-Нам сказали, что вы всё можете!?
-Ну, примерно так, а какие у вас проблемы?
-Сейчас мы за вами пришлём машину, они вас отвезут.
-Хорошо – говорю – но имейте в виду, у меня за ночные работы тройной тариф
-Хорошо – отвечают - нас это устраивает, назовите адрес и ждите машину.
Стою у подъезда, на улице темнота. Подъезжает чёрный Мерседес с затонированными стёклами, сажусь. В салоне два угрюмых качка в кожаных куртках, всю дорогу молчат, на попытки завести разговор не реагируют. Приезжаем куда-то на окраину города и спускаемся в подвал.

В подвале стоит огромная, тонн на десять, цистерна спирта и рядом  цех  поточно-разливочная линия. Ба, думаю сам себе, так это ж подпольный водочный завод, но делать нечего, сам согласился.
-Приходит третий качок:  протянул руку представился Геной.
-Вот – говорит – встала падла, а у нас каждый час простоя – это миллион на ветер, так что выручайте...
Вокруг одни молодые парни и ни одной женщины, со мной все вежливо разговаривают, а больше молчат. Тут же два ханыги с красными носами отмывают в грязном баке этикетки с бутылок. Вот попал! Но  делать нечего, достаю свой инструмент, начинаю искать неисправность.
-Это – говорю – не вашей рассыпухой народ травится?
-Нет - отвечают – не нашей. У нас всё почти по ГОСТу. Узнаем кто, уроем.

Через четыре часа заканчиваю, подходит Гена. Жмёт руку, улыбается и достаёт пачку новеньких хрустящих тысячных ассигнаций.
-Это вам за труды, как договаривались!
Ну, что ж, деньги не пахнут,  а сам думаю:
-Вот влип в историю. Сейчас завезут куда-нибудь в лесок и тюкнут по кумполу, чтобы не болтал много.
-Надеюсь, вы умеете держать язык за зубами? – говорит Гена и хитро так с намёком улыбается. Сейчас ребята вас отвезут домой,  жмёт на прощание руку.  Доставили в целости и сохранности. Приехал и свалился в постель. Спать, спать, спать, голова гудит. Засыпаю, а сам думаю:
-А что, если бы не справился? Страшно и подумать, что бы они со мной сделали, но, деньги действительно не пахнут.  Вот так мы в те годы и жили…