только семь. книга о семи частях. роман. 2012 г

День первый

Когда солнце освободилось от пут горизонта,
Облака прятались друг за друга,
Дышала материя
И ее душа начинала петь,
Когда моря шептали пескам и камням о розовой пене,
Сидел старец в стае звезд.
Видел он сон о прошлом,
Возносясь на тропу бессмертия и безвременья.
Не знал, не думал, не чувствовал.
Видел.
Видел смерть и прекрасное перерождение смысла.
Пять капель воды и три луча света.
И в черной пустоте – жизнь.

Вознесся он над тропою и сущим стал в плазме воздуха.
И растворился в нем по атомам.
И не было Силы препятствующей ему.
И не было духа без него.
И была суть Вселенной в нем и дыханием Бога жил.
И был Богом, и создал себя и суть, и сущность.
И был Творцом – началом,
Был тьмой в свете, каплей в огне.
И вспомнил свое творение мира,
Как жизнь вдохнул, как слился в плоть,
Как стал им – тем, что создал.
И не горевал Бог, а правду знал
И ждал искупления.
И помнил Бог жизнь, дарованную небу,
И наблюдал за жизнью неба,
Как тень за прикрытым ею…


Не отрывая глубоких синих глаз, Сэйн чувствовал, что комната наполнена светом утреннего Зарума. В еще свежем воздухе уже витал легкий запах фэры. Аромат ее цветов, особо любимых Сэйном за «флюиды бодрости», ежедневно проникал в дом, словно хозяин, возвращающийся в родное лоно.
«О, Зарум, –  про себя подумал Сэйн, –  неужели пора вставать?» –  спрашивая пустоту в никуда кинул он.
Не успел Сэйн закончить фразу, как в комнату мягким поступом вошла молодая медноволосая женщина. Ее божественное стройное тело было без изъянов. Единственный – повязанный на тонкой талии полупрозрачный шарф. Длинные вьющиеся волосы скрывали формы груди, а блестящие серо-голубые глаза соблазняя говорили на тайном древнем языке.
–  Ты меня узнал? Я – Танэ!
Девушка медленно забрала за плечи роскошные волосы, и Сэйн теперь не сомневался, что знал ее раньше. Ведь она – богиня!
Он потянулся к ней, желая встать с постели. Девушка засмеялась и отпрянула назад. Через миг она исчезла, и только ее звонкий смех давал понять Сэйну, что она где-то рядом.
 –  Нет, нет, нет!  –  звенел то ли смех, то ли воздух. – только не так!
Через миг она вновь стояла перед ним. Сэйн, боясь, что Танэ исчезнет, оставался недвижим. Ее загорелое тело притягивало и рождало желание. Глаза говорили «да», но тело играло с ним, заставляло мучительно ждать, чувствовать пустоту и… она сделала шаг к нему. Это все игра! Красивая и дикая, но – игра! Коснувшись указательным пальчиком своих ярко-красных пухлых губ, она чуть наклонила голову, медленно переводя взгляд по Сэйну вниз, на свои бедра. Когда Сэйн последовал за ним, шарф с бедер мягко опустился на пол… Танэ медленно, как изящная крадущаяся кошка, поплыла к его постели. Взгляд говорил о власти, господстве. Сэйн читал с него и не шевелился. Девушка медленно взобралась на постель, скинула с него одеяло. Взор охотницы пробежался по обнаженному телу. Она провела по нему рукой, казалось, касаясь всех мышц, заставляя волну возбуждения бежать за рукой. Осмотрев добычу, она села как наездница на его напряженный пресс.
 –  Теперь ты мой! – полустоном сорвалось с ее губ,  –  только мой!
Ее пухлые губки приблизились к его груди и обожгли поцелуем. Казалось, еще миг, и он провалится в бездну. Оттуда, он знал, уже не выбраться живым.
 –  Сэйн! – где-то властно и твердо прозвенел мужской голос. Что-то до жути знакомое, но не отсюда.
 –  Нет, ты мой,  –  шептала Танэ. Медные волосы щекотали грудь, а нежные пальцы как будто ласкали все тело. Будто их не десять, а тысячи! Ради этого он готов был забыть все и всех – только бы она была с ним так близко…
 –  Сэйн ох!
Кто это? Уже раздражение стало подкатывать. Ведь кроме Танэ и Сэйна в комнате никого не должно быть. Или...
 –  Гром и молния!  –  разъяренно гремел голос,  –  Сэйн Ох Арум!
Как щелчок! Сэйн вскочил с постели. Замутненным взглядом он окинул комнату. Танэ никогда не было. Это только сон! Кто же это…
 –  О, Зарум! – молясь и ругаясь одновременно, Сэйн как ошпаренный вскочил и помчался к карфарону. Из него на древнем диалекте сыпались ругательства, естественно, в его адрес. Поспешив активизировать изображение, нервно ожидая голографии, в забытьи уселся не глядя на стоящий у ног стул.
Через миг над карфароном сияло (именно) ярко-красное лицо (или нечто смутно его напоминающее в данную фон) Главного Хранителя Храма Цэи – Мэдома. Бешенный взгляд его говорил о многом. Не ломая голову, Сэйн с легкостью догадался, что вовсе не о том, о чем хотел сейчас услышать.
 –  Гром и молния, Сэйн Ох Арум! Если через двадцать фон я не увижу тебя в Храме Цэи, считай себя обеспеченным до конца своих дней Садож! И пеняй на себя если будет так! Фир!
Распаленное лицо расплылось в воздухе. В комнате воцарилась дикая после криков тишина. Только в одном месте стоял гул – в голове Сэйна. Он был, если сказать поражен – ничего не сказать, полностью отрезан от мира. Сотни тысяч вопросов витали в голове, сотни тысяч ответов ловил Сэйн. Но ничего из этого не могло объяснить, почему только что Главный Хранитель Мэдом пребывал в доме Сэйна.
 – Стой! – начал сам себе говорить Сэйн, понимая, что иначе не справится с лавиной мыслей,  –  притормози, Арум! Сам Великий из Великих…в твоем скромном жилище…чтобы пригласить в Храм…
Что-то выходило из этого, было на виду, но ухватить не хватает сил.
 –  В Храм сегодня через двадцать фон… а что сегодня? – словно придя в сознание твёрдо произнес он. –  Сегодня первый день Подготовки  к Становлению!
Сэйн вскочил с места. Все ясно! Либо Мэдом хочет включить кево со среднего уровня в процесс Становления, либо…
 –  Либо он узнал про проект и заинтересован в его реализации? Либо просто заинтересован.
В любом случае это возвышение.
 – Великий Зарум! Осталось 16 фон!
Стремглав Сэйн бросился к вещам, разбросанным у постели. Конечно, он не отличался аккуратностью, но вчера было не до уборки. Сэйн натянул на себя первое, что попало под руки, метнувшись в комнату Пищи. Конечно, он не собирался тратить драгоценные фон на завтрак, просто вчера оставил здесь орнал, без которого вход в Храм воспрещен. Кто бы ты ни был, - нет орнала – ты никто. И  попробуй объяснить стражу, не принимающему команды, кроме как параметры орнала, что ты проходишь мимо него уже много сэй!
Схватив орнал, Сэйн кинулся к Разме. Захлопнув дверь портала, приняв все меры предосторожности, он уже машинально набирал код Храма.
Закрыв глаза, он ощутил чувство потери гравитации. Через мгновения его частицы разлетятся по воздуху и мгновенно переместятся в кабину Храма.

Великолепное строение всегда вдохновляло Сэйна. Этот монумент в виде пирамиды с основаниями-ступенями веял сакральными знаниями. Построенное первыми кево почти три тысячи сэй до него, оно притягивало, возжигая огонь внутри. Когда Сэйн был рядом, чувствовал, что Храм не отпустит, пока тот не прикоснется к нему. Тогда нега и сласть лилась по телу. Тогда возникали идеи, замыслы, и творчеству не было предела. Именно поэтому наверное древние расы так быстро учились и развивались. Не будь Источника, кто знает, на каком этапе дикости находились бы теперь…

Захлопнув за собой цилиндрическую дверь размы, Сэйн шагнул внутрь Храма. Сотня комнат и коридоров как лабиринт обрамляли главную – РАОЛУ, ту, где хранился кристалл Церин – Источник. Здание было специально приспособлено под этого гиганта. Высотой 27 плат, в диаметре 6, он вольготно чувствовал себя в одежде из цепсона, выросшего к Заруму на 60 плат. Одежда была настолько прочной, что упади на планету тысячи метеоритов, Храм остался бы жив.
– Цэи и Пра, Сэйн Арум! Твердили молитвенно вокруг, – Великий день!
– Цэи и Пра, – вторил им Сэйн, совершенно не думая об Мощной Внутренней Силе и Вселенском разуме, посланных молитвой. В голове было одно: вот он через четыре фон предстанет перед Хранителем Мэдомом, а тот, с тем же самым разгневанным ярко-красным лицом, выставит перед Сэйном список Садож и укажет в нем его, Сэйна имя; затем гневно и разрушающе прервет функционирование его орнала и изгонит  прочь.
– Великий Зарум, не дай свершиться такому! – вытирая пот со лба, прошептал Сэйн.
Как бесконечны эти комнаты и коридоры! Если бы Сэйн не знал всех входов и выходов из этого лабиринта, то блуждал бы здесь вечность, совершенно потеряв ориентацию в тоно, пространстве. И скорее всего неделя в лабиринте, а то и день, показались бы вечностью.
Он прибавил шагу. Тоно почти не оставалось. Тело дрожало, словно перед неизбежной гибелью. Вокруг витало тупое молчание, и единственное, что рвало тишину, –   это звук чиркающих по цепсону ног Сэйна.
Наконец послышались голоса – он близок к РАОЛЕ. По мере приближения он стал осознавать, что они говорят на древнем языке.
«Секретное заседание, – подумал он.– Мне не попасть. Так зачем тогда Главный Хранитель призвал меня?»
Мысль прервалась, едва он заметил, что входная дверь приоткрыта. Плотные стены предусматривали звукоизоляцию, и то, что дверь была не до конца закрыта, показалось ему не просто счастливой случайностью. Только так он мог слышать тайный глас Совета. Сэйн, не теряя более времени, приблизился к двери.
ДУЭХВА говорили на диалекте, которого Сэйн не знал. Именно его не стал изучать, посчитав бесполезной тратой времени.
Ему хотелось развернуться и уйти, как неожиданно он начал понимать слова, которые вещал Совет. Перед глазами возникла давно забытые картины прошлого…

Ему пять сэй. Родители вечно заняты работой, заботой о благе Лому. Именно поэтому большую часть времени мальчик проводил со своим дедом, Аэном. В свои 158 сэй он казался Сэйну самой вечностью, знающей все тайны Вселенной. Аэн знал древний диалект и язык, и часто, как сказки, рассказывал истории и легенды, используя его. Одной из таких была легенда о Церине. Дед не пытался научить Сэйна диалекту, он видел, что мальчик прекрасно чувствовал каждое произносимое им слово. Язык чувств слаще, богаче, добрее, кево никогда не найдут слов, полностью отражающих их эмоции и чувства.
Но старый Аэн превратился в Пра, а его Цэя унеслась к Заруму. Не стало более древних легенд, и Сэйн постепенно забыл звучание древних слов, казавшихся магическими. Мальчик стал мужчиной, и только теперь в памяти возрождались древние фразы, рассказанные дедом. Точь-в-точь те, что звучат сейчас в РАОЛЕ.   

«Семь тысяч сэй до нас первые из предков нашли на своих землях загадочный прозрачный камень, который шептал и рисовал тайные знаки в себе. Кево и думать не могли, что эти знаки – их будущее.
Предки не могли говорить, они общались с помощью языка жестов. Но камень дал им язык и научил многому.
Цаохо – так назвали первый камень, что означало «дающий смысл».
Цаохо научил жить в стае, добывать пищу, жить по законам, быть семьей. Цаохо дал первые знания и научил выражать свои мысли. Прошло немало сот сэй, прежде чем кево научились учить себя. Кево стал мудр, разумен и смел. И камень передавался из поколения в поколение как реликвия и сила закона.
И когда Цаохо узрел, что кево способен на большее, он дал знания о других камнях. Благородные рода без труда нашли их. Другие камни – другие знания. И научили они создавать прочные металлы, изготовлять одежду и обувь, быть разборчивее в еде, растить животных и строить более прочные жилища.
Понял кево, что это не предел знаний. Но камни молчали и ничего не могли сказать…
И было так несколько сот сэй. Камни решено было хранить в особом месте – на священной горе Кон, где одаренные кево предвидели дары и счастье. И оберегали их Хранители, к коим обращались другие за помощью, которую получали от камня через них. И камни не разлучали с тех пор  и спрашивали совета у всех сразу.
Прошли долгие сэй, и дано было Богом чудо. Все камни стали излучать невиданный доселе божественный свет. И стал он так ярок, что только хранители могли посещать камни, не допуская остальных. Свет отражал цэю богов, и всяк прикоснувшийся к ним питался цэей и даром предвиденья.
И вновь минули сэи, и дал слово Цаохо, ведая знания всех камней. И все, что он прорек, высекли мужи – хранители на красном извечном камне, как откровение от Высшего, как сущность сути:
ВСЕ КАК ОДНО И ОДНО ЕСТЬ, И ДОЛЖНО ОДНИМ БЫТЬ. СОЕДИНИВ – БОГА СОЗДАШЬ. И ПОСТРОИШЬ ДОМ БОГУ, И БУДЕТ СЛУЖИТЬ ТЕБЕ БОГ, ПОКУДА СЛУЖА ЕМУ ЧТИТЬ БУДЕШЬ.
Это случилось 2,8 тысячи сэй назад. Кево жили в государстве под названием Ла. Благородные мужи управляли им. И было воззвание ко всякому, каждому зов к способностям. Был собран народ и объявлена речь Цаохо. Разделились кево по занятиям и профессиям, хранители же сложили все части камня и срослись они в единый кристалл. И прозвучала при этом неземная музыка – как рождение Бога из лона матери. И назвал сам себя Камень Церином, что значит «сам Бог», и сказал Камень, каким должен быть дом , в который вознесет его кево, и назван был дом Храмом. И место для Храма указал, и материал для строительства, и инструменты дал. И начался Век Великого Строительства Дома Бога.
И прошла сотня сэй, и закончено было строительство по научению Церина. Был он внешне из двух частей: основания и пирамиды, и внутренне из сотни и одной залы – той, что истинно дом Церина. Сложный механизм управлял Храмом, и была открыта новая профессия и сложные механизмы стали нипочем.
И стало это датой 2,7 тысячи сэй назад, зарождение новейшей эры содружества Камня и кево. Длится она и по сей день, и невозможно ей завершиться».

Легенда закончена, но Мэдом продолжал говорить на древнем диалекте. Как истинный правитель – без дрожи в голосе, без настойчивости, но с твердостью. Он убеждал Совет, но только вот в чём, Сэйн не понимал. Не настойчивое, но властное слышалось в голосе старца. Что-то особо важное, Сэйн это чувствовал. И, поняв замысел Мэдома, Сэйну ничего не оставалось делать, как отправиться восвояси.

*** 

Едва стоило Мэдому открыть глаза, как мысли спешили заполнить все в его голове. «Еще и вовсе рано», – подумал Наивысший, но Зарум уже согревал душу и тело посылаемой своими лучами золотистой цэей. Скоро придет день, когда он, Главный Хранитель Цэи, и Церин, камень – Бог, объединят свои силы и зачерпнут из светила новую жизненную Цэю. Скоро проснется твердь, и Зея вновь обогатится новыми космическими знаниями.
Вот уже семь тысяч сэй его раса поклоняется Богу Зарума, семь тысяч сэй Бог дарит благодать и посылает свой дух на Зею, и только 2,7 тысяч сэй Зея и кево используют божественную силу Зарума, аккумулируя ее в недрах, рождая новую жизнь и обновляя извечную Душу Зеи.

Прожив недолгие 103 сэй, Мэдом многое познал в жизни. В его возрасте кево обычно обладают разумом, достойным ПРА. Всего несколько десятков сэй, и он сольется с Вечностью, а через несколько сотен – только потомки будут помнить о его некогда существовании на Зее, да и то –  как об очередном представителе рода Эзов. Эпо, сын, подает великие надежды. Что ж, Зарум был благодушен и помог взрастить сына, способного продлить благородие рода и сам род. Ему предстоит почетное место, кто знает, может, Главного Хранителя Цэи, и, возможно, Эпо будет мудрее возглавлять Совет и почтительнее обращаться с народом и землями Лому.
Но жизнь еще не закончена. На его долю пришлось великое событие, предвещающее ЦЭЮ и ПРА всему народу. Он с гордостью и почестями примет этот дар Вселенной, а затем передаст знания и силы Эпо.

– Мэдом, ты не спишь?
–Нет, Эо, не спится.
–Думаешь о Заруме?

Судьба никогда больше не была так щедра к Мэдому, как в тот момент, когда свела его с Эо. Один Зарум знает, что для него значит эта женщина. Какими бы словами кто ни пытался бы выразить его отношение к ней, все будут выражать лишь одно: Эо –  самое дорогое, что есть в жизни Мэдома. За совместные 72 сэй многое случалось, но всегда оставалась самой крепью их нетленная любовь  друг к другу. Как бы тяжело ни было, они были вместе. Зная каждую черточку тела друг друга, словно читали мысли и всегда ведали, что на душе любимого. Мэдом всегда помнил тот стих, что написал при первой их встрече. Это были пророческие слова. Потому что его сердце узнало любовь:

Прекрасней Эо в Лому не сыскать.
Пусть все Галактики сияют туше,
Тебе я посвящаю свою Душу.
Я полюбил, и не хочу терять.
Преданья наши мудры, глубоки.
Но без тебя мне нет в них смысла вовсе.
Пусть сотни сэй твердят мне:
– Мэдом, брось ты!
Я каждой фон кричал бы: «Не беги!
Не отнимай, Зарум, её руки!»

–О Заруме, Эо… думаешь, я принял верное решение, доверившись этому мальчику?
–Я знаю это. – Со спокойствием ответила Эо. Казалось, она знала все.
–Он ведь на среднем уровне. Правда, с его данными он легко мог бы соперничать с любым статным мужем! Несмотря на законы, мне бы хотелось возвысить его… он пророчит великое будущее не только себе, Эо! С его проектом обогатится каждый на Зее.
Мэдом не ждал ответа, и он не прозвучал. Эо положила руку на его плечо и посмотрела в глубокие синие глаза мужа. Мудрая женщина, она всегда знала, что ему сейчас нужно. Он ждал только молчаливое согласие.
Мэдом поднялся с постели. В его просветленной голове рождалось решение, которое повлияет на всю историю Лому. Всё может измениться.
Эо, поймав взгляд мужа, поняла, что ему нужно побыть одному. Медленно её рука соскользнула с плеча Мэдома, поправила светлые волосы, ниспадающие хаотично на лицо, и замерла у неё под головой, упираясь в нежные ткани мягкой постели. Её светлые глаза сомкнулись в тот момент, когда спина мужа исчезла за дверью спальни.
Он вышел из ворты, не закрывая за собой двери. Ноги несли его в роскошный сад, утопающий в зелени раскидистых фруктовых деревьев и красивейших экзотических растений разных цветов и оттенков. Мощеные дорожки вели к фонтану. Любой кево, ступив на них, поразился бы, узнав, что это дело рук мастера, а не Матери – Природы.
Хранитель подошел к фонтану и взглянул на свое лицо. Через рябь прозрачной воды, отражаясь от полированного дна, проглядывался искаженный лик Мэдома. Иссиня-черные волосы ниспадали на мускулистые плечи. Такого же цвета густые брови придавали лицо выражение напущенной суровости. Казалось, за сотню сэй его брови не меняли своего расположения, не двигаясь, не поддаваясь волне эмоций. И он не состарился за последние 50 сэй, только глубокие синие глаза отражали знания побед и поражений. Да, кево научились жить долгие сэи. Вот уже несколько тысяч сэй их тела медленно шли к ПРА. Великий Зарум больше не старит, но дарит цэю, продлевая молодость. И только Церин дает им эту цэю, воскрешая в ней жизнь, чаяния и надежды.
Думая о Церине, Сэйне и Храме, в его голове возникла идея.

Не успев мигнуть, он стоял в просторном зале ворты. 20 сэй назад он испугался бы, не поняв такой шутки своего тела, но теперь, пройдя великий путь, перемещение с помощью силы мысли не волновало его. Мэдом стоял перед карфароном. Активизировав кристалл, в глубоких мыслях он произнес:
– Сэйн Ох Арум, средний уровень. Из глубины кристалла родился ярко-красный огненный свет, затопивший через мгновение все пространство перед карфароном. Мэдом ждал ответного соединения, что сразу и произошло, только вот голографии почему-то не было.
– Сэйн?! – призвал Мэдом. Но ответа не последовало.
«Вероятно он в Храме», – подумал хранитель, намереваясь уже переключиться, как вдруг отчетливо из пустой тишины услышал легкий…храп?
– Сэйн Ох! – в возмущении произнес Мэдом. Но, как и в первый призыв, ответа не последовало.
– Неучтивый мальчишка, – незаметно для себя начал говорить на древнем диалекте Хранитель, – как смеешь ты не отвечать МНЕ?!
Но как ни старался Хранитель воззвать к Сэйну, получалось лишь разбудить свой гнев, а его, знает Зарум, хватит на всех в Лому.
Кровь вскипела в жилах, лицо стало огненным как Зарум. Такого неуважения Главный Хранитель никогда не встречал. Ведь в Лому каждый знал тон его голоса, и стоило лишь ему произнести слово, как каждый понимал, кто перед ним. А этот…
– Гром и молния, Сэйн Ох Арум! – рвал и метал он. – В порошок сотру! – вновь на диалекте закричал Мэдом. – как смеешь ты не отвечать мне? Я могу сделать тебя, безголовый мальчишка…– хотел было продолжить Мэдом, как вдруг возникла голография.
Перед ним сидел обнаженный кево, явно не ожидающий гостей в столь ранний час. Он сидел, прикрывая краем одеяла то, что следовало прикрыть, как бы показывая знания законов приличия. Голова опущена вниз, как и веки, которые он с огромным усилием пытается раскрыть.
Не помня себя от ярости, Мэдом взвыл, теряя последнюю каплю самообладания. Не думая, он провопил что-то пугающее, что явно встревожило парня. Отключив карфарон, он все еще проклинал свою затею.
Вошла Эо. Мэдом посмотрел в ее чистые светлые глаза, и его ярость утихла. Он стал полностью спокоен. Накинув одежды, говорящие о его звании и чине, Мэдом без размы переместился в покои Церина.

Он не помнил дня проведенного вне Раолы. Древняя величественная Зала, созданная в виде пирамидального купола, никогда не оставляла его равнодушным. Находясь здесь, Мэдом становился частью Вселенной. Он мог не спать и не есть неделями, но быть здесь. Он считал ее своим домом, скорее первым, чем вторым. К его великому сожалению, путь для Эо сюда был закрыт. Древний закон, исключающий вхождение любого не–хранителя в покои Источника. Конечно, он больше походил на предупреждение, ведь всяк сюда входящий не–хранитель сгорит заживо, не выдержав напора и чистоты цэи Источника.
Мэдом всегда задавался вопросом, почему его так манит Источник, словно он – осколок кристалла, несоединенный вовремя, мечущийся теперь в мире кево. Что есть здесь, в Раоле, чего не могли дать ни Эо, ни сын? Почти всегда приходил один ответ: Церин давал силу, стократно превышающую силу Мэдома.
С детства, еще мальчиком, он овладел искусством яснослышания и перемещения предметов взглядом, мыслями. Таково обучение будущих Хранителей, данное Камнем. Немного повзрослев, он мог лечить больных и спасать жизнь умирающим. Именно благодаря этому дару кево вот уже тысячи сэй живут дальше, чем их предки. Теперь 140 сэй не предел, но после него начинается рубеж РРОНП – кево освобождаются от обязанностей и обязательств перед Лому, и живут, не нуждаясь ни в чем, на его мудрое обеспечение, пока цэя не покинет тело и пра не вернётся к Богу.

Раола вновь приветствовала Мэдома своим незримым домашним теплом. Мягкая пустота говорила о преданности – как всегда Зала впустила в свои объятья первым своего полновластного повелителя. Как долго его древние стены хранили память о сотнях земель, тысячах сэй, миллионах имен – информацию, собранную со всех уголков Вселенной. Все это таил цепсон, впитывая свет Зарума, впитывая свет Церина.  Его тело находилось посреди залы, и никто не знал, какие силы удерживают его так, парящим меж куполом и полом. Древние легенды говорят, что «КАК ТОЛЬКО КРИСТАЛЛ ВНЕСЛИ В РАОЛУ, «ВОЗНЁССЯ БОГ НАД ТВЕРДЬЮ, УКАЗЫВАЯ ПУТЬ К ИСТИННОМУ СВОЕМУ ДОМУ, И ОСТАЛСЯ НЕДВИЖИМ, ПАРЯЩИМ МЕЖ ВААХРОМ И ЗЕЕЙ.»»
  Гигантский призрачно – прозрачный Бог, говоривший на языке Вселенной, знающий все тайны света, дня и ночи, изнутри мерцал далёким космическим светом, а само тело его сияло как Зарум. Только хранители могли видеть этот божественный свет.
Свет был так ярок, что все тело начинало мерцать как Зарум, а атомы тела, не спрашивая того, начинали перемещаться по Раоле. Со временем перемещение контролируется. А через некоторое количество сэй переносится во внешнюю жизнь. Наверное поэтому Хранителей почитают за «сынов Бога».

Мэдом стоял под камнем, чувствуя его вибрации. Если бы он мог дотянуться до него… он прикоснулся бы к ОТЦУ.
– Помоги мне, – потеряв власть в голосе, произнес Мэдом, – дай мне решение?!
Камень молчал. Ничего не предвещало ответа. Лишь теплота пронзила Хранителя, почти такая же, как взгляд светлых глаз Эо. Он был готов к молчанию, как к одному из ответов. Мэдом никогда не мог предугадать, что скажет Бог. Наверное, когда узнает это, сам станет Богом…
Незаметно вибрации стали сильнее. Послышался еле уловимый звон. Мэдом поднял голову. Свет прошел от Источника сквозь все его тело. Он сам стал сиять и вибрировать. Он почувствовал обмен атомами, его поглотило нечто незнакомое, бодрящее.
Глаза загорелись, тело выпрямилось в струну, руки сами поплыли наверх и… коснулись ЕГО! Он не был безумным, он знал это, ЧУВСТВОВАЛ! Он коснулся Бога!
Уже через мгновение Мэдом стоял под Источником. Он был ошеломлен даром – ответом, полученным от Церина.
– Значит… – глаза его всё ещё горели и руки вздымались ввысь. – Совет!!!

Почти три тысячи сэй Хранители зачинают Совет в Раоле. Мудрейшие восседают кругом на тронах из нетленного металла. В центре Церин – Источник. Три тысячи сэй Хранители берегут Камень, обогащаясь его знаниями, дополняя свои.
Но по законам Древних Времён, только семь из них стоят над Советом, образуя ДУЭХВУ. Тайный Совет, во время которого шесть из них восседают вокруг Источника, обращаясь лицом к каждой его грани. Седьмой же являет собой серцевину, находясь прямо под камнем. ДУЭХВА управляет с почетом и разумом: представ перед Церином, как зеркало, отражающее всё происходящее, производится разумный контроль над землями Лому. И что скажет кристалл через седьмого, то и есть указ Бога. Нет сомнений в правдивости и правильности решений – всё идёт от Бога, и каждый из них часть Его. Перед каждым открыты помыслы другого, и мысли в РАОЛЕ текут равные, поэтому решение общее.

– Мэдом, ты собрал нас, не предупредив о том. ДУЭХВА не должна собираться по велению Главного. Если конечно, Камень не позвал…
– Камень призвал! – ответил Мэдом Властителю Косма, Пафру.
Все шестеро. Непривычно возбуждённое состояние Мэдома не колыхнуло их уверенности в нём. Негласный контракт – полное доверие – оставлял их в спокойствии. Мэдом, Хои, Го, Загн, Морф, Лому, Парф – выполняли его. За многие сэй, проведённые вместе, это казалось дружеским доверием.
Каждому Хранителю приписывалось управление стихией, лежащей информационным потоком в грани кристалла, напротив которого тот восседал.
Так Хои управлял огнем, Го имел власть над водой, Загн – воздухом, Морф регулировал связь с землёй, Парф был соединён с божественным, а Лому с бренным миром. Мэдом же аккумулировал в себе силу всех, поэтому был в центре, сердцем был. Именно он передавал информацию ДУЭХВЕ.

…Все заняли свои места, и Мэдом начал Совет, как всегда произнося речь на древнем диалекте. 
– Мудрейшие из мудрых, взываю к единству! Да прибудет в Вечности освященная Зарумом Цэя и Пра великой Зеи!
– Цэи и Пра! – произнесла ДУЭХВА. – Цэи и Пра!
Мэдом осмотрелся. Все шестеро ожидали. Он знал каждого из них, чтобы видеть мысли и знать, кто что чувствует. Каждый знал, что Мэдом произнесёт что-то особенное, иначе зачем так скоро собран Совет?!
– Мудрейшие…– Мэдом призадумался. Напрямую ли говорить? – Наше поколение принимает величайший дар вселенной – Становление Бога! Вновь Лому обогатится новыми знаниями  и цэей, пришедшей из истоков истока. Вновь Зея сольется с Церином, и благодать спуститься на Лому. Так же было 270 сэй до, так будет и после нас.
Всё по-прежнему… но мы не стоим на месте. Развивается сама Зея, и пришёл срок становиться ей на новую ступень. – Мэдом призадумался вновь. Не рано ли?

«Семь тысяч сэй до нас первые из предков нашли на своих землях загадочный прозрачный камень, который шептал и рисовал тайные знаки в себе…»
 За время своего рассказа Мэдом ни разу не подал вида, что знает, как Сэйн стоит за дверями и жадно ловит каждый взгляд, поворот руки, тела. Никто более не знал  и не чувствовал Арума – Мэдом поставил щит, ограждающий чувства и мысли ДУЭХВЫ от всего, что происходит вне РАОЛЫ. Так он обезопасил Сэйна. И себя.
Он, конечно, не призывал Сэйна в РАОЛУ – это было бы против правил. Но он передал свой подарок. Открыл тайну древнего диалекта, создав в голове молодого кево «забытое воспоминание» далекого детства. Как только легенда завершится, Сэйн, возможно, перестанет воспринимать диалект.

–… и невозможно ей завершиться. – закончил он. Шестеро смотрели всё ещё в ожидании. Конечно легенда, изученная каждым до полуслова, рассказана не забавы ради.  За всем этим стояло нечто большее.
– Правильно ли мы поняли тебя, Мэдом: иные времена, иные возможности для Лому? Церин открывает новые знания?
–Да, Пафр. Получено новое знание. Оно необычно. Не адресовано непосредственно кево. Но самое…– Мэдом замялся. За такое, будь то недоказуемо, опасно, вне закона Лому, несмотря на звании и Род, могли сжечь в Косме. Но назад уже нет пути. Пути, который выбрал для себя не Мэдом. – Самое опасное в том, что знание получено не от Камня…
Лица Дуэхвы исказились. Непонимание волной проблеснуло в их глазах.
– Но Мэдом… только божественное знамение подтверждает истину, и только истина от Бога даёт цельное знание! – голос Го был спокоен. Его величественно сильный подбородок взмыл скачком вверх, светлые волосы, повязанные традиционным ярко расшитым апр, скользнули с плеч. Это вовсе не вызов. Но как можно подрывать веру в великого Бога?!
– Го, я знаю всё, что касается Лому, – начал так же спокойно Главный Хранитель. – каждый закон Дуэхвы и Лому высечен как черты на камне у меня в голове. Но я знаю, как и ты, больше этого. Но… Камень согласен!
Го смотрел на Мэдома. В ярко-голубых глазах не было враждебности или соперничества. Как и вся Дуэхва, Го просто хотел знать, что происходит. Вопросы не исчезли, и , казалось, вот–вот хлынут на Мэдома.
– Что же ты… – Го запнулся, – он, твой таинственный прорицатель хочет поведать Дуэхве? Какими новыми силами может обладать кево? Мэдом, семь дней, и Цэя зальет Источник, а затем обнимет и всю Зею… Я теряюсь в догадках, чем ещё может обогатить Церин наш народ? МЫ сыты: у нас сады и поля, луга, озёра и моря, сотни животных и птиц, пригодных в пищу. МЫ богаты: знания, помогающие существовать кево, накапливали сотни тысяч  сэй. МЫ почти что Боги: нам не миллиарды сэй как Ваахру, Зее и Заруму, но долгие сэй нам обеспечены. МЫ свободны: предрассудки оставлены; наш континент некому делить, мы единственные разумные существа, передающие информацию словами.
– Именно об этом я и хотел поведать Дуэхве.
Раола наполнилась вибрациями Церина. Мэдом чувствовал это, как голос отца – слышал зов Источника. Он закрыл глаза и вдохнул силу, обещанную теплотой камня.
На лицах Дуэхвы лежала печать сомнений. Слишком затянулось объяснение Мэдома. Слишком странно было то, что Главный Хранитель принял знания не от Источника.
– Наши силы так велики! Наши дети, уже достигшие 15 сэй способны управлять Лому. Мы ежедневно пользуемся знаниями, накопленными за тысячи сэй, и все они ничтожны перед знаниями о Вселенной. Мы все ещё живем в мире тайн, и кажущиеся открытыми двери за грань – только ключ, повернутый дабы открыть эти двери. Взгляните на мир! Наши дети становятся учеными Мужами уже в 12 – 15 сэй! Предел ли это? Я бережно наблюдаю за ними. Мир движется, кево тоже. Церин был толчком, породивший мысль в нас самих. Но сейчас мы более самостоятельны, и, не будь Источника, кто знает, как бы мы смогли продолжать жить как…
– Мэдом, – прервал его Лому, – без Бога мы ничто!
– Бог даёт нам силу и знание. Но знание… которое выбирает сам для нас. Тысячи сэй было так. Тысячи сэй мы принимали дары. Радуемся, что всё выше и выше к Богу. Тысячи сэй мы брали то, что давал нам Бог, не зная, не думая, что существуют иные, более могущественные, а может наоборот – в сто крат простые, но свои, полученные от Зеи, – силы, знания. Конечно, они одно целое… без Бога мы находились бы сейчас на очередном этапе дикости. Но кто знает, может, развивались по иным законам, – законам матери – Зеи!?
– Всем нам известны Откровения, и тебе, Мэдом. Кево и Зея развиваются по кратным друг другу стадиям. Эволюции одного и другого идентичны, с разницей в миллиарды сэй. Ты же сам видел атомы её плоти и Души – они такие же, как у кево!
Властитель Бренности даже не шелохнулся. Конечно, кому ещё, как ни ему, связанному с душой Зеи, знать все это?
– Но теперь есть нечто, – продолжал Наивысший, – не данное Богом разуму, но принадлежащее Зее.
Раола вновь обняла тишину. В душе его покой. Даже когда смотрят как из пустоты шесть пар огненных глаз…
– Двое сэй тому назад, – продолжал Мэдом, – я посетил Комнату Экспериментов молодых учёных. Знаю, знаю, проверка объектов исследований такого рода не входит в обязанности Мудрейших, но, сначала от скуки, а затем ведомый Церином, я ступил за волной чувств… Многие работы были ошибочны, пусты, известные Дуэхве, не обнародованные ещё. Но я обнаружил нечто, подвергшее меня в изумление. Это была работа молодого кево со Среднего уровня. Имя его – Сэйн Ох Арум. Работа пестрила фактами, теориями, подтверждениями. Он нашел нечто… он будто касался самого Источника!
– Вероятно, Арум смоделировал аппарат, который сможет пронести кево сквозь пространство без затрат тоно в Великий Косм? – логически вывел Загн, повелитель воздуха. Он ведал истории иных земель, разум Вселенной, подаренный божественным началом, был открыт ему.
– Сквозь пространство… – начал было Главный Хранитель, пытаясь досказать.
– Но все это известно НАМ. Вся информация записана, а знания будут обнародованы в тот момент, когда кево будут готовы их воспринять. Нам нет смысла покидать богатую Зею и мчаться в никуда!
– Да, сквозь пространство, – не выдержал больше Мэдом, – но не вглубь Вселенной… Арум нашел путь, который откроет перед кево новые миры… многослойно населяющие Зею, соседствующие с нами! С помощью Церина он откроет портал в параллельные измерения… и Бог дал согласие – он с нами! С его помощью мы будем жить вечно. Как Боги! 
    

День второй

Июль 2007 г., июнь 2012 г.

Был день,
И во Вселенной стояла тишь.
Не было ни бега времени,
Ни пространства.
Бесконечность лежала во всем,
И не было, кто мог прервать тишину.

И зажглась искра сути из ничего
И силы вышли из неё.
И был огонь вечен, как извечна Вселенная.
И был огонь возгораем мыслью,
И мысль родилась из огня.
И суть и сила были мыслью,
И огонь был мыслью,
И мысль стала над ними.

И воспела мысль, что надобно осуществиться,
И осуществилась,
И стала ВСЕМ.
И было ВСЁ над всем, и из ничего стало ВСЁ.
И наполнило ВСЁ материей и духом лежащее округ,
И дало равновесие сил и гармонию.
И когда гармония стала петь,
Округ построилось в порядок.
И порядок стал петь,
И все пело,
Потому что было довольно случившимся.
И были дух и материя слиты,
И назвалось ВСЁ – БОГОМ,
Чтобы возвеличить значение и деятельность,
Роль и сущность ВСЕГО.
И Бог встал над всем,
И был он материей и духом,
Гармонией и равновесием.



Сэйн проснулся очень рано. Запах фэры не успел разбудить своими сладостными нотками, – растение ещё спало, утопая в грёзах и мечтах о своём вечном Заруме.
За пределами комнат было тихо. Зея дышала густотой своей зелени. Её мягкий свежий запах бодрил, настраивая на рабочий лад.
Сэйн встал и подошел к окну. Великий Ваахр был как всегда ал. Ещё несколько фон, и Зарум, властелин Небес, взойдёт на свой трон. Появятся новые цвета, новые краски, вновь всё обретёт жизнь, всё проснётся.
Малиново-розовые облака, словно распущенное неведомым пастухом стадо, разбрелись по небосклону.
Сэйн смотрел на повторяющуюся картину мира, не думая о том, что ждёт его за этой реальностью.
Светило медленно показало свой плазменный край. Столько энергии, питавшей всю Зею и соседние земли, силы, способной разрушить в этом мире всё и всё воссоздать, света, согревающего тьму! И каждый его бег – новая жизнь! Новая смерть! Новая надежда!

– Знаешь, Сэйн, – хихикнула она, – ты до жути смешной! Смешной и… и ваааажный такой! – протянула Лэйола.
Она сидела перед ним. Как всегда свободно и открыто вела себя в свои 13 сэй. Её золотистые кудряшки, не убранные как обычно в хвост, доходили до пояса. Яркие карие глазки светились и смеялись. Маленький носик и кожа над щеками были усыпаны рыжими хлопьями, будто пыльцою цветка, делая акцент на белоснежную кожу. Тонкие руки обхватили колени. Вся она была простая. Простая и близкая.
– Такого не бывает! Зея пуста, – говорила она, – кроме нас на ней никого! Если я никого не вижу, значит, – никого и нет. – Прищурясь, с недоверием смотрела она на него. – Всё это сказки!
– Ничего не сказки! – буркнул обиженно Сэйн. – Я всё знаю! Я докажу, что мы не одни на Зее! Я ИХ видел!
– «Видел»?! – девочка залилась звонким смехом. – «ИХ» - это кого? Тараканов, что ли?
Сэйн был зол! Никогда он не позволял девчонкам смеяться над собой! Тем более – Лэойе! Ведь она же друг!
Яростно вскочил на ноги. Он хотел провалиться сквозь землю! Злость и ненависть, предательство и стыд грызли его.
– Зря я тебе сказал! Глупая ты! Ничего не понимаешь! Уфф! – махнул со злостью и обидой на неё Сэйн и, повернувшись к Лэойе спиной, зашагал прочь.
Он пошёл быстрым шагом, шаркая по влажной траве босыми ногами. Руки, убранные в карманы, срослись в кулаки. В горле застыла невысказанная обида.
– Доверился, как кево… а она… Ей бы ляльки за волосы таскать! Ненавижу!
– Сэйн, постой! – послышалось сзади. Сердце ушло в пятки. Нет, он не испугался, это не страх. Он слишком хорошо знал, ЧТО ЭТО.
Прибавил шагу. Не хотел бы показываться с глазами, полными слёз. Только не ей… Вытащив руки из карманов, он бросился бежать.
В свои 14 он бегал на редкость быстро. Мало кому удавалось его догнать. Он был подобен спортсменам, пробегающим ВЕЛИКИЙ ПУТЬ, и в данную фон был благодарен Заруму за свой дар. Он убежит от неё, и Лэйоя не узнает его тайны…
Ноги неслись сами по себе. Давно уже растаяли окрики Лэйои, а он всё бежал и бежал, стараясь раствориться в воздухе. Он бежал не от неё – от себя.
Сэйн проносился словно ветер мимо высоких темных лесов, растянутых на многие платы, мимо светлых полян с прекрасными разноцветными травами и цветами. Его тело рвалось туда, где никто не подумает его искать, где он – хозяин мира, владыка вселенной.
– Вот и я! – сказал он горе, вставшей на его пути. Из семи гор, находящихся окрест, именно эта всегда влекла его. Он часто оставался с ней наедине, доверяя свои важные детские секреты. Он знал, что она живая. Он чувствовал, что внутри скрыта её душа. – Здравствуй, Конгна! Я снова пришёл к тебе…
Тонкая вибрация коснулась тела. Это Гора говорила с ним. В этой вибрации было столько смысла, сколько ни один кево не сможет передать словами. И радость, и любовь, и печаль. Чувства матери к своему родившемуся чаду.
Спросив дозволения, Сэйн стал взбираться наверх, к вершине. Каменный монолит, мощный, грозный, обросший ласковой травою и дивными цветами, семена которых принес ветер с дальних равнин, никогда не внушал страха. Только любовь, только почёт, только доверие.
Поднимаясь наверх, он чувствовал каждую травинку, каждый камушек горы. И всё любил. Наверное, так же, как всё на Конгне любило его!
– Нет, Конгна, она меня не любит!
«А ты её? – спросила Гора, коснувшись его сердца.
– А я…
«Ты хотел быть рядом с ней?»
«Ну и что? – переходя на язык горы, отвечал Сэйн, – она глупая. Она ничего не понимает в цэи, сопатралке и матэйно!»
«Любви не нужны слова. Что такого, что девочка не понимает того, что ты рассказываешь ей? Это для тебя они просты и привычны. А каково ей?»
«Это же моя жизнь! Я уже двое сэй тружусь на благо Цэи и Пра. Я знаю все законы Дворка и Газк. Я рассказываю ей, как устроены атомы, квадцы, штови, а ей – что трава на ветру!»
«Ей не нужно знать то, что знаешь ты. Ты умён и молод. Способен на многое. Это всё. Всё…и ничего. Ты не видишь своего сердца. Но я открою тебе, мой мальчик, – ты уже готов по-настоящему любить. Ненависть и любовь – это одно и то же! Единство в противоположности. То, что дает сил, то, что отнимает разум. Прими её такой, какая есть. Я знаю любовь. Это – любовь!».
«Но ты не знаешь её!»
«Я – знаю! – ласково ответила Гора. – Я видела её в твоём сердце, а оно, мой мальчик, никогда не обманет!»

Вот и вершина – узкое плато. Место Сэйна. Мальчик скрестил ноги и плавно опустился на землю.
– По крайней мере Лэйоя знает, что я приду к ней. И ты, видимо, тоже…
Он знал, что для эмоций нет слов. Их можно только ощутить. И Гора ощутила. Сэйн не ждал ответа, но он прозвучал:
«Милый мой мальчик, я уже забыла тысячи сэй, проведенных на Зее. Так давно это было. Я позабыла многих, пробегающих мимо. Но тебя, мой  драгоценный, не забуду никогда. Только ты говорил со мною. Только ты спасаешь меня от одиночества».

Сэйн молчал. Вибрации грели его чистое сердце  и нашёптывали всё новые и новые слова. И когда гора замолчала, он посмотрел на Ваахра.
Алый купол кое-где был прокусан красно-бурыми змеями облаков. Мягкое небо, тёплое, вечное, дающее благо Заруму, плывущему по его телесам, оно знало правду. Сам Зарум, идущий туда, где сливаются воедино алый Ваахр и зелено-сизая Зея, был началом, он знал основы. И знал Сэйна, молящегося ему.
«Красиво, правда?! – спросила Конгна. – Но глаза кево не ведают всего, что происходит сейчас на Небесах. Я чувствую, ты можешь постичь это!
– Да! – не отрываясь от заката прошептал Сэйн. – Я изменю мир, Конгна! То, что ты дала мне, позволит нам узнать душу Зеи!
«Но будь осторожен! Знания могут и созидать, и разрушать! Только сила может удержать равновесие. А ты – сильный. Позволь сердцу вести тебя».
«Я, кажется, знаю эту силу!»
В голове рождался план, как соединить знания Горы и кево.
Магма Зарума всё так же кормила мир. Зея плыла в Великом Косме. И только Конгна и Сэйн знали: теперь всё будет иначе!

– Теперь все будет иначе! – сказал повзрослевший Сэйн. Всё то же небо и Зарум пылали перед ним. Будто и не было меж ним прежним и этим Сэйном столько сэй. Будто вчера любил он златовласую Лэйою. Будто вчера только зародилась мечта изменить мир.
– Что ж, Конгна. Время пришло…

***

– Мэдом, ты не можешь так поступить. – Ровным голосом произнёс Лому. Стены Раолы, казалось, вторили ему, отражая вибрации голоса о цепсон. – Арум не сможет стать высшим: он не принадлежит к ним по рождению.
Его взгляд, ещё мгновение назад обращенный в никуда, скользнул по Главному Хранителю. Синие до черноты одежды, сшитые разноцветными нитями в узоры, возвещающие о знатности и Роде, ни на миг не шелохнулись.
– Даже твоё влияние и первенство в Совете не сыграют роли.
Главный Хранитель был само спокойствие. Фраза же, произнесённая им, повергла Хранителя Бренности в оцепенение:
– Когда-то, Лому, все законы нарушаются…
– Но не самим законодателем! – Прогремел тот в ответ. Он не отступал. Повелитель Зеи по крови и призванию, знающий все законы бренного мира, не мог ни защищать их. Данная при посвящении в Дуэхву клятва призывала действовать только на благо Церина. Она не могла заставить, но души настолько проникались ею, что становилась сама душой, препятствующей сопротивление. Лому, стоя перед Наивысшим, не мог поверить, что тот каким-то образом обошёл клятву. Этого не могло быть! Но, может, заключил другую? Но с кем? Нет, нет! Это невозможно, ведь он же не…
– Лому, каждый из нас знает своё дело. Каждому дана особая власть. – Что-то настораживало в нём. Что-то было не им, не Мэдомом… – Сама Бренность лежит у твоих ног, но ты не смеешь преступать Закон, воспользоваться Дарами, – править землями семьи Зарума! Иначе ты сгоришь, опаляемый огнём клятвопреступления! Как и я, Лому, как и я!
Лому узнал своего старого друга. Нет, Мэдома не захватил кристалл, не дал ему абсолютной власти. Он вспомнил секрет хранителей, как 810 сэй назад нечто подобное случилось с Главным Хранителем Саэндром. Произошло что-то ужасное, неизвестное даже Дуэхве. И только Хранители Бренности из поколения в поколение передавали своим ученикам эту страшную тайну. И вот Мэдом. Друг…
Лому пытался взять себя в руки, но волнение жгло его умиротворённую доселе душу. Что-то неведомое творится в Храме. И, возможно, только он способен найти ответ, выход.
– Что сказал Источник, Мэдом? Ведь ты же спрашивал Его?
– Это был ответ… и не ответ вовсе…– Тело Наивысшего засветилось. Его синие глаза, казалось, превращались в сам Косм.
– Но ты сказал, что Церин…
– Да, да. Я сказал, что Камень согласен.
«Он лукавит?!» – Вырвались виз души Лому. Ведь хранители не могут лгать.
Мэдом поймал взгляд Лому. Будто выплывая из небытия, возвращаясь на Зею, он вдруг сказал:
– Ты сейчас думаешь, что я лгал Дуэхве. Я прочитал это в твоих глазах. Но это не так. Да, это не было похоже на ответ, какой мы привыкли получить от Источника. Что-то произошло. И я будто вечность был Им, а Он был мной. Он был согласен со мной, я знаю. И знал я, что Он – это я, а я – это Он! Бездна меж нами исчезла. И я знал, что Он согласен.
Сейчас лицо Главного Хранителя выражало радость малыша, которому дали конфетку. Но сквозь это счастье читалось одиночество и жгучее чувство обиды. А Лому думал, неужели всё повторяется…
– Когда это произошло? – Спросил он.
– Тебя что-то беспокоит? – Не понимая причины вопроса, спросил Мэдом. Он сейчас был далёк от реальности ДУЭХВЫ.
– Как давно ты был слит с Церином? – «Поверь, это очень важно для тебя» – по-дружески просил про себя Лому.
– Вчера. Перед созывом Совета. Без разрешения Источника я не стал бы вас беспокоить.
– Мэдом, произошло ли что-то странное во время вашего слияния?
– Если ты считаешь, что это было обычное дело, –  то нет. К чему ты клонишь? – Брови Главного Хранителя сдвинулись. Мэдом перешёл в нападение. – Я не сошёл с ума, не нарушил Закона. Я не лгал и не злорадствовал! Я ценю Закон! Я – сам Закон! – Гром его голоса пробивал насквозь.
– Взгляни на себя – ты говоришь как повелитель! О, Великий Зарум! Что с тобой, Мэдом? Я не подчиняюсь твоей воли. Пока молчит Церин. – Повернувшись к нему спиной, Лому прошептал с сожалением:
– Боюсь, ты и есть Церин…
Главный Хранитель не понимал, что произошло. Отводя взгляд от собеседника, он уже без власти в голосе произнёс:
–  Я не собирался отдавать приказы. Я хотел спросить тебя кое о чём.
Лому ждал.
–  Тебе известны все Законы Вселенной. Законы Лому – тем более. И я хотел бы спросить тебя, есть ли способ возвести Арума? Он со среднего уровня.
Лому напрягся. Такого ещё в его истории не было.
– Он не является высшим по рождению. Другие варианты исключены.
– Возможно Дуэхва…
– Я понял, куда ты клонишь, Наивысший. Но ДУЭХВА вот уже 600 сэй не создаёт законы. Всё, что необходимо для порядка, уже создано. Это и зовётся Законом. Если мы создадим новые, противоречащие законам Предков, мы нарушим Закон.
– Должны быть лазейки…
– Вряд ли. Древние были мудрее нас, они всё просчитали наперёд.
– А ты посмотри! – Голос вновь наполнился властью. – Мне нужно знать всё сегодня же! Иначе всё не имеет смысла!
Лому сделал вид, что повиновался. Ему казалось, что Мэдом придумал страшный план, который хотелось разрушить, сорвать замыслы. Лому чувствовал, что нужно поддаться. Иначе он не узнает, в чём дело.
–  Непротивление закону, Лому…
–  Именно так…
– Ты же знаешь, я не могу преступить Закон. Доверяй мне. Я знаю, что делаю.
«Одному Заруму известно, –  удаляясь из Раолы, говорил себе Лому, – ведаем ли мы то, что творим».

***
Сэйн никогда не вспоминал о случившимся, чтобы не лить слёз, чтобы не тосковать. Но сегодня был особый день.
Десять сэй назад его родители погибли в чудовищной катастрофе, которая унесла жизни ещё несколько сот кево. И, хотя на Зее принято праздновать уход родных, Сэйн грустил. Да, он знал, что они ещё встретятся: в иных мирах, на иных землях, возможно, на иных пространствах. Но такими, какие они были, не увидятся никогда. Это его печалило. Жгло. Раз в один сэй о думал об этом. Думал, и верил, что всё будет лучше в следующий раз. Что их разум сможет найти друг друга и снова подарить любовь, наполнив ею жизнь.

Маленький Сэйн мало видел своих родителей. Они постоянно пропадали в Храме. Оба со среднего уровня, трудились на благо Лому. Он всей глубиной своего маленького сердца любил их. Когда они оба возвращались на медном Заруме в ворту, он встречал их песнями и радостными воплями. Дед, конечно, проводил с ним много времени. Они гуляли по холм и горам, собирали травы и овощи на равнинах плодородия. Дед поучал его с ранних лет. Но все его мысли были о них.
Мама любила после возвращения сажать его на ложе рядом с собой, класть его голову на свои колени и петь колыбельную. Она гладила его по волнистым белым волосам, обещала рассказами о героях и предках вечную жизнь, правильную, без ошибок кево, без разлук их душ. Он слушал и замирал от прикосновений. Её руки касались самих струн души. Ему желалось, чтобы это было вечно. Мама. Тишина и любовь его сердца – то, что он чувствовал рядом с нею. Она всегда успокаивала его, всегда была ласкова и добра. Впрочем, качества эти она получила от своего отца, который одаривал Сэйна своей добротой и знаниями.
Отца он любил по-особому. Высокий, спортивный, темноволосый, он всегда был в глазах Сэйна воплощением мужества и геройства. Про него ходили только добрые разговоры, его ставили в пример другим. Он был настоящим героем детских баек. Однажды он спас маленькую девочку, падающую с горы, где они отдыхали семьей. Он не пожалел своих сил и жизни, бросился к поскользнувшемуся ребёнку и буквально поймал её на лету. Мальчишки его поселения стали рассказывать, будто тот словно летучий мвуз парил над горами. И если бы не этот дар, придумывали они, он не смог бы совершить того, что совершил. Сэйн не хотел опровергать эти слухи, вскоре он и сам поверил в них! Папа – герой! Мечта любого мальчишки.
После возвращения отец тоже любил проводить тоно с малышом. Он сажал его на колено, смотрел пристально не улыбаясь на мальчика и серьёзно вопрошал: «Что хорошего ты сегодня сделал?»
Сэйн всегда готовился к этому разговору. Он репетировал много раз, прежде чем высказать отцу все свои дела. Но он никогда не привирал. Отец, казалось, всегда знал, когда Сэйн пытался его обмануть. Хотя обманом трудно назвать детские фантазии. Возможно, кто-то и привирал. Но не Сэйн. Слишком уж он дорожил дружбой и доверием отца. Да и дед учил всегда быть честным.
Отец после такой беседы трепал его вьющиеся светлые волосы, поздравлял с тем, что сегодня мир стал светлее от его дел, хватал и, уже не скрывая радости и теплоты, подкидывал на мускулистые плечи и так они носились по ворте целый тис, пока мама не звала приступить к церемонии пищи.
Они были дружны. Часто бывали на природе. Дед любил вылазки в горы, родители поддерживали его в этом. Казалось, счастья не будет конца и края. Но этот край как раз таки и погубил их.
Родители обслуживали корабль Фэтт, редко отплывающий от Храма к другим землям. В их обязанности входило сопровождать копии свитков и плат, увозимые на другие земли семьи Зарума. Необходимо было передавать знания, накопленные за некоторые сэи, своим. Карфароны не могли пробиваться через гущу Косма. Кево не научились ещё передавать мгновенно информацию так далеко.
Корабль приготовился к взлёту с одежд Зеи. Он плыл от Храма к Точке Старта, как вдруг нечто полоснуло край корабля. Кево, бывшие на нём, стали задыхаться от запаха гари и нехватка анраха. Всем стало ясно, что корабль не спасти. Сигнал, посланный на землю, предупредил об опасности, но все, кто был на нём, поняли, что Зея может пострадать. Челноки наполнились свитками, некоторые молодые и почтенные кево сопровождали их. Остальные же не сумели спастись. Они увели Фэтт подальше от Зеи, но не смогли избежать столкновений с мелкими небесными телами. Корабль и все, кто были на борту, навсегда простились с Зеей.


***

  – Меня не интересует твоё мнение, – звенел глосс Мэдома. – Что всё идёт по правилам, я знаю. Я хочу убедиться в этом. Ты желаешь оставить меня в неведении?
Служитель Цэи побледнел. Ослушаться Самого…Казалось, это был Великий Ваахр! Глаза – как грозовые тучи, пускающие белые с синим огнём ветки молний. Вот-вот одна из них пронзит несчастного служителя.
 
– Что ты встал, как иссохший куст фэры? Ну?
– Дуэхва дала приказ не докладывать по пустякам. – еле выдавил служитель.
Мэдом был зол. Он чувствовал кипучую силу, которая могла испепелить, сжечь этого недостойного, снующего под его ногами червя! Чтобы не осталось и следа! Пепла! Даже духа!
– Я – ДУЭХВА! – кричали молнии, – Я – ДУЭХВА, ты слышишь?! Я приказываю – ты выполняешь! Я говорю умереть – ты умираешь!
Служитель стал белее белого полотна. Он только и слышал удары грома: «Я! Я! Я!». Не смея моргнуть, боясь распрощаться с Цэей, он ощущать каждый раз тем, что называл Главный Хранитель. Он не чувствовал ничего, кроме страха. Как сильна была властная сила Наивысшего!
– О, Великий Зарум! Я не слышу ответа!?
– Я готов…доложить тебе…о, Великий… – слова сами слетели с уст.
Мэдом будто проснулся. Будто не он только что отдавал приказы, будто не он только что говорил. Что это? Ведь он не имеет права повелевать. Только голос Церина указывал, что делать всем кево. Даже  Дуэхва не смела ему перечить. Каждый Хранитель – олицетворение порядка, гармонии, но не власти!
«Власти!» – промелькнуло в его голове… Он только что пожелал… власти?!
Что-то кольнуло в груди, что-то пыталось сказать, но Мэдом был слишком занят, чтобы слышать своё сердце.
– Ты будешь сопровождать меня, служитель, – совершенно спокойным голосом произнёс Мэдом. – Я хочу слышать обо всём, что произошло за последние дни. Как началось Становление Цэи? Мне известна суть процесса и совершенно не интересна. Мне важно, КАК происходит Становление. Я должен услышать из твоих уст всё, что было предпринято. Если нужно – покажи мне. Не нужно рассуждать. ПОКАЖИ! Как мне к тебе обращаться?
Парень явно осмелел. Услышав добродушие к себе и журчание голоса Главного Хранителя, он изрёк:
– Шаез, Наивысший. Мои предки принесли один из осколков Источника. – Улыбнулся довольный служитель.
– Итак?
– Всё началось с вчерашнего пробуждения Зарума, как только Ваахр впустил в свои объятья его колесницу. Началось Великое Движение. Надеюсь, ты не заметил этого, всё должно быть незаметно исполнено. Триста отобранных мастеров, – пел Шаез, – подготовили стены Храма к Становлению. Ни одного певра не пропущено! Всё, являющееся Храмом снаружи, отражает божественный свет Зарума. Теперь его свет доходит до самых дальних уголков Лому. Всё исполнено, как предписано, о, Великий! За семь дней цэи, впитавшейся в цепсон Храма, будет достаточно, чтобы активировать процесс. Атомы завуалируют Храм, создав защиту, передав Источнику заряд, необходимый для толчка пробуждения. Все, кто способен узреть Силу и Цэю, увидят это. Останется проверить створки Вершины. Когда Зарум даст толчок к Становлению, створки…
– Да, не продолжай. Я знаю. – Прервал Мэдом столь сладкий рассказ служителя. Тот и не знал, как Хранитель ждал его всю свою жизнь…– Это всё, что сделано?
– Нет, Наивысший! Хранитель Косма дал распоряжение, неизвестное ранее.
Мэдом напрягся. Впервые он слышит об этом.
– Четыре столба высотой 2,7 плат, скованные искусными мастерами из алгония, поставлены округ Храма. Чётко по сторонам света. Я слышал, как говорили Великие о том, что столбы соединят цэю Зарума. Через седьмой элемент шесть стихий попытаются вырваться на свободу. Им тягостно пребывать в телах смертных. Каждая сила будет перетягивать цэю на себя. Возобладает одно над всеми – нарушится равновесие. Четыре стороны света создают резонансный вакуум, не пускающий стихии наружу. Эта  «тюрьма» направит силы шести друг к другу. Они сольются через седьмого и, пройдя сквозь Источник, обогатят Зею.
– У тебя хорошая память, Шаез. – Задумчиво произнёс Мэдом и пошёл прочь.
Странные мысли лезли в голову, мешались и не давали сконцентрироваться на главном – что же сейчас? Что делать ему, Мэдому? Нужно было подумать… Остаться наедине… Или остаться с НИМ наедине…

Как всегда родная тишина приветствовала Мэдома. Зал был пуст. В эти фон дня, когда Зарум стоял в полудне, под страхом смерти запрещалось входить в Раолу. Сейчас Зарум влиял на Церин с тройной силой. Испепеление было неизбежно. Но не для Главного Хранителя.
Всё как обычно. Теплота Его вибраций, запах ионизированного воздуха, полумрак, скрывающий недостатки Раолы, показывающий величие Церина. Казалось, неведомые существа подпевали Ему, отражаясь, создавая неземные голоса. Хор был божественен. Сам Бог пел в нём! Вот Он – Само Величие! Безмерная Власть, требующая раболепия. Или только так кажется?
– Как хотел бы я стать тобою, Бог! – Шепнул Хранитель. В его глазах отражался космический свет Источника, выплывающий из самой сердцевины Камня. – Твои блики слепят меня, – это блики Власти и Могущества! Я чувствую стук Твоего сердца – он у меня в висках! Его вибрации выравнивают мои. Я тоже звеню тебе в такт. Я стою рядом и млею, как дитя целованное. Я заворожен тобой. Твой раб. Что ты хочешь? Что исполнить?
Всем существом жаждал он ответа. Он смотрел на Источник и ждал. Потому что знал: Камень ответит.
«Маадымм» – выдохнула пустота. Весь зал задрожал, словно все ветра Зеи ворвались внутрь Храма! Вибрации, настолько низкие, что кево не могли их слышать, пронзали тело Главного Хранителя. Будто во сне Мэдом все так же смотрел в сердце Камня. В глазах отражался свет Церина. Такой же синий, как цвет его глаз.
Медленно, но уверенно он подошел ближе. Черные одежды вспыхнули синевой. Пояс, расшитый по традициям рода металлом, цвета заходящего Зарума, будто горел живым огнём. И вдруг, всё, что было поверх Хранителя, вспыхнуло и сгорело! Но кожу не обожгло. Огонь не проходил сквозь неё. Волна эйфории покатилась по телу.
«Неопаляем» – родилось где-то внутри.
– Я внемлю твоей силе, Бог! Твоей власти надо мной! Что желаешь ты, чтобы я сделал?
Сам не ведая того, Мэдом поднял руки вверх, к Церину. Небывалая сила со свистом прошлась по Раоле и вошла в его тело. Он перестал быть собой! Ощутил бездну возможностей! Все мысли, витающие доселе в его голове, мгновенно испарились! Полная ясность! Полный контроль! Каждый атом тела, каждое биение сердца – в его власти!
– Что это? – Спросил он у Бога. Закрытые глаза видели всё, что происходило вокруг, даже больше: потоки нитями ласкали тело, проходили сквозь зал, сквозь стены; из глубины Источника нитями шло во все стороны нечто, питавшее себя цэей Ваахра, Зарума, всего, что источало жизнь!
«Этоо тоы» –  звучало отовсюду. Мэдом не знал, что ему делать в этом состоянии. Тонкие струны, пронизывающие его тело, мягкие вибрации, доносящие новый смысл до него переворачивали сознание, которое не пугалось. Училось быть.
–  Что – я?
«Тыыи всёоо» –  было в ответ– «Тыи всёо, чтоо видишь, – вибрации становились понятнее и чище. –  Всёо, что чуувствуууешь. Ты можешь быттть морем, разлитым меж берегами, можешь быть камнем в море. Можешь стать Зеей, парящей в бездне Косма, обогретой лучами Зарума. Можешь стать песчинкой, лежащей меж триллионов таких же. Можешь стать золой. Можешь жить вечно или мгновение. Ощущать бег фон и сэй или избавиться от их внимания. У тебя есть ВЫБОР.
– Я – это Ты?! – почти воскликнул Наивысший. – Я будто в твоём теле. Или ты в моём!?
«Ты прикоснулся ко мне. Но стать мною не смог…Ты не понял мою сущность. И это помешало тебе стать мной. Ты как цепсон Храма – он принимает мои вибрации, он близок к моему телу, но он не может стать мной. Он не понимает моей сути… Да и души нет у этого металла.
А Душа изначально чиста. Она прозрачнее любого кристалла Лому. Это дар Бога. Лучшее, что он мог подарить».
– ТЫ даришь души? – с ребяческим восторгом вопрошал Мэдом. Его глаза были закрыты. Тонкие вибрации то опускались, то поднимались по телу, руки покалывала необъятная Сила.
«Нет.  Я не так велик. Я только сын Бога».
– Но и ты – Бог!?
«Я не Бог… в моём осознание света Бога. Может, я стал им. Но только для твоего народа. Но, раз так, ты – Бог для всего иного, что есть на землях Зарума!»
– Что же выше…
«Да. Но вы называете его просто Богом. Я – не Он. И ты удивлён…
Несмотря на то, что меня никто не слышал, не воспринимают, как Живое, те вибрации и ощущения, которые ты сейчас испытываешь, – они всегда витали на Лому. Но я смог через некоторых из вас, «яснослышащих», «ясновидящих» передать знания, необходимые для вас. И для меня. Ваша цивилизация – это я. Муравейник, населённый моими созданиями. Каждый – доля меня. Благодаря мне, ты говоришь так, как говоришь, знаешь то, что знаешь. Ты ведь не думал до этого, правда, что это не ты, а я в тебе?
В древних легендах говорится обо всём этом, но кево утратили связь с тонким миром, и легенды теперь просто сказки.
Но ты не как все. Ты – одно из лучших творений Ваахра. Ты почти идеален. Ты – сама гармония. Способности твои растут. И они могут привести тебя к новому витку развития».
– Зачем тебе я? – Вдруг спросил Мэдом.
«Твоя Душа необычна. У неё есть особый дар. Дар усиливать изначальную мощь всех возможностей, данных телу».
– Значит…
«Да. Ты избран. Но не мной. Твоя Душа вечна. Она не перерождается и не умирает – она то спит, то просыпается. Она древнее Лому, древнее Океана Зеи».
– Я не совсем…
«Понимаешь?
Ты и не должен всего понимать. Но я расскажу тебе, у нас есть много фон. Твоя Душа всегда воплощается с дарами. Ты всегда занимал Высшие посты. Всегда был Главным. И не только на этой земле. Но я говорю тебе об этом уже в третий раз. Ты был Хранителем Саэндром, до этого бывшим Шанрном. Дважды твоя миссия возвеличивала тебя среди земель, и в третий раз будет так же. Я бы мог поведать тебе о тех временах и целях твоего прихода на Зею. Но завтра, мой Хранитель, на Совете Лому сам тебе расскажет твою историю. И 810, и 1620 сэй назад ты был таким же. Помни это.
Но Сэйн»…
– Сэйн?
«Сэйн… он должен начать нашу войну. А вступить в битву поможешь ему ты. Он откроет двери, так долго огораживающие вас от Всевышнего Бога. Пред вами откроется вся красота настоящего мира. Кево поднимутся на новую ступень развития».
–  Кто же он?
«Ключ, который откроет великую дверь. Но для того, чтобы стало так, необходимо, чтобы он стал хранителем».
– Но Дуэхва…
«Именно поэтому завтра будет заседать Совет. Лому откроет тебе знания прошлого. Он же найдёт, как возвести Сэйна. Я подскажу ему, где искать. Совет будет на твоей стороне. Всё будет по Закону».

Мэдом стоял под Источником. Казалось, всё это был сон. Но то, что он испытал, те силы, которые он приобрёл, говорили в нём. Он посмотрел на троны Хранителей. Каждый был достоин оказаться сейчас на его месте.
«Нет любви большей, чем любовь родителей к своему чаду», – подумал Мэдом. Он был и сметён, и счастлив. И рад, и взволнован. Захотелось рассказать всё самому дорогому кево в его жизни.
«И нет прекраснее любви мужчины и женщины».
Две любви разделяли сердце его на половинки. Они не соперничали друг с другом, но были столь непохожи, что не сплетаясь, умещались в его груди.
Через дааг он понял, что находится дома. Его ворта ждала, как нежная мать. Тёплое дуновение ветерка принесло запах Эо. Это было её любимое масло гамлона, ароматом которого дышала ворта целыми сутками. Мэдом подарил его Эо на Церемонию Их Единения. Торговец, странник из далеких областей Лому, тогда сказал ему, что это масло принесёт его возлюбленной счастье. Правда это или нет, но с тех пор Эо благоухала только им.
– Ты вернулся? – Услышал он нежный голос. – Я не слышала, как ты вошёл.
Эо подошла и обняла мужа, будто цветок, обнимающий росу. Изящная и незаметная, она всегда знала, как подойти и что сказать любимому.
– Я переместился. – Чуть устало прошептал Мэдом. Он поцеловал её в чуть вздёрнутый носик и вдохнул аромат кожи.
– Твоя сила растёт. – Ласково говорила Эо, гладя его по тёмным волосам. Ты уже можешь управлять ею. Это хорошо, аппи. – Казалось, она не удивлена новыми силами Мэдома. Будто знала и  ведала их всегда в нём. Возможно, она думала, что сила дана ему перед Становлением. Он же Наивысший. – Ты достоин этого дара.
– Я люблю тебя, Эо. – Глядя в её всё так же по-юношески яркие глаза, произнёс он. – Ты знаешь меня больше, чем я сам знаю. Но знаю точно, как сильна любовь моя. – Он взял её руки и прислонил к своей груди. – Оно бьётся для тебя. Я живу для тебя.
«Ты не знаешь  себе цены». – Шептали её глаза.
«Главное, меня ценишь ты». – Отвечали его.
«Ты всегда самый прекрасный юноша моего сердца».
«Ты вечно молода для меня».
Он поднял её на руки и понёс в спальню. Глаза, ни на миг не отрывая взгляда друг от друга, пылали страстью и любовью. Мир был потерян для двоих. Церин потерял свою власть, едва появилась Эо. Сердце пылало ярче Зарума на закате дня. Мэдом смотрел на любимую, а душа пела нежно:

Пусть глаза промолчат твои искренне,
Отчего лишь со мною меняются.
Пусть Душа твоя самая чистая
Тишиною Богов наслаждается.
Сколько, Эо, прекрасного кануло!?
И чрез фоны и сэи прожитые
Лишь одна исцеляла мне раны ты,
Окрыляя как бы Небожителя!

День третий

И бросил Бог горсть силы в тьму,
И стала сила твердью.
И разлетелась твердь на сотни и тысячи,
И части тысячи стали светом,
А части – тьмой в свете.

Вдохнул Бог вечность в них,
И разлетелись они в небытие
И заполнили материю.
Энергию ее внял;
И стала материя движима.
И в разных просторах по-разному
Концентрировалась энергия.
И где-то ее  было больше,
Где-то меньше.

Нарек Бог созданное Космом,
А энергию Косма – первоисточником.
И был он велик и не объят.

Разверз Бог первоисточник по Косму,
И перезвал все.
И стал источник Галактиками.
И галактики были делимы.
И делимы части их частей,
И их части по званиям.

И было это началом.
И нега лилась через все созданное.
И принял Бог –
Добро это.



– Совет был созван сегодня по важной причине. – Лому был спокоен внешне. Он очень старался не показать своё волнение. Руки держали полуистлевший древний свиток. Таких давненько не видела Раола. – Необходимо решить важные вопросы. Именно сейчас. Именно на Третий День Становления.
– Решится первый вопрос, задастся второй. А нет, так и второго не будет. Поэтому, будьте внимательны… Будьте снисходительны. – Добавил он.
Все Хранители восседали на своих тронах. Младший из них, Го, которому недавно исполнилось всего восемьдесят сэй, немного стесняясь своего возраста, старался всегда выглядеть мудрым. Впрочем, за его ум, знания и доброту никто никогда и не думал ставить его ниже других. Подобрав сизо–голубые рукава, Го выставил обе руки вперёд, показывая полное сосредоточение и внимание. Другие Хранители готовы были принять то, что скажет Лому.
– Лому для вас приготовил ценный доклад, – полушутя, глядя в глаза друга, произнёс Мэдом. – Дело обстоит куда серьёзнее, чем мы думаем.
Лому замер. Он не знал, как продолжить. И он видел, что Главный Хранитель всё знает. И не желает остановить! Почему?!
– Восемьсот десять сэй до нас на Зее так же жили кево. Они были как мы, возможно, даже мудрее и лучше нас. В тот период Зея ждала Становления. Главным Хранителем Цэи был Саэндр. Все его любили и уважали. Все ценили его искусство перевоплощения: из старых сгнивших зёрен он мог воссоздать новый вид растений, из битых болезнями птиц – новые виды птиц. Все восторгались его даром говорить и даром убеждения. Все тогда были счастливы, и всё цвело и радовалось жизни. Способности других Хранителей были менее необычны. Каждый, как и мы сейчас, управлял своей стихией. Каждый был Гранью Церина. Он же…– остановился Лому. Эти знания волновали его. За столько лет гармонии и счастья на Лому, он чувствует, что происходит нечто невозвратное. Нечто, что сломит его дух. Он не хотел верить в то, что чувствовал. Но он знал, что это важно произнести. Что это важно услышать… ему. – Он же был, как сам Церин. Старые Рамры хранят знания о том, что Саэндр смог как-то слиться с Источником и, буквально, стать им. Но это не то, на чём я хотел делать акцент.
Его голос оборвался. Все Хранители смотрели сейчас только на него. Каждый ощущал дрожь в воздухе. Церин, висевший над ними, мог источать опасность? Их Бог – ОПАСЕН?
– Бог не опасен, – спокойно ответил их вибрациям Мэдом. – Бог – сама любовь. Опасно отношение к любви.
«Что он говорит…опасно отношение к любви…» – подумал Хранитель Бренности.
– Лому, продолжай. – Попросил Хои. Его мудрость, источающая полторы сотни сей, казалось, уже приняла решение, которое не давалось Лому. Несмотря на покровительство огня, Хои не был вспыльчив. Всегда умел ждать. Всегда мало говорил. В свете Церина его одежды мерцали красно-оранжевым, вязь его орнамента красиво отбрасывала голографию знаков рода на его же трон.
– Подробности не известны. Хранители спасали тогда кево…
– Спасали? – удивился Морф. – Да я знаю, что они воскрешали буквально из земли пострадавших от Становления. – Морф, Хранитель Земли, не скрыл сглаженных чувств в донесённой информации. Всё, что касалось его храна, он воспринимал близко к сердцу.
– Да…– вздохнул Лому. Придётся рассказывать всё. – Тогда было много пострадавших. Саэндр в момент становления каким-то образом слился с Источником и волна, которой суждено было пройти по Зее, прошла по Раоле. Вся мощь её обрушилась на Лому! Взрыв был таким мощный, что цепсон прожгло до каменных ступеней. Источник чуть не уничтожил Храм, а Саэндр – свой народ. Рамры твердят, что никто его не узнавал. Он стал властен и гневен, раздражителен и своеволен. Будто повелитель приказывал всем и вся.
– Возможно, он не контролировал себя, – Лому посмотрел на Мэдома. Тот внимательно смотрел ему в глаза, и спокойный взгляд его просил продолжать. – А возможно… Церин контролировал его.
Лому замолчал. Хранители в непонимании переглядывались друг с другом.
– Это было так давно, Лому, – сказал Пафр, – стоит ли судить о прошлом с нынешнего горизонта? То солнце никогда не взойдёт. Бог меняет на землях всё, что меняется. Да и к чему ты клонишь?
¬– По описаниям Рамр Саэндр абсолютно схож с Мэдомом.
Вибрации Церина заглушили возникшую тишину. Никто, казалось, не дышал. И только лёгкая музыка звучала у всех над головами.
– Провидение Бога нельзя истолковать нашим языком, – снова взялся нарушить молчание Хранитель Божественного Пафр. – То, что считается естественно простым – не всегда таковым является. Всё происходит по нашим чаяниям. Вот и кево, ведомо, чаяли так.
Самый старый Хранитель замолчал. Его словам подыгрывала музыка Источника.
«Сладко звучит, да больно слушать!» – подумал Лому.
– На самом деле, мне ясно только одно. Мэдом был Саэндром.
Это признание далось нелегко. Друг, с детства считавшийся братом… Мог ли он повторить ошибку прошлой жизни? Мог ли он нарушить Закон?
– Стоит ли винить взрослого, что он младенцем брал чужие негты? Стоит ли дитё судить за ослушание родителей? Стоит ли, Мэдом? – вдруг спросил Пафр.
– Стоит ли? – Спокойно спросил в ответ Наивысший. – Лому рассказал не всё. После ТОГО Становления наше Лому расцвело краше прежнего. Оказалось, что Цэя обогатила Зею как того и ждали. Но Саэндр мне приснился сегодня. Он отпустил меня. Он сожалел о тех фон, что смутили его разум, что заставили предать Закон. Но Саэндр был Шанрном тысячу шестьсот двадцать сэй до нас. И Шанрна постигла та же участь.
Но я ни тот и ни другой. Я – Мэдом. Моя Душа давно пришла к гармонии и кево не стоит судить «дитё за ослушание родителей».
 Саэндр слился с Источником. Нашим Богом. Кто из вас не желал бы такого? – Наивысший обвёл Хранителей глазами. – Кто отказался бы от слов Бога? Его мощи? Равенства?

– Мы не можем судить,
мы не можем бежать,
нам дано только слушать
и Голоса ждать,

– Пропел Загн, Хранитель Воздуха гимн посвящения себя Церину. –

Нам дано только Слово –
и ты, что велик.
Мы стремимся узнать
твой волшебный язык.

– Кто знает, Мэдом, чем обернётся эта встреча. – Уже привычным голосом после песнопений заговорил он. – Может, лучше быть обычным кево, чем взрывать земли и Храмы?
– Не посягнув на великое – великого не достигнешь, – вдруг произнёс Пафр. – Не зная о жизни, как можно её спасти? Мэдом, ты хочешь что-то нам рассказать?
– Да, Хранители. Я тоже слился с Источником.
Вибрации стен Раолы накрыли Дуэхву. Вся зала заполнилась светом, необычным для этого времени суток. Кто-то из Хранителей закрыл свои глаза руками, кто-то остался недвижим с закрытыми глазами. Все были изумлены! Такое чудо произошло впервые за все собрания!
– Я – это Я. – Вибрировал будто, а не говорил Мэдом. – Не Источнику ли мы поклонялись? Не ему ли пели хвалебные гимны, когда было невмоготу? Не Его ли Именем славили детей наших, призывая дать им ум и знания, силы и света? Зачем отвергать его из сердец наших? В чём спор наш?¬ – Сияние исчезло, Мэдом, зависший посреди Раолы, медленно парил вниз на цепсон. Ноги его коснулись пола, руки, поднятые до этого к Церину, опустились вдоль тела. Одежда, иссиня-черная, заливалась золотом. – Я – не источник, – повторил он. – Я – это Я. Не потерявший разум, не потерявший плоть. Просто Церин хочет говорить с нами. Просто ему нужен Голос.
На губах Хранителей застыло чуть восторженное «Пророк». С губ Хранителей не слетало ни одно слово. И только Лому грустно смотрел в синие глаза своего друга. Только его мыслей не коснулась волна восторга. Что он задумал? Неужели он решил повторить ошибку Саэндра?!
 
***
– Ты так долго возишься с этим проектом. У меня уже голова кругом от твоих странных рисунков.
– Твух, это чертёж Становления.
Зала экспериментов была завалена различными работами. Странно, что его далёкий родственник обратил именно на него такое пристальное внимание. Сэйн подумал, что тот специально околачивается вокруг, чтобы досадить. Тот постоянно подтрунивал и делал колкие замечания. Мол, нет у тебя силы в руках, что значило всегда только одно резкое – БЕЗДАРЕН. Сэйн не переживал. Хотя родственниками Бог его обделил, но ещё одного такого же Сэйн не пожелал бы.
– Странное дело, – не унимался Твух, – вроде и работа, а посмотришь – одни круги да треугольники. И за что тебя хвалил только Саусс.
Саусс его хвалил всегда.
– Ты станешь достойным своего имени и рода! – Осыпал тот самыми высокими похвалами своего ученика. – Ты должен стремиться идти. Просто идти. Тогда путь покажется тебе целью, и то, что ты делаешь для кево, не омрачит твои дни. И то, что ты сделаешь для кево, прославит твоё имя!
Старый учитель всегда верил в молодого ученика. Находясь на пределе своих сэй, он продолжал передавать поколениям свои знания. Как дед Аэн, он был ласков и добр.
– А что ты хочешь доказать своими чертежами? Это же бред! Твои расчёты явно неверны.
– Я знаю, что ты не прав, – без обиды улыбаясь ответил Сэйн.
От этого Твух побледнел и отошёл прочь. Наверное, он завидовал Сэйну. Вниманию, которое уделяют ему другие. Он всегда первый. Всегда достойный. Всегда… отказывающийся от славы и привилегий. Этого Твух в нём не понимал. Этого Твух желал больше всего в жизни.
Сэйн решил прогуляться по Зале. Может, вдохновиться чьими-то идеями, может, отвлечься от разговора с неудачливым родственником. Он встал со своего тёплого кресла, подаренного когда-то учителем. Посмотрел на его кожаную отделку, красивые узоры, выбитые на спинке, оценил снова подарок и повернулся в сторону Холла.
Перед ним прошла ОНА!
Это её запах!
Её волосы, кудрями слетающие с плеч!
Она была рядом, и Сэйн даже не замечал её?
– Лэйоя?!

***

– Перейдём к тому, что волнует меня, – Начал спокойно Мэдом. – Совет, я прошу оценить работу молодого учёного, о котором я уже говорил. Пора решить, хотим ли мы вечности для кево?
– Главный Хранитель, о чём ты просишь? – Спросил Загн.
– Возвести Арума в хранители.
Повисла тишина. Снова только Камень шептал в Раоле. Совет молчал, будто скорбью наполнились их сердца.
– То, о чём ты просишь, – не осуществимо, Наивысший! – Произнёс Хои. – НИКОГДА ЕЩЁ МЫ НЕ НАРУШАЛИ ЗАКОНА. Ради чего перечёркивать нам писания? И Рамры, истлевшие до самых черт, молчат. В них нет ответа на твою просьбу. Всё так, Лому?
– Не совсем, – снова посмотрел он в глаза Мэдома, – не совсем так.
Вчера вечером Зарум светил необыкновенно ярко. Огни его доходили до моей ворты, обычно прикрытой от вечернего зарева. Я молчал. Я думал о Мэдоме, слившемся с Камнем. Мне не давало покоя то, что я знал. И я решил зайти в Залу Рамр.
Все вы знаете, как притягательна эта часть Храма. Сколько было оставлено наставлений и поучительных писаний нашими предками, мудрыми кево. Но мне необходимо было узнать, соответствует ли то, что происходит сейчас тому, что было раньше.
Дуэхва ждала. Всё, что говорил Лому, жадно впитывалось кожей Хранителей. Даже Наивысший, чей спокойный взгляд перебирал складки одежд Хранителя Бренности, ждал ответа на свой вопрос. Мэдом знал, что былое – всего лишь часть его Души. Но вдруг она скверна? Разрушительна? Он боялся на самом деле себя. Потому что сейчас его сердце молчало.
– Я нашел Рамры, описывающие наших предшественников. Сколько до нас было Хранителей, вам известно. Но мы не вникаем в суть вещей. Для нас Хранитель – всегда образец гармонии и спокойствия. Высшего света и предначертания для кево. Вряд ли Древние оставили бы нам писания, испачканные «грязью». Но чистота их помыслов не оставляет мне шанса сомневаться в искренности написанного.
Дуэхва ждала.
– Я нашёл свитки, рассказывающие о Становлениях. Это знаменательно! Столько восторга и счастья, праздничного настроения нашел я в них. Сколько любви и чистоты к Зее, Источнику, Заруму и Ваахру! Мне показалось, что МЫ были чище. Светлее.
Но в этом ли суть?
Каждое Становление описано подробно. Возможно, Древние не желали упустить что-то важное для потомков. Возможно, это всего лишь дань писаниям. Вот уже тысячи сэй они пестрят о Великом процессе. И мы все уважаем это. И в каждом становлении описан каждый Хранитель. Вечность передавали они своё учение из рук в руки. Всегда были горды своими силами и возможностью через Источник направлять наш народ. Всё было так.
Но несколько раз Наивысшие нарушали Закон. Так было тысяча шестьсот двадцать сэй до нас, так было и восемьсот десять сэй до нас. Сначала Шанрн, затем Саэндр.
Бог позволил им совершить эти ошибки или просмотрел, я не ведаю. Но писания не обременяются бранью или осуждением. Нет. Рамры говорят о любви. О силе.
Я рассказал вам о Саэндре. То же было и с предыдущим Хранителем.
– Об этом ли ты завёл разговор, Лому? – Парф, источающий силу и мощь, спокойно спросил Хранителя Бренности. – Это ли хотел донести до нас?
– Пафр, нет… не это.
Тоска заполнила глаза Лому. Он уже не мог не сказать того, что родилось на его устах. Столько не оттягивал он времени, но вся Дуэхва ждёт.
– Старые Рамры говорят со мной языком Бога. И на этом языке сказано. Что всякий,  входящий в Храм в Зал Дуэхвы, всякий, увидевший Церина, – взгляды всех хранителей одновременно грузом легли на лицо Лому. – Всякий, не испепелённый Им – Хранитель по праву и по Закону.
Дуэхва ахнула. Всё Хранители не могли поверить в то, что твердили уста Лому.
Кроме Хранителей Цэи никому нельзя было заходить в Зал с Церином. Иначе – смерть. Даже их жёны и дети не все могли знать, что происходило рядом с Источником. Смерть! Всех пугала Смерть!
– Лому, это…это испытание? – Спросил Мэдом.
– Это Закон. – Ответил тот.
– То есть, если Сэйн ох Арум пройдёт в Зал и не сгорит от Источника, он станет…одним из нас?
– Нет. Не совсем. Он будет хранителем, может участвовать в Становлении и в дальнейшем, как покажет Камень, сможет заменить одного из Хранителя. Передача произойдёт не по наследству, а по призванию. Церин сам определит ему Грань. Его хран ещё не известен никому. Пока Церин не выберет сам.
– При лучшем исходе, – заметил Морф, – мальчик останется жить. Толкать его на Смерть раньше своих сэй неблагоразумно. Как ты считаешь, Мэдом?
Мэдом был потерян. Это означало только одно – проект Арума зависнет в воздухе. Это означало, что Церин не даст силу Зее так, чтобы она открыла кево секреты вечности и нетления. Миры, населявшие Зею, останутся непознанными. Мир не изменится. Всё останется на своих местах.
– Лому. Только так? – Вопрошал он.
– Только. – ответила сама Бренность.
– Если он погибнет…
– Проект пройдёт все необходимые стадии изучения. И может быть следующее Становление…
Но следующее Становление не интересовало Мэдома. Это у Церина есть Вечность. У Мэдома остались десятки сэй. Следующего Становления он не увидит никогда.
– Мальчик не погибнет, правда, Наивысший? – старческий голос Пафра звучал утвердительно. – Мы не будем убивать юного кево ради экспериментов.
– Нет. – Мэдом закачал головой.
– Только чудо может все исправить, Мэдом. Только чудо. – Лому сочувствовал чаяниям Главного Хранителя. Только бы тот не наделал глупостей. Только бы сохранил самообладание…

***

– Я не верю своим глазам! Лэйоя?! Ты это?
– Дааа, – на миг потерявшись, отвечала девушка. Её усыпанное веснушками лицо выражало недоумение. Яркие золотистые длинные волосы кудряшками обнимали плечи, будто бы украшения и без того прекрасного тела.
– Какая ты…стала…– Не скрывая восторга вновь по-ребячески проговорил Арум.
– Сэйн?! Это ты? – Улыбка поплыла по лицу и глаза заискрились. Румянец коснулся белоснежной кожи и сделал её ещё прекраснее.
– Ты ЗДЕСЬ? – Каждой клеточкой тела спрашивал он.
– Я здесь. – Отчего-то улыбаясь, ответила она.
– Столько сэй… И я не видел тебя ни разу… здесь.
– А я вот взяла и появилась. – Смеялись её глаза.
– А ты взяла и пришла. – Шёпнуло само его сердце.

***

 Тишина Раолы обожгла. Мэдом был подавлен. За столько сэй мира и гармонии, он почувствовал опустошённость.
– Ты всё видел, и не сказал. – Шёптал он Церину.
«Ты всёо слыыышал, и не спросииил». – Ответил вибрацией тот.
–  Что мне теперь делать? Проект Становления Сэйна возможен, только если тот не сгорит в твоих лучах.  Но этого не может быть!
«Ты не доверяешь мне. Твоё сердце молчит. Ты узнал о возможности сделать так, как нужно сделать, и опечален тем, что это трудно. Ты заботишься о том, как спасти свой род, вместо того, чтобы дать Народу всё, что можно только пожелать. Ты боишься Смерти.»
– Я боюсь Смерти. – Губами только повторил Мэдом.
Камень прав. Его долгие сэи уже несколько раз говорили ему:
«Ещё немного и ты попадёшь в лоно Бога. Ты уйдёшь туда, откуда пришёл. Ты сольёшься с Первоисточником».
Но Мэдома волновало это.
Всё ли он сделал для того, что бы освободиться от бренности? Всё ли приготовил для потомков? О чём будут говорить, вспоминая его имя? Воспитал ли он достойного приемника?
Мысли проносились в голове со скоростью света. «Всё успеть. Всё успеть!» – Повторял он.
– Ты сегодня очень рано, – услышал он нежный голос любимой. – Я ждала тебя к закату.
Он снова не заметил, как переместился. Эо – вот что спасало его от Смерти. Она – как эликсир – давала по капле бессмертия каждым взглядом его душе. Проснулось его сердце, и снова захотелось жить.
–  Что мне делать без тебя? –  Спросил Мэдом.
Эо подошла ближе и посмотрела в его синие горящие глаза. Её глаза, полные любви и преданности, сияли подобно Заруму. Казалось, это был ответ на его вопрос.
–  Ничего. –  улыбнулась она. –  Я же всегда рядом.
Её легкие одежды цвета фэры развивались от ветерка. Тело, будто молодое, притягивало Мэдома.
– Пойдём, – звала она, – сайта уже готова.
И всё-таки она ждала…

***

Они гуляли по Парку Юности и Красоты и смотрели друг на друга. Она всё такая же – красивая, милая. Заливной её смех вибрировал в его теле, пробуждая улыбку, пробуждая его всего. Прошло столько сэй, а он так же смотрел на неё. Будто и сейчас она тринадцати сэй, будто и не было того разговора между ними. Словно бы убежал от неё Сэйн и вернулся. Словно не расставались они больше.
Она рассказывала, как отец взял её в тот же вечер на корабль Каарха и они уплыли на Медный берег Лому. Её Род занимался изучением Великого Океана, и они не могли оставаться так долго на суше.
В тот год она много думала о нём. Думала о том, что он ей сказал. Что есть другие существа на Зее, что есть другой мир. Она думала, что у него всё получится. И шутила тогда. Ведь они были детьми. Она его хотела просто подзадорить. Но он убежал и не вернулся… А она его ждала.

Возьми мою руку и шествуй со мною.
Я глаз твоих слёзы своими закрою.
Мне синей волною, мне синей травою
Приснились глаза твои той глубиною.
Мне снилось, что лето исчезло за сенью,
Что вовсе не ты, а сама – твоя тень я.
И капли из глаз твоих видела синих.
Ждала тебя долго на нашей равнине.
Но место забыто. И я по привычке
Ушла. Улетела, как белая птичка.
Я шла за листвою, я шла за травою.
Но нет тебя рядом. Но ты не со мною.

Она никогда не скажет, КАК писала эти стихи.
 
***
Весь Лому спал. Зарум окутан Великим Луу, всё умерло до нового похода светила. Ваахр расцвёл глубиной и сиянием. Яркие точки на его теле светились и радовались своему недолгому пребыванию. Братья и сёстры Зарума мерцали сейчас для Зеи. Их холодный блеск подрагивал в теплоте ночи.
Все спали в Лому, кроме Мэдома. Уж сильно тяжела была его ноша сегодня. Слишком многое пришлось пережить. Огни далёких точек бросали свой жадный свет на Хранителя. Кожа будто притягивала их. Ворта, освещенная со всех сторон, пропускала через верхний сэх их свет. Мэдом любил блеск далёких солнц. Где-то там рождались его предки. Где-то там, родятся его потомки.
Но был неспокоен.
Как жаждал он получить ответа на вопросы. Как хотелось ему обогатить народ новыми открытиями. И какой ценой? Убить этого юношу, чтобы через двести семьдесят сэй МОЖЕТ БЫТЬ воспользоваться его идеей.
Или Источник прав и Сэйн не просто так появился в данные фон и сэи при Становлении Цэи?
Мэдом всегда служил Закону. Всегда толковал его правильно, но что сейчас правильно перед судьбой целого народа? Выбор пути: остаться прежними или взлететь к Богу?
Страшный выбор. Может быть, поэтому он боится? Боится… умереть?
Смерть…
Успеть сделать всё…
Ему вспомнилось, как шло его посвящение в хранители и камень показал на выбор Пути Главного Хранителя Цэи… В тот день отец, Гаж Дэ, был горд своим сыном. Такая честь! Тогда он написал клятву, которая вела его по Жизни, показывая Путь.

Мир мне казался вечным.
Я как другой кево
Стал сердцем так безупречен,
Что осознал: всего
Что мне даровано Богом,
Что до конца Пути,
Так проживу, что долго
Будут любить и чтить.
Сердце открыто Небу.
Что мне – люблю, живу!
Я благодарен Ветру,
Кланяюсь я Дождю.
Землям своим внимая,
Кланяюсь Солнцам вслед.
Кажется, всё понимаю.
И полюбил я всех.

Как он смотрел на мир! Как чувствовал каждое существо! Так переживал, что не сможет донести до других, что ему не поверят и всё пойдет не так! Но когда он вошел в Зал Церина, все сомнения пропали. Камень приветствовал его тайным мерцанием. Мэдом стал спокоен. Счастье озарило его лицо. И он прочитал Клятву.
Других слов не понадобилось. Церемония прошла успешно. Церин осветил его светом звёзд.
Лому ликовал.


День четвёртый


И создал Бог нечто,
Чего не было доселе.
Чего не видели Галактики, скопления.
Чего не ведал сам,
Но дал волю – и родилось!
В круг Галактики двигаться стали,
И сжались в Центре в Силу,
И Сила стала велика так,
Что выбросила из своих пространств всё,
И оставила МОЩЬ и СВЕТ,
И МОЩЬ и СВЕТ стали едины,
МОЩЬ и СВЕТ стали двигать всем,
И движенье рождало ЖИЗНЬ,
И жизнь назвал БОГ ЗЕМЛЁЮ.
И много земель во множестве Галактик
Поплыли, отталкиваемые СВЕТОМ,
Стремясь к нему.
И увидел Бог, что всё ладно.
И понял Бог, что этого желал.
Возникла жизнь.
И пыль стала камнем,
И камень стал горою,
И гора тянулась к Богу,
Вращаясь и кружась вокруг
своего СОЛНЦА на планетах.
И понял Бог –
Добро это…


– А это что? – Глядя на иероглифические знаки оборотной стороны орнала, спросила Лэйоя. Она по-прежнему не очень понимала в тайных знаках древнего языка. Изобретения – не её удел. Что ж, Сэйну это уже известно. Он не позволит из-за своей глупости снова закончиться этим счастливым фон.
¬– Ну… это…– как же ей объяснить? Сказать, что это дело всей его жизни?
– Я думаю, это нечто очень важное. Это древний язык кево? – Пыталась помочь ему Лэйоя.
– Что ты, – даже удивился Сэйн, – это язык изобретателей. Вот это,¬ означает запись о тоно, когда я размышлял о плазме. Этот, – снова указал он на знак, – когда я теоретически обосновал возможность моего проекта. Здесь всё просто. – Улыбнулся юный мастер. – Просто нужно немного понять. В нашей науке важно только одно – отличная память. Иначе записи, сделанные второпях, не восстановить.
– И это всё – о твоём Становлении? – Спросила девушка. Её кудри скользнули на глаза. Легкий движением руки, явно уже по привычке, она откинула их назад, демонстрируя омут своих карих глаз.
Сэйн понимал, что это очень важно – быть сейчас с ней. И уже не суть, что она не понимает его технического языка и Законов. Главное – она рядом.
– Последний раз, когда я тебя слышала, ты рассказывал о жизни на Зее, отличающейся от нашей. Духи и всё такое. – Игриво, подумал Сэйн. – Я много думала о тех вещах. Знаешь, я с родителями многое видела на Медном Береге. Диковинные манфвы, пучеглазые кеи. – Улыбалась она. – В открытом океане даже есть полукево – полурыбы. Они так красиво поют! –Встрепенулась она, схватив его руку. – Дельвы, ну, ты знаешь про них. Говорят, они когда-то были кево, но отчего-то оказались в морях и Океане. Они совсем как кево, если не обращать внимания на их хвосты. Говорят, они скорбят о чём-то. Искупают вину перед Богом. – Взгрустнулось Лэйоле. Она опустила взгляд на землю, будто собиралась заплакать. Сэйну не хотелось видеть её слёз, поэтому он сказал:
– Наверное, Бог дал им это испытание не зря. Мой дед говорил, что мы сами создаём себе проблемы, когда как сами проблемы – просто путь к Богу. Возможно, дельвы – как и кево – сыны Бога. И они живут так, как даётся по замыслу Отца?!
Но Лэйоя грустила.
– Пойдём, я покажу тебе мой уголок Сада! – Радостно вскочил он и поволок её за собой. Мимо шли счастливые кево, и эта затея заставляла их улыбаться. Лэйоя, не ожидавшая от давнего друга такой выходки, посмотрела на него удивлённо. Не сопротивляясь, с тихой незаметной улыбкой, она бежала за ним, держась за руку.
Зарум был щедр сегодня. Тепло нисходило на гуляющих волною, ветерок сдувал печаль с их лиц и даровал толику блаженства. Самый жаркий месяц Ба, которого все ждали, поглотил Лому. Пот струился под лёгкими одеждами. Ничто не спасало.
И почему кево так любят Палящее тоно? Куда лучше Расцветное! Когда вся Зея просыпается, дарит кево ароматы первых цветов. Но все ждут буйства цвета! Красок Ба и Рара. Почему так хочется жить только в эти месяцы?! Хочется любить?!
– Вот мы и на месте! – Почти у самого уха произнёс Сэйн. – Об этом месте знают только двое – я и Бог. Теперь и ты…– смущенно произнёс он. – Не рассказывай о нём…никому. – Улыбаясь, шёпотом закончил он.
– Я здесь бываю часто, если далеко от дома. Всё, что необходимо – имеется.
Лэйола обвела взглядом «пещеру» Сэйна. Это были переплетённые заросли фэры и смо, создающие тандем. Ни одна стена не будет столь крепка, истинно – «его место». На земле лежал круг, спиленный из дерева Карка. Вероятно, Сэйн использовал его для сиденья. На нём свободно могли уместиться трое. Но их было двое…
– Размещайся. – Пригласил он. – Я постою.
– Нет, зачем же, – посмотрела на него Лэйоя. – Садись со мной рядом.
Сэйн покраснел, наверное, потому что застучали виски. Потому что зардели щеки и защебетало сердце. Будто вернулось тоно их юности. И ему снова четырнадцать сэй.

***

– Главный Хранитель, приветствую. – Лому сложил руки перед собой в символ Вечности. Будто и не было вчерашнего совета – лицо его выражало уверенность и спокойствие. Видимо, Мэдом уговорил в своей искренности, потому как его давний друг и товарищ ничего не делает просто так.
– Цэи и Пра, Лому! Рад тебе. – Искренне отозвался Наивысший. Ему было интересно узнать, что думал Хранитель Бренности насчёт проекта. Возможно ли его включить раньше, чем требует Закон, в Становление.
– Плохие дела, Мэдом. Столбы Пафра смещаются. Они врыты в землю прочно, но что-то наклоняет их ось. Они будто ложатся, закручиваясь вдоль Храма. – Всё то же спокойствие на лице.
– Но тебя не волнует это, Лому? – Таким же тоном спросил Мэдом.
– Меня волнует другое – что за сила делает это.
Лому вопросительно посмотрел на Наивысшего, как будто пытаясь разгадать эту загадку в его синих глазах.
– У меня нет ответа, Хранитель Бренности. Я слышу об этом впервые.
Мэдом всё понял. Лому не доверяет ему. Теперь всё, что будет происходить на землях Лому, тот будет воспринимать как проделки Мэдома.
Но это же их Бог! Неужели они, все они, вдруг решили очернить его? Или Мэдома?
– Лому, мы можем созвать Совет Учёных и они ответят нам на вопросы.
– Можем и созвать. – Голос Лому не дрогнул. – Но сегодня ещё много дел, Главный Хранитель. Становление уже в зените, ждёт своего часа, а ещё много дел.
Лому поклонился и молча пошёл в ту часть Зала, где восседает Совет Учёных. Вряд ли он будет давать указания. Скорее всего спросит о безопасности Храма и всех кево, находящихся внутри.
Тоска в сердце Мэдома тянула его в Зал к Источнику. Цепсон под его ногами сам будто двигался в ту сторону.

Раола встретила его своей теплотой.
– Что-то происходит, Церин?
Мэдом вздохнул ионизированный воздух зала. Как волшебно здесь! Как хорошо!
«То, что должно произойти». – Отвечали стены. Источник сиял как Зарум в полдень. Его лучи освещали всё вокруг. Цепсон плыл буквально под ногами, стены Раолы будто таяли. Куда до кево! Но Мэдом чувствовал себя здесь как в лоне матери.
– Столбы Пафра и Лому, что-то не так. – Со спокойствием сказал Мэдом. Он закрыл глаза и чувствовал, будто растворился в воздухе.
Сладкий позыв летать заставил его руки подняться. Он запрокинул голову назад, и хотел взмыть вверх.  Но вдруг стены Зала задрожали, и вибрации коснулись Мэдома. Это был ответ. Но вопрос на него был задан несколько тысяч сэй назад:

«Божественный замысел будет не понят,
кево не откроют врата.
Весь мир облетит цэя, Зея заноет,
и с шумом слетится вода.
Все реки сольются и пламя потушат,
земель не узреет ваш глаз.
Всё будет по божьему промыслу  лучше,
чем есть и чем было до вас».
Мэдома одёрнуло.
– Что это? – Испугался он. О каких временах пророчество? – Он не верил самому себе. – Это…
«…потерянный текст Рамры тоно КЖ». – Прожужжало у Мэдома в голове или всему телу. Весь он не знал, что сейчас делать.
Мэдом сосредоточился на точке Уц у себя на лбу и призвал всех Хранителей в Зал Церина. Через мгновение, казалось, Раола наполнилась их присутствием.

***

¬ – Знаешь, – полулёжа у него на плече, говорила Лэйоя, – мне не понятен замысел Бога.
Сэйн удивился. Впервые в жизни он слышит такое.
– Как это? А что ты хочешь у него узнать?
Она прижималась к его плечу, сидела рядом и грела своим теплом. Приближался закат, а они вот так и просидели целый день рядом друг с другом.
– Ну, что он хочет от нас? Какие у него планы?
Нет, она давно не та девочка, что бегала по равнинам рядом с Сэйном. Так странно и смешно было слышать от неё такие серьёзные слова! Нет, конечно, он ничего о неё теперь не знает. Возможно, она многое может поведать. Ведь стала… такой взрослой и красивой девушкой.
Золотые кудри обнимали его шею и плечи. Но он не смел пошевелиться, чтобы не спугнуть её руки.
– Расскажи? – Чувствуя её взгляд на себе, но не видя глаз, вопрошал он. – Ты, кажется, что-то знаешь про это?
Лэйоя всё же оторвавшись от плеча Сэйна и посмотрела в его глаза.
– На корабле у моего отца есть книга. Таких я не видела больше нигде в Лому. Она очень старая, наверное, ей более трёхсот сэй. Такая красивая! Синяя, как твои глаза! Её страницы усыпаны рисунками и чертами. Она необычная – когда берёшь её в руки, будто гром сотрясает пространство. Может, она принадлежала когда-то хранителям, подарившим эту книгу моему отцу. Или даже его деду. Но он никогда не рассказывал о ней. И не прятал. В неё написаны очень мудрые слова! Как бы поучения. Вот я читала её, читала и слышала про себя, будто слова звучали во мне, тонко – тонко вибрируя.
– Возможно, она принадлежала и хранителям. Древний хран. Похоже на то. И что же там написано? – Сэйн очень удивился, что Лэйоя внимала книгам. В его глазах она всё ещё сумасбродная девчонка, лазающая по деревьям и просто звонко смеющаяся в ответ.
  – Слушай, я запомнила немного, – встав на колени зачем-то, она поправила волосы, чуть замешкалась и начала читать нараспев, играючи, закрыв глаза:

«Поклоняйся лону, вышел ты откуда, взрастившему тебя.
Не знаем мы, уйдёт ли оно навсегда, но знаем, что нет у тебя дороже.
Прими матерь твою и отца твоего как самого себя.
То, что у них ты в доме – веленье Бога.
Не противься, а благодари Его – лучше для тебя нет доли.
Владей телом своим, как оружьем. Оружьем – как телом своим.
Ибо нет у тебя меча, острее руки твоей. И нет щита, надёжнее сердца.
Благодари лоно земли твоей, благодари лоно Матери Земли.
Ибо приютила она тебя, кормила и поила на короткое тоно с матерью твоей.
Ты же отдай ей то, что должен. Не груби ни одной из матерей.
Тело твоё – храм духа твоего. Чисты одежды твои, как и помыслы.
Всё, что возжелаешь – получишь ты.
Но всё, что получишь – умей брать и делиться с братом.
Не гневайся, и чист будешь лицом.
Не богохульствуй, и чист будешь телом.
Все пороки свои покоряй любовью, и откроешь дары великие.
Все пороки других – оставляй. И откроешь брата.
Каждый – свет Бога, его искорка.
Не туши огонь, дай ему разгореться в тебе.
Иди Светом, и Светом будешь.
Иди правдой Сердца – и вечен будешь».

Сэйн удивлялся и всё внимательнее и внимательнее прислушивался к словам Лэйои. Казалось, сам старый Аэн говорит с ним! Да – да! Он говорил с ним именно так! Так мудро и глубоко! Наверное, он читал эту книгу. Или знал о ней.
– Какая память! – Вместо вопроса сказал он. – Ты замечательно помнишь всё! – Всё ещё думая о тексте произнёс Сэйн.
– Что ты, эти слова будто врезались мне в голову. Хотя Отец говорит, что во мне мало проку. –  Стесняясь, произнесла она. – Учиться мне бесполезно – интереса нет. Все эти ваши формулы, черты древние. Не а, мне Океан дороже.
– Но он тоже учился в своё время, чтобы трудиться на благо Цэи и Пра в Океане. Много знает благодаря обучению.
– И ты туда же. – Недовольно ответила Лэйоя. – Что ж вы какие!? – Обиженно по-детски надула она губки. – Я, может, и так, без обучения всё чувствую! Всё знаю!
Ну, вот скажи, – вскочила она, –  что ты знаешь об дошея? – Не дав Сэйну и рта раскрыть, она выкидывала слово за словом. – А ведь это самый важный объект Океана! Все думают, что он неважен. Трава. А вот и нет! Если бы не он, цепь питания оборвалась! Рыбам нечего было бы есть! Птицам нечего было бы есть! Океан перестал бы получать необходимый для жизни анрах и мы, лишившись не дай Бог, деревьев, не смогли бы дышать.
Сэйн опомнился и засмеялся по-доброму. Вот она – та девчонка тринадцати сэй, которую он полюбил! Нет, она не изменилась вовсе!
– Что ты смеёшься? – Улыбнулась она. – Ну, что?
– Ха, разве этому не учат на Занятиях по Водным Знаниям?
– Не знаю, – глаза её потускнели. Она без обиды с грустью села на землю. – Отец всему учил меня сам. Мама часто болела в  Море и мы перебирались уз одного уголка Лому в другой – с Побережья на Равнины. С Равнин на Моря и Океан как только ей становилось лучше. Я почти не была на тех Занятиях. Возможно, многое пропустила и по остальным. Но отец читал мне писания. Может быть, он ведал больше, чем Мужи Знаний.
Сэйн грустил вместе с ней. Вот почему она исчезала неожиданно и ненадолго возвращалась. Наверное, тяжело ей было. И это было её тайной! Тайной счастливой девочки с Медного Берега.
– Твой отец достойный Корабля. Я верю, что он научил тебя всему, что было необходимо. – Искренне произнёс он. – Но что за книгу ты держала в руках? Мне кажется, мой дед читал её.
– А вот названия я не помню, – хихикнув, ответила отвлечённо Лэйоя. – Помню только – на ней красовался знак. – Нахмурила брови она, пытаясь вспомнить. – Выглядел он вот так.
Она взяла веточку фэры и стала чертить медленно на земле знак. Сэйну он был не знаком. Такие витиеватые рисунки могли означать и древний Род, и древний язык. Сэйн был в этом не далёк от Лэйои – знания древнего языка уже в который раз бьёт его, связывая по рукам. Но почему-то захотелось узнать о нём – этом знаке. Посмотрим, что даст Зал Мудрых  Храма. Там всегда можно было спросить у снующих туда – сюда Учёных Языка, что тебе интересно. «Мне – практика, тебе – Галактика», поговаривали они. Главное – запомнить вязь.

***
– Так значит, ты узнаёшь текст потерянных Рамр?
Мэдом был взволнован. Ещё бы – вместо будущего праздника предвещается катастрофа! Пророчество, потерянное почти тысячу сэй до нас, обрело смысл.
– Мэдом, нам пока ничто не грозит. – Отвечал Морф. – Главное понять, почему именно сейчас…
– Источник явно не шутит с нами. Все пророчества были до этого чётко к тоно. Значит, любое промедление с нашей стороны – и мир погибнет.
– Нет, Наивысший. – Сказал Пафр. – В пророчестве говорится о том, что МЫ погибнем.
Как же так! Зачем Источник рассказал ему именно сейчас? Что Мэдом прослушал в этот раз?
«Мы погибнем» – тихо полушёпотом проговорили остальные. Тень смущения и отрешенности коснулась их лиц. Нет, вряд ли кто-то из них переживал сейчас за свои жизни. Их жизни и цэя целиком и полностью принадлежат Храму. Но что будет с кево? Кто останется после них?
– Нужно посоветоваться с Источником. Так мы ничего не решим. – Сказал Главный Хранитель, раздавши команду.
Все устроились на своих тронах. Металл отливал светом Церина. На каждом – знаки Рода Хранителя, восседавшего на своём  месте.
Закрыв глаза, положив руки на поручни тронов, Хранители направили внимание на точку Уц. В голове зашумела Цэя, тела наполнились вибрацией и силой. Мэдом встал посреди Раолы и поднял руки вверх к Источнику.
Механизм Храма пришел в действие. Троны стали двигаться вокруг Мэдома, паря над цепсоном. Будто соединенные неведомыми нитями, они парили на ровном расстоянии. Теперь они были связаны меж собой. Из их лбов выходил полупрозрачный голубовато-синий луч, направленный на Наивысшего. Тот же светился синим светом в своих иссиня-чёрных одеждах. Вдруг цэя из Главного Хранителя хлынула потоком в Церин, он, потеряв прозрачность на считанные дааги, блеснул синим пламенем. Троны остановились. Ответ получен. Мэдом опустил руки.
– Теперь только ждать. – Прошептал в беспамятстве он.

***
– Так что же ты хочешь получить от проекта? – Лэйола следила за другом как рыжая шу, идущая по следам лесного зверька – жертвы. Она заглядывала в глубину его синих глаз, будто он увиливает от ответа. Ох, как трудно уйти от её карих глаз!
– Я хочу сделать кево счастливыми. – С замиранием в сердце ответил Сэйн. – Я хочу, чтобы кево жили в правде и чистоте. Чтобы Зея радовалась своим детям, играющим в мире и добре друг с другом. Я хочу открыть миры, населённые, но разлучённые с нами провиденьем или велением Бога. Но ведь это неправильно – жить так. Представь, что у тебя есть брат, а ты его не видела. Не знаешь ничего о нём. Даже не можешь представить, как он выглядит. Знаешь, что есть, а кто…
Лэйоя почувствовала тоску в его словах. Нет, он не изменился. Но она дослушает в этот раз…
– У меня есть идея, что всё на Зее обладает душой.
– Да, да! – Не выдержала она. – И мама так учила! У каждого куста! У каждой травинки!
– Да! – Улыбнулся Сэйн. Наконец-то она его слышит. – У каждого зверька, у каждого, кто есть в этом мире. Но мы не видим в них душу. Мы видим тела. Представь – есть возможность увидеть твою Душу, ты согласилась бы на это?
– Страшно. – Вдруг сказала она.
– А чего тут бояться?! – Удивился Сэйн. – Ведь Души прекрасны.
– Страшно узнать, что ты не та, кем являешься…
– Погоди. А если так: хотела бы ты жить вечно?
Он игриво посмотрел ей в глаза. В них, темно-карих, он увидел себя.
– Наверное. – Пожала плечами Лэйоя. – Я ещё не думала об этом. Мне только двадцать сэй. Еще многие сэи у меня впереди. Может, они мне покажутся вечностью?
– Если прожить их достойно и радостно, как говорит твоя Синяя Книга, то не покажутся. – ответил Сэйн. Глаза их не разводили взглядов. Ему хотелось сказать больше, сказать, что живи она всю жизнь с достойным и любимым человеком, жизнь не была бы скучной. Жизнь не была бы в тягость. Ведь есть он. Тот, который её любит.
– Мои расчёты, – Продолжал Сэйн, – привели меня к тому, что Зея от Становлению к Становлению распределяет Цэю, необходимую для продолжения жизни. Представь, если направить её так, что она пройдет не по Источнику, а по кево!
– Что ты! – Не желала участи быть испепелённой заживо, проговорила Лэйоя. – Мы все сгорим тогда!
– Да нет же! – Хохотал Сэйн. – Цэя пройдёт так, что кево получат заряд, как Источник, но он останется с нами! Навсегда! Я нашёл в Рамрах, что наши тела устроены как антенны. Наш позвоночник всегда принимал сигнал, но он заглушён. Мы не пользуемся им! А если его активировать и направить на нужную волну? Мы сможем сами себе продлять жизнь и молодость! Куда там полтары сотни сэй, подаренные Церином! Мы сможем быть живыми Богами! Тысячи сэй будут наши жизни! Мы всё успеем! Всё сможем воплотить!
– Но так неправильно, Сэйн! – Смахнув рукой с плеч золотистые кудри, ответила она. – Если мы перестанем умирать и рождаться, что останется для Зеи? Что уйдёт к Богу? Кем станем мы?
Представь, кево совершил ошибку и хочет её исправить. Но ошибка стоила жизней. И исправить её уже нельзя. Что делать ошибившемуся? У него будет целая вечность скорбеть и сожалеть об этом! Так нельзя, Сэйн.
– Но и смерть как смерть исчезнет! – Хотел донести до неё он.
– Бог создал жизнь, чтобы мы играли роли. Мы с тобой вчера были другими. Может быть, я была мужчиной, а ты женщиной. Может, мы были братьями или матерью и дитём. Понимаешь, мы проходим этот Путь, знаешь же, чтобы получить то, что имеем в следующей жизни. Без него мы могли стать после жизни кево другим видом, существом. Возможно, и это правильно. Но неправильно жить всегда.
Казалось, не он её, а она научает. Казалось, знает она больше него. И откуда эта проявившаяся так рано мудрость? Знание дел Бога? Сэйн с восторгом смотрел на неё. Прекрасную, умную Лэйою.
– Но это будет не только в нашу пользу. Если случится так, и мы сможем активировать тайную силу в себе, Зея обогатится!
– Зея? Обогатиться?
– Да! Наши антенны – позвоночники будут теперь постоянно передавать из Косма на Зею цэю, из Зеи – в Косм. Она будет вечно юна и стабильна. Её будет, как колыбель, качать на своих руках Бог!
Лэйоя призадумалась. Конечно, она не могла обвинить в чём-то Сэйна, тем более в эгоизме. Такого понятия на Лому почти и не было. Но мешало ей что-то просто принять то, что говорит Сэйн.
«Неправильно это. – Повторила про себя она. – Жить вечно – значит перестать чувствовать жизнь».

***

Тишина. Привычное для Раолы слово, когда Мэдом здесь один. Как же он сегодня жаждал её!
– Что же ты молчишь, мой Бог!? Или не слышал я, что ты сказал?
Мэдом был печален. Разрушить Лому! Кто бы мог подумать, на что способен Источник! Тот, кто согрел народ кево. Кто дал ему знания и умения. Кто взрастил и полюбил своё дитя! Теперь обрекает на Смерть!
«Ты боишься смерти, Мэдом. Она всё-таки страшит тебя!»
Источник заговорил вновь. Так вот что его беспокоило на самом деле! Вот отчего он не спал всю ночь! Он будто знал, что не в Его Смерти дело! Источник играл им. Играл, как младенец побрякушками!
– Что ты делаешь со мной?! – Кричал Мэдом. – Ты туманишь мой разум! Ты путаешь меня! Загадываешь загадки и не даёшь ответ! Ты ставишь Жизнь выше Смерти? Тогда помоги! Помоги своим детям! Что будет, если Пророчество обретёт силу?!
«Всё станет лучше, чем было». – Ответ был. Эта часть Рамры была непонятна Хранителям. Наверное, только Пафр разгадал её суть.
– Значит, всё на благо? – уже не кричал Наивысший
«Всё станет лучше…». – Был ответ.








День пятый

Но понял Бог – нет подобия Ему.
И понял Богу – нет языка вокруг.
И понял Бог, что велики Его созданья,
И Он велик,
И велики Его пространства,
И Он велик.
М некому дивиться Его силе и мощи,
И некому показаться и показать
Красу вселенной.
И взял Бог СИЛУ и СВЕТ от себя,
И сжал Бог
СИЛУ и СВЕТ с ДУХОМ своим.
И искрами зажглись
ЖИЗНИ  вокруг Него,
И было их 777,
Как захотел Бог.
И были они ПОДОБИЕ и сила Бога.
И назвал Бог их АНГЕЛ,
Значило что ЭТО Я ЕСТЬ.
И дал им Бог видеть и быть,
Слышать и внемлить
Поступки Его.
И послал ИХ во все стороны СВЕТА,
И понеслись ОНИ, ДУШИ СВЕТА,
Во все стороны.
И радовались все вокруг и сияло
От света Божьего в них.
И понял Бог –
Добро это…




В эту ночь Мэдом не мог уснуть. Он думал о Церине.
Его сила росла. И теперь он мог в мгновение ока оказаться там, где хотел. Перенося атомы и молекулы своего тела по ворте, из ворты в сад, проносясь над фонтаном и беседкой для Палящего тоно, он не мог успокоить свою душу.
А там, в ворте, спала Эо. Но сегодня он не мог уснуть даже рядом с ней.
Зарум оставил его непокорному Хсо, холодно освещающему путь. Но его Путь сегодня потерял свой Свет. Мэдом не слышал своего сердца.
Он не смел перенестись в Раолу. Будет День Пятый, и он успокоит свою душу тишиной Зала. А пока…
Он бережно, стараясь не разбудить, опустился на их ложе. Эо спала. Её белая кожа благородных кровей манила к себе. Но в эти фон он не стал тревожить любимую. Ветер из раскрытого окна щекотал её изящную спину, волосы чуть колыхнулись.
Мэдом успокоился. Завораживающе! Облокотился на подушку из мягкого мала, прикрыл глаза и уснул под первый блеск лучей Зарума.

Будто он и не закрывал глаз, как взлетел к Ваахру! Но нет, не Ваахр его призвал! Его вознёс сам Бог!
Великий Косм разверз свои просторы, из Ниоткуда возникло Нечто, само Свет и Благодать! Невозможно было смотреть на Это и не щурить глаз! Не возможно было не восхищаться и не любить Это!
«Звал Ты меня, Бог?!» – Губы шептали сами, будто теперь каждая часть тела принадлежала не Мэдому, а Ему – Богу!
То, что Мэдом назвал Богом, двинулось в его сторону. Масса Света и Любви рисовало какие-то знаки в себе. Мэдом уже перестал щуриться, привыкнув с закрытыми глазами «видеть» Свет, и протянул руки навстречу. Но Свет и Любовь прошли мимо. И вдруг в этом космическом порядке и хаосе прогремел голос! Это был Его голос!
«Ты противишься мне!»
Вокруг всё вибрировало и звенело, голова, словно колокол, отзывалась на каждый звук Голоса.
«Нет, я…– Хотел отвечать Мэдом, как вдруг понял, что вопрос не для него! Не ему говорит Он!
Главный Хранитель обернулся.
Сзади  него парил прекрасный юноша! Таких Свет дарит редко на Зее! Это был самый прекрасный кево, которого когда-либо видел Мэдом!
Кево молчал. Он склонил голову и ждал порицания.
Его глубокие космические глаза! Они были полные чар и волшебства! Его прекрасное тело без изъяна неволей притягивало взгляд! Он был сам Бог!
Ростом втрое выше Мэдома, он излучал Свет и Любовь! От него веяло Теплом Родителя, теплом Учителя!
«И ты думаешь, что это будет так?» – Гремело округ. Мэдом еле – еле освобождался от стука в голове. Направив кое-как цэю в точку Уц, Наивысший будто выключил все шумы мира! Вот оно что! Это не просто разговор!
«Я не могу противиться твоей воле, но ты дал нам ВЫБОР». – Отвечал прекрасный юноша. Его светлые вьющиеся волосы обрамляли лицо. Чёткие линии правильных губ вздрагивали и двигались как лепестки цветов.
«Я приму твоё решение…» – Снова сказал Юноша и посмотрел в сторону Бога.
«Ты знаешь, что может произойти? Косм велик, и если я отпущу тебя, как иные поступят?»
Свет и Любовь в этой пульсирующей Массе будто уговаривали сына не делать ошибок. Мэдом чувствовал, что меж ними тонкая связь.
«Я знаю, но как же иначе? Ты дал нам ВЫБОР». – Повторил тот.
«Выбор…– задумчиво прозвучал тот. – Твой выбор таков?»
«Я подарю им разум». – Бодрым голосом ответил юноша. Видимо, только этого он и ждал – разрешения родителя на своё волшебство. – «Они не будут жить вечно, как предыдущие, но они будут осознавать себя».
«Предыдущие уподобились вам. Вы научили их всему, что можно и нельзя знать смертным. Вы подарили им части своих Душ, зная, что у них Свой Путь!»
«Но они обогатили нас своими достижениями». – Пытался спорить с Отцом юноша, но тот был неумолим.
«Вы позабыли правила. Нарушили ту самую свободу ВЫБОРА. Это был Ваш выбор, не их, развиваться так. Но я не противился. Я знал, добро это. Но они стали вовсе иными. Их Свет превращался в Тень, и Тень родилась в Косме».
Юноша молчал. Он не мог спорить с всезнающим и всевидящим Оком. Всё припомнил. Ошибка оказалась слишком печальной. Плата же за неё…
«Вы чуть не погубили Свет и себя. Даже битву, которую вы выиграли на Зее, я не могу одобрить. Ещё пара толчков Цэи, и от неё осталась бы только пыль. Вы продемонстрировали неумение создавать жизнь. Но я люблю вас. Иди с миром».
Юноша воспарил выше и, неожиданно, бросился с великой скоростью вниз. Он летел, а вокруг него всё пылало! Казалось, пространство за пределами его кожи прогибается, стараясь не пустить его дальше. Но тот прорывал невидимые оковы и проламывал твердь Косма всё ниже и ниже. Мэдом видел, что тот летел на Зею!
«В Рамрах ничего такого нет! – Подумал про себя Главный Хранитель Цэи. – До нас существовали другие… не – кево? Была битва? Свет сражался с Тенью?» – как юноша, пришедший на первое своё Учение, Мэдом вопрошал пустоту. Но пустота не вторила и не отвечала ему.

Вдруг он очутился в центре Света неимоверной чистоты! Даже зарытые глаза, казалось, не спасут! Это было центром всего сущего! Центром Его Вселенной! Дом Бога!
Мэдом не знал, жив ли он ещё! Вокруг всё пело и источало Свет. Любовь и благодать творили вокруг гимны Богу, а невидимые существа кружились и двигали Колесо Вселенной!
Из всего Света ничего не было видно, только чувствовалось, что здесь собрались самые важные Мира сего. Шёл разговор о судьбе существ, населявших Зею.
Кто-то из присутствующих предлагал оставить всё как есть. Вибрации настолько искажали пространство, что, казалось, сам Мэдом двоился, мерцая, переливаясь из одной части Косма в другую. ЕГО Голос молчал.

Вновь он очутился на тот же месте, откуда начал наблюдать за происходящим Чудом. Вновь те же действующие лица предстали перед ним. Неимоверная Масса Света и Любви, которая будто впитывала Мэдома в себя, притягивала всё его существо, и Юноша.
Тот же понурый взгляд и громовой голос, вибрацией пробивающий кожу.
«Из этого ничего не получится. Ты не сможешь контролировать их ярость и гнев». – В его словах не было укора или обвинений.
«Я смогу…» – Шептали его губы.
«Ты не сможешь стать для них Отцом и Учителем».
«Я смогу…» – Продолжал настаивать тот.
«Я не даю тебе разрешения». – Закончил удаляющимся громом Бог.
Стремглав снова полетел вниз Юноша, но на этот раз Мэдом летел рядом. Его одежду вот – вот должен был опалить Косм, сорвать, обнажить его тело. Но ничего такого не происходило.
Он приближался к Зее. Вот и Лому! Они летят прямо туда!
Но что это? Нет ни Храма, ни поселений. Ни кораблей, ни разм!
Мэдом забеспокоился, стал вопрошать, но все вопросы путались и слова не слетали с губ. Все его попытки сделать что-то не увенчивались успехом. Он будто завяз во сне!
Юноша шёл к побережью. На Лому его называли Медный Берег. Чем он являлся здесь, Мэдом не знал.
У побережья в горах Юноша стал уменьшаться в размерах. Приблизившись к росту Мэдома, остановил трансформацию тела. Он искал что-то своими космически глубокими необъятными глазами. Но Берег был пуст. Море, бывшее на Лому морем Сна, с силой билось о скалы. Оно само искало что-нибудь живое здесь, в этом глухом месте.
Вдруг, следя за взглядом Юноши, Мэдом увидел высоко в скалах нечто, похожее на жилище. Завешанное непонятно чем, оно явно прятало кого-то в своем чреве.
Юноша взлетел в мгновение ока и отворил эту простенькую дверь.
Мэдом оказался рядом. Он увидел,  что  в пещере находится стая. Нет, не диких ваап или кусц, это были существа ЯВНО НАПОМИНАЮЩИЕ ИХ, КЕВО!
Юноша не боялся. Каким-то полу – свистом, полу – вибрацией он наполнил помещение стоном. Огонь, гревший у дальней стены «жилища» колыхнулся. «Жители» стали выходить навстречу Юноше, испытывая раболепие и восторг. Они нюхали его и трогали. А он стоял и ждал. Затем он резко переместился к подножию гор и тем же свистом привлёк к себе внимание этих существ. Те ринулись за ним.
Откуда ни возьмись с соседних скал стали спускаться другие существа. Они явно были заинтересованы в происходящем. Юноша ждал. И вот, когда, казалось, все из них спустились на небольшое плато, где стоял этот разумный кево, он вдруг резко стал светиться и расширять свет над всеми «жителями» Гор. Кто-то из них закрывал глаза рукой, кто-то падал от страха на пустую землю. Крик застыл у них в горлах, стон прорывался из их тел.
Вдруг так же неожиданно свет исчез. Юноша огляделся вокруг и улыбнулся. Как он был великолепен в сиянии дня! Сам солнце, разлившее свой свет, он резко взлетел и удалился.

Мэдом оказался над Зеей. На достаточном расстоянии, чтобы понять – теперь всё стало иначе. Бывшие совсем недавно полу – кево, существа обрели разум! Они стали строить достойные жилища и вид их изменился. Осанка стала прямой, на телах появились одежды. Лица светились радостью и Любовью!
«Вот оно что!» – Понял Мэдом. «Бог не хотел повторять разрушений, и не хотел давать нам – (в этом он уже не сомневался, что это его народ, что кто-то из этих существ предок Мэдома) – Разум! Самое высшее, что можно подарить после Души! Самое ценное, без чего Душа будет медленно расти и не прийти обратно к Богу».
Они создавали то, что вскоре станет Ла, а после разрастётся в Лому, древнее поселение первых кево! Сколько же тысяч или миллионов сэй пронеслось перед ним? Сколько сменилось жизней, Душ, уходящих и приходящих для Жизни?

«Ты ослушался меня!» – Гремел Голос. Вибрации вновь глушили Мэдома и не давали дышать. Его барабанные перепонки вот – вот лопнут. Сердце билось с необыкновенной частотой! Будто его жизнь висела на волоске! Будто что-то должно с ним сейчас случиться!
«Я сделал свой ВЫБОР. – Спокойно сказал Юноша, – И я люблю Тебя».
«Но ты нарушил Законы Мирозданья. Я ничего не могу с этим сделать».
Голос стал затухать. Любовь и Свет ничего с этим не могут сделать…
Вдруг Юноша стал падать вниз! Стремительно и быстро, против своего желания, он летел и летел, хватаясь за невидимые поручни своих потерянных способностей. Его глаза излучали космический блеск, они смотрели прямо на Мэдома! Губы шептали «помоги». Ему! Мэдом завис и не смог шелохнуться. Он был пригвождён к этой части Косма. Его удерживало нечто, неведомое и властное. Может быть, сам Бог!
А Юноша всё падал и падал. И вот, подлетая к Зее, (почему именно сюда? Бог Отец решил наказать его таким образом?) он вдруг стал прозрачным! Он стал каменеть и превратился в огромный драгоценный кристалл! Сияющий и источающий Любовь, он всё приближался к своей любимице Зее, к своим детям, кево. И, проходя сквозь её голубовато – синие одежды, разлетелся на сотни и тысячи кусочков! Основная часть стала падать на Ла (Лому) в район Малых Гор. Сама Зея стала питать его и лечить через гору. Он обязательно останется жить! Он собирал все силы и дал себе обещание: обязательно увидит расцвет своих детей! В этих горах они его и найдут.

Мэдом вскочил с ложа, жадно хватая воздух! Зарум ещё не начал своего движения. Это был сон и не сон! Мэдом не понимал, что проснулся. Он искал глазами кусочки Церина на Священной Горе Кон. И только мирно спящая рядом Эо успокоила его разум. Он выдохнул и прилёг к ней рядом.
 Не закрывая глаз, подумал о том, что это урок ЕМУ. Церин ослушался своего отца. Но он дал кево всё, что они хотели. Теперь настоящее обрело смысл. Он – их истинный Бог. Его, Мэдома!

***

Утро было необычным для Сэйна. Ему хотелось сегодня быть самим собой. Разговаривать с ветром, целовать цветы. Он решил обязательно посетить ту, что взрастила его после деда. Как давно он в суете своих дней не говорил с нею. Как давно её травы не ласкали его тела. Не целовали ног.
Он проснулся один в приятном настроении. Вчера было всё решено. Лэйоя вернулась на корабль к отцу на неделю. Они должны посетить иную землю. А сразу после Становления они объявят о том, что желают быть навсегда вместе. Всё будет так, как того требует Закон. Он приедет в белом с цветами архана, подойдет к её матери и скажет, что её дочь – Подарок его Душе. Поклонится его отцу и прочитает Клятву Вечности и Верности. Подойдёт к ней и преподнесёт букет. А дальше они будут счастливы всю свою долгую жизнь.
Сэйн был взволнован и счастлив. Он обязательно должен всё рассказать ей, Матери и Другу Конгне.
Орнал впервые оказался не у дел. Сэйн наспех оделся и двинулся к Разме. Цилиндрическая дверь бесшумно открыла свои объятья.
– Район Малых Гор. – Скомандовал Сэйн и переместился.

Как же давно не чувствовал он запах чистых трав, не выращенных кево, а настоящих. Диких. Когда Сэйн оставался наедине с миром Зеи, он весь светился изнутри. Он казался огоньком, подсвеченным миром земли. Она давала ему цэю и лёгкость душе. Какое блаженство было просто быть на Зее!
Ты есть, значит, ты нужен.
Ты будешь всегда добро жить.
На свете, который дружен,
Зачем нам чего-то делить?!
Находим спасенья в травах
И солнцах земель. И тлен
Бросаем. Крылами  бравых
Взмываем, встаём с колен!
И земли нас ждут, с приютом
Даря и тепло и Свет.
И мы просыпаемся утром
Для новых своих побед.

Сэйн никогда не знал автора этих строк. Но почему-то они запомнились его сердцу. Наверное, всё просто – просто этот стих о нём. О его Пути. А сейчас его путь простирался вдоль немятых трав к дальней Горе, к его Конгне.
Равнина была усыпана цветами! Разноцветие так манило, звало улечься на землю, вдохнуть аромат пряных и сладких цветов, услышать, как жужжат неповоротливые руги. Как хочется быть просто кево! Без орналов и Церина! Без Храма и Становления!
Сэйн прошёл мимо первых Гор. Больше напоминающие заросший Храм, они будто были построены здесь, а не вросшие в землю. Возможно, природа просто играла с воображением. Возможно, Сэйн слишком много трудиться в Храме.
Вот и Конгна! Величественная, крутая Гора! Как долго он шёл сегодня к ней!
«Здравствуй, родная!» – Шепнуло его сердце навстречу ей. Он давно не говорил с Горой словами. Слишком мало слов, рассказывающих о его чувствах.
«Я ждала тебя, мой мальчик». – Ласковые вибрации теплом обдали сердце Сэйна. Она всегда знала, когда он придёт.

***

– …а затем я проснулся. – Закончил Мэдом свой рассказ. Эо глядела в синие глаза, сопереживая его чувствам. Она нежно гладила руку мужа, говоря будто: «я здесь, я рядом».
Прошлой ночью она не спала. Она томилась и ждала Мэдома. Но знала, как необходимо было ему побыть одному. И ждала. Потому что не могла иначе.
Всю свою жизнь она ждала.
Она ждала его из Храма. Ждала, когда рождались дети. Ждала и любила. Потому что любовь не может просить, она никогда не говорила о своей боли, она была счастлива – ведь он был рядом с нею. Как и обещал. Как и любил. Пусть только ночь и утро были её по-настоящему. Но чего стоили эти недолгие фон!
– Я думаю, это наша история, Эо. Мне кажется, моя связь с Источником даёт мне новые силы. Они растут с каждым днём. И это пророчество одно из проявлений дара от Церина. Необходимо собрать Дуэхву. Но в одном я точно уверен – Церин на нашей стороне.

***

«С этим и пришёл к тебе» – Произнёс внутренним голосом Сэйн.
Гора приняла его как всегда в свои объятья. До вершины он добрался незаметно быстро, успев за это время рассказать главные новости своей жизни. Как давно он не ощущал себя любящим сыном! Как хотелось ему улыбаться в ответ своей матушке Конгне!
«Твоё сердце в гармони. Ты достиг высшего блага: ты любишь и любим. Что ещё нужно кево для счастья? Твои Свет и Сила, Цэя и Пра поют тебе. Всё получится у тебя, мой мальчик. Всё свершится.»
Гора пела его сердцу и он смотрел сердцем в её Душу. Она живая. Добрая. Если бы он помнил свою мать, он наверняка бы описывал её, Конгны, черты. Бог заключил её Свет в тело земли и трав. Что ж. Не это главное. Она способна дарить любовь всему, что есть на ней. Цветам и травам, жукам и мошкам. В её недрах живут сотни живых организмов, и все они любимы.
Какая она добрая и всепрощающая. Всегда Сэйн вспоминал ароматы трав, растущих на Конгне.
«Лэйоя всегда любила меня. Это знаю без слов. Мы предначертаны друг другу. Наши цэи сольются в момент Церемонии. Мне не нужна иная судьба, как быть с нею все оставшиеся сэи».
«Ты зрелый мужчина. Я вижу свет в твоих словах и поступках. Они благородны, мой мальчик. Ты будешь счастлив, она достойна этого».
«И я совсем готов к Становлению. Я помню всё, чему ты учила меня. Всё, что вывел, оказалось верно. Необходимо вылить линзу из песка с Берега Севера. Он отличается прозрачностью и белизной. Линза будет как раз над Источником. Столбы Пафра сейчас работают нам на руку. Они завершат своё движение на шестой день. Мы готовы, Конгна. Мы готовы».
«Знай, мой мальчик. Это твоя миссия на этой земле. Ты рождён не просто так в этот период сэй. Тоно определило тебя в помощники Бога на Зее. Будь спокоен. Всё так».

***

– И ты считаешь, что Лому прав? – Голос Главного Хранителя Цэи был спокоен и величественен. Хои, к кому обращен был его взор, молча кивнул.
– Нам нельзя действовать наугад. Все попытки исправить Рамры приводили только к одному – мы теряли нить Пути кево. Каждый раз мы сэи через сэи забываем значения былых слов. Мы уже не успеваем обучать древнему языку, как простые слова, бывшие в нашей молодости значимыми, уходят навсегда из нашей жизни.  Кто знает, что будет через двести семьдесят сэй, на следующее Становление. Может быть, древний язык станут называть древнейшим, а наш – старым. Не исключено, что придут новые Пророчества, и они изменят писания. Но пока мы можем только указать, что это откровение, данное тебе во сне.
Пафр остановился и посмотрел на Источник.
– Если всё так, то он сын Бога, заключённый в Кристалл. Нам нечем ему помочь. Мы можем только скорбеть о том.
Бог не совершает ошибок. Ошибки – удел кево. Но даже за это Он любит нас, Мэдом. Всякое наше движение и начинание, всякое наше Слово – Он любит, и мы гордимся тем, что и мы сыны Его.
– Но теперь, – перебил Мэдом, отняв недоговорённое слово, – получается, мы – сыны не Бога, а Сына Бога.
– Что не меняет сути, Наивысший. – Вернул своё Пафр.
– Мы обязаны ему всем, что мы имеем.
– Нам и до этого было известно это. Но иначе толковалось.
– Но это значит, он на нашей стороне. Нам незачем проверять правоту его слов и посланий.
Лому снова напрягся. За столько дней спокойствия, Мэдом вновь затеял свою игру.
– Что ты хочешь сказать? – Спросил он.
– То, что неслучайно он показал мне Сэйна Ох Арума. Что неслучайно его проект принял сам Источник и указал мне, что это благо для нас!
Мэдом то терял спокойствие, то утихал с каждой буквой. Как огонь разгорался и затухал каждый миг. Он хотел показать, что всё не случайно. Что надо действовать. Пятый день на исходе, а всё идёт так же, как было до них. Словно и не было веления Источника. Будто Дуэхва не видела его сил!
– Ты предлагаешь пригласить Арума на Совет? Уже это неслыханно само по себе. Тем более то, что любой не – хранитель просто исчезнет с лица Зеи, войдя в Раолу.
– Но источник явно говорил с нами о том, что именно Сэйну суждено изменить мир. Его план обогащения Зеи и нас всех достойно внимания на высшем уровне. Если Лому нашёл именно этот способ возведения Арума в сан хранителей, значит, это его судьба.

Случайности не имеют силу. Закономерности не складываются просто так. Каждый из Дуэхвы по-своему жалел молодого учёного. Никогда за всю историю кево ни один не смог удержать свет Церина. Все таяли от случайных взглядов, от открытых врат ожидая ответа на соблазн посмотреть на Источник. Не осталось ни одного, кто бы смог рассказать в своих семьях не – хранителей, какой он, божественный Камень.
– Либо это необходимо сделать завтра же, либо будет поздно.
Мэдом закончил и взмыл руки к Церину, показывая, что Совет закрыт. Он надеялся побыть наедине со своим Богом и вопрошать его о дне насущном, как ему быть и что придумать с Сэйном. Как привести его в Храм и рискнуть жизнью. Проект должен быть утверждён. Иначе Мэдом не увидит живого Бога! Он так хочет взглянуть в его космические глаза! Сказать, что предан ему. Чтобы тот стал как кево.

Вдруг Источник засветился ярче и пространство вокруг исказилось! Все хранители обратили свои взгляды на Наивысшего, посчитав, что именно тот показывает свои новые Силы. Но прямо перед Мэдомом в один дааг появилось тело молодого кево! Оно искрилось и подергивалось, не совсем материализовавшись. Раола заполнилась ароматами трав. Вдруг тело приняло чёткие очертания и формы, и Дуэхва увидела, что перед ними стоит Сэйн! Живой! Не испепелённый Источником!
– Великий Зарум! – только и ахнули все.
 

День шестой

И были вечны подобия Бога
И были послушны.
И душами чистыми были,
И каждый любил.
И всё, что делают они-
Всё ради СВЕТА.
И всё, что ни узрит их –
Всё светом становится.
Но видит Бог, тоскуют земли.
Видит Бог, просят они,
Тела свои тянут к Нему:
Согреть некого,
Некого взрастить.
И по любви к Нему
Спустились АНГЕЛЫ на земли.
И по любви к Нему
Отдали вечность свою,
Часть душ своих Богу,
Чтобы вернуться и слиться с Ним навсегда.
Чтобы вернуться
И стать ИМ навсегда.
И земли возрадовались,
И ангелы возрадовались,
Что любит Бог,
Что любят Бога.
Что полюбили земли свои,
Что стали чем-то большим,
Чем-то высшим,
Чем-то лучшим.
И проявил Бог тела их на землях их,
Разум оставил.
И знали: где кто.
И знали: где как.
И понял Бог –
Добро это…


Весть о случившемся за ночь перевернула всё Лому. Не было безучастных. Кто-то считал Сэйна выскочкой, обманувшим Хранителей (может быть, просто суеверные или не верящие в чудеса), кто-то Мессией, Великим Ан У. одно было ясно всем – грядут перемены.
Никогда ещё кево не видели чудес, но это, по истине,  – Чудо! Сколько тысяч сэй обычный кево не мог взглянуть на Источник. А он, простой парень, каким-то неведомым никому образом попал в Раолу – мечту всего Лому.

Всё утро споры не утихали. Всем хотелось знать подробности. В Храме Учёные и служители ходили друг за другом и вопрошали:
–  Его ещё нет?
Его ещё не было. Он ещё спал.

***

Фэра  отцветала. За несколько дней её аромат всё тоньше и тоньше пробуждал Сэйна. Сегодня он не касался пространства ворты. Двери и окна были закрыты. Со вчерашнего вечера надвигался шторм на Берегу Юга. Поселение, в котором была ворта новоиспечённого хранителя, мола быть усыпано каплями дождя, торопившегося всегда за штормом. Поэтому, были приняты простые меры. В комнате было тепло и уютно. Только ароматы, шедшие из белья для ложа, не пробуждали, не усыпляли. Умиротворяли.
Утро настало незаметно. Ни Зарум, ни Ваахр сегодня не пробудили Сэйна.
Он проснулся с мыслью о счастливом будущем. О Лэйое, которая будет ждать его на Медном Берегу. О его Возведении, которое произойдёт сегодня. О проекте, единогласно принятом на Дуэхве. О Становлении, которого он ждал полжизни. Жизнь только начинается. Здесь и сегодня! Он становится другим и новым! Волшебное превращение юноши в мужчину.
Сэйн неторопливо встал. Карфарон был выключен (слава Богу), и подрагивало только пространство вокруг него, готовое воспроизвести любое лицо в голографию.
Он небрежно убрал волнистые светлые волосы со лба назад, потянулся. Почувствовал каждую клеточку обнажённого сильного тела и медленно двинулся в комнату Пищи. Орнал был оставлен со вчерашнего дня на нудли. Он небрежно, ещё не обретя силу в руках, вставил его в пэйх. Задал команду и нажал на «взять». Дверки маленького шкафчика щелкнули и показали на протянутом подносе приготовленную еду.
Не задумываясь, он взял её в обе руки и присел на мягкий стул – шар. Передним из пола вырос стол со столовыми приборами, разложенными по правилам Пищи. Стакан с горной талой водой показался последним. Скрестив на груди руки, прошептав по ритуалу слова освящения пищи, не торопясь, Сэйн принялся за неё.
Он всегда любил только свежие фрукты и овощи. Правила приготовления не запрещали варить или жарить, но Сэйн помнил наставления Аэна, гворящего всегда так:
«В пище главное что? Главное любовь, с которой она готовилась. Главное – руки, собирающие урожай. Мысли, с какими этот урожай превращён в твою пищу. Бывает всякое, кево не идеальны, может быть, ненароком кто-то подумал недоброе, когда его руки касались твоей еды. Но это не беда. Твои мысли очистят любую скверну.
Помни: лучшая пищи – свежая пища. Не оставляй на потом то, что не доел. Никогда не доедай, не доживай, не донашивай. Никогда не бери у Силы в долг. Иначе придется платить трижды дорогой ценой».
Сэйн это помнил. Дед, живший всегда у Гор, любил сам собирать урожай. Он не то, чтобы не доверял материализации, нет, он был уверен в чистоте и правильности такого пути, но он любил всё делать сам. Пищи, приготовленная им, была чистой цэей! Тело вибрировало от первого до последнего кусочка!
На Лому было много пищи. Леса и травы дарили изумительные фрукты, ягоды и овощи. Какие-то были выведены еще сотни и тысячи сэй назад. Какие-то были дикими. Но всё Лому благодарило Бога за богатый и плодородный край.

Хорошо позавтракав, Сэйн неспеша оделся. Сегодня был важный день в его жизни. Как жаль, что Лэйоя не сможет воочию этого лицезреть.
Он одел золотые рапы на запястья. Черный амулет его деда висел на шее. Одежды были белы, легки. Волосы убраны охватом из коры ло-ло. Будто бы у него сегодня День Появления!
Теперь он готов!
Быстро окинув взглядом своё отраженье в комнате Сна, Сэйн подошёл к Разме. Двери отворились.
«Из неё выйдет другой Сэйн». –  Подумал он и шагнул в пустоту.

***

–  Совсем никудышное сооружение. –  Сказал Пафр, глядя на свои столбы. Они должны были помочь установить баланс света, меж тем стали заложниками Храма. Сам он стал похож на нераскрытый цветок. Столбы заполняли пустоту вокруг, оживляя пространство своим присутствием.
И всё же Пафр был недоволен. Мальчик, Сэйн, сказал ему вчера, что так суждено. Странно. Откуда ему знать божий умысел!? Но менять что-то не было тоно. Только теперь проект Арума ставил всё на свои места – Линза Света ляжет своим громоздким телом на столбы. И когда этот смышлёныш родился на свет? Не в эпоху ли, когда Бог говорил с кево?
–  Загн, утихомирь Природу. –  Подходя к Хранителю  Воздуха, произнёс Го. –  Я бы вмешался сам, да Океан жалуется на твоих приспешников. Ветер сегодня разгулялся не на шутку. Ваахр темнеет, хмурится.
Го любил проявлять свои способности. Он, казалось, ещё не наигрался ими. Совсем недавно Го был как Сэйн. Поэтому его симпатия к молодому учёному родилась в тоске по своему Возведению.
–  К тому же Клятву не услышат все.
–  Клятву, будь она таковой, слушают сердцем. –  Ответил Загн. Он всегда считал, что всё, что случается – должно быть. Поэтому не торопился что-то исправлять на теле Великого Ваахра.
Все Хранители наблюдали за приготовлениями к Церемонии. Все помогали, кто чем мог.
Загн переносил по воздуху тяжёлые плиты, устанавливал помост перед Храмом.
Го готовил Напиток Силы и Чести, размешивая огромный чан из аспу – Напитка должно хватить на всех кево.
Пафр правил свои столбы, управляя космическими силами.
Морф и Хои создавали для Церемонии особые вибрации, чистящие пространство и облагораживающие земли вокруг.

Мэдом готовился к встречи с будущим хранителем.
Главный Хранитель размышлял о своём Боге. Как мудр и непостижим был его замысел! Он всё знал заранее. Но Мэдом не послушал его. Оттянул драгоценные дни. Совсем мало тоно! Совсем! Сегодня или никогда.
Знающие своё дело изготавливали уже в лучших мастерских изобретённую Линзу Света Сэйна. Его чертежи, растолкованные самим Мастером (теперь его называли только так, и в Зале Изобретений после Возведения его почтут как Учёного, достойного Пра), чертежи в голографии повисли над головами мудрых мира сего. Проект приближался к завершению, и скоро триумфально будет осуществлён.
Мэдом был счастлив. Последняя тайна только оттеняла и его успех – КАК СЭЙН ОКАЗАЛСЯ В РАОЛЕ?

Лому сидел в Зале Уединения и чертил на Рамрах красного цвета новые писания. Про Источник, бывший Богом, кто кево, ставшими разумными, про молодого учёного, желающего вечности.
Его глаза высекали на каменных пластинах черты, руки были обращены к Богу. Всё правильно. Всё – Правда. Видел Бог или нет, Лому было спокойно. Он знает.

***

«Конгна, а как я попаду в Раолу? –  Вспоминал Сэйн вчерашний разговор с Горой. –  Мне туда отрезаны пути. Если только Мой Путь не идёт через это».
«Твой путь идёт дальше, мой мальчик». –  Конгна была добра. Она хотела подарить ему то, что никогда ни у кого не было. Может, она слишком привязалась к Сэйну, а может…
«Я не вижу пути в неё». –  Сэйн не боялся. Он чувствовал сердцем, что вот – вот изменится его судьба. Что-то произойти должно! Что-то сейчас!
«Хорошо. Я помогу тебе.
Помнишь, Аэн учил тебя, что пустота – это иллюзия? Что всё имеет начало и конец. И там, где начало, часто всё и заканчивается. Помнишь это?»
Сэйн помнил. Каждое слово деда было откровением. И, хотя он был тогда совсем малышом, сердце помнило каждое Слово.
«Да, я помню.
Из противоречий рождается истина.
Из пустоты выходит всё.
Каждое событие на землях – результат наших дел.
Каждое наше дело – результат прошлых жизней».
«Всё верно, мой мальчик, всё верно», –  ласкали вибрации Горы. Сэйн лёг на спину и посмотрел в Небеса. Чистое облако пробегало над его головой. Другое быстро нагоняло своего брата. Через несколько фон они перемешались. Слились в единый организм.
Сэйну нужно было понять сейчас только одно – как изменить мир одним движением руки.
«Я должна сказать тебе, что знала тебя раньше. Твоя Душа ищет Бога. Это прекрасно. Кево посвящают себя служению и их намерения чисты. Когда-нибудь их Души  перестанут рождаться и они навсегда вернутся Домой. Но твоя Душа, мой мальчик, она другая. Ты должен вспомнить то, что оставил в предыдущих жизнях. Ты должен дойти до осознания Себя».
Сэйн знал, что не просто так всегда тянется к Горе. Конгна любила его как мать. Всё было не случайно. Но вспомнить то, с чем оставил прошлую жизнь…
«Сегодня я дам тебе толчок к воспоминанию. Но это будет подарок. Подарок на ваш Союз с Лэйоей. Ты – посланник Небес. Зея будет помнить о тебе всегда».
После этого он очутился в Раоле.
И вот сейчас стоит на том же месте.

–  Ты необычный юноша. –  Спокойно, обходя его вокруг, говорил Главный Хранитель Цэи. Ещё пару дней назад Сэйн трусил от одного его слова. Вида. Теперь всё изменилось в его душе и сердце. Теперь он был уверен в Себе.
–  Твои расчёты оказались полностью верны! –  Мэдом улыбнулся, смахнул кивком головы со лба чёрные волосы и присел на выплывшее из центра Раолы металлическое кресло – трон. Возможно, это было его кресло. Сэйн не мог знать, что происходило до него в Раоле.
–  Я просто удачлив. –  Отчего-то не желая смотреть в глаза Главному Хранителю, произнёс тихо молодой Учёный.
Его праздничные одежды сияли в Раоле. Церин одаривал неземным светом. Светом, манящим и влекущим посмотреть наверх. В сердце Бога.
Но он не Бог. Сэйн знал это.
–  Ты готов к Возведению? –  Мэдом встал и направился к дверям Раолы. Ему не нужно было ответа. Ему всё рассказали глаза Сэйна.

***
Процесс Возведения в хранители прогремело на славу Зее и Церину! Сэйна вопрошали Все Семеро о чистоте его помыслов и дел, о том, насколько он готов служить Зее Правдой и Любовью, Силой и Цэей. Сэйн был уверен и спокоен. Когда закончились вопросы, Дуэхва вокруг него замкнула круг. Правая рука каждого из семерых легла на его плечи, левая – на плечи стоящего рядом Хранителя. Каждый из них по очереди внимал его сердцу, смотрел его Душу. Они говорили слова о чести и ответственности, о силе служения народу, о Храме. Цэя вилась вокруг по рукам, кольцо – колесо светилось сине-голубым огнём, радуя толпу знамением великих дел. Сэйн был спокоен. Он повернулся к народу и прочитал Клятву:

Сердце своё открыл я
Тысячам нитей Душ.
Я получаю крылья,
Чтобы спасать – так уж.
Землями вскормлен, Светом
Буду идти сквозь Тень.
Сердце полно Заветом,
Радость даруя всем.
Матерь моя учила
Не покидать свой путь.
Правдой своей лечила,
Телу – не отдохнуть.
Все чудеса вверяю
Только небесной Све.
Думаю, понимаю –
Что я такой как все.
Кланяюсь я травинке,
Соль от земель несу.
Да, мы совсем песчинки
Косма, но я спасу!
Сердце внимает Зее,
Полное слёз любви.
Руки ваши важнее
Мне, чем уста мои.

Карфароны во всем Лому излучали свет Сэйн Ох Арума. Его Свет видели многие. Ликование и гул не передавались к Храму. Хои и  Морф хорошо потрудились и над этим. Всё Лому было счастливо. И Лэйоя, глядящая на Любимого, плакала. Она смеялась и плакала от того, что любит самого замечательного кево на свете. Самого достойного и необыкновенного.
«Ты жди, мы скоро встретимся» –  кричали его глаза с голографии. Он смотрел сейчас только на Неё!
«Я ВИЖУ тебя». –  Отзывалось её сердце, и Он чувствовал это.

***

–  После твоего Возведения было много шума. Ты всех поразил чистотой своего сердца, Арум.
Лому был приятен и добр к нему. Вчера ещё Сэйн был никем. Сегодня – хранитель Храма.
–  Не волнуйся, – Глядя в глаза молодого собеседника, произнес он, – после Становления Источник определит для тебя Место в Дуэхве. Ты станешь учеником одного из нас, мы рады тебе. Возможно, всё предрешено, и твоё сердце открыло для себя Грань Церина. Тогда ты и сам поймёшь, кто ты. Познаешь себя.
Сэйн посмотрел на Хранителя Бренности удивлённым взглядом. Ни об этом ли говорила Конгна? Познать Себя! Но здесь ли?
На улице всё стихало. Ветра, беспокоящие всех, ушли на Море Рос. Зарум утопал в последних облаках, будто в подушках, вероятно, готовясь уже к отходу с лона Великого Ваахра.
– Хранитель. Я не знаю Языка Древних. – Признался Сэйн. Для хранителя это было недопустимо. Лому посмотрел на него с участием. Ничего не ответил, лишь кивком позвал в сторону Зала Знаний.
Огромные двери распахнулись перед Сэйном и обнажили свои сокровища! Тысячи сэй накапливало тело Зала эти драгоценные свитки и платины. Веяло древностью, и Тоно тонуло во всём этом. У Сэйна закружилась голова от высоченных полок и стеллажей, от потолков, изображавших голографией сцены писаний. Всё это было ни на что не похожим! Всё было божественно громоздко.
– Я сам знал мало из того, что знаю. – Повернувшись к нему лицом, произнёс Хранитель Бренности. – Эта Зала научила меня видеть Прошлое, Настоящее. Сюда я вношу Рамры для Будущего. Это – всё, что про нас известно: Язык, достижения, храны.
Сэйн обвёл взглядом Залу ещё раз. Сокровища манили к себе. Хотелось набрать полные руки и бежать в Своё Место в Саду, чтобы поглотить всё это, выпить до дна! Это бы мог сделать прежний Сэйн. Но не тот, что стоял здесь и сейчас.
– Как я познаю это всё? – Стараясь не выказать волнения и захватившего его неожиданного счастья, произнёс он.
– Я буду учить тебя. – Улыбка коснулась губ Лому. – Не волнуйся, это всё познаётся. У тебя ещё долгие сэи, всё успеешь.
Сэйн вдруг вспомнил о том знаке из Синей Книги, что показывала Лэйоя. Ему захотелось расспросить о нём. Захотелось узнать о ней. Он не придумал ничего лучше, чем произнести:

Владей телом своим, как оружьем. Оружьем – как телом своим.
Ибо нет у тебя меча, острее руки твоей. И нет щита, надёжнее сердца.

Лому остановился и изумлённо посмотрел на молодого хранителя.
– Откуда ты знаешь эти строки?
– Вам они знакомы? – Обрадовался Сэйн, желая расспросить скорее о них.
– Мне-то знакомо. А вот откуда тебе…
Сэйн вдруг остановился. Порыв угас. Что-то, видимо, было не так. Лому вопрошал взглядом и делал знаки, рассказать всё, что Сэйн про это знает.
Сэйн неторопливо раскрыл все секреты. Ему было важно знать, что означали те слова, что за знак красовался на обложки Книги, что за Книга, в конце концов, будоражит его сознание.
– Книга – писания Пророка Рыдь. – Начал отвечать на вопросы Лому. – Но она не несёт в себе пророчеств. Она написана примерно за пятьсот сэй до нас. Но была утеряна сотню сэй назад. Видимо, Род Кав Лса твоей Лэйои унаследовал её от создателя. Она упоминается в Рамрах эпохи Хранителя Хыкц, но текста давно никто не видел. Голографии сделано не было. Она бесследно пропала.
– Там на ней был знак. – Сэйн начал рукой в воздухе по памяти рисовать вязь, будто бы воздух мог оставить начертанное. Но Хранитель Бренности всё понял. Подняв брови, удивлённо он шепнул:
– Об этом я не ведал.
Сэйн подумал, что Лому не знает смысла начертанного знака. Опустив взгляд на землю, он вдруг заметил, что Лому направился к средним полкам, стоящим прямо перед ними. Не спеша, он пальцем будто читал названия свитков. Они возгорались тонким свечениями разных  цветов, когда палец чуть касался их.
– Вот! – Обрадовался чему-то Лому. Он достал старый синий свиток, как глаза Сэйна светящийся на солнце. – Это твой знак!
Сэйн подбежал к Хранителю, держащему свиток. Он всё так же сиял изнутри.
– Раскрой его сам. – Предложил Лому, перекладывая тончайший свёрнутый лист в руки Сэйна. Он открыл защитную вуаль. Осторожно, словно это нить Его Жизни, стараясь не повредить совсем, не надорвать.
– Смелее! – Направлял его Лому. – Со свитком ничего не случится, пока я рядом.
Сэйн раскрыл лист и от увиденного потерял на миг дар речи.

***

– Я не мог не придти к Тебе, мой Бог. – Торжественный голос Мэдома обнял Раолу. Вибрации Церина коснулись его тела и подарили негу. Главный Хранитель растворялся и таял в них. Терял для себя иной мир.
«Ты всё знал заранее… – Перешёл на вибрации Наивысший. – Теперь я всё знаю про тебя. Ты сын Бога, Ты не мог никогда ошибаться. Всё, что ты желаешь – будет исполнено».
«Я желаю мира для кево. Мира и процветания.
Чтобы ваши поля были густы и плодородны,
Ваши женщины – плодовиты,
Ваши матери – счастливы за своих детей,
А дети – счастливы участи родиться на Зее.
Я желаю этого. Именно поэтому с вами».

Мэдом знал это. Он не мог иначе. Он видел Его Жертву, видел боль и страдания за кево. Никто не сможет искупить эту боль.
«Нет, Мэдом, сможет. – Прочитал его мысли Церин и стал вибрировать сильнее. – Я желаю вашего развития, процветания. Я отдал вам себя без остатка. Но моё тело теперь – камень. Моя душа жаждет полёта. Ей хочется объять Небеса Своим телом».
Мэдом его не понимал. Ведь это невозможно.
«Это возможно, Мэдом. Благодаря Сэйну мир обретёт ясность. Вы познаете то, что видим Мы. Вы узрите все формы жизни на Зее. Слои и параллели сольются, загадок не останется. На меня ложится важная миссия распределения Цэи на Зею. Через меня вы видите и слышите другие земли. Я не хочу, чтобы она погибла, или чтобы с кево случилось несчастье. Ты слышал Пророчество. И оно близко. Поэтому, Арум нам необходим. Частота Света, падающего с Зарума и Косма, будет интенсивнее прежнего. Зея выстроится в ряд с другими землями семьи Зарума. Луч Света неимоверной мощности ляжет на орбиту Зеи. В тот момент начнётся Становление. Мои дети,  я не дам вам исчезнуть!
Задатки Арума столько велики, столь близки к моим… – Церин  замолчал на дааги, – Что я не ведаю, откуда они. Важно одно – его проект, его изобретение способно вернуть мне Моё Тело. Ваши силы, вскормлённые мною, всей Дуэхвы, помогут мне. Я смогу стать собой».
Вот оно что! Мэдом был счастлив! Значит, его ожидания оправдаются – он увидит живого Бога!
Он счастлив быть на Зее в эти фон. Он счастлив, что может искупить вину за всех кево перед Источником! Всё, что ни попросит – всё его! Будь благословенна земля, привлекшая его Душу в эти кеи!
«Я сделаю всё, что в моих силах, Бог!»
«Всё уже сделано, Мэдом!»

***

–  Не узнаёшь свой Знак Рода? – Улыбался Лому. Сэйн пытался вспомнить, но ничего не знал об этом. – Твой дед слишком рано ушёл от нас. Он мог прожить ещё несколько сэй. Возможно, он не успел передать тебе знания Бессмертных. Но он происходил из дивного древнего Рода Защитников Знаний.
– Я только вижу здесь… изображение его лица! – непонимающе, произнёс Сэйн.
– Верно. Это голографическое сопоставление. Язык Тил’а – он рисует то, что задано в пространстве. Он – переводчик всего, что не понято и не осознанно. Сейчас он расшифровал тебе Твой Знак, и всё встало на свои места? Не так ли?
Сэйн задумался. Загадок прибавилось, а не ушло.
– И что это значит? Кем были эти Защитники Знаний и от кого их защищали?
– Всё не так просто. Всё не так просто. – Задумчиво повторил Лому. Он позвал Сэйна к выходу из Зала Знаний. – Свиток возьми с собой. Он сегодня нам ещё понадобится.
Они вышли, двери за ними захлопнулись.
Лому вел его в место, где совсем недавно начертал новую Рамру. Они вошли, и тот пригласил жестом присесть на мягкий стул, напоминающий диск Хсо.
Сэйн был само внимание. Одни вопросы.
– Я говорю тебе, что твой Род – ведующие знаниями Зеи. Давно, очень давно они поклялись Богу – не Церину – сохранить всё, что было в первозданном виде.
Но кево постоянно меняются. Мир летит навстречу Бренности, умирая и рождаясь вновь. Мы забываем наши корни, забываем, КТО мы. Твои предки хорошо знали быстротечность жизни, сменность тел. Ещё лучше они ведали правилами ведения Жизни. Некогда Правила были доступны всем. Но, когда в Лому мир разделился на Хранителей, служителей, Учёных и других кево, знания не хотели оставлять в первозданном виде. Все считали, что они потеряли свою истинность. Свою суть. – Лому стало грустно. Он вздохнул. Взмахом руки поправил складки на Серых одеждах.
– На самом деле, это кево потеряли свою суть. Мир разделился. И перестал быть чистым. Мы перестали верить в истину. Мы верили только Источнику. Но источник Источника – кто он? Не высшая ли ценность?
И мир невозвратно покатился по Колесу Пути Зеи. Мы начертали свои Рамры. Мы одели разные одежды. Мы стали разными.
В твоём сердце есть нечто, привлёкшее Источник. Возможно. Ты и есть тот Спаситель, о котором говорит всё Лому, а? – Улыбнулся Хранитель Бренности. – И это будет совсем другое Тоно для всех. Твой дед вложил лучшие зёрна истины в твоё сердце. Пускай же они прорастут и дадут нам… Тебя.
Лому замолчал. Сэйн же осознал, почему был так непонимаем. Вся его жизнь – поиск истины. Истины, которая была не нужна никому вокруг.
– А Знак? – Посмотрел он в глаза своего учителя. Свет синевой струился навстречу Лому.
– Это ответ. – Произнёс тот. Что ещё здесь можно сказать? Сэйн должен был понять ответ сам. Сэйн должен был…

День седьмой

И видят они, что подобны Богу.
И видит Бог, что подобны они Ему.
И любят земли, И любят Бога,
И любят себя на землях своих.
Возрадовался Бог,
И наделил их СИЛОЙ НОВОЙ,
Возрадовался, и подарил им Я.
И всё сущее на землях,
И все земляне
Увидели энергию Бога, любящую их.
И стали они сами выбирать,
И стали они сами определять вечность.
И был у них теперь ВЫБОР.
И стал у них теперь ВЫБОР:
Что дальше?
И с любовью Бог смотрел на всех
И всех принимал.
И с любовью все делали СВОЙ ВЫБОР:
Кто в земли ушёл,
Кто на землях остался,
Кто к Богу вернулся.
И любил Бог каждого,
И каждый отвечал.
Но узрел Бог, Что выбор поделил их.
И понял Бог, Что две силы теперь:
Из СВЕТА выросла ТЕНЬ,
И свет был в тени,
И тень была в свете.
И земляне кто в тень ушли,
Кто в свете остался.
И изменились все.
И изменилось всё.
И пошёл брат на брата,
Земли на земли.
И исчезли одни, уходили другие.
И принимал их выбор Бог,
И любил их.
Но переставали слышать они: «Добро это» …
«И была Ночь, и было утро.
И встал Посланник Божий на тропу войны.
Тропа та разделяла мир Внешний и мир Внутренний.
И стал Посланник взывать к Богу своему:

– О, Бог! Я пришёл проявить Свет в душе своей.
Дай мне испытаний, дай мне смерти.

И Бог видел всё и знал каждого.
И так Он давал Ся и так знакомил с Собой.
Но не все проходили испытание.
Тропа была узка, не мог каждый на ней устоять.
Кто падал – Смерть уносила его в мир Ваахра.
Кто стоял до конца – Тень покидала его навечно.
Каждый год воины сражались и каждый год после Битвы их оставалось всё меньше.
Знал Бог, придёт тис, и на землях Его Свет будет.
Знал Бог и День и Тис, когда Свет будет.
Тень же не знала ничего и только смеялась над Богом».

Лому читал писания не глядя на них. Они проносились чертами в его голове. Каждый знак вспыхивал и угасал мгновенно. Только пальцы по привычке всё ещё плясали над текстом.
– Это Рамра Света. Наидревнейшее писание, сохранившееся до наших дней. В эпоху Воинов – самый почитаемый Свиток Знаний. Правила, Сэйн. Всё это правила.
– Несмотря на то, что Сэйн не спал всю ночь, он внимательно следил и усваивал то, что преподносит ему новый Учитель. Лому стал его отцом Знаний. Возможно, тот чувствовал, что Сэйн готов принять хран Бренности. Возможно, просто потому, что симпатизировал этому парню.
– Интересная Рамра! – Произнёс он в ответ. – Но зачем ты мне её вещал?
Сэйн понимал, что из тысяч свитков и платин, лежащих сейчас перед ними, Лому выбрал этот не случайно. Сегодня Седьмой День Становления. Через несколько тис процесс начнётся. Почему именно эту?
Лому не спешил отвечать. Его зелёные глаза улыбнулись вопросу, сам же он казался непроницаем. Когда-то и он не понимал, зачем нужна эта Рамра…
– Всё из Никуда в Никуда и уёдет. Вещь, произнесённая однажды, может помочь спасти тебе много Жизней. Ты слушай да запоминай. Вдруг придёт День, когда твой Путь будет зависеть от этих слов.
Лому улыбнулся и положил свиток на место.
– Пойдём, пойдём! Ты совсем не готов ещё к Церемонии.
 Он взял Сэйна под локоть и с шуткой, толкая, вывел из Зала Знаний.
– Всё только начинается, Ученик. – Загадочно произнёс он.

***

Главный Хранитель Цэи смотрел в чистое тело Церина. Его одолевали сомнения, и чувство ожидания гложило изнутри. Он был спокоен за себя, и одновременно его тревожило то, что изрёк Церин. Пророчество. Наступит ли оно в тоно этого Становления? Он доверял Источнику. Но боль, которую несёт Его послание, он не сможет пережить. Погибнет народ. Погибнет Эо…
Смотрел на Камень и молчал. Он ничего не спрашивал и ничего не ждал от Него. Скоро, если оно и в самом деле так, всё решится. Либо Зея поглотит в волнах Океана Лому, либо они станут бессмертными.

***

– Линза установлена ещё вчера. Всё идёт по плану. – Сообщил Пафр. Белые одежды с чёрными знаками рода сияли в лучах утреннего Зарума. – Лично я  не понимаю, почему столбы перестали двигаться, и двигались они зачем. Но сейчас всё стабильно. Можно приготовиться к началу Становления. Через пару тис всё произойдёт. Нужно подготовить и нашего нового Учёного. Надо отдать ему должное, пусть руководит процессом.
– Сэйн, – позвал Лому, – у нас есть тоно.
Тот удивился. Как ему могут доверить такое?
– Главное, Ученик, быть уверенным в себе. Позволь, я покажу тебе основы нашего ремесла. – Лому повёл Сэйна в комнату Уединения. Он, конечно, поведает своему Ученику о месте Хранителя в тоно Становления. Научит передавать принятую от Церина цэю, дабы Зея насытилась и насытила их. Всё, что нужно Хранителю – помнить, для чего он есть в этом мире. Всё, что нужно сейчас Сэйну – обрести Себя.
«Всё снова так, как говорила Конгна. Обрести Себя!»

– Но как, Лому? – Сэйну хотелось поскорее вернуться назад в Зал Церина. Скоро, совсем скоро начнётся Становление, а он пока ещё даже не понял, что от него хотят.
– Либо учитель не вещает, либо ученик не готов… – Лому задумался. Фон текли и текли. Сэйн готов, он чувствовал это. Но как открыть его Душе истину?
– Вот смотри. Живёт кево, и нет в нём толку?
– Толк есть. – Ответил Ученик.
– Но он просто живёт.
Сэйн вдруг стал почему-то вспоминать слова Лэйои. Вдруг они выстроились в связанные кольца знаний! Дед говорил так же! Кево живёт, но это не просто так!
– Кево живёт, но это не просто так. Истина в том, что жизнь каждого ценна. Не важно, чем ты занят. Если ты есть – это уже важно. Важно, что ТЫ есть. Богу все нужны. Не просто так он создал нас по подобию и образу своему. Он обогатил нас Жизнью и Душами, чтобы мы просто были. В этом смысл!  Иначе никак! Ему так одиноко в своём мире! И всё, что есть во мне, всё, что есть я – это Его суть. Его жизнь. Получается, что говорю о себе – то говорю о Боге! Что чувствую в себе – то чувствует Бог! Странно, но я понимаю, – завис на пару дааг Сэйн, – понимаю Его теперь и … люблю…
Лому проникся тёплой грустью.
– Что ж. Думаю, ты станешь хорошим Хранителем. Пафр оценит высоко твои успехи. Если ты так скоро понял цену Жизни, только Бог теперь над тобой, Сэйн. Пусть Хранитель Косма тебя учит. Церин не выбрал тебя ещё ни одной своей Гранью. Но ты должен знать хран каждого из нас.
Сэйн, не отошедший ещё от своего открытия, ещё раз удивился. Судьба так быстро всё меняет в его жизни.
– Ничего, Ученик, ты справишься!
Лому по отечески положил руку на плечо Сэйна.
– Пора тебе узнать о Становлении Хранителей!

Всё, что Сэйн узнал о Становлении, о своём месте в нём, убедило его, что мир соткан из тонких нитей, пересекаемых вариантами событий. Каждый день можно ступать на одни и те же линии Жизни. Каждый день можно видеть одни и те же лица и не постичь главного – все мы – одно целое. Каждый – суть Бога.
Точка Уц – пользоваться которой научил Лому – это одна из нитей! Но из сотни! И если кево свяжутся друг с другом всеми, мир станет другим. Мир сделается Светом!
Вот чему учила Гора, вот чему учит Бог! Вот зачем Сэйн преломляет Свет: чтобы Свет стал повсюду на Зее. Чтобы Зея проявилась во всём своём великолепии!
Сэйну было теперь не страшно БЫТЬ Светом. Он знал, для чего живёт. Лэйоя будет гордиться им!

***

Всё население Лому ждало у Храма. Народ возбуждённо восклицал имена Бога и Неба, их земли и солнца. Они ждали то, что по счастливой случайности выпало на их долю. Не все могли похвастаться таким зрелищем. Если видел дед, не застанет внук. Кево не научились ещё жить долго. Но теперь! Говорят, новый Учёный и Хранитель создаст вечную жизнь на Зее! Они дольше не будут умирать! Их дети увидят тысячи сэй, познают всё на Зее и других землях! Они улучшат Жизнь, победят болезни!
Правда, он говорил ещё о каком-то другом мире. Ином, находящемся с ними по соседству. Они не против соседей. Лишь бы те были миролюбивы и не мешали жить!
Если всё так, восславятся дни его, Хранителя Сэйна! Пусть Свет сияет над всеми его потомками!
Так кричала толпа. Но Сэйн не слышал всего этого. Как и другие Хранители, он был в Раоле. Чистый Камень звал его, он притягивал внимание. Сэйн ещё не успел его изучить. Почувствовать. Но точно знал – не в его он власти.
– Настало тоно и тис нашего Бога! – Начал Мэдом. – Пусть новый Хранитель поведёт Становлении. Сэйн! – Обратил свой взгляд на того Мэдом. – Мир ждёт твоих слов!
Сэйн знал, что делать. Он начал Становление.

Великий Зарум встал в полдень. Его тело зависло над Храмом Цэи. Линза отбросила свет ровно на вершину, и началось движение.
Как цветок, распустился Храм. От вершины беззвучно отошли грани на пятую часть, показав тело Церина.
Он взмыл над Храмом под линзу и стал наливаться Светом.
Всё вибрировало с высокой частотой! Тела кево получали такой заряд цэи, что, казалось им, становились богами. Все карфароны на всём Лому передавали этот свет. И не было уголка на Зее и землях Зарума, куда бы он не проник!
Волны бегут вверх и вниз, вся земля освещена! Кристалл света, каким стал Церин, кружится и вбирает цэю Косма.
Зарум вышел из фон полудня, но Источник всё вращался и вращался. Цэя и сила света не прекращали поступать отовсюду и в никуда!
Вдруг Церин закрутился с небывалой скоростью! Он, казалось, прожигает воздух! Все кево видели это чудо! Он кружился на своём месте и светился всё ярче и ярче! Столб света Линза – Церин – Храм будто пробивали Зею насквозь. И настал миг, когда цэя от Зеи пошла обратно. Но не в Косм, как было это ранее! Она сквозь Храм возвращалась в Источник и Линзу, чтобы распределить куполом вокруг Зеи Цэю. Откроются врата! Кево останутся вечно молоды и здоровы! И они увидят другой мир вокруг себя! Сэйн был счастлив! Он был горд! Где – то на Медном Берегу или на иной земле Зарума его видела сейчас Лэйоя. Она гордится им и любит! Тепло передалось Сэйну. Она его чувствовала. Их сердца бились рядом будто бы.
Но что это? Церин не пускает Цэю в линзу! Он вбирает её только в себя! Это не по проекту Сэйна!
Он всё кружится и кружится, всё быстрее и быстрее! И вот уже свист пронзает всех! Кево начинают закрывать уши руками! Кто-то пытается что-то сделать, но Камень издаёт небывалый свист, будто тело корабля пронзает одежды земли.
Резко всё стихло! Источник взрывается светом и… кево видят идеального, красивого Юношу на том месте, где только что был их Бог! Юноша смотрит на всех таким любящим космическим взором, что все бросаются на колени! Кево в изумлении, дивясь такому прекрасному лику, они стали пробиваться к нему ближе.
«Это Бог!» – Проносится по толпе!
«Это мой Бог!» – Шепчет приклоня колено Мэдом.
– Дети мои, как счастлив я видеть вас! – Будто сам бархат обрели слова, говоримые этим Юношей. – Вы – лучшее, что есть у меня. Я люблю вас! Освятит дни ваши Бог, да будет разум ваш чист и ясен!

Раболепие и почитание разлилось по толпе. Хранители же находились в Разме и не ведали, что им делать. Мэдом стоял на колене и любовался своим Богом. Слёзы умиления и счастья стекали на его сухие губы, глаза горели синевой Косма, пронзённые чистым светом Юноши. Цэя всё ещё текла в него и он был полон ею.
– Всё, что есть – всё ваше. Я здесь, чтобы помогать вам, любить вас, заботиться о вас. Все ваши желания и устремления исполню я. Вы – моё творение. Я не могу расстаться с вами.
Толпа восклицала, жужжала и ахала. Кто-то поднимал взгляд к Богу, кто-то молился и не смел поднять главы. Но было ясно одно – теперь всё будет иначе.
– Уберегу вас от умысла недоброго, свет пролью в ночи, коль боитесь вы. Насыщена будет жизнь ваша и чудесами, и знаками. Вся правда от вас не убежит и зла не познают сердца ваши.
Цэя плыла в нём как река, и играла красками. Они были прозрачными, нежными, глубокими. Таких не видели кево,но полюбили их сразу.

Вдруг из земли вырвался толчок! Он волной ударил в Храм, пошатнув Юношу – Источник. Волна сбила цэю, текущую в нём, но он продолжал вещать.
– Дети  мои. Даже если Сам Бог захочет помешать мне, он не сможет. Велика любовь моя, всё смогу! Всё стерплю, но вы получите высшее благо!
Толчок на этот раз ещё сильнее ударил в Храм! Он задержал поток цэи в себе и вдруг он выплюнул будто её в Юношу! Он переполнился! Потоки света, идущие от него, перестали быть контролированные. В разные стороны вырывались молнии и ударяли в соседние строения. Некоторые попадали в кево и жгли их мгновенно! Поднялась паника! Что-то было не так! На глазах их нового Бога застыли слёзы и …безысходность.
– Вот, Мэдом, – сквозь пелену воздуха обратился он. – Пришло возмездие Бога.
Мэдом, понявший всё мигом, залился слезами! Слёзы выходили из его синих глаз, скатывались на синие до черноты одежды, и падали на землю. Ничего не мог он поделать. Ибо воля Бога и Слово Бога твёрды.

Паника охватила всех! Как вдруг прошёл третий толчок и Храм выплеснул всю мощь и силу Бога. Юноша посмотрел на Небеса, улыбнулся и … тело его разлетелось светом и цэей над Зеей. Уж не обратит его мудрый Бог в камни. Только искорки света летали и проходили сквозь кево…
Мощные вибрации земли волновали Храм. Хранители, обратившись к точке Уц, объединили свои силы, Мэдом перенёс их тела из Храма! Его сила была на столько мощной, что разма не смела бы поспорить с ним в быстроте. Они оказались в несколько сотен плат от Храма и видели, как закрылись верхние створки и вдруг с великим грохотом он провалился сквозь землю! Пространство рядом с ним прогнулось, и из бездны хлынули потоки воды! Океан стал отнимать у земли плат за платом! Кево, не успевающие убежать, гибли в этой стихии!
– Мне надо к ним! Я хочу назад! – Вырывался Сэйн из объятий Хранителей! – Я должен успеть! Я знаю, куда надо идти!
Сэйн упал. Отчаянье билось в его сердце.
– Нужно идти! Она спасёт всех! – Шептал Сэйн. Как вдруг снова вскочил и ринулся обратно.
– Сэйн, ты не успеешь! – Лому не верил своим глазам. Обретший несколько тис назад силу жизни, Сэйн пытается спасти других! Он нашёл себя, любя остальных кево!
– Я успею! – Крикнул он стоящим уже вдали хранителям.

– Я знаю, куда идти! – Кричал он толпе! – Идите за мной!
– Это  он погубил нас! – Кто-то кинулся к Сэйну. – Это ты виноват! – Замахнулся было на него, как чья-то рука остановила и голос произнёс:
– Он – наш единственный шанс! – Куда нам бежать?¬– Спрашивал он уже у Сэйна.
– Гора, гора! Самая высокая из семи! На вершину!

Сэйн торопился! Он хотел помочь всем. Но воды, заполнившие равнину и место, где стоял Храм, всё прибывали и прибывали. Он кричал из последних сил, он показывал направление, поворачивал тела кево в ту сторону, бросался к тем, кто рыдал на земле, умолял всех идти к Конгне!
– Гора Кон! Гора Кон! – Кричали вокруг. – Священная Гора Кон!
Сэйн никогда её так не называл. Она была для него воплощением матери Зеи, о священности он не думал.
– Да, да! На священную Гору!
Вдруг неведомые силы переместили его на самую вершину Горы! Хранители были здесь! Точка Уц передала им знание, а Мэдом переместил на Гору. Сэйн хотел сбежать вниз и помогать взбираться остальным, как увидел, что в районе Храма вода хлынула фонтаном из земли и она стала прогибаться! Жуткий треск грохот сотрясал гору, будто они букашки на трясущемся от ветра цветке! Напрасно Хранители применяли свои силы – без Церина их мощь ослабла, стихии переставали слушаться. Лишь природные силы сдерживали еле – еле порывы ветра и воды. Они, соединяясь, крушили всё на своём пути! Это было зрелище, пережить которое удалось не каждому на Лому…

Кево всё поднимались и поднимались на вершину.
Сэйн смотрел на всех и думал только о Лэйое. Где она? На Зее? Успеет ли их корабль уйти от волны? Сэйн взмолился Богу со всей Любовью и Силой, какая была в нём. Он молил пощадить любимую, спасти её от катастрофы!
Вдруг земля задрожала сильнее, и те, кто был на Горе, увидели жуткую картину: всё, что было внизу, враз залилось водой. Волна ударила о вершину, будто хотела её снести. Она слизала нескольких кево, не успевших ещё взобраться, и отхлынула…
Сэйн не помня себя, тянул руки вниз. Он хотел помочь всем и каждому! Он любил их! Готов был подарить им жизнь!
Но они исчезли бесследно в глубоких водах Океана.

Ветер утих. Горизонт поглотил заходящий Зарум. Бог утихомирил свою Стихию. И ни один Хранитель не мог управлять ею. Всё стало ровно – гладь воды была повсюду, куда бы ни падал взгляд. Только Гора, подарив почти всё своё тело Океану, была над водой. От неё осталось только плато в менее сотни плат. Священная Гора, подарившая Источник, взрастившае его, питавшае своей цэей, вновь спасла кево.
– Я знаю, что она жива. – Повторял Сэйн. Хранители с горечью смотрели на просторы вод Океана, ни смея сказать и слова. Каждый думал о своих потерях. Сейчас никто из них не мог знать, что с близкими. Жестокая реальность, которую Источник назвал «ЛУЧШЕ», волновала их. Мир изменился, и теперь всё будет иначе.
– Я найду, найду тебя! – Шептал Сэйн.
Не будет теперь Хранителей, не будет вечности. Будут простые кево. Не станет жизнь длиться долгие сэй, но они поднимут лому, пусть даже на других берегах Зеи! Корабли приплывут за ними с других земель. Кто-то захочет уйти. Но Сэйн знает, где он будет.
– Я знаю, как жить! Я отдам жизнь для кево! Я помогу! – Будто сам себе доказывал что-то он. Он не смел поднять глаз, тело не могло встать. Бессилие сковало его движения. – Я построю новое Лому! Я буду тебя искать! Я сделаю тебя счастливой!

Тянутся к Небу дали
и провожают ночь.
Я все свои печали
в раз позабыть не прочь.
Только ласкает землю
свет из глубин очей.
Хаос и свет приемлю,
силу твоих речей.
Дай мне, о Боже, только
раз на неё взглянуть.
Чтобы оставить дольку
сердца ей, не обмануть.
Править народом можно.
Что мне мир знатных идей.
Но без неё мне сложно.
Жизнь забери скорей!
Нет!
Отдай!
Я жить буду за двоих!
 
Хранители молчали. Да и что теперь хранить? Память, которая будет жалить до конца дней? Пророчество сбылось. Зея очистилась от народа кево. Теперь ему негде жить. Новые земли станут новым домом. Мир стал иным. Умер старый. Всё начнётся сначала!

Эпилог
И менялись они.
И менялся свет в них.
И видел Бог, близки они к Нему.
И видел Бог смерть многих.
И давал Бог жизни многим снова.
И в седьмой раз сказал им:
«Вы – подобие моё и свет мой.
Вы –  дети отца своего,
СВЕТ ОТ ТЬМЫ,
ТЬМА ОТ СВЕТА.
Вы есмь БОГИ сами, забывшие Дома свои.
Вы  есмь Боги, ставшие нечто БОЛЬШИМ.»

И смотрел Он на тех,
Кто спасся на Горе,
И радовался Он свету и душам.
И понял Бог,
Что добро это.
И дал им познать себя,
Свет,
Бога в себе.
И дал им шанс
Назваться человеком.