День третий из книги только семь

– Совет был созван сегодня по важной причине. – Лому был спокоен внешне. Он очень старался не показать своё волнение. Руки держали полуистлевший древний свиток. Таких давненько не видела Раола. – Необходимо решить важные вопросы. Именно сейчас. Именно на Третий День Становления.
– Решится первый вопрос, задастся второй. А нет, так и второго не будет. Поэтому, будьте внимательны… Будьте снисходительны. – Добавил он.
Все Хранители восседали на своих тронах. Младший из них, Го, которому недавно исполнилось всего восемьдесят сэй, немного стесняясь своего возраста, старался всегда выглядеть мудрым. Впрочем, за его ум, знания и доброту никто никогда и не думал ставить его ниже других. Подобрав сизо–голубые рукава, Го выставил обе руки вперёд, показывая полное сосредоточение и внимание. Другие Хранители готовы были принять то, что скажет Лому.
– Лому для вас приготовил ценный доклад, – полушутя, глядя в глаза друга, произнёс Мэдом. – Дело обстоит куда серьёзнее, чем мы думаем.
Лому замер. Он не знал, как продолжить. И он видел, что Главный Хранитель всё знает. И не желает остановить! Почему?!
– Восемьсот десять сэй до нас на Зее так же жили кево. Они были как мы, возможно, даже мудрее и лучше нас. В тот период Зея ждала Становления. Главным Хранителем Цэи был Саэндр. Все его любили и уважали. Все ценили его искусство перевоплощения: из старых сгнивших зёрен он мог воссоздать новый вид растений, из битых болезнями птиц – новые виды птиц. Все восторгались его даром говорить и даром убеждения. Все тогда были счастливы, и всё цвело и радовалось жизни. Способности других Хранителей были менее необычны. Каждый, как и мы сейчас, управлял своей стихией. Каждый был Гранью Церина. Он же…– остановился Лому. Эти знания волновали его. За столько лет гармонии и счастья на Лому, он чувствует, что происходит нечто невозвратное. Нечто, что сломит его дух. Он не хотел верить в то, что чувствовал. Но он знал, что это важно произнести. Что это важно услышать… ему. – Он же был, как сам Церин. Старые Рамры хранят знания о том, что Саэндр смог как-то слиться с Источником и, буквально, стать им. Но это не то, на чём я хотел делать акцент.
Его голос оборвался. Все Хранители смотрели сейчас только на него. Каждый ощущал дрожь в воздухе. Церин, висевший над ними, мог источать опасность? Их Бог – ОПАСЕН?
– Бог не опасен, – спокойно ответил их вибрациям Мэдом. – Бог – сама любовь. Опасно отношение к любви.
«Что он говорит…опасно отношение к любви…» – подумал Хранитель Бренности.
– Лому, продолжай. – Попросил Хои. Его мудрость, источающая полторы сотни сей, казалось, уже приняла решение, которое не давалось Лому. Несмотря на покровительство огня, Хои не был вспыльчив. Всегда умел ждать. Всегда мало говорил. В свете Церина его одежды мерцали красно-оранжевым, вязь его орнамента красиво отбрасывала голографию знаков рода на его же трон.
– Подробности не известны. Хранители спасали тогда кево…
– Спасали? – удивился Морф. – Да я знаю, что они воскрешали буквально из земли пострадавших от Становления. – Морф, Хранитель Земли, не скрыл сглаженных чувств в донесённой информации. Всё, что касалось его храна, он воспринимал близко к сердцу.
– Да…– вздохнул Лому. Придётся рассказывать всё. – Тогда было много пострадавших. Саэндр в момент становления каким-то образом слился с Источником и волна, которой суждено было пройти по Зее, прошла по Раоле. Вся мощь её обрушилась на Лому! Взрыв был таким мощный, что цепсон прожгло до каменных ступеней. Источник чуть не уничтожил Храм, а Саэндр – свой народ. Рамры твердят, что никто его не узнавал. Он стал властен и гневен, раздражителен и своеволен. Будто повелитель приказывал всем и вся.
– Возможно, он не контролировал себя, – Лому посмотрел на Мэдома. Тот внимательно смотрел ему в глаза, и спокойный взгляд его просил продолжать. – А возможно… Церин контролировал его.
Лому замолчал. Хранители в непонимании переглядывались друг с другом.
– Это было так давно, Лому, – сказал Пафр, – стоит ли судить о прошлом с нынешнего горизонта? То солнце никогда не взойдёт. Бог меняет на землях всё, что меняется. Да и к чему ты клонишь?
¬– По описаниям Рамр Саэндр абсолютно схож с Мэдомом.
Вибрации Церина заглушили возникшую тишину. Никто, казалось, не дышал. И только лёгкая музыка звучала у всех над головами.
– Провидение Бога нельзя истолковать нашим языком, – снова взялся нарушить молчание Хранитель Божественного Пафр. – То, что считается естественно простым – не всегда таковым является. Всё происходит по нашим чаяниям. Вот и кево, ведомо, чаяли так.
Самый старый Хранитель замолчал. Его словам подыгрывала музыка Источника.
«Сладко звучит, да больно слушать!» – подумал Лому.
– На самом деле, мне ясно только одно. Мэдом был Саэндром.
Это признание далось нелегко. Друг, с детства считавшийся братом… Мог ли он повторить ошибку прошлой жизни? Мог ли он нарушить Закон?
– Стоит ли винить взрослого, что он младенцем брал чужие негты? Стоит ли дитё судить за ослушание родителей? Стоит ли, Мэдом? – вдруг спросил Пафр.
– Стоит ли? – Спокойно спросил в ответ Наивысший. – Лому рассказал не всё. После ТОГО Становления наше Лому расцвело краше прежнего. Оказалось, что Цэя обогатила Зею как того и ждали. Но Саэндр мне приснился сегодня. Он отпустил меня. Он сожалел о тех фон, что смутили его разум, что заставили предать Закон. Но Саэндр был Шанрном тысячу шестьсот двадцать сэй до нас. И Шанрна постигла та же участь.
Но я ни тот и ни другой. Я – Мэдом. Моя Душа давно пришла к гармонии и кево не стоит судить «дитё за ослушание родителей».
 Саэндр слился с Источником. Нашим Богом. Кто из вас не желал бы такого? – Наивысший обвёл Хранителей глазами. – Кто отказался бы от слов Бога? Его мощи? Равенства?

– Мы не можем судить,
мы не можем бежать,
нам дано только слушать
и Голоса ждать,

– Пропел Загн, Хранитель Воздуха гимн посвящения себя Церину. –

Нам дано только Слово –
и ты, что велик.
Мы стремимся узнать
твой волшебный язык.

– Кто знает, Мэдом, чем обернётся эта встреча. – Уже привычным голосом после песнопений заговорил он. – Может, лучше быть обычным кево, чем взрывать земли и Храмы?
– Не посягнув на великое – великого не достигнешь, – вдруг произнёс Пафр. – Не зная о жизни, как можно её спасти? Мэдом, ты хочешь что-то нам рассказать?
– Да, Хранители. Я тоже слился с Источником.
Вибрации стен Раолы накрыли Дуэхву. Вся зала заполнилась светом, необычным для этого времени суток. Кто-то из Хранителей закрыл свои глаза руками, кто-то остался недвижим с закрытыми глазами. Все были изумлены! Такое чудо произошло впервые за все собрания!
– Я – это Я. – Вибрировал будто, а не говорил Мэдом. – Не Источнику ли мы поклонялись? Не ему ли пели хвалебные гимны, когда было невмоготу? Не Его ли Именем славили детей наших, призывая дать им ум и знания, силы и света? Зачем отвергать его из сердец наших? В чём спор наш?¬ – Сияние исчезло, Мэдом, зависший посреди Раолы, медленно парил вниз на цепсон. Ноги его коснулись пола, руки, поднятые до этого к Церину, опустились вдоль тела. Одежда, иссиня-черная, заливалась золотом. – Я – не источник, – повторил он. – Я – это Я. Не потерявший разум, не потерявший плоть. Просто Церин хочет говорить с нами. Просто ему нужен Голос.
На губах Хранителей застыло чуть восторженное «Пророк». С губ Хранителей не слетало ни одно слово. И только Лому грустно смотрел в синие глаза своего друга. Только его мыслей не коснулась волна восторга. Что он задумал? Неужели он решил повторить ошибку Саэндра?!
 
***
– Ты так долго возишься с этим проектом. У меня уже голова кругом от твоих странных рисунков.
– Твух, это чертёж Становления.
Зала экспериментов была завалена различными работами. Странно, что его далёкий родственник обратил именно на него такое пристальное внимание. Сэйн подумал, что тот специально околачивается вокруг, чтобы досадить. Тот постоянно подтрунивал и делал колкие замечания. Мол, нет у тебя силы в руках, что значило всегда только одно резкое – БЕЗДАРЕН. Сэйн не переживал. Хотя родственниками Бог его обделил, но ещё одного такого же Сэйн не пожелал бы.
– Странное дело, – не унимался Твух, – вроде и работа, а посмотришь – одни круги да треугольники. И за что тебя хвалил только Саусс.
Саусс его хвалил всегда.
– Ты станешь достойным своего имени и рода! – Осыпал тот самыми высокими похвалами своего ученика. – Ты должен стремиться идти. Просто идти. Тогда путь покажется тебе целью, и то, что ты делаешь для кево, не омрачит твои дни. И то, что ты сделаешь для кево, прославит твоё имя!
Старый учитель всегда верил в молодого ученика. Находясь на пределе своих сэй, он продолжал передавать поколениям свои знания. Как дед Аэн, он был ласков и добр.
– А что ты хочешь доказать своими чертежами? Это же бред! Твои расчёты явно неверны.
– Я знаю, что ты не прав, – без обиды улыбаясь ответил Сэйн.
От этого Твух побледнел и отошёл прочь. Наверное, он завидовал Сэйну. Вниманию, которое уделяют ему другие. Он всегда первый. Всегда достойный. Всегда… отказывающийся от славы и привилегий. Этого Твух в нём не понимал. Этого Твух желал больше всего в жизни.
Сэйн решил прогуляться по Зале. Может, вдохновиться чьими-то идеями, может, отвлечься от разговора с неудачливым родственником. Он встал со своего тёплого кресла, подаренного когда-то учителем. Посмотрел на его кожаную отделку, красивые узоры, выбитые на спинке, оценил снова подарок и повернулся в сторону Холла.
Перед ним прошла ОНА!
Это её запах!
Её волосы, кудрями слетающие с плеч!
Она была рядом, и Сэйн даже не замечал её?
– Лэйоя?!

***

– Перейдём к тому, что волнует меня, – Начал спокойно Мэдом. – Совет, я прошу оценить работу молодого учёного, о котором я уже говорил. Пора решить, хотим ли мы вечности для кево?
– Главный Хранитель, о чём ты просишь? – Спросил Загн.
– Возвести Арума в хранители.
Повисла тишина. Снова только Камень шептал в Раоле. Совет молчал, будто скорбью наполнились их сердца.
– То, о чём ты просишь, – не осуществимо, Наивысший! – Произнёс Хои. – НИКОГДА ЕЩЁ МЫ НЕ НАРУШАЛИ ЗАКОНА. Ради чего перечёркивать нам писания? И Рамры, истлевшие до самых черт, молчат. В них нет ответа на твою просьбу. Всё так, Лому?
– Не совсем, – снова посмотрел он в глаза Мэдома, – не совсем так.
Вчера вечером Зарум светил необыкновенно ярко. Огни его доходили до моей ворты, обычно прикрытой от вечернего зарева. Я молчал. Я думал о Мэдоме, слившемся с Камнем. Мне не давало покоя то, что я знал. И я решил зайти в Залу Рамр.
Все вы знаете, как притягательна эта часть Храма. Сколько было оставлено наставлений и поучительных писаний нашими предками, мудрыми кево. Но мне необходимо было узнать, соответствует ли то, что происходит сейчас тому, что было раньше.
Дуэхва ждала. Всё, что говорил Лому, жадно впитывалось кожей Хранителей. Даже Наивысший, чей спокойный взгляд перебирал складки одежд Хранителя Бренности, ждал ответа на свой вопрос. Мэдом знал, что былое – всего лишь часть его Души. Но вдруг она скверна? Разрушительна? Он боялся на самом деле себя. Потому что сейчас его сердце молчало.
– Я нашел Рамры, описывающие наших предшественников. Сколько до нас было Хранителей, вам известно. Но мы не вникаем в суть вещей. Для нас Хранитель – всегда образец гармонии и спокойствия. Высшего света и предначертания для кево. Вряд ли Древние оставили бы нам писания, испачканные «грязью». Но чистота их помыслов не оставляет мне шанса сомневаться в искренности написанного.
Дуэхва ждала.
– Я нашёл свитки, рассказывающие о Становлениях. Это знаменательно! Столько восторга и счастья, праздничного настроения нашел я в них. Сколько любви и чистоты к Зее, Источнику, Заруму и Ваахру! Мне показалось, что МЫ были чище. Светлее.
Но в этом ли суть?
Каждое Становление описано подробно. Возможно, Древние не желали упустить что-то важное для потомков. Возможно, это всего лишь дань писаниям. Вот уже тысячи сэй они пестрят о Великом процессе. И мы все уважаем это. И в каждом становлении описан каждый Хранитель. Вечность передавали они своё учение из рук в руки. Всегда были горды своими силами и возможностью через Источник направлять наш народ. Всё было так.
Но несколько раз Наивысшие нарушали Закон. Так было тысяча шестьсот двадцать сэй до нас, так было и восемьсот десять сэй до нас. Сначала Шанрн, затем Саэндр.
Бог позволил им совершить эти ошибки или просмотрел, я не ведаю. Но писания не обременяются бранью или осуждением. Нет. Рамры говорят о любви. О силе.
Я рассказал вам о Саэндре. То же было и с предыдущим Хранителем.
– Об этом ли ты завёл разговор, Лому? – Парф, источающий силу и мощь, спокойно спросил Хранителя Бренности. – Это ли хотел донести до нас?
– Пафр, нет… не это.
Тоска заполнила глаза Лому. Он уже не мог не сказать того, что родилось на его устах. Столько не оттягивал он времени, но вся Дуэхва ждёт.
– Старые Рамры говорят со мной языком Бога. И на этом языке сказано. Что всякий,  входящий в Храм в Зал Дуэхвы, всякий, увидевший Церина, – взгляды всех хранителей одновременно грузом легли на лицо Лому. – Всякий, не испепелённый Им – Хранитель по праву и по Закону.
Дуэхва ахнула. Всё Хранители не могли поверить в то, что твердили уста Лому.
Кроме Хранителей Цэи никому нельзя было заходить в Зал с Церином. Иначе – смерть. Даже их жёны и дети не все могли знать, что происходило рядом с Источником. Смерть! Всех пугала Смерть!
– Лому, это…это испытание? – Спросил Мэдом.
– Это Закон. – Ответил тот.
– То есть, если Сэйн ох Арум пройдёт в Зал и не сгорит от Источника, он станет…одним из нас?
– Нет. Не совсем. Он будет хранителем, может участвовать в Становлении и в дальнейшем, как покажет Камень, сможет заменить одного из Хранителя. Передача произойдёт не по наследству, а по призванию. Церин сам определит ему Грань. Его хран ещё не известен никому. Пока Церин не выберет сам.
– При лучшем исходе, – заметил Морф, – мальчик останется жить. Толкать его на Смерть раньше своих сэй неблагоразумно. Как ты считаешь, Мэдом?
Мэдом был потерян. Это означало только одно – проект Арума зависнет в воздухе. Это означало, что Церин не даст силу Зее так, чтобы она открыла кево секреты вечности и нетления. Миры, населявшие Зею, останутся непознанными. Мир не изменится. Всё останется на своих местах.
– Лому. Только так? – Вопрошал он.
– Только. – ответила сама Бренность.
– Если он погибнет…
– Проект пройдёт все необходимые стадии изучения. И может быть следующее Становление…
Но следующее Становление не интересовало Мэдома. Это у Церина есть Вечность. У Мэдома остались десятки сэй. Следующего Становления он не увидит никогда.
– Мальчик не погибнет, правда, Наивысший? – старческий голос Пафра звучал утвердительно. – Мы не будем убивать юного кево ради экспериментов.
– Нет. – Мэдом закачал головой.
– Только чудо может все исправить, Мэдом. Только чудо. – Лому сочувствовал чаяниям Главного Хранителя. Только бы тот не наделал глупостей. Только бы сохранил самообладание…

***

– Я не верю своим глазам! Лэйоя?! Ты это?
– Дааа, – на миг потерявшись, отвечала девушка. Её усыпанное веснушками лицо выражало недоумение. Яркие золотистые длинные волосы кудряшками обнимали плечи, будто бы украшения и без того прекрасного тела.
– Какая ты…стала…– Не скрывая восторга вновь по-ребячески проговорил Арум.
– Сэйн?! Это ты? – Улыбка поплыла по лицу и глаза заискрились. Румянец коснулся белоснежной кожи и сделал её ещё прекраснее.
– Ты ЗДЕСЬ? – Каждой клеточкой тела спрашивал он.
– Я здесь. – Отчего-то улыбаясь, ответила она.
– Столько сэй… И я не видел тебя ни разу… здесь.
– А я вот взяла и появилась. – Смеялись её глаза.
– А ты взяла и пришла. – Шёпнуло само его сердце.

***

 Тишина Раолы обожгла. Мэдом был подавлен. За столько сэй мира и гармонии, он почувствовал опустошённость.
– Ты всё видел, и не сказал. – Шёптал он Церину.
«Ты всёо слыыышал, и не спросииил». – Ответил вибрацией тот.
–  Что мне теперь делать? Проект Становления Сэйна возможен, только если тот не сгорит в твоих лучах.  Но этого не может быть!
«Ты не доверяешь мне. Твоё сердце молчит. Ты узнал о возможности сделать так, как нужно сделать, и опечален тем, что это трудно. Ты заботишься о том, как спасти свой род, вместо того, чтобы дать Народу всё, что можно только пожелать. Ты боишься Смерти.»
– Я боюсь Смерти. – Губами только повторил Мэдом.
Камень прав. Его долгие сэи уже несколько раз говорили ему:
«Ещё немного и ты попадёшь в лоно Бога. Ты уйдёшь туда, откуда пришёл. Ты сольёшься с Первоисточником».
Но Мэдома волновало это.
Всё ли он сделал для того, что бы освободиться от бренности? Всё ли приготовил для потомков? О чём будут говорить, вспоминая его имя? Воспитал ли он достойного приемника?
Мысли проносились в голове со скоростью света. «Всё успеть. Всё успеть!» – Повторял он.
– Ты сегодня очень рано, – услышал он нежный голос любимой. – Я ждала тебя к закату.
Он снова не заметил, как переместился. Эо – вот что спасало его от Смерти. Она – как эликсир – давала по капле бессмертия каждым взглядом его душе. Проснулось его сердце, и снова захотелось жить.
–  Что мне делать без тебя? –  Спросил Мэдом.
Эо подошла ближе и посмотрела в его синие горящие глаза. Её глаза, полные любви и преданности, сияли подобно Заруму. Казалось, это был ответ на его вопрос.
–  Ничего. –  улыбнулась она. –  Я же всегда рядом.
Её легкие одежды цвета фэры развивались от ветерка. Тело, будто молодое, притягивало Мэдома.
– Пойдём, – звала она, – сайта уже готова.
И всё-таки она ждала…

***

Они гуляли по Парку Юности и Красоты и смотрели друг на друга. Она всё такая же – красивая, милая. Заливной её смех вибрировал в его теле, пробуждая улыбку, пробуждая его всего. Прошло столько сэй, а он так же смотрел на неё. Будто и сейчас она тринадцати сэй, будто и не было того разговора между ними. Словно бы убежал от неё Сэйн и вернулся. Словно не расставались они больше.
Она рассказывала, как отец взял её в тот же вечер на корабль Каарха и они уплыли на Медный берег Лому. Её Род занимался изучением Великого Океана, и они не могли оставаться так долго на суше.
В тот год она много думала о нём. Думала о том, что он ей сказал. Что есть другие существа на Зее, что есть другой мир. Она думала, что у него всё получится. И шутила тогда. Ведь они были детьми. Она его хотела просто подзадорить. Но он убежал и не вернулся… А она его ждала.

Возьми мою руку и шествуй со мною.
Я глаз твоих слёзы своими закрою.
Мне синей волною, мне синей травою
Приснились глаза твои той глубиною.
Мне снилось, что лето исчезло за сенью,
Что вовсе не ты, а сама – твоя тень я.
И капли из глаз твоих видела синих.
Ждала тебя долго на нашей равнине.
Но место забыто. И я по привычке
Ушла. Улетела, как белая птичка.
Я шла за листвою, я шла за травою.
Но нет тебя рядом. Но ты не со мною.

Она никогда не скажет, КАК писала эти стихи.
 
***
Весь Лому спал. Зарум окутан Великим Луу, всё умерло до нового похода светила. Ваахр расцвёл глубиной и сиянием. Яркие точки на его теле светились и радовались своему недолгому пребыванию. Братья и сёстры Зарума мерцали сейчас для Зеи. Их холодный блеск подрагивал в теплоте ночи.
Все спали в Лому, кроме Мэдома. Уж сильно тяжела была его ноша сегодня. Слишком многое пришлось пережить. Огни далёких точек бросали свой жадный свет на Хранителя. Кожа будто притягивала их. Ворта, освещенная со всех сторон, пропускала через верхний сэх их свет. Мэдом любил блеск далёких солнц. Где-то там рождались его предки. Где-то там, родятся его потомки.
Но был неспокоен.
Как жаждал он получить ответа на вопросы. Как хотелось ему обогатить народ новыми открытиями. И какой ценой? Убить этого юношу, чтобы через двести семьдесят сэй МОЖЕТ БЫТЬ воспользоваться его идеей.
Или Источник прав и Сэйн не просто так появился в данные фон и сэи при Становлении Цэи?
Мэдом всегда служил Закону. Всегда толковал его правильно, но что сейчас правильно перед судьбой целого народа? Выбор пути: остаться прежними или взлететь к Богу?
Страшный выбор. Может быть, поэтому он боится? Боится… умереть?
Смерть…
Успеть сделать всё…
Ему вспомнилось, как шло его посвящение в хранители и камень показал на выбор Пути Главного Хранителя Цэи… В тот день отец, Гаж Дэ, был горд своим сыном. Такая честь! Тогда он написал клятву, которая вела его по Жизни, показывая Путь.

Мир мне казался вечным.
Я как другой кево
Стал сердцем так безупречен,
Что осознал: всего
Что мне даровано Богом,
Что до конца Пути,
Так проживу, что долго
Будут любить и чтить.
Сердце открыто Небу.
Что мне – люблю, живу!
Я благодарен Ветру,
Кланяюсь я Дождю.
Землям своим внимая,
Кланяюсь Солнцам вслед.
Кажется, всё понимаю.
И полюбил я всех.

Как он смотрел на мир! Как чувствовал каждое существо! Так переживал, что не сможет донести до других, что ему не поверят и всё пойдет не так! Но когда он вошел в Зал Церина, все сомнения пропали. Камень приветствовал его тайным мерцанием. Мэдом стал спокоен. Счастье озарило его лицо. И он прочитал Клятву.
Других слов не понадобилось. Церемония прошла успешно. Церин осветил его светом звёзд.
Лому ликовал.