День четвёртый из книги только семь

– А это что? – Глядя на иероглифические знаки оборотной стороны орнала, спросила Лэйоя. Она по-прежнему не очень понимала в тайных знаках древнего языка. Изобретения – не её удел. Что ж, Сэйну это уже известно. Он не позволит из-за своей глупости снова закончиться этим счастливым фон.
¬– Ну… это…– как же ей объяснить? Сказать, что это дело всей его жизни?
– Я думаю, это нечто очень важное. Это древний язык кево? – Пыталась помочь ему Лэйоя.
– Что ты, – даже удивился Сэйн, – это язык изобретателей. Вот это,¬ означает запись о тоно, когда я размышлял о плазме. Этот, – снова указал он на знак, – когда я теоретически обосновал возможность моего проекта. Здесь всё просто. – Улыбнулся юный мастер. – Просто нужно немного понять. В нашей науке важно только одно – отличная память. Иначе записи, сделанные второпях, не восстановить.
– И это всё – о твоём Становлении? – Спросила девушка. Её кудри скользнули на глаза. Легкий движением руки, явно уже по привычке, она откинула их назад, демонстрируя омут своих карих глаз.
Сэйн понимал, что это очень важно – быть сейчас с ней. И уже не суть, что она не понимает его технического языка и Законов. Главное – она рядом.
– Последний раз, когда я тебя слышала, ты рассказывал о жизни на Зее, отличающейся от нашей. Духи и всё такое. – Игриво, подумал Сэйн. – Я много думала о тех вещах. Знаешь, я с родителями многое видела на Медном Береге. Диковинные манфвы, пучеглазые кеи. – Улыбалась она. – В открытом океане даже есть полукево – полурыбы. Они так красиво поют! –Встрепенулась она, схватив его руку. – Дельвы, ну, ты знаешь про них. Говорят, они когда-то были кево, но отчего-то оказались в морях и Океане. Они совсем как кево, если не обращать внимания на их хвосты. Говорят, они скорбят о чём-то. Искупают вину перед Богом. – Взгрустнулось Лэйоле. Она опустила взгляд на землю, будто собиралась заплакать. Сэйну не хотелось видеть её слёз, поэтому он сказал:
– Наверное, Бог дал им это испытание не зря. Мой дед говорил, что мы сами создаём себе проблемы, когда как сами проблемы – просто путь к Богу. Возможно, дельвы – как и кево – сыны Бога. И они живут так, как даётся по замыслу Отца?!
Но Лэйоя грустила.
– Пойдём, я покажу тебе мой уголок Сада! – Радостно вскочил он и поволок её за собой. Мимо шли счастливые кево, и эта затея заставляла их улыбаться. Лэйоя, не ожидавшая от давнего друга такой выходки, посмотрела на него удивлённо. Не сопротивляясь, с тихой незаметной улыбкой, она бежала за ним, держась за руку.
Зарум был щедр сегодня. Тепло нисходило на гуляющих волною, ветерок сдувал печаль с их лиц и даровал толику блаженства. Самый жаркий месяц Ба, которого все ждали, поглотил Лому. Пот струился под лёгкими одеждами. Ничто не спасало.
И почему кево так любят Палящее тоно? Куда лучше Расцветное! Когда вся Зея просыпается, дарит кево ароматы первых цветов. Но все ждут буйства цвета! Красок Ба и Рара. Почему так хочется жить только в эти месяцы?! Хочется любить?!
– Вот мы и на месте! – Почти у самого уха произнёс Сэйн. – Об этом месте знают только двое – я и Бог. Теперь и ты…– смущенно произнёс он. – Не рассказывай о нём…никому. – Улыбаясь, шёпотом закончил он.
– Я здесь бываю часто, если далеко от дома. Всё, что необходимо – имеется.
Лэйола обвела взглядом «пещеру» Сэйна. Это были переплетённые заросли фэры и смо, создающие тандем. Ни одна стена не будет столь крепка, истинно – «его место». На земле лежал круг, спиленный из дерева Карка. Вероятно, Сэйн использовал его для сиденья. На нём свободно могли уместиться трое. Но их было двое…
– Размещайся. – Пригласил он. – Я постою.
– Нет, зачем же, – посмотрела на него Лэйоя. – Садись со мной рядом.
Сэйн покраснел, наверное, потому что застучали виски. Потому что зардели щеки и защебетало сердце. Будто вернулось тоно их юности. И ему снова четырнадцать сэй.

***

– Главный Хранитель, приветствую. – Лому сложил руки перед собой в символ Вечности. Будто и не было вчерашнего совета – лицо его выражало уверенность и спокойствие. Видимо, Мэдом уговорил в своей искренности, потому как его давний друг и товарищ ничего не делает просто так.
– Цэи и Пра, Лому! Рад тебе. – Искренне отозвался Наивысший. Ему было интересно узнать, что думал Хранитель Бренности насчёт проекта. Возможно ли его включить раньше, чем требует Закон, в Становление.
– Плохие дела, Мэдом. Столбы Пафра смещаются. Они врыты в землю прочно, но что-то наклоняет их ось. Они будто ложатся, закручиваясь вдоль Храма. – Всё то же спокойствие на лице.
– Но тебя не волнует это, Лому? – Таким же тоном спросил Мэдом.
– Меня волнует другое – что за сила делает это.
Лому вопросительно посмотрел на Наивысшего, как будто пытаясь разгадать эту загадку в его синих глазах.
– У меня нет ответа, Хранитель Бренности. Я слышу об этом впервые.
Мэдом всё понял. Лому не доверяет ему. Теперь всё, что будет происходить на землях Лому, тот будет воспринимать как проделки Мэдома.
Но это же их Бог! Неужели они, все они, вдруг решили очернить его? Или Мэдома?
– Лому, мы можем созвать Совет Учёных и они ответят нам на вопросы.
– Можем и созвать. – Голос Лому не дрогнул. – Но сегодня ещё много дел, Главный Хранитель. Становление уже в зените, ждёт своего часа, а ещё много дел.
Лому поклонился и молча пошёл в ту часть Зала, где восседает Совет Учёных. Вряд ли он будет давать указания. Скорее всего спросит о безопасности Храма и всех кево, находящихся внутри.
Тоска в сердце Мэдома тянула его в Зал к Источнику. Цепсон под его ногами сам будто двигался в ту сторону.

Раола встретила его своей теплотой.
– Что-то происходит, Церин?
Мэдом вздохнул ионизированный воздух зала. Как волшебно здесь! Как хорошо!
«То, что должно произойти». – Отвечали стены. Источник сиял как Зарум в полдень. Его лучи освещали всё вокруг. Цепсон плыл буквально под ногами, стены Раолы будто таяли. Куда до кево! Но Мэдом чувствовал себя здесь как в лоне матери.
– Столбы Пафра и Лому, что-то не так. – Со спокойствием сказал Мэдом. Он закрыл глаза и чувствовал, будто растворился в воздухе.
Сладкий позыв летать заставил его руки подняться. Он запрокинул голову назад, и хотел взмыть вверх.  Но вдруг стены Зала задрожали, и вибрации коснулись Мэдома. Это был ответ. Но вопрос на него был задан несколько тысяч сэй назад:

«Божественный замысел будет не понят,
кево не откроют врата.
Весь мир облетит цэя, Зея заноет,
и с шумом слетится вода.
Все реки сольются и пламя потушат,
земель не узреет ваш глаз.
Всё будет по божьему промыслу  лучше,
чем есть и чем было до вас».
Мэдома одёрнуло.
– Что это? – Испугался он. О каких временах пророчество? – Он не верил самому себе. – Это…
«…потерянный текст Рамры тоно КЖ». – Прожужжало у Мэдома в голове или всему телу. Весь он не знал, что сейчас делать.
Мэдом сосредоточился на точке Уц у себя на лбу и призвал всех Хранителей в Зал Церина. Через мгновение, казалось, Раола наполнилась их присутствием.

***

¬ – Знаешь, – полулёжа у него на плече, говорила Лэйоя, – мне не понятен замысел Бога.
Сэйн удивился. Впервые в жизни он слышит такое.
– Как это? А что ты хочешь у него узнать?
Она прижималась к его плечу, сидела рядом и грела своим теплом. Приближался закат, а они вот так и просидели целый день рядом друг с другом.
– Ну, что он хочет от нас? Какие у него планы?
Нет, она давно не та девочка, что бегала по равнинам рядом с Сэйном. Так странно и смешно было слышать от неё такие серьёзные слова! Нет, конечно, он ничего о неё теперь не знает. Возможно, она многое может поведать. Ведь стала… такой взрослой и красивой девушкой.
Золотые кудри обнимали его шею и плечи. Но он не смел пошевелиться, чтобы не спугнуть её руки.
– Расскажи? – Чувствуя её взгляд на себе, но не видя глаз, вопрошал он. – Ты, кажется, что-то знаешь про это?
Лэйоя всё же оторвавшись от плеча Сэйна и посмотрела в его глаза.
– На корабле у моего отца есть книга. Таких я не видела больше нигде в Лому. Она очень старая, наверное, ей более трёхсот сэй. Такая красивая! Синяя, как твои глаза! Её страницы усыпаны рисунками и чертами. Она необычная – когда берёшь её в руки, будто гром сотрясает пространство. Может, она принадлежала когда-то хранителям, подарившим эту книгу моему отцу. Или даже его деду. Но он никогда не рассказывал о ней. И не прятал. В неё написаны очень мудрые слова! Как бы поучения. Вот я читала её, читала и слышала про себя, будто слова звучали во мне, тонко – тонко вибрируя.
– Возможно, она принадлежала и хранителям. Древний хран. Похоже на то. И что же там написано? – Сэйн очень удивился, что Лэйоя внимала книгам. В его глазах она всё ещё сумасбродная девчонка, лазающая по деревьям и просто звонко смеющаяся в ответ.
  – Слушай, я запомнила немного, – встав на колени зачем-то, она поправила волосы, чуть замешкалась и начала читать нараспев, играючи, закрыв глаза:

«Поклоняйся лону, вышел ты откуда, взрастившему тебя.
Не знаем мы, уйдёт ли оно навсегда, но знаем, что нет у тебя дороже.
Прими матерь твою и отца твоего как самого себя.
То, что у них ты в доме – веленье Бога.
Не противься, а благодари Его – лучше для тебя нет доли.
Владей телом своим, как оружьем. Оружьем – как телом своим.
Ибо нет у тебя меча, острее руки твоей. И нет щита, надёжнее сердца.
Благодари лоно земли твоей, благодари лоно Матери Земли.
Ибо приютила она тебя, кормила и поила на короткое тоно с матерью твоей.
Ты же отдай ей то, что должен. Не груби ни одной из матерей.
Тело твоё – храм духа твоего. Чисты одежды твои, как и помыслы.
Всё, что возжелаешь – получишь ты.
Но всё, что получишь – умей брать и делиться с братом.
Не гневайся, и чист будешь лицом.
Не богохульствуй, и чист будешь телом.
Все пороки свои покоряй любовью, и откроешь дары великие.
Все пороки других – оставляй. И откроешь брата.
Каждый – свет Бога, его искорка.
Не туши огонь, дай ему разгореться в тебе.
Иди Светом, и Светом будешь.
Иди правдой Сердца – и вечен будешь».

Сэйн удивлялся и всё внимательнее и внимательнее прислушивался к словам Лэйои. Казалось, сам старый Аэн говорит с ним! Да – да! Он говорил с ним именно так! Так мудро и глубоко! Наверное, он читал эту книгу. Или знал о ней.
– Какая память! – Вместо вопроса сказал он. – Ты замечательно помнишь всё! – Всё ещё думая о тексте произнёс Сэйн.
– Что ты, эти слова будто врезались мне в голову. Хотя Отец говорит, что во мне мало проку. –  Стесняясь, произнесла она. – Учиться мне бесполезно – интереса нет. Все эти ваши формулы, черты древние. Не а, мне Океан дороже.
– Но он тоже учился в своё время, чтобы трудиться на благо Цэи и Пра в Океане. Много знает благодаря обучению.
– И ты туда же. – Недовольно ответила Лэйоя. – Что ж вы какие!? – Обиженно по-детски надула она губки. – Я, может, и так, без обучения всё чувствую! Всё знаю!
Ну, вот скажи, – вскочила она, –  что ты знаешь об дошея? – Не дав Сэйну и рта раскрыть, она выкидывала слово за словом. – А ведь это самый важный объект Океана! Все думают, что он неважен. Трава. А вот и нет! Если бы не он, цепь питания оборвалась! Рыбам нечего было бы есть! Птицам нечего было бы есть! Океан перестал бы получать необходимый для жизни анрах и мы, лишившись не дай Бог, деревьев, не смогли бы дышать.
Сэйн опомнился и засмеялся по-доброму. Вот она – та девчонка тринадцати сэй, которую он полюбил! Нет, она не изменилась вовсе!
– Что ты смеёшься? – Улыбнулась она. – Ну, что?
– Ха, разве этому не учат на Занятиях по Водным Знаниям?
– Не знаю, – глаза её потускнели. Она без обиды с грустью села на землю. – Отец всему учил меня сам. Мама часто болела в  Море и мы перебирались уз одного уголка Лому в другой – с Побережья на Равнины. С Равнин на Моря и Океан как только ей становилось лучше. Я почти не была на тех Занятиях. Возможно, многое пропустила и по остальным. Но отец читал мне писания. Может быть, он ведал больше, чем Мужи Знаний.
Сэйн грустил вместе с ней. Вот почему она исчезала неожиданно и ненадолго возвращалась. Наверное, тяжело ей было. И это было её тайной! Тайной счастливой девочки с Медного Берега.
– Твой отец достойный Корабля. Я верю, что он научил тебя всему, что было необходимо. – Искренне произнёс он. – Но что за книгу ты держала в руках? Мне кажется, мой дед читал её.
– А вот названия я не помню, – хихикнув, ответила отвлечённо Лэйоя. – Помню только – на ней красовался знак. – Нахмурила брови она, пытаясь вспомнить. – Выглядел он вот так.
Она взяла веточку фэры и стала чертить медленно на земле знак. Сэйну он был не знаком. Такие витиеватые рисунки могли означать и древний Род, и древний язык. Сэйн был в этом не далёк от Лэйои – знания древнего языка уже в который раз бьёт его, связывая по рукам. Но почему-то захотелось узнать о нём – этом знаке. Посмотрим, что даст Зал Мудрых  Храма. Там всегда можно было спросить у снующих туда – сюда Учёных Языка, что тебе интересно. «Мне – практика, тебе – Галактика», поговаривали они. Главное – запомнить вязь.

***
– Так значит, ты узнаёшь текст потерянных Рамр?
Мэдом был взволнован. Ещё бы – вместо будущего праздника предвещается катастрофа! Пророчество, потерянное почти тысячу сэй до нас, обрело смысл.
– Мэдом, нам пока ничто не грозит. – Отвечал Морф. – Главное понять, почему именно сейчас…
– Источник явно не шутит с нами. Все пророчества были до этого чётко к тоно. Значит, любое промедление с нашей стороны – и мир погибнет.
– Нет, Наивысший. – Сказал Пафр. – В пророчестве говорится о том, что МЫ погибнем.
Как же так! Зачем Источник рассказал ему именно сейчас? Что Мэдом прослушал в этот раз?
«Мы погибнем» – тихо полушёпотом проговорили остальные. Тень смущения и отрешенности коснулась их лиц. Нет, вряд ли кто-то из них переживал сейчас за свои жизни. Их жизни и цэя целиком и полностью принадлежат Храму. Но что будет с кево? Кто останется после них?
– Нужно посоветоваться с Источником. Так мы ничего не решим. – Сказал Главный Хранитель, раздавши команду.
Все устроились на своих тронах. Металл отливал светом Церина. На каждом – знаки Рода Хранителя, восседавшего на своём  месте.
Закрыв глаза, положив руки на поручни тронов, Хранители направили внимание на точку Уц. В голове зашумела Цэя, тела наполнились вибрацией и силой. Мэдом встал посреди Раолы и поднял руки вверх к Источнику.
Механизм Храма пришел в действие. Троны стали двигаться вокруг Мэдома, паря над цепсоном. Будто соединенные неведомыми нитями, они парили на ровном расстоянии. Теперь они были связаны меж собой. Из их лбов выходил полупрозрачный голубовато-синий луч, направленный на Наивысшего. Тот же светился синим светом в своих иссиня-чёрных одеждах. Вдруг цэя из Главного Хранителя хлынула потоком в Церин, он, потеряв прозрачность на считанные дааги, блеснул синим пламенем. Троны остановились. Ответ получен. Мэдом опустил руки.
– Теперь только ждать. – Прошептал в беспамятстве он.

***
– Так что же ты хочешь получить от проекта? – Лэйола следила за другом как рыжая шу, идущая по следам лесного зверька – жертвы. Она заглядывала в глубину его синих глаз, будто он увиливает от ответа. Ох, как трудно уйти от её карих глаз!
– Я хочу сделать кево счастливыми. – С замиранием в сердце ответил Сэйн. – Я хочу, чтобы кево жили в правде и чистоте. Чтобы Зея радовалась своим детям, играющим в мире и добре друг с другом. Я хочу открыть миры, населённые, но разлучённые с нами провиденьем или велением Бога. Но ведь это неправильно – жить так. Представь, что у тебя есть брат, а ты его не видела. Не знаешь ничего о нём. Даже не можешь представить, как он выглядит. Знаешь, что есть, а кто…
Лэйоя почувствовала тоску в его словах. Нет, он не изменился. Но она дослушает в этот раз…
– У меня есть идея, что всё на Зее обладает душой.
– Да, да! – Не выдержала она. – И мама так учила! У каждого куста! У каждой травинки!
– Да! – Улыбнулся Сэйн. Наконец-то она его слышит. – У каждого зверька, у каждого, кто есть в этом мире. Но мы не видим в них душу. Мы видим тела. Представь – есть возможность увидеть твою Душу, ты согласилась бы на это?
– Страшно. – Вдруг сказала она.
– А чего тут бояться?! – Удивился Сэйн. – Ведь Души прекрасны.
– Страшно узнать, что ты не та, кем являешься…
– Погоди. А если так: хотела бы ты жить вечно?
Он игриво посмотрел ей в глаза. В них, темно-карих, он увидел себя.
– Наверное. – Пожала плечами Лэйоя. – Я ещё не думала об этом. Мне только двадцать сэй. Еще многие сэи у меня впереди. Может, они мне покажутся вечностью?
– Если прожить их достойно и радостно, как говорит твоя Синяя Книга, то не покажутся. – ответил Сэйн. Глаза их не разводили взглядов. Ему хотелось сказать больше, сказать, что живи она всю жизнь с достойным и любимым человеком, жизнь не была бы скучной. Жизнь не была бы в тягость. Ведь есть он. Тот, который её любит.
– Мои расчёты, – Продолжал Сэйн, – привели меня к тому, что Зея от Становлению к Становлению распределяет Цэю, необходимую для продолжения жизни. Представь, если направить её так, что она пройдет не по Источнику, а по кево!
– Что ты! – Не желала участи быть испепелённой заживо, проговорила Лэйоя. – Мы все сгорим тогда!
– Да нет же! – Хохотал Сэйн. – Цэя пройдёт так, что кево получат заряд, как Источник, но он останется с нами! Навсегда! Я нашёл в Рамрах, что наши тела устроены как антенны. Наш позвоночник всегда принимал сигнал, но он заглушён. Мы не пользуемся им! А если его активировать и направить на нужную волну? Мы сможем сами себе продлять жизнь и молодость! Куда там полтары сотни сэй, подаренные Церином! Мы сможем быть живыми Богами! Тысячи сэй будут наши жизни! Мы всё успеем! Всё сможем воплотить!
– Но так неправильно, Сэйн! – Смахнув рукой с плеч золотистые кудри, ответила она. – Если мы перестанем умирать и рождаться, что останется для Зеи? Что уйдёт к Богу? Кем станем мы?
Представь, кево совершил ошибку и хочет её исправить. Но ошибка стоила жизней. И исправить её уже нельзя. Что делать ошибившемуся? У него будет целая вечность скорбеть и сожалеть об этом! Так нельзя, Сэйн.
– Но и смерть как смерть исчезнет! – Хотел донести до неё он.
– Бог создал жизнь, чтобы мы играли роли. Мы с тобой вчера были другими. Может быть, я была мужчиной, а ты женщиной. Может, мы были братьями или матерью и дитём. Понимаешь, мы проходим этот Путь, знаешь же, чтобы получить то, что имеем в следующей жизни. Без него мы могли стать после жизни кево другим видом, существом. Возможно, и это правильно. Но неправильно жить всегда.
Казалось, не он её, а она научает. Казалось, знает она больше него. И откуда эта проявившаяся так рано мудрость? Знание дел Бога? Сэйн с восторгом смотрел на неё. Прекрасную, умную Лэйою.
– Но это будет не только в нашу пользу. Если случится так, и мы сможем активировать тайную силу в себе, Зея обогатится!
– Зея? Обогатиться?
– Да! Наши антенны – позвоночники будут теперь постоянно передавать из Косма на Зею цэю, из Зеи – в Косм. Она будет вечно юна и стабильна. Её будет, как колыбель, качать на своих руках Бог!
Лэйоя призадумалась. Конечно, она не могла обвинить в чём-то Сэйна, тем более в эгоизме. Такого понятия на Лому почти и не было. Но мешало ей что-то просто принять то, что говорит Сэйн.
«Неправильно это. – Повторила про себя она. – Жить вечно – значит перестать чувствовать жизнь».

***

Тишина. Привычное для Раолы слово, когда Мэдом здесь один. Как же он сегодня жаждал её!
– Что же ты молчишь, мой Бог!? Или не слышал я, что ты сказал?
Мэдом был печален. Разрушить Лому! Кто бы мог подумать, на что способен Источник! Тот, кто согрел народ кево. Кто дал ему знания и умения. Кто взрастил и полюбил своё дитя! Теперь обрекает на Смерть!
«Ты боишься смерти, Мэдом. Она всё-таки страшит тебя!»
Источник заговорил вновь. Так вот что его беспокоило на самом деле! Вот отчего он не спал всю ночь! Он будто знал, что не в Его Смерти дело! Источник играл им. Играл, как младенец побрякушками!
– Что ты делаешь со мной?! – Кричал Мэдом. – Ты туманишь мой разум! Ты путаешь меня! Загадываешь загадки и не даёшь ответ! Ты ставишь Жизнь выше Смерти? Тогда помоги! Помоги своим детям! Что будет, если Пророчество обретёт силу?!
«Всё станет лучше, чем было». – Ответ был. Эта часть Рамры была непонятна Хранителям. Наверное, только Пафр разгадал её суть.
– Значит, всё на благо? – уже не кричал Наивысший
«Всё станет лучше…». – Был ответ.