Письмо. 3. Неоконченное

кто бы ты ни был, держащий меня в руках,
честно предупреждаю, что ты ничего от меня не добьешься,
если в расчет не возьмешь одно обстоятельство:
я не такой, как ты предполагаешь, я совершенно другой…
а потому отпусти меня и не тревожь себя мной, сними свою руку с моих плеч,
положи меня и отправляйся своим путем...

Уолт Уитмен

…как о воде протекшей, будешь вспоминать о нем.
и яснее полдня пойдет жизнь твоя; просветлеешь, как утро…

Книга Иова



будто бобина ткацкого станка крутящееся в одинокой комнате тело не принимает сон, как

пересохшая почва не принимает живительную влагу, спасение от напряженного ожидания, и

клочки шумного вечернего мусора, ведомые пыльным ветром, векторно совпадают с роем

возбужденных мыслей, сломавших шестилетнюю привычку тремя безответными днями, половина

постели кажется теперь неоправданно и бесконечно пустой, словно вышедшая из типографии

книга без единого пропечатанного слова, так и листаю в ожидании сказочной пьесы, проводя

ладонью по простыне, что еще держит ее тепло, но уже в пять мегапикселей нарисованы

иллюстрации, самовлюбленные мальчишеские лица, играющие в царя горы на ее домашней

странице, самому пик брать связки нет, а по одному вверх не идут, да и здесь кислорода не

хватает, жадно ртом воздух хватаешь, сесть, успокоиться, кофе выпить, глубокой занозой

венское кафе напоминает свои клоны, милые бестолковые заведения, шёнбруннские каштаны для

одного, и, лучшее, брейгель, увиденный без нее, полчаса на возвращение с охоты оказываются

длиннее шести лет, идущих в никуда, нет дома в долине, пазл давно сложился, но отойти на

почтительное расстояние, увидеть картину, духа не хватает, отпуститься уже не страшно, уже

жалко, как нашедших дно акций, и компания не умерла, и поддержка инвестициями возродит

былую привлекательность, но хватит ли остатка жизни вернуть курс на уровень приобретения,

вот и день, когда не подумал о ней ни разу, прошел, кольцо титановое, что боингом не стало,
 
на пальце крутится, вызывая воспоминания, странно, о неловко сыгранной в режиме репит пьесе,

вспыхнула и, испугавшись неосторожного шага в сторону, умчалась стая солнечных зайчиков от

пары застекленных открыток с городом, где на мосту приложились к святому оба, но не

вместе, и разные желания со знаком плюс оттолкнули друг друга как два похожих на кирпичик

магнитика, вынимал такие в детстве из электромоторчиков, не зная еще, что память можно

прилепить на эмалированную дверцу, за которой так и лежит сетка с мандаринами, зачем-то

купленными ею в последний приезд, сжимается и жухнет горстка маленьких рыжих солнц, вместе

с ними превращается в карлика, перестает пульсировать, создавать рекордные амплитуды

температур то самое, для которого место названо сплетением, часто губ, реже тел, долго

страстей, иногда дорог, никогда судеб, очкастый астрофизик в ящике убедительно внушал, что

карлик точно, не сомневайся, друг, станет не то дырой, не то ямой, и повалятся в нее обрыв

над рекой, семнадцать роз, шотландские фотографии, сугроб в лесном повороте, следы от

голых пяток над бардачком, невкусные московские салаты и вкусный московский хлеб, сухие

холмы за окном автобуса айя-напа-ларнака, перекресток инвалиден-унд-ландштрассер и кожаный

диван цвета все равно чего со сливками, на который однажды ночью принес ее екклесиастов

ветер, не он ли треплет волосы в открытое водительское окно, давит, разжимает кулак и

навсегда пропадают в месячной норме ноябрьских осадков две золоченые птицы, перелетевшие

атлантику, где была твоя мудрость, афина, когда летним солнечным днем покачивал ногами на

высокой скамейке у магазина в тихом переулке, когда...


...в быстром наборе одной пустой кнопкой больше стало, и любовь теперь уже имперфект, вы

действительно хотите удалить данный контакт... окей