Гл. 12 Молодые демократки и тоталитарная старушка

   На следующее утро "Людк, а людк?" слегка опоздала на работу. Шла быстрым шагом по коридору, почти бежала и чуть не столкнулась с Николаем Григорьевичем.
-  Здравствуй, Людмила, - улыбнулся он, - опаздываешь.
- Доброе утро, Николай Григорьевич, ну Вы же знаете, какие у нас пробки на дорогах по утрам.

   Николай Григорьевич  был одним из помощников «Самого главного», как сказали бы раньше, «зам. по культуре», а теперь, что-то вроде аналитика, менеджера по перспективе. Своей внешностью он очень напоминал режиссёра из м/ф «Фильм, фильм, фильм!» Невысокого роста, полненький, с животиком, с такой же лысиной. По натуре он был  оптимист, весельчак, балагур, душа любой компании. Нередко мог отпустить крепкое словцо в присутствии дам, но как-то у него всё это получалось естественно, остроумно, без пошлости. Сразу все начинали улыбаться, повседневные заботы уходили на второй план, и жизнь не казалось такой нудной и однообразной. Как раньше писали районные журналисты: «Люди к нему тянулись».
   Николай Григорьевич уже давно приударял за этой молодой красивой женщиной. Но Людмила ещё не дозрела до того, чтобы закрутить служебный роман. Да и дома было всё нормально – спокойные отношения, привязанность к мужу, любимый ребёнок. Так что Людмила не хотела рисковать семейным благополучием и стать объектом для сплетен в редакции. Где ничего не скроешь, и сотрудницы уже многозначительно переглядывались, когда Николай Григорьевич приглашал к себе Людмилу, якобы, по текущим творческим делам.

- Ну-ка, зайди ко мне на пять минут.
- Но я уже и так опоздала.
- Ничего. Скажешь своему главному, что это я тебя задержал. 
- Что у Вас в редакции новенького, какие-нибудь необычные идеи, проекты, чем дышит народ? – приступил к допросу её поклонник, усаживаясь в кресло.
  Хотя весёлый блеск в его глазах свидетельствовал, что эти темы его мало интересуют. Он и так был прекрасно осведомлён обо всём на подведомственной ему территории.
- Народ, Николай Григорьевич, всё больше тупеет и почти ничего оригинального не появляется.
- Неужели всё так мрачно?
- Очень редко…
   В этот момент у Людмилы зазвонил мобильник. Она достала из сумочки телефон, посмотрела на номер:
- Извините, Николай Григорьевич, из школы. Может с Серёжкой что? Я выйду на секундочку, поговорю в приёмной.
- Ничего, ничего, пожалуйста.
   Николай Григорьевич взглянул на раскрытую сумочку Людмилы и заметил флэшку. Не долго думая, вставил её в свой компьютер и скопировал её содержимое, затем положил флэшку на место.
 
Вошла Людмила:
- Подрался мой сыночек с приятелем. У него – синяк под глазом, а у дружка – нос разбит. Приглашают в школу.
- Ну, а из-за чего дуэль, уж ни из-за дамы ли сердца? – завело свою волынку начальство.

Они улыбнулись друг другу.
- Николай Григорьевич, я, наверно, пойду.
   Но, Николай Григорьевич неожиданно запел свои куплеты, смысл которых сводился к тому, что «из-за Вас, моя черешня» я уже очень сильно измучился, что его переполняют чувства, и когда же, наконец, ему ответят взаимностью. На что Людмила пропела, – она всё понимает, что всё может быть, но чуть попозже, когда-нибудь, когда у неё проснутся пылкие чувства. В общем, вешала на уши лапшу или «динамила». Но, их рэп или народные частушки мне понравились.
- Я к Вам зайду после обеда. Посмотрите, может, что-нибудь оригинальное найдёте.
- Хорошо, Николай Григорьевич, - и Людмила, думая, больше о сыне, чем о производственных и любовных делах, рванула в родную креативную.

  В редакции наступило то время – час до окончания работы, когда делать уже ничего не хочется. Редакторши, уставшие от креативного бреда соискателей в новоявленные пушкины, гоголи и бернарды шоу, лениво нажимали клавишу «PgDn», листая тексты, и не особенно вдумываясь в его содержание.
  И лишь здоровенная тётка – Варвара Тимофеевна, из тех, кто раз в неделю «останавливает коня на скаку» и два раза в месяц  «входит в горящую избу», педантично читала полоумные бредни. Ей было уже около шестидесяти, она ещё застала брежневскую эпоху, когда, работала в редакции одного толстого журнала, и с успехом выискивала всяческую антисоветчину. Особенно это ей удавалось между строчек в произведениях несчастных авторов. Начальство давно пыталось отправить её, как выражается одна бабушка, на «пензию», но Варвара держалась.
   Нынешние времена ей не нравились, она это и не скрывала. Особенно раздражала её распущенность в современных нравах. И что показывают в некоторых телепрограммах, ей и в кошмарном сне не могло присниться.  (Кстати, как и З. Фрейду, Г. Хазанову и автору этих строк  К Вашему телеканалу это почти не относится. У Вас всё же хватает ума и такта не копаться в грязном белье шоу–звёзд и в их семейных дрязгах).
  «Пригласить бы их всех в партком или в первый отдел в году этак 75-м, или лучше припаять 58-ю, как в году 48-м, - это её немножко утешало».

   «А если она права? Мы - творческие люди нуждаемся в некотором руководстве…»
   Идет вставка из к/ф «Покровские ворота».

   «****ей-демократок», по её терминологии, она не особенно жаловала – они отвечали ей взаимностью, за глаза называя её  «сталинской каргой».
Демократки вяло переговаривались между собой, обсуждая последние шоу-звёздные сплетни и домашние проблемы, думая при этом:
- зайти в супермаркет за продуктами или можно обойтись;
- узнать, не беременна ли дочь и не стал ли сын колоться тяжёлыми наркотиками;
- заехать к скучающему любовнику или замочить бельё для стирки;
- надо, не смотря на кризис, расколоть мужа на новую шубку;
- что-то стало покалывать в правом боку.
Мыслей и дел было бесконечно много.

   И вот в этой ленивой полудрёме, когда уже была выпита очередная чашка кофе, раздался полуистерический смех Надежды Кунцевой:
- Ой, девочки, не могу,…сейчас с кресла упаду! - давясь от смеха, подпрыгивала редакторша.
   Все сотрудницы с любопытством уставились на виновницу-нарушительницу вечернего покоя.
- Надька, ты что, рожаешь? - поинтересовалась Варвара Тимофеевна.
 - А название-то,… название, - тыкала пальцем в экран Надежда, продолжала не то ржать, не то рожать.

><
- Всё-таки велик и могуч наш язык! Одной буквы не хватает, а как меняется значение слова, - назидательно обратился я к своим критикам.
   Они промолчали.
<>

- Надя, что случилось? – нетерпеливо стали допытываться креативные подруги.
- Девчонки, нас один олух с Украины хочет вставить в свой фильм.

><
- Кстати, олух родом из России, из Заполярья, с южного берега Белого моря, где зимой недели две солнце вообще не показывается над горизонтом, и стоят жуткие холода. Зато летом – и ночью светло и комары тучами. А ближе к августу поспевает и голубика, и черника, а затем и брусника и морошка. А рыбы сколько было! Но это так – детские воспоминания.
   Всё это я произнёс для Любы, чтобы она пополнила своё досье на меня.
<>

- Как это вставить? - раздались недоумённые возгласы.
- Как, как? Написал сценарий, наша редакция, все мы –  там действующие лица.
- Какое имя файла? – посыпалось со всех сторон.
  Две креативные тётки не выдержали и подошли к монитору Надежды. На минуту в редакции стало тихо, шёл процесс творческого осмысления. Затем началось хихиканье и соревнование в остроумии. Первым делом раздались ехидные комментарии по поводу названия, но это мы уже с вами проходили.

 ><
И здесь автор-шутник решил пустить сюжет на рельсы сюрреализма, в духе страшилок Ал. Хичкока, приблизительно так.
<>

   И в этот момент раздался перепуганный голос "Людк, а людк?":
- Девочки, а мне вчера передали флэшку с таким же названием фильма и таким же сюжетом.
Вначале никто ничего не понял, но «креативщицы», сидящие рядом с Людмилой, посмотрели на неё и поняли, что здесь что-то не так.
- Ну, может, передал с кем-то в Москву, чтобы продублировать письмо.
Людмила вспомнила встречу с Ольгой.
- Нет, это невозможно. Эти люди абсолютно незнакомы.
- А ну-ка дай  флэшку, - властно пророкотала Варвара Тимофеевна, вставила её в системный блок и погрузилась в чтение.

   В редакции наступила зловещая тишина. Все демократки-интеллектуалки одновременно подумали, что должно случиться что-то страшное. И действительно. После слов Варвары Тимофеевны: «Один к одному», в редакции погас верхний свет, и только мониторы светили, как в мрачной пещере факелы, зеленоватым и красноватым светом. Лёгкий сквозняк пробежал по залу, промелькнула чья-то тень и громко хлопнула дверь. Демократки, как всегда, за минуту до расстрела сгрудились вокруг здоровенной Варвары, инстинктивно ища у неё защиты. Всё же у тоталитаризма тоже есть какие-то преимущества!
   И (пауза) ЭТО (пауза) случилось!! Компьютеры, пропищав противным звуком, одновременно выдали на дисплеи следующее сообщение: «В связи с мировым финансово-экономическим кризисом, изменением принципов финансирования отечественного кинопроизводства и реорганизацией структуры нашего телеканала, креативная редакция ликвидируется, и все сотрудники увольняются без выходного пособия».
  Женщины, как загипнотизированные, смотрели на мониторы, и в голове у всех молоточками билась одна и та же мысль: «увольняются,… увольняются,… УВОЛЬНЯЮТСЯ…». "Людк, а людк?",  не выдержав напряжения, тихо сползла с кресла и упала в обморок. Так прошло около минуты.

«Да что ж такое!» – возмутился Савва Игнатич»
Идет вставка из к/ф «Покровские ворота»

- Да что ж такое! – повторила за ним Варвара Тимофеевна, - из-за какого-то писаки с Украины нас всех на помойку? Хрен вам всем!
   И в ту же секунду вспыхнул яркий свет. Из компьютеров полилась спокойная инструментальная музыка, электрочайник весело запыхтел, приглашая всех, на этот раз, к очередной чашке чая.
"Людк, а людк?" открыла глаза: «Что это со мной было?»
- Ничего, ничего, голубушка, вставай, - помогла ей подняться Варвара Тимофеевна, - в войну, милая, и не такое было, – синус до двух доходил. Приедет этот автор-шутник к нам в мае – так я ему вылью стакан кипятку за шею и посмотрю, как он будет орать: сюрреалистически или по-настоящему. Надумал тоже – бедных женщин пугать.
«Креативщицы» принялись обсуждать, что же это всё значит. Но в голове, у каждой из них, крепко засела мысль об увольнении – ведь дыма без огня не бывает.

><
- Одно Вас может спасти, - сурово заявила мне Люба. -  Может Варвару к тому времени, когда Вы приедете в Москву, всё же отправят «на пензию»!
  Вера ничего не сказала. Просто посмотрела ободряюще, мол, держись, старичок.
- А вы знаете, я к этому не имею никакого отношения, – как на допросе заявил я.
- То есть как? Там же написано «автор» и т.д. – удивилась Люба.
- Видите ли, есть автор сценария, а есть автор шутки над бедными женщинами.
   Я, как и Костик, человек доброй воли и не хочу пугать ни Вас, ни себя, ни милейших женщин из креативной редакции, ни будущих зрителей. Тем более, как пишут в учебниках по кинодраматургии, в весёлом музыкальном фильме нет места для сюрреализма. А жаль! Словечко это мне очень нравится.
- Почему Вы нас постоянно путаете, - закапризничала Вера, - пишите проще, и тогда…
«… народ к Вам потянется», - закончил я известную фразу. Но первоисточник девушкам, судя по всему, был не известен.
- Интриги не будет, а будет скукотища - зрители заснут.
- А так Вы и их и нас запутали, – что-то не сходилось у Любы  в протоколе допроса.
- Знаете, через несколько страниц, Вы всё поймёте, - заверил я запутавшихся критиков.
<>

   И вот наступил тот миг, когда интеллектуалки, потратив определённую часть своего серого вещества на благо общества, засобирались домой.
- Надя, а ты чего не идёшь? – обратилась "Людк, а людк?" к своей приятельнице.
- Ты знаешь, хочу ещё раз посмотреть сценарий твоей подруги, чем-то он меня заинтересовал.
  Людмила не стала спорить, оставаясь при своём мнении, что Ольге до Виктории Токаревой всё-таки далековато.
   Надежда осталась одна. Просмотрела по диагонали несколько глав, повнимательнее прочитала две главы  «Мечты…мечты…» и «Пора и отдохнуть», при этом смеялась до слёз и чуть не упала с кресла
  «Да, это грандиозно!»  Но чего-то не хватало. Ну, конечно, же! Ольга закончила свой труд триумфальной кульминацией – по-другому, и быть не могло. Но законы древнегреческой драматургии, согласно ГОСТ ДРГР, раздел «театральное искусство», ст.1 - 4 требовали финала. Она взяла бумагу, авторучку и вчерне набросала несколько ключевых эпизодов. Довольная собой, улыбнулась, медленно перечитала кульминацию и свои черновики.
 
   Затем откинулась на спинку кресла, как Линда Сегер после прочтения кинодраматургического шедевра «Свидетель» в далёкой Калифорнии. Перед глазами Н. Кунцевой  за время её работы в редакции промелькнули сотни предложений о проведении новых конкурсов, викторин, программ, заявки, сценарии, но впервые…. И она, как и её заокеанская коллега громко воскликнула: «Да это же гениальный сценарий! – и чуть тише, - правда, в жанре музыкальной комедии».
Сбросила всё на флэшку, взяла свои черновики и тоже заспешила домой. Может, удастся ещё часика два постучать по клавиатуре в спокойной обстановке перед сном.

><
   Когда мы дошли до места «гениальный киносценарий» с моими критиками что-то приключилось. Люба хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Вера тоже широко открыла рот и глаза и ушла куда-то в астрал. Она находилась в том состоянии, как пишут в дешёвых романах, когда с ней можно было делать, всё что хочешь. Обычно, отрицательный герой и совершает «енто самое». Но положительный бежит на речку или в лес, и поёт или кричит, как дурачок, от переполняющих его чувств.
   Я деликатно прикрыл Вере рот, глаза решил пока не трогать. Затем взял со стола Любы журнал и, как веером, стал обмахивать им её лицо. «Злой следователь» начала потихоньку стала отражать действительность:
- Что это у Вас за дебильный промоушн,… гениальный… Вы бы лучше, писали лучше, - скаламбурила Люба, видимо ещё не до конца, придя в себя.
- Да-да, как-то нескромно получается, всё-таки Вас должен оценить зритель, критики, - откуда-то из космоса услышал я голос Веры.
- А вы у меня на что? Лучше бы, критиковали лучше, - вернул я каламбур Любе.
- А что? Наш гонорар теперь уменьшится? - окончательно вернулась на Землю Вера.
- Почему?
- Но ведь финал не Вы написали!?
- Да,… проблема, - загрустил я, - ну что делать – искусство требует жертв. Но я думаю, что Вы своё получите, - двусмысленно заверил я девчат
<>

   Они, на радостях, тут же исполнили девичьим дуэтом ритмичную попсу.
В песне поётся о том, что мы, может быть, не такие красивые, как Ольга, но зато мы -  молодые, крутые и привлекательные. Заработаем много баксов, плюнем на всё и уедем в Куршавель или в Калифорнию. Будем там весело жить и, вообще, жизнь – прекрасна, пока мы молоды. Тоже ничего нового –  «…америкэн бой, уеду с тобой».
   На подпевках и пританцовках у них выступила креативная редакция в полном составе – вот что значит профессиональная солидарность. Надежда и Людмила тоже не ударили в грязь лицом, лихо, выбрасывая ножки и поигрывая глазками. Варвара Тимофеевна выступила в качестве барабанщика, вымещая всё свою злость от идеологических катаклизмов на несчастных ударных инструментах. И, иногда, даже попадала в такт музыке. Так что, милые женщины, если Вас всё же уволят, без работы Вы не останетесь.

><
   Динамическая попса мне понравилась. Но желание подруг уехать из любимой Родины несколько насторожило.
- Неплохо, неплохо, - похвалил я подруг, а про себя подумал: «Будет Вам и Куршавель и Голливуд…»

«… и кофе и какава, - закончил мою мысль Папанов»
Идет вставка из к/ф «Бриллиантовая рука».

   Между мной и девицами нарастала какая-то отчуждённость. Но я ничего этого им не сказал, и мы продолжили обсуждение моего, нет, теперь уже нашего с (Н.Кунцевой), «гениального» сценария.