Письмо без поцелуя

Билли Гофман был славным парнем, родом из военного немецкого городка около Гамбурга. Его отец Стэнли Гофман был полевым врачом. С матерью они познакомились, во время пребывания в военном госпитале, Элизабет Чарльтон была справной медсестрой, и во время перевозки раненных Стэнли уловил ее заботливый и нежный взгляд, сразу осознав, всю пропасть своего сознания, это нельзя назвать любовью с первого взгляда, это скорее любовь с первой мыслью о любви с первого взгляда, к тому же Элизабет была самой красивой девушкой из всего медицинского округа, пышные волосы скрывавшиеся под белой мед. прядью и чрезвычайно голливудские черты лица, да, и сам Стэнли не был дурен собой. Их брак случился вскоре, после того, как окончились военные действия в Нормандии. Поселившись в военном городке, они ощутили всю прелесть семейной жизни. Элизабет находилась на 5 месяце беременности, когда внезапной ночью, Стэнли срочно вызвали на боевые действия (бомбардировка Гамбурга). Оставшись молиться всю ночь, Элизабет старалась не поддаваться шуму снарядов, после 3-х дней, ей пришло известие, о том, что ее муж был задет осколком фугасной бомбы и скончался не приходя в сознание. Элизабет была сильной девочкой и пережив известие о гибели мужа, она вскоре родила сына и назвала его Билли, это имя очень нравилось Стэнли и они именно так подумывали назвать малыша, если это будет мальчик. Война окончилась, Билли был уже юным, послевоенный период трудно давался в выживании и перебравшись в Америку (штат Калифорния), они поселились в уютном домике, на окраине. Шли года, Билли уже на тот момент шел 18 год, Элизабет работала портной в местном ателье и как-то за ней приударил один клиент, который вечно докучал своими брюками, он просил их укоротить ровно на 5 см, а после прибегал, чтобы их спустить. Элизабет не обращала на него особого внимания, но как-то раз, она согласилась сходить с ним на ужин после окончания смены, а после в кино. Джими Уэйс, а так именно звали того слащавого мужичка, был на вид 45 лет, как оказалось после, вдовец, не имевший детей, работал он в издательской конторе, был чрезмерно болтлив но умен. Элизабет стукнуло тогда почти 40 и они довольно таки, неплохо смотрелись вместе, пышные кудри Элиз, не теряли своего каштанового оттенка, а черты лица слегка были прищурены. Прошло пол года ухаживаний, как Джим решился на предложение.

- Наши годы, не так молоды, Элизабет, я хочу провести их с тобой, ты станешь моей женой?
- Джим, но..но, не будь ты таким пессимистом, конечно стану.

Элизабет не питала к Джиму большой любви, но тщательно это умела скрыть, он ей нравился, его юношеские ухаживания, пробудили в ней светлые воспоминания связанные со Стэнли, но она знала, что все прошло, остался только сыночек, которого она растит и любит, цветок их безупречно чистой любви. Вскоре они сыграли тихенькую свадьбу, не разводившую шума и переехали к Джиму в более уютную гавань около самого моря. Билли было уже 19, взрослый рослый парень, он был весь в отца, буд-то срисовали черты лица, прямой нос, широкий лоб, черные густые волосы, одним словом привлекательный и чрезвычайно умный вид. С отчимом Билли ладил довольно хорошо, они ходили вместе на бейсбол, играли в пул и просто проводили вместе время.

- Расскажи мне о своем отце - как-то раз сказал Джим.
- Ну...Я его вовсе не знал, наверное он был хорошим, по рассказам моей матери. - промычал задумчиво Билл.

Кое-как, Биллу удалось окончить школу, 2 года в подряд оставшись на дополнительный курс. Кончив школу, он подумывал стать медиком, гены отца и матери рождали свое, но Элизабет решительно стояла на своем и запрещала ему соваться в эту сферу деятельности.

- Лучше стань писателем, милый, твой отец, поможет тебе в этом.

Но на все запреты матери, он все же поступил на учение в Медицинскую школу при Гарвардском университете. Билли проживал в общежитии и не общался со своими сверстниками, он углублялся в чтение книг по Анатомии, Биохимикатах и проч. Пока его товарищи по курсу пробовали травку, занимались сексом, дебоширили... Он учился, ему такой вид жизни был не интересен, он не имел понятия, для чего они находятся с ним в этом заведении, для чего они хотят приобрести знания, которые отрицают своим диким поведением, все это для него было не ясным и он закрывал глаза в ожидании окончания этих 4х лет учебы. Раз в каждую неделю, он вел переписку с матерью, каждый раз писал ей ''целую, мамочка'' на обороте листка. Шли года, диплом был не за горами, остался один важный толчок и одна жизненная цель решена. Билли стукнуло 24 последний месяц и окончательные экзамены дадут ему новый путь, он сдал их на отлично, в то время как его одногруппники почти все не набрали нужного балла. Билли пишет последнее письмо: ''жди меня, мамочка'' без поцелуя на обратной стороне бумаги. Приехав скорым рейсом в Калифорнию, он ощутил на себе легкую непонятную боязнь и его предчувствие подтвердилось. Около своего дома, он увидел жидкую толпу людей и карету скорой помощи, чье-то тело выносили в черном мешке. ''О Боже, о Боже'' пробормотал Билли себе под нос и взялся за голову, взъерошив свои волосы. Он мигом забежал в дом и около порога встретил заплакавшую мину Джима. Они вошли, дверь захлопнулась.

- Что здесь стряслось, черт?! Я тебя спрашиваю - и глаза Билли загорелись.
- Я...я.. - запнулся Джим.
- Что ты? что ты? что с мамой?
- Я...все было хорошо утром, я вернулся с конторы и увидел ее лежавшую на диване в гостиной, я... было подумал, что она спит, но... после моих зовов, она не отзывалась.. и я подошел, в ужасе коснулся ее чуть теплого лица, ощупал пульс, но... было тихо.
- Как же так, как же так, проклятье... - Билли словно ломал руки в ужасе.

Позвонили в дверь, Джим пошел открывать. Билл приземлился на кресло и закрыл глаза руками.

- Мисс Элизабет дома? Ей письмо, простите за опоздание - проговорил бодро почтальон.
Джим вырвал конверт и ничего не сказав, закрыл перед прыщавым подростком дверь.

- Брось его в камин, это от меня письмо, сожги, я не хочу его видеть раз его не увидела, моя мать.
- Как скажешь, но... - и Джим бросил белоснежный конверт в пламя.

Усевшись на второе кресло, Джим нервно начал грызть ногти, сначала большой палец минут 10 потом мизинец на той же правой руке. Стук зубов был слышен на всю прихожую.

- Может ты прекратишь это делать - проворчал Билл подняв голову и уставившись на взволнованного Джима.
- Хорошо, сын, прости.
- Какой я тебе к черту сын? Не смей меня так называть, мой отец был героем, он не грыз ногти, когда принимал на себя осколки злосчастной гранаты.
- Ладно, ладно, успокойся Билли, я понимаю твое состояние, я сам взволнован, я не знаю что нашло на твою мать, правда не знаю, все было хорошо, она хозяйничала дома, а я каждую свободную минуту уделял ей. Мы не ссорились, я даже не повышал на нее голос, Билли, поверь, мы же с тобой хорошо ладили, ты должен понять, что я не причастен к этому ужасному событию.
- Но что же тогда, как же? Ладно, допустим ты не причем, прости меня что я на тебя взрывел, просто я никак не ожидал и мне некого винить.
- Странно, что никакой записки она не оставила, видимо, это было внезапным решением. - опустив голову и вздыхая, проговорил Джим.

Послышался стук в дверь, Билл подорвался и ринулся открывать, Джим подбежал сзади.

- День Добрый мистер...мистер - сконфузясь проговорил человек в штатском.
- Гофман
- Ах, да, вы сын покойной миссис Элизабет?
- Именно я.
- Вы можете проехать с нами для опознания тела вашей матери, нам нужны точные показания родного человека. Это не займет больше часа.
- Да, конечно. Я сейчас переодену пиджак и мы можем отправится.
- Вот и славно, я буду ожидать вас, вон в той машине, около вашего почтового ящика.

Билл живо переодел свой белый пиджак на черный, снял галстук и отправился в машину, а после на опознание. Джим решил остаться дома.

Опознав в побледневшем лице свою маму, Билли скрепя зубами, подтвердил все подписью на документе.

- После вскрытия, мы сообщим вам причину смерти - проговорил врач. По скорым данным, вероятно, ваша мать перебрала с психоактивным веществом, при обыске, в тумбочке около кровати в спальне, был найден пустой пузырек со снотворным, будем ожидать подтверждений из лаборатории.

- Да...Хорошо...Спасибо - понурив взгляд, произнес Билл.

Отправившись пешком к дому, Билли сделал остановку в баре, он впервые очутился на пороге, через который проходил сумрак, хмельное сознание и сотни загубленных душ, каждый день посещавшие это место, души, которые хотели просто забыться после ссоры с женой, развода, несчастного случая или просто посидеть компанией отвлечься после рабочего дня. Вечер приливал, солнце начинало тускнеть и ночные фонари поочередно слепили своим волшебством. Постояв на пороге, Билли решился зайти, более мерзкого зрелища, ему еще не приходилось наблюдать, дышать было совершенно нечем, будто вентиляция была запичкана дымовой завесой от сигарет. Он приземлился на краю барной стойки и попросил у бармена стакан яблочного сока. Попивая мелкими глотками, Билли часто кашлял. Осушив стакан он начал наблюдать за сидевшей рядом девушкой. С виду лет 19, безвкусно одетой, но милой на лице, как показалось Биллу. Она попивала какой-то коктейль.

- Чего уставился? - вопросительно округлив глаза, повернулась она к Биллу.
- Да, так... ничего.
- Что, ничего? Ты такой смешной, парниша.
- Мисс, простите, но я ничего смешного в своем поведении не вижу.
- Ты смешной, смешной - протороторила девушка.
- Хм... - промычал Билл и повернулся в обратную сторону.
- Нууу, ты чего, обиделся что ли? - задела его руку незнакомка. - Меня зовут Кэйт, Кэйт Оушен, можно просто Кити, нууу, не дуйся.
- Я не дуюсь вовсе, зови меня Билл в ближайшие 10 минут, потому-что я скоро сваливаю, здесь нечем дышать и по правде сказать, не очень уютно.
- Так ты здесь впервые? А я то думаю, почему ты такой смешной. Ты очень выделяешься, среди этой жуткой массы, которую я здесь наблюдаю чуть ли не каждый день.
- Да, впервые. Я не в лучшем состоянии, не хочется говорить, но раз мы формально знакомы, моя мать сегодня покончила с собой, вероятно перебрав со снотворным.
- Ужас то какой, бедняжка, не грусти, а я своих родителей и не знаю вовсе, они меня оставили в детдоме совсем карапузом.
- И у тебя к сожалению, не лучшая участь в этой жизни, чем же ты занимаешься?
- Я работаю секретаршей в одной конторе, по сбыту бытовой техники, платят не так уж и много, но на съем квартиры и еду хватает, даже на парочку ''Кровавых мери'' раз в неделю, так и живу.
- А муж или молодой человек хотя-бы у тебя есть? Кстати сколько тебе лет? Выглядишь хорошо.
- Где там, мне все дают 25, хотя на самом деле, позавчера исполнилось 21. Был один ухажер, познакомилась с ним на этом же месте, только он был пъяным в стельку, но романтик до мозга костей.
- И где же твой романтик запропастился позволь узнать?
- Туда куда и все, в вытрезвитель.
- Хах, забавно... - усмехнулся Билли, и решил собираться уходить.
- Постой, куда ты так быстро? - приподнялась Кэйт.
- Прости, мне пора, всего хорошего, не влюбляйся в романтиков больше.
- Мы больше не увидимся?
- Кто знает, сейчас же увидились, может и когда нибудь.

Выскочив из бара, Билл пошел по пустой улице. По дороге, его мучали разные мысли которым он не мог найти объяснения и смирившись со всем кошмаром этого нерешимого дела, он ускорил шаг, приблизившись к дому, он осмотрел небо, миллиарды звезд светили ему одному, на пустой дороге, он осознал это и ехидно улыбнувшись, подумал о матери. Простояв так несколько минут с разинутым ртом, Билл как буд-то очнувшись, переменил взгляд и начал подходить к двери. В гостиной стоял знакомый запах будто он очутился опять в кабаке.

- Джим! Ты дома? - спокойным, но уверенным тоном воскликнул Билл.
- Да...я...здесь, кажется...на кухне, проходи малыш. - затянул писклявым голосом Джимми.

Билл снял свой пиджак и бросил его на кресло в гостиной, закатав рукава своей рубашки, он медленно пошел на кухню. За его отсутствие, Джим пристрастился к алкоголю, на столе стояло две сухие бутылки виски и недопитое вино, пепельница была забита окурками.

- Что ты с собой творишь, черт, ты мужик или тряпка? - грозно завопил Билл.
- Прости...Билли...я не хотел...это из-за меня... - сокрушившись промямлил Джим.
- Что из-за тебя?
- Твоя мать, моя Элизабет ушла...из-за меня...я виноват...
- Проспись лучше, мне противно на тебя смотреть, нужно жить дальше, я не хочу копаться в чужом белье, если ты и вправду виноват, пусть это останется при тебе, не впутывай меня и не вспоминай больше о моей матери, в таком мерзком состоянии, прими холодный душ и ложись спать. Я буду ночевать в гостиной.

Отрезав последние слова, Билл отправился на диван, была жаркая ночь, он долго не мог уснуть ворочаясь. Вскоре начало светать и Билл отключился до лэнча. Его разбудил звонок в дверь, встрепенувшись он очнулся и подошел открыть все тому же прыщавому подростку. Пришли результаты анализов, недавние предположения подтвердились, Билл бросил письмо на столик около дивана и принялся лежать, уткнувшись в потолок, рассматривая над собой люстру и кружева на обоях.