Меч триединства. Глава16

                16.БИТВА ЗА БИГХАРБОР. БЕЙ СВОИХ, ЧТОБ ЧУЖИЕ БОЯЛИСЬ.
«Б-у-у-ы-м-дд-р-ж» - примерно с таким звуком влепился первый снаряд, пущенный даркелийцами по Бигхарбору, в чей-то домишко прямо около городской тюрьмы, оставив на его месте груду серой каменной крошки да щепок.
-Что там?!- Лионкис, коего сиденье в камере, ароматы в которой лучше не стали, окончательно упекло, тут же вскочил с овчины и прильнул к решётке – какое-никакое, но разнообразие, но тут же был остановлен Вороном, так своего поста и не покинувшим.
-Тебе какое дело, рыжий,- раздался голос, скрипучий, словно жернова ручной мельницы, из-под маски-клюва, и серебристое жало двуручного меча, к острию резко сужающееся, легонько кольнуло открывшуюся из-под льняной рубахи грудь, огненными волосами покрытую.
-Лионкис, - устало, даже как-то лениво потянул от самого окошка, куда дождевые капли не забивались, и было относительно сухо, Бароу.- Тебе какое дело? Наверняка кто-то из строителей что-то наборагозил с блоками и благополучно завалил какой-нибудь жутко ценный груз.
-С таким то грохотом?- недоверчиво бросил рыжий в ответ, не отлипая от решётки даже несмотря на буравящий его взгляд чёрных стёклышек маски, явно неодобрительный.
-Да, с таким то грохотом,- уверенно промолвил Бароу, поднявшись со своего угла и выглянув в затянутое решёткой окошко.- Ну и мгла от этого дождя. Пелена – даже городской стены не видно.
Как только он произнёс слова эти, строитель снова «уронил груз», причём сразу в трёх местах. А вот это уже крепко встревожило их непоколебимого, доселе, стража, которой решился – таки отойти от клетки камеры и приблизиться к двери, чтобы хоть разузнать, что ж там такого творится-то на улице. Но только приблизился он к дубовой створке, как та сама отворилась, чуть не сбив его с ног, и в помещение влетел промокший до нитки морпех в простой чёрной кожанке под кольчугой – регулярная армия.
- Даркелийские корабли! – выплеснул он слова на ошеломлённого ещё Ворона. – Шагов двести пятьдесят от Минкенда, много – тысяча, если не больше, а с самого Минкенда гарнизон наш выбили, теперь по нам бьют!
Всего на мгновение застыла фигура в черном плаще, переваривая закинутую ему в голову информацию, а затем, промолвив что-то вроде: « Сидеть здесь, нильфийцы»!- вылетел из комнаты, утаскивая за собой следом и морпеха.
-Ты ведь знал про катапульты?- поинтересовался Лионкис, взяв в руки проржавелый амбарный замок, на который клетка их была закрыта.
-Знал, конечно,- кивнул головой Бароу, принявшись разматывать что-то с голенища правого своего сапога.- Ну и напряг же ты того сторожилу своим вниманием, если бы не тот солдат, то он нас бы и не оставил. Готово!- Каменнорукий подошел к Лионкису и протянул ему то, что так долго с сапога откручивал – тоненькую стальную проволочку. В то же мгновенье рыжий скрутил её в некое подобие ключика и деловито стал возиться им в замке.
-Слушай,- сказал Бароу сквозь грохот, с которым снаряды рвали город в клочья,- а может я попробую? – и словно аргументируя предложение свое, хватил мраморной рукой по прутьям решётки, заставив их солидно выгнуться.
- Нет уж, спасибо,- хмыкнул рыжий гвардеец, не прекращая своё дело.- Ты разворотить замок – разворотишь, но такого шуму наделаешь, что к нам не то что вся тюрьма, весь город сбежится, а у меня мастерство, его, клянусь Верховными, не пропьёшь, уж я пытался!
-Насчёт пытался, это ты точно заметил,- усмехнулся Бароу, как вдруг в замке раздался лёгкий щелчок, и двери клети с тихим скрипом отворились.-  Ты хоть запомнил, куда наше добро кинули?
-Как забыть,- промолвил Лионкис, уже прильнувший к двери и прислушивавшийся к топоту множества ног, по коридорам тюремным разносившемуся. – Прямо напротив охранки есть небольшая дверка, там у них склад или что-то вроде того, по крайней мере, Блеккол твой, одежу нашу, да моё железо туда скинули,- он слегка приотворил дверь, пуская в тёмное помещение желтовато-оранжевый свет факелов да свечей.- Стража утекла, или идём сейчас, или можем вернуться в столь удобные апартаменты.
-Сейчас.
                ****
Весть о том, что на Бигхарбор напали, разнеслась по городу молнией, и все, кто хоть сколько-нибудь в военном деле соображал, а таких среди городского населения совсем не мало было, мчались теперь на стену, дабы «бить врага лютого». Потому поход к охранке от камеры, который представлялся сначала какой-то увлекательной и жутко опасной игрой в прятки с тюремщиками, по сути своей обратился лёгкой и спокойной прогулкой, прерванной лишь два раза цепочкой из пары-другой стражей, так сосредоточенно мчавшихся на защиту Родины, что не заметили гвардейцев, почти под самым их носом прошедших. В общем, и пяти минут не прошло, как Лионкис уже затягивал ремешки на кирасе, а Бароу заправлял чёрное лезвие Среднего брата в ножны, как вдруг голос, тот самый скрипучий голос мигом прервал их приготовления.
-Я и не сомневался, что в камере вас уже не застану – слишком уж вы спокойно отреагировали на начало атаки,- промолвил сквозь свист вынимаемого из ножен двуручника Ворон, загородивший собой весь свет, из коридора лившийся.
-Брат, я бы не стал,- заметил Лионкис, надевши шлем в форме головы льва, и присвистнув для пущего эффекта спатой.
-Да, действительно,- Бароу легонько, на вид, пристукнул мраморной рукой по столу, на деле же  чуть не расколов его.- Нас тут двое, мы не сказать, чтобы безоружны, так что драться с нами сейчас резона нет, а на стене мы бы пригодились.
-С какой стати я вам верить должен?- заметил Ворон, переводя стекляшки с одного гвардейца на другого.
-Так, к сведенью, на нас Даркбек напал первым,- с еле скрываемым смешком отбился Лионкис.- Достаточный довод?
И Ворон задумался. Действительно, выглядели нильфийцы не такими уж и горе - воинами, на стене они бы явно лишними не были, особенно, если дело до ближнего боя дойдёт, а ему  сейчас громить с ними тюрьму действительно резона нет. Но с другой стороны, голову-то ему отрубят, однозначно отрубят, причём вне зависимости от того, победят они или проиграют.
-Тогда так, нильфийцы,- проскрипел он наконец, собрав мысли в кучу и выбравши из оной кучи самую здравую – до стены доползёте сами – молодцы, нет – я за вас запрягаться не буду, но если уж на входе я вас живыми встречу, то за вас в случае чего вступлюсь, только не подведите меня,- и сразу после этих слов чуть ли не вылетел он из кладовой.
-А у парня с рассудком – то всё в порядке,- улыбнулся Лионкис вслед удаляющемуся чёрному плащу, походившему на миниатюрный развевающийся парус.
-На врага?- раздался за спиной его голос Бароу.
-На врага,- уверенно кивнул головой Лионкис.
И первое же, что парочка узрела, вырвавшись-таки из каменных объятий тюремного здания – камень с телегу размером, если не больше, буквально сметает бежавшего к городской стене маршунгара, оставив на месте его лишь красноватую кровавую дымку, смешавшуюся тут же с плотным дождём и медленно оседающую на землю.
-Мрачно,- только и успел присвистнуть Лионкис, как второй такой же снаряд с гулом нестерпимым, рвущим слух в клочья,  влепился в ту самую башню, где они благополучно коротали время своё ещё несколько часов назад.
-И если мы не хотим частью сей мрачной картины стать,- заметил Бароу, когда к ногам его грохнулся словно погрызенный кирпич с их недавних «уютных апартаментов»,- то неплохо бы нам поторопиться. Где нас там этот чёрный плащ ждать должен?
-Сколько помнится, у входа на городскую стену,- ответил Лионкис, вглядываясь в дождевую мглу, дабы оную стену рассмотреть. – Вот только где это детище маршунгарской архитектуры?
В этот момент как раз на той грани, где падающая с неба пелена поглощала все объекты, пронеслись несколько силуэтов, уж слишком грубых для женщины – морпехи.
-Уверен,- кивнул вслед их чернеющим спинам Бароу,- что они туда и направляются.
И гвардейцы пустились за маршунгарами вослед на таком расстоянии, чтобы те их рассмотреть не могли, ну или, по меньшей мере, чтобы им это сложно было. А даркелийцы, меж тем, всё больше и больше во вкус входили – камни гудели над головами бегущих всё чаще и рушились всё ближе да ближе к ним. Подчас, там где только мгновенье назад пробежали Лионкис с Бароу, уже плюхался гигантский булыжник, накрывая нильфийцев, словно волной, мелким камнем, от огромного тела отбившимся. И ещё несколько человек прямо на глазах их обратились в красноватую взвесь серди дождевых капель, отчего привкус во рту установился несколько кисловато-солоноватый, привкус крови. Но и кошмары, а иначе подобную пробежку назвать нельзя, имеют конец, и вот уже прибыли нильфийцы к исполинскому тёмно-серому от дождя каменному концу броска своего – к городской стене. На самом краю гавани из каменного монолита вырастала небольшая, человек, эдак, для трёх-четырёх, площадка, от которой пущены прямо в стене были две лестницы – одна, наверх, к самой верхней кромке городской стены, где располагались орудия артиллерии, и где теперь собирались защитники города-гавани, а другая, вниз, к сложному механизму отпирания ворот – куче шестерёнок, блоков, огромных колёс, вся работа которых создавалась простым лишь поворотом рычага по кругу.
-Живые,- с некоторой досадой заметил Ворон, чей промокший плащ прилип уже к телу и явно очерчивал могучие плечи хозяина.
-Как видишь,- отмахнулся от него Лионкис и принялся чуть ли не бегом покорять лестницу, наверх ведущую.
-Он пожизненно такой,- заметил несколько извиняющим тоном Бароу.- Тебя хоть как звать-то?
-Тебе какое дело?- резко оборвал его Ворон.- Если я вас прям там, в тюрьме не положил, это ещё не значит, что мы теперь друзья-товарищи,- и фигура в чёрном плаще начала как-то слегка грузно подниматься по ступенькам.
-Да нет, просто сам подумай, кричать в бою «ВОРОН» будет немного неудобно, нет?
Эти слова заставили Ворона остановиться. В рокоте дождя и гуле камней, рвущих Бигхарбор на части, тихо проскрипело: «Кырейвен».
                ****
-Красота, что тут ещё скажешь, хмыкнул Лионкис, убивая глаза в серую дождевую мглу, сожравшую практически весь пейзаж, коей сожрать можно было – толь где-то там, из-за лёгкой, но удивительно плотной водной пелены проступала чёрная громада Минкенда, к слову, не такой громадой со стены казавшегося.
Уголки губ Каменнорукого слегка дрогнули – умеет же рыжий отмочить, когда захочет, а вот на Кырейвена оная фраза не подействовала – даже сквозь чёрные стеклышки маски заметно было, что маршунгару совсем не в радость подобные выходки. Естественно, что тот испепеляющий взгляд, коим чёрный плащ наградил шутника, быстро остудил пыл последнего.
-Трубу мне,- едва различимо проскрипел Ворон, как в тот же миг возник за его спиной морпех с небольшой деревянной трубкой, в концы которой вставлены были стекляшки наподобие тех, что в птичьей маске его, от которой Кырейвен уже избавился, подставив под потоки дождя лицо своё, до того плоское, что казалось, его нарочно раз десять о стену приложили. Единственное, что хоть немного из сей равнины выпирало – не раз и не два раза ломаная картофелина носа да густая кучерявая бородка, в три косички заплетённая. Тут же припал Ворон глазом к поданной ему трубе и принялся водить ею из стороны в сторону, словно всматриваясь сквозь этот кусок дерева и стекла вдаль.
-Не врёт разведка,- буркнул он себе под нос.- Что-то новенькое – на неё это непохоже,- а затем перекинул голос свой на всю стену, привлекая к себе внимание её защитников.- Около тысячи штурмовых кораблей, не меньше! Команда каждого – человек двадцать, да плюс ещё по сотне десантников на борту, кто быстро считает?
-Да понятно уже, что много,- отмахнулся Лионкис, внезапно посерьёзневший от известия о том, что работа им предстоит немаленькая.- Дай посмотреть лучше,- и с этими словами он чуть ли не вырвал у Ворона трубу, в которую тут же вцепился взглядом, словно пиявка.
Стёклышки в трубке оказались с секретом, потому как лишь взглянув в неё, перенёсся Лионкис шагов, этак, тысячи на две вперёд, и явно различал теперь крутые окованные железом борта кораблей, их мачты, и даже команды – кучки расплывчатых муравьёв, сновавших по палубам туда-сюда. Потом от армады око его заскользило к скалам Минкенда, где у самого побережья различил он небольшую весельную коробочку, медью обитую, которую уже встречала даркелийская пехота.
-А там кто, на берегу?- спросил рыжий, возвращая трубу владельцу.
-А, это Мёртвые головы,- кивнул в сторону чёрно0синей глыбы Минкенда Кырейвен. – Их туда послали орудия пометить, а мы со стены их сейчас накроем.
-И думаешь, они справятся?- не без некоторого ехидства спросил Лионкис.
-Справятся,- уверенно отбился Ворон и чуть ли не рванул по стене к северной её части. – Иначе корректировщик огня из вашего Тасхенда никудышный.
-ТАСХЕНД ТАМ?- выпалили оба гвардейца, едва за чёрным плащом поспевавшие.
-Тасхенд там,- бросил Кырейвен, даже не оборачиваясь.-  Снимут за это голову Стоунжану, непременно снимут.
-Так, ладно, а мы куда?- спросил Лионкис, что впрочем, логично было.
-Да мы уже пришли,- так же словно обрубил Ворон, так и излучавший «позитив».
Место, куда они «уже пришли», оказалось небольшой округлой площадкой, огороженной в полроста человеческого каменным бортиком, выраставшей из городской стены, кои разбросаны были по всей её протяжённости шагов, эдак, через двести, двести-пятьдесят. На том выросте, как и на других, впрочем, стоял требушет – орудие, на катапульту похожее, но устроено не как огромная ложка, а скорее, как огромная праща, при этом много более полезное для защиты города, ибо бить из неё можно было и под большим углом и почти прямо – всё зависело от того, когда складки неимоверно прочной пращевой ткани выпустят камень. Артиллерийский отряд, четыре человека, были у своего орудия и глаз не сводили от силуэта Минкенда, сквозь дождь проступавшего, в ожидании сигнала от Мёртвых голов, однако, как только на бойницу к ним взошёл Кырейвен, мигом бросили артиллеристы созерцание острова и тут же вытянулись так прямо, словно под одежду им продели широкую доску, не дававшую спинам их согнуться.
-Вольно, бойцы,- пробубнил Ворон, подойдя к самому краю бортика.- Метки не ещё?
-Никак нет,- гаркнул старшина расчёта – лет пятидесяти мужичок, плотный да круглый, как бочонок эля, но необычайно бодрый, с седой уже колкой, как метла, бородой.
-Я вроде сказал «вольно», нет? – слегка улыбнулся чёрный плащ солдатской выправке, которую терять они даже перед лицом опасности и смерти боялись.
-Нет, сигнала ещё не подавали,- спокойным уже тоном произнёс старшина, поравнявшись со страшим по званию, и, выправив из-за пояса смотрительную трубу, к которой тут же приложился, окидывая взглядом побережье.
-А неплохо они поработали,- оценивающе присвистнул он, через некоторое время передав трубу Ворону, затем она перешла в руки Лионкиса, где пробыла не так много времени, а потом уже оказалась у Бароу.
Картина действительно впечатляющая – на сером от дождя песке валялись чуть ли не на каждом шагу тела, затянутые в зеленоватые кирасы с рогатыми шлемами, которых и сосчитать-то было проблемно, причём ни одного трупа в кирасе-кожанке маршунгарских морпехов. Такое ощущение складывалось, что прошлись тут не тридцать два бойца, а стони три, по минимуму. Самих «виновников торжества» своеобразного  уже видно на берегу не было, но и метки от них тоже не являлось, а потому оставалось только ждать. А ждать было нелегко – всё до того монотонно: непрекращающийся дождь, красивший всё вокруг в серый цвет, незыблемые скалы Минкенда, неподвижный, словно вросший в стену Ворон и расчет, даркелийские посудины, с надоедавшей постоянностью становившиеся всё ближе и ближе, даже сверкавшие где-то там, за кромкой досягаемости, бьющие, казалось в самый горизонт, молнии начали казаться однообразными. И текли минуты, текли так медленно, словно засахаренный мед, который тщетно пытаются стряхнуть с ложки, текли каждая сама по себе и одновременно сливались, как янтарные тягучие капли в один сгусток, свисающий с деревянной кромки. И казалось, не будет этим минутам - мёду конца, как вдруг…
-Дым!- выдохнул Кырейвен, попытавшись выхватить из мраморной руки Бароу трубу, чтобы проверить, не померещилось ли ему  за бликами дождя, но Каменнорукий сам впился глазами в Минкенд, оставив вниманию самое крошечное место в своей голове, поэтому хоть рывок Кырейвена слабым назвать было нельзя, но и у него не получилось.
-Бароу, смотри,- тогда пошёл другим путём Лионкис.- В трубу смотри, там точно дым?
Только тут гвардеец словно вспомнил, что в руке у него зажата смотрительная, и тут же припал к ней глазом. Так и есть – в глубине острова шагах, эдак, в ста от берега, над рваным краем скал сквозь потоки небесной воды пробивался зелёный столбы дыма.
-Есть метка,- Бароу тут же передал трубу старшине расчёта, чтобы тот скорректировал по метке требушет, чем тот в это же мгновение и заниматься начал.
-Выставляй расстояние как до береговой линии,- скоро пробурчал он, не отнимая трубки от глаз, в то время как более молодые артиллеристы принялись со скрипом перекручивать какие-то рычаги и блоки в коробе – основании орудия.- Так, отлично, а теперь ещё на два оборота туже расстояние проставьте,- сказано – сделано.- Задержку высвобождения снаряда на секунду,- обратился он конкретно к одному из молодчиков, в руках которого находился канат, потянув за который он выпустит снаряд из объятий пращи.
После того, как оное приготовлено было, старшина обернулся к Кырейвену и сообщил: « Орудие к стрельбе готово, ждём только команды».
-Рыжий,- кивнул Ворон в сторону Лионкиса,- считай до двадцати.
-А как? Ну, там быстро – медленно? – растерялся вдруг он, явно не ожидавший такой просьбы.
-ДА КАК УГДНО СЧИТАЙ!!!- чуть ли не прорычал Ворон, отчего тут же Лионкис забубнил: «Раз, два, три….»
 И только из уст его вырвалось «двадцать», как чёрный плащ шумно выдохнул «НАДДАЙ!», и старшина дернул за рычаг спуска. Неслышно рухнул вниз холщёвый мешок с камнями, зависнув за бортиком над волнами, поднимая в то же время вверх бревно, на котором праща крепилась, и только оно поднялось вертикально – в ту же секунду дернул молодчик за канат выпуска снаряда. Складки пращи раскрылись, и навстречу Минкендом с солидным, всё усиливающимся в полёте гулом, по крутой дуге направился огромный булыжник. И только он несколько отдалился, как старшина произнёс: « Заряжай»!- и за спинами расчёта заскрипел подъёмник, с помощью которого подавались к требушету новые снаряды. Скоро он свою работу закончил – за спинами их появился столик из накрепко сколоченного деревянного бруса, на который взгромоздили  второй такой же камень, коей тут же самые молодые, а как следствие расторопные и сильные бойцы расчёта, принялись оборачивать в пращу требушета. Бароу, между тем бросил взгляд свой вниз, туда, где подъемник подачи снарядов брал своё начало. Городская стена лишь издали казалась ровно и гладкой с внутренней стороны, на деле же она была настоящим муравейником: тьма подъемников, канатов, лестниц, выдолбленных прямо в каменной глыбе, ведущих от самых верхних ярусов – самой стены, до самых нижних – входа в гавань, несколько возвышавшуюся над морскими валами, и механизма открывания-запирания ворот, у самой кромки буйного моря находившегося.  Секунд десять-пятнадцать, и снаряд заряжен, ещё три секунды – взвод орудия, ещё одно «НАДДАЙ»  - всё это как-то в одно сливалось, и уследить, что за чем следовало, как-то отделить зарядку от взвода, а затем – от выстрела было поистине невозможно – всё так плавно перетекало из одного в другое, всё так методично повторялось. Так прошло с минут десять, коли не больше, когда Кырейвен поднял руку вверх, пресекая работу орудия, и тут же припал взглядом к подзорной трубе. От того места, где совсем недавно ещё змейкой вился зелёный дымок, теперь клубилась грязно-серая пыль, поднятая, было, стенным орудием, но тут же сбиваемая ливнем.
-Так,- пробурчал себе под нос Ворон, явно довольный проделанной ими и расчётом работой.- Теперь давайте на наших героев посмотрим,- и перевёл трубу на побережье в поисках Мёртвых голов.
Однако он ожидал увидеть их чуть больше, чем шестнадцать человек. Но и шестнадцать человек превосходно свою работу сделали – орудия на Минкенде уничтожены, и бесконечный гул, оглушавший немилостиво слух защитников, рушивший стены Бигхарбора, наконец-то смолк. Видели он прекрасно, как загрузились Мёртвые головы в борт, и как погребли к воротам города…. И вдруг всё – вёсельная коробочка вдруг смешалась с железом и деревом даркелийских кораблей и пропала из виду. Всё. Только корабли, корабли, корабли и ничего боле.
-Они,- выдохнул Бароу.- Они что, мертвы?!
 -Нет, - уверенно махнул головой в знак несогласия Кырейвен.- Борт слишком мелок, чтобы его из-под посудин разглядели и потопили….проблема в другом….
-Чтобы войти в город им надо из этого плена вырваться, а тогда их точно заметят, и далеко не факт, что тогда они доплывут,- догадался Лионкис.
Кырейвен мрачно кивнул головой.  Ох, и не доставляло ему, судя по виду его, удовольствия тот факт, что единственный шанс спастись отважным десантникам сопряжён был с неимоверным риском для жизней смельчаков. Крепко тогда на лице его отпечаталась дума о том, как бы солдат вытащить, как вдруг что-то вылетело перед железом вражеских судов. Со стороны казалось, что огромный зверь – армада выплюнул кусочек не переваренной им жертвы, только непокорный кусочек вдруг встрепенулся и уверенно рванул прочь от зверя, принявшегося тут же его преследовать. Совсем несложно было догадаться, что эта кроха и есть борт с отчаянными смельчаками.
-ЕСТЬ!!!- чуть ли не разом выпалили Ворон, гвардейцы и весь артиллерийский расчёт разом.- ОНИ СДЕЛАЛИ ЭТО!!!!
Но вдруг общее ликование мигом оборвалось, как струна колёсной лиры в самый разгар песни, оборвалось, одним звуком сломанное – то был лязг перебираемых шестерней, с которыми огромные створки городских ворот медленно поползли навстречу друг другу. Защитники закрывали ворота прямо под носом у морпехов, так уперто в город рвущихся.
-Какого Мордума?- прогудел Бароу, ничего не понимавший.
-Они не будут их пускать в город,- пробубнил под нос Ворон, единственный, кто что-то понимал в происходящем. – Слишком велик риск – если ворота не успеют закрыться после того, как борт проскочит в гавань, то даркелийских посудин уже ничто не остановит, и тогда мы потеряем город,- но только успел сказать это Кырейвен, как Бароу с Лионкисом  разом сорвались с места и полетели в сторону лестницы.
-Вы куда?- пророкотал чёрный плащ, заставив гвардейцев на миг застыть на месте.
-К механизмам затвора – мы не дадим им закрыть воротом перед самым носом борта,- полный решимости промолвил Каменнорукий.
-Вы спятили? – не без иронии в голосе переспросил Ворон, полностью осознававший всю безнадёжность плана нильфийцев.- Вас даже на десять шагов к рычагу не пустят!
-Ты что-то говорил про Стоунжана, которому голову должны снять,- сказал Лионкис.- Кто он тебе?
-Брат,- глухо рыкнул в бороду себе Кырейвен.
-У нас на том борте тоже брат!- горячо выпалил Лионкис. – И оставлять его там мы точно не намерены!
                ****
На стену вело ступенек пятьсот, около трёхсот предстояло ещё пройти от уровня гавани до самого нижнего, на котором и была расположена нынешняя цель Бароу и Лионкиса – квадратная площадка у самой кромки валов морских, заставленная целым лесом огромных деревянных шестерней, сталью обитых, соединенных цепями, и вся эта идиллия  механическая подведена была цепями  к массивному маховиковому рычагу, который теперь сосредоточенно крутили двое маршунгар, затворяя ворота.
-ОТСТАВИТЬ!- рявкнул на них Лионкис, когда гвардейцы, окончательно сбив дыхание, преодолели-таки, причём очень быстро, пресловутые восемь сотен ступеней, и голос его, до нельзя резкий и, что называется, командирский заставил морпехов оставить свою работу и даже несколько выпрямиться – приняли рыжего гвардейца за командира. Но только они узрели хозяина «командирского голоса», как прежнюю подтянутость словно рукой сняло – на лицах засияли злые улыбки.
-И какого вы тут потеряли, крысы нильфийские?- ехидно выдал один из пары безбородых молодчиков, облокотившись на массивное основание рычага.
-Вы не закроете эти ворота!- так грозно прорычал Бароу, что маршунгары невольно похватались за рукояти палашей, но так же быстро, как этот шок накинулся на морпехов, так же быстро он и отступил, и то же ехидное выражение снова воцарилось на лицах их.
-Дай угадаю, вы нам помешаете? – хмыкнул один из них, тот, что держался поразвязнее, выступая вперёд.
-Догадливый, однако,- промолвил Бароу, как грозовая туча ставший, которого тон маршунгар уже окончательно довёл до ручки.
Мрачный, как сама стихия, он уверенно двинулся навстречу нахально улыбавшемуся морпеху, и уверенность его ничего доброго не предвещала. Коротко присвистнул Блеккол, вынимаемый из ножен, и улыбка маршунгарского молодчика тут же потонула в еле уловимом звуке, с которым Чёрный меч разом прошил кольчугу и чёрную кожаную рубаху.
-Теперь второй,- тем же сухим железным голосом промолвил он, когда первый «шутник» тяжеленным мешком рухнул на камень площадки.
Мёртвый товарищ – железный аргумент, поэтому продолжать отстаивать рычаг он не решился и поспешил «покинуть позицию», которую тут же поспешили занять гвардейцы.
-Грозно, что тут ещё скажешь,- присвистнул Лионкис, поглядывая на тело морпеха, от которого по серому камню теперь расползалось красновато-бурое вязкое пятно.
-По-другому не получилось бы,- отсёк тот, и гвардейцы разом впились в рычаг и потянули его на себя.
Туго ворота отворялись,  до нельзя туго – цепи совершенно не желали раскручивать исполинские шестерни, но напор всё-таки брал своё – локтей пятнадцать они для борта выиграли, а вкупе с тем, что было до того, этого было достаточно, чтобы Мёртвые головы в город попали.
-Есть!- разом шумно выдохнули Бароу с Лионкисом, оставив деревяшку рычага в покое.
Как вдруг сверху раздались клацающие звуки, только подкованным ботинкам, по камню ступеней бьющим, свойственные – к гвардейцам приближалась компания, сбежавшим молодчиком, по-видимому, вызванная.
-Шесть человек,- пробубнил под нос себе Бароу, выходя навстречу к маршунгарам с Блекколом наизготовку.- Многовато будет.
-Сколько ни есть – всё наше, - выдохнул Лионкис, тут же к другу с двуручным мечом и спатой наперевес, присоединившийся.- СТОЯТЬ!- рявкнул он, словно надеясь, что морпехов это остановит.
Однако сработало – пятеро безбородых морпехов во главе с одним щетинистым капитаном застыли напротив двоих гвардейцев, не решаясь атаковать.
-Мы вам не дадим подойти к механизму!- бросил Бароу морпехам, скрипнув кожаной рукоятью Чёрного меча, словно аргументируя сказанное.
-А мы твоего разрешения спрашивать и не собираемся,- пробасил щетинистый капитан, махнувши рукой – морпехи ринулись в бой.
«Дзяньк-дзеньк» зазвенела сталь палашей о мечи гвардейцев, о кирасу Лионкиса – столь быстро рубиться нильфийцам, да и морпехам не приходилось. И хотя вторых было больше, первые мастерски держали оборону, особенно если учесть, что на их стороне бился защитный меч. В общем, двое нильфийцев смогли втянуть шестерых маршунгар в стремительную бойню, в которой ни те, ни другие не могли перевесить. И вот Бароу краем взгляда заметил, как сквозь створки городских ворот проскользнула на поднимающемся синевато-зелёном морском вале крошечная точка борта - сделали. Одним рывком Каменнорукий достиг рычага и коротким мощным ударом Блеккола разрубил цепь, соединявшую рычаг с шестернями – с оглушающим лязгом, заставившим бившихся в то время Лионкиса и морпехов прекратить резню, цепь скользнула по изгибам шестерёнок, и ворота, которое более ничего не сдерживало, стремительно понеслись навстречу друг другу, вздымая огромные волны и захлопнулись, пустив вал в самое сердце даркелийской армады.
-А вы молодцы,- промолвил отдышавшийся капитан, оправляясь от так внезапно прекратившейся битвы.- Дело своё сделали – теперь можете умереть с чистой совестью!- и палаши снова взметнулись вверх, готовые растерзать героев.
-Не в этот раз!- раздался вдруг со ступеней голос Кырейвена, который теперь натянул на себя маску для пущей узнаваемости.- Эти двое под моей протекцией, и если хоть пальцем их тронете – сгною в тюрьме как неблагонадёжных – донос-то на вас мигом напишут.
Весомый довод, что ни говори, и морпехи поспешили расступиться перед гвардейцами, словно это национальные герои были, и они, гвардейцы то есть, поспешили подняться к протектору.
-Ну молодец, решился-таки вступиться,- хмыкнул Лионкис, когда они втроём снова поднимались к расчёту.
-Я понял, что брата бросать – это не дело, путь и есть риск потерять всё,- проскрипел Кырейвен, бросая желтоватый клюв в морскую пучину.- Я ведь тоже человек.
-Кто бы мог подумать,- усмехнулся Лионкис, когда они вернулись уже к расчёту, но обеспокоенный тон старшины мигом прервал задор рыжего гвардейца.
-Армада!- выпалил тот, чуть ли не бросаясь на Ворона.- Она не останавливается!
Бароу с Лионкисом выглянули за бортик бойницы: махины даркелийских кораблей уже явственно просматривались – палубы, вёсла мачты, щиты на бортах, железные драконы на носах кораблей передней линии. И вся эта громадина и не думала останавливаться.
«Чего же они ждут?- юлило в голове у Бароу.- Почему не останавливаются, не ставят лестниц, не готовятся к осаде»?
За этими мыслями Каменнорукий выпустил из виду вражеские корабли, а зря, очень зря – одна из посудин первой линии решительно направилась к стене и столь же решительно…врезалась в неё. С треском прогибаемой палубы, со скрежетом ломавшегося дракона с носа, корабль входил в стену, привлёкши внимание расчёта и троицы, которые тут же выгнулись за бортик, дабы на это зрелище посмотреть. Но только головы их высунулись из-за каменного укрытия, как корабль, до того трещавший по швам, внезапно вспыхнул и тут  же рванул с оглушительным грохотом, от которого в уши словно по винной пробке воткнули. И огненный столп, выплюнутый взорвавшимся кораблём-самоубийцей, помчался вверх по стене, словно специально направленный в лицо любопытным, которые словно остолбенели и с места двинуться не могли. И исход явно печальным оказался бы, если бы старшина расчёта не догадался накинуться на Кырейвена, повалив его, а следом и гвардейцев, как на месте их голов уже поднялось жужжащее, как рой пчёл, пламя. В нос Бароу, лежавшего теперь под тяжестью Лионкиса и его доспехов, ударил ни с чем несравнимый и не спутываемый  запах зажигательного масла, серы и маршунгарского горючего песка, коими, как оказалось, корабли передней линии напичканы были от самых днищ и до палуб – корабли-бомбы, по сути.
«Бдужд-бдужд-бдужд»- начали разноситься вдруг справа и слева от валявшейся теперь компании звуки, заставившие Каменнорукого скинуть с себя тушу рыжего гвардейца и подняться, пусть и опираясь пока на бортик. Голова гудела так, словно кто-то спутал её с гонгом, из ушей, из которых пробки ещё не выдернули, текла теперь кровь, однако даже в таком состоянии мог он разобрать, пусть и глухие, множественные взрывы, раздиравшие теперь стены. Глаза его словно затянули мутноватой плёнкой, но явно он мог различить огоньки кораблей-факелов и столбов пламени, ползших ввысь по стене. Вся передняя линия – сплошные бомбы, цель которых если не разнести стены Бигхарбора, то хотя бы опалить его защитников, причём последнее, судя по истошным воплям, слабым эхом до кровоточащих ушей Бароу долетевшим, им удалось.
-Ладно, начало фееричное,- попробовал он пошутить, хотя не получилось ни капли, а во рту только установился солоноватый привкус крови – или зуб выбили, или губу рассекли. Причём второе – скорее всего, ибо челюсть несколько потяжелела, и выговаривать некоторые звуки оказалось достаточно проблематично.- А дальше что?
-Дальше?- прокашлялся уже поднявшийся Кырейвен.- Дальше должна быть осада….дальше должны быть лестницы.