2. 3

Мамины родители жили на Красной улице, а бабушка по отцу на улице Лермонтова. Её звали Аграфена Самсоновна, или проще – баба Груня. В этот день мы гостили у бабушки Груни со старшим братом Женей. И теперь должны были вернуться к бабушке Ольге Арсентьевне и деду Сергею Филаретовичу. Выходя за калитку, я оглянулась и увидела на небе черную тучку, которая двигалась гораздо быстрее остальных. Идти было не далеко. Два квартала по улице Лермонтова, свернуть направо и пройти один квартал. Потом налево и два квартала – по нашей Красной улице. Но все изменилось, когда мы подошли к поперечной улице. Небо стало черным. Подул холодный резкий ветер. Молнии сверкали непрерывно. Это был ураган. Вокруг нас падали столбы и деревья. Брат прокричал, чтобы не становилась на провода, которые теперь валялись на земле прямо под ногами. Было так страшно, что мы стали стучать в калитку незнакомого дома. Но в непрерываемом грохоте никто не мог нас услышать. Мы окаменели от ужаса, стоя в пролете калитки. Как вдруг все прошло. Совсем рядом - наша улица. Нам пришлось снять сандалии, потому что широкая улица превратилась в реку. Глубиной по колено.
Больше никогда я не попадала в такой ураган. Это редкость в нашем климате. А, когда ехали на вокзал, увидели, что поломано много деревьев в сосновом бору.
Часто летом к старикам приезжал с семьей из Германии дядя Ваня, младший брат моей матери. До войны он был студентом. В войну его забрали в армию, но  не сразу на передовую, как моего отца, а послали учиться на танкиста. Потом воевал. В конце войны он попал в госпиталь в Челябинске. Там познакомился с молоденькой девочкой из Волгограда. Женился. У них родились два сына: Валерий, мой ровесник, и Аркадий, на год моложе. А Иван Сергеевич стал профессиональным военным. По окончании академии его послали на семь лет в Германию. Закончил свою карьеру он генералом в Генштабе и все его потомки живут в Москве.
После войны он был еще совсем молодой. Ходил с нами, детьми, в лес, на озеро. Занимался с нами физкультурой. Особенно мне запомнилось, как он обучал нас фехтованию. Бабушка старалась устраивать застолья и к нам приходили гости, друзья и родственники. По вечерам взрослые играли в домино и карты за столом во дворе при свете керосиновой лампы. Или шли в кино и гуляли в городском парке.
Я впервые испытала удовольствие от мытья головы шампунем в местной бане, куда меня водила тетя Клава, привезшая всякую косметику и красивые тряпочки из Германии. В Москве этой прелести еще никто не знал. Мне обязательно привозили какие-нибудь модные платьица и немецкие игрушки в подарок.
Так же весело проходил отпуск мамы в конце лета.
 Остальное время я проводила в играх с соседскими детьми. Напротив жили две очаровательные девочки – Лиля и Лора Улезко. У них был огромный сад. Мы часто играли в этом саду. Ели неспелые яблоки и сливы. Это казалось особенно вкусным, так как было под запретом. В самом конце сада было огромное дерево грецкого ореха и просто травяная лужайка.
 Большой сад был и у девочки Тани Зубаревой, что жила в угловом доме. Но там, кроме сада, использовались для игр строения, отделявшие сад двора. Среди них была банька, двухэтажный сарай и самое загадочное строение – кузня. Кузнецом был покойный дед.  В кузне все было покрыто толстым слоем пыли. Старинные меха и наковальни. И дом у них был интересный. Какая-то с претензией мебель. Во всей обстановке, как я потом поняла, чувствовался стиль модерн начала двадцатого века. А в спальне висела копия картины Васнецова с Иван-царевичем на волке.
Еще была подружка Валя года на два старше меня. Благодаря ей я прочла первые романы «Без семьи» и «Джейн Эйр». С тех пор вся сентиментальная литература для меня связана со скамеечкой в бабушкином цветничке.