Римско-персидская война 231-232гг

            Собрав воедино свои силы, с наступлением весны император Александр Север выступил с войском на восток. Солнечным мартовским днем из распахнутых городских ворот сирийской столицы потекла нескончаемая вереница солдат, одетых в полевую форму. Весеннее солнце играло бликами на легионных орлах, ветерок колыхал богато украшенные знамена и штандарты. Солдаты шли на войну весело, как на праздник. Армия быстро достигла Евфрата у Зевгмы и Апамеи.
          В последний вечер перед переправой Александр Север в своей палатке читал донесения и выслушивал доклады командиров частей. Несмотря на все усилия последних месяцев в наведении дисциплины, состояние армии внушало тревогу.
- Август, в 12-ой палестинской когорте солдат потерял меч, - докладывал корникулярий, - В 7-ой галльской смешанной когорте трое всадников исчезли вместе с конями и оружием. Видимо, перепились и отстали. Вели их наказать!
- К чему ты рассказываешь мне всю эту ерунду? - недовольно спрашивал император.
          Он не хотел лишний наказаниями омрачать воинам настрой и рвение к грядущему походу.   
          Наутро все было готово к переправе. С по-весеннему широко разлившейся реки ветерок нес прохладу. Еще не вполне рассвело, край солнца поднимался над тихой полупустыней на востоке.   
         Были принесены жертвы Термину, (1) и войско, не мешкая, стало переходить по наплавному мосту в Осроену. Далее начинались земли, извечно спорные с персами. Ныне они были захвачены полчищами Ардашира. Римское войско, не особо спеша, продвигалось вперед. Незнакомый с местностью, Александр Север осторожничал, опасаясь засад, на которые всегда были горазды восточные варвары, обладающие многочисленными легкими отрядами. Армия наступала в боевом порядке. Три алы конницы непрерывно рыскали на некотором расстоянии впереди и по флангам, чтобы упредить возможное появление врага. Обоз был помещен внутрь построения, чтобы не ставить его под угрозу захвата, в случае внезапного нападения персов.
         Дошли до Эдессы. Персидский гарнизон открыл ворота, выведя, в знак мира и подчинения, увенчанного быка. Варвары, сложив оружие, получили разрешение вернуться к своим. Батавские конные разведчики, возвратившись из обычного рейда, привели несколько захваченных в плен персов, за что получили от императора награду. До сих пор не было ничего слышно о главных силах Ардашира, и это удивляло и настораживало римлян. Легкое взятие первого города, тем не менее, обрадовало и воодушевило солдат.
        Следующими были Карры, отстоявшие недалеко от Эдессы. Город был уже оставлен персами, но в его окрестностях продвинувшаяся вперед римская конница впервые столкнулась с врагом. Тяжелые персидские конники в сверкающих латах поспешили прочь, не принимая боя, а сопровождавшие их конные лучники выпустили тучу стрел, прикрывая отступление.
        После небольшого отдыха, римская армия двинулась дальше. Началась жара. Солнце днем раскаляло шлемы и доспехи. Солдаты завидовали тем, кто шел в тени повозок. Воины рейнских и иллирийских легионов, непривычные к таким условиям, страдали особенно. Участились солнечные удары. Чем дальше, тем сильнее дорога превращалась в песок, тем меньше было растительности. Пустынный ветер поднимал настоящие песчаные вихри. Большое облегчение испытало войско, добравшись до Хабора. Река приносила прохладу, в изобилии появилась чистая вода. На том берегу стояла крепость Ресаена, ранее бывшая легионным лагерем, а ныне захваченная Ардаширом. В крепости находился сильный персидский гарнизон.         
          Здесь пришлось задержаться надолго — средств переправы не имелось; надо было ожидать, пока вверх по реке поднимутся корабли, заблаговременно высланные из Цирцезия. На это требовалось время. Дни шли. Римское войско продолжало стоять на западном берегу Хабора. Скрывая свои намерения, Александр Север приказал устроить вялую возню, вроде как подготовку мостов для переправы. Персы со стен Ресаены, с другого берега, видели это и насмехались, крича, что римлянам никогда не одолеть крепость. Аппаратчики из альпийских и фракийских горцев, обладателей от роду острого зрения, наводили прицелы на варваров, но копья и стрелы не долетали, падая на излете в воды реки. Император приказал прекратить бесполезную трату снарядов.
         Суда, высланные из Цирцезия вверх по Хабору, наконец, прибыли, и римляне среди дня, не таясь, но держась вне зоны обстрела со стен, стали переправляться через реку. Персы не решились им помешать.
        Перейдя реку, император сделал рекогносцировку города и его окрестностей и начал приготовления к осаде. Тройная цепь легковооруженных — лучников, пращников, метателей дротиков, окружила стены, и в первый день до самой ночи шла перестрелка. Персы сражались основательно. С бойниц они повесили повсюду сбитые из шерсти прикрытия, чтобы ослабить силу удара метательных снарядов. Прикрываясь щитами, сплетенными из крепкого лозника и покрытыми кожей, они оказывали упорное сопротивление. С началом сумерек были подведены осадные машины, и римляне приступили к засыпанию глубокого рва, окружавшего крепость. Прикрывая работы, римские катапульты и баллисты били обороняющихся; те в ответ стреляли из луков, метали камни, лили горячую смолу. Битва закончилась без определенного исхода.
       На следующий день возобновился упорный бой. Римляне атаковали на открытом месте но, в итоге, безо всякого успеха отступили под ударами тучи камней и снарядов. До сих пор дело велось с торопливой поспешностью, но, не преуспев таким образом, Север приказал соорудить осадную машину — гелеполис.
      Когда огромное и устрашающее сооружение, которое должно было оказаться выше зубцов башен, появилось в поле их зрения, деморализованные его видом персы вдруг запросили мира. Рассеявшись по башням и стенам, они простирали руки в знак того, что сдаются и просят даровать им жизнь. Начальник персидского гарнизона спустился по канату вниз со стены и был отведен к императору. Получив обещание, что он и его люди, как ранее гарнизон Эдессы,  будут помилованы, и им будет сохранена жизнь, как они все просили, посол был отпущен назад. Со стены ему была подана веревка, похожая на виселичную петлю. Перс, под праздными взглядами и насмешками римлян, неуклюже вскарабкался наверх. Скоро варвары открыли ворота. Как и до этого в Эдессе, они сложили оружие и получили возможность уйти.
          В Ресаене был найден огромный запас оружия и провианта. По всему было видно, что персы рассчитывали долго удерживать эту крепость. 3-ий Парфянский легион, выбитый отсюда в прошлом году, при нашествии, теперь возвращался в свой привычный лагерь. За доблесть, проявленную в этой кампании, император наградил этот легион почетным наименованием в свою честь.

         Армия имела долгую стоянку в Ресаене. Пополнялись запасы, командование думало над тем, что делать дальше. Ардашир с главными силами персов так и не появился, что внушало неопределенность и заставляло гадать о его намерениях. Наконец, после долгих раздумий, Александр Север пришел к следующему плану. От армии отделились два легиона из Каппадокии со своими вспомогательными частями. Этот отряд под командованием Рутилия Пуденса Криспина, наместника Фракии, двинулся на север, к горам у границы с Арменией, с приказом перейти их и вторгнуться в персидскую Мидию, нанеся удар в тыл Ардаширу. Сам же император с главными силами отправился на юго-восток по древним землям Междуречья, в сторону персидской столицы Ктесифона.          
        Персы вскоре дали о себе знать. Видимо, они постоянно наблюдали за римлянами со стороны, улучая удобный момент. На следующий день после выступления Александра Севера из Ресаены персы неожиданно напали на турму легкой конницы, находившуюся в передовом разъезде, и обратили римлян в бегство. Император получил это известие во время краткой остановки для обеда. Вспылив, он выслал в погоню за варварами большой конный отряд, но тех уже и след простыл. Персы, казалось, не хотели вступать в большое сражение, желая измотать неприятеля постоянными набегами.
        Время для похода стояло неподходящее — разгар лета в Месопотамии, иссушающая жара. На плоской полупустынной равнине было некуда укрыться от солнца. В полдень в раскаленном воздухе стояло дрожащее марево, рождавшее миражи. Армия страдала от зноя и недостатка воды. Некоторые люди и вьючные животные умерли. Не обращая внимания на окрики начальников и забыв предосторожности многие солдаты снимали раскаленные шлемы и доспехи, сгружая их на повозки.
        Персы снова появились небольшими силами, напав на три римские когорты, шедшие в авангарде. Те, однако, не дрогнули и приняли правильный бой. Но, пока они сражались, другой конный отряд варваров зашел к ним в тыл, где напал на центурию, не предвидя опасности занимавшуюся фуражировкой, и перебил всех солдат, кроме одного, сумевшего бежать. Он предстал перед самим императором, который хотел узнать побольше о противнике.   
- Где твое оружие? Где доспехи? - спросил Север.
- К неприятелю сбежали, - зло пошутил солдат.
- Да?
- И притом быстро.
- Невесело, воин. Твоя часть?
- 6-ая Александрова когорта из Кумидавы, август.
- Из Дакии. Новая когорта, набранная перед походом. Так в чем дело?   
         Север понял, что солдаты, по обыкновению, побросали панцири и оружие на телеги, чтобы не нести их на себе в жару. Солдат стыдливо молчал.
- Н-да, воин... Доспехи и оружие. Видать, сам Вулкан их выковал? К врагу перелетели. Позор, какой позор..
        Скоро закончился бой в авангарде, где три когорты оттеснили персов и привели к императору нескольких пленных. От них узнали, что царь Ардашир приближается с большим войском.    
             Наутро правота донесений подтвердилась. Варвары появились в большом количестве. Персы выставили свою главную силу - панцирных всадников, вышедших в тесном строю, верхом на лошадях, которые были тоже защищены кожаными покровами с нашитыми на них железными бляхами. Следом за тяжелой конницей двигались массы пехотинцев. Прикрываясь продолговатыми выпуклыми щитами, сплетенными из тростника и покрытыми кожей, они тоже выступали в тесном строю. Позади них шли слоны.   
         Оба войска могли уже хорошо видеть друг друга. Александр Север с отрядом легкой конницы разъезжал недалеко от фронта. Ардашир, как выяснилось позже, отсутствовал.   
            Передовые линии начали битву метанием копий. Пыль поднималась столбом, мешая обзору. С обеих сторон раздавался обычный боевой клич, звуки труб; уже бились лицом к лицу копьями и мечами. Первая линия персов не выдержала и подалась назад, затем стала отступать, увлекая за собой остальных. Казалось, что варвары сражались без охоты. Римляне настойчиво напирали на отступавших, рубили и гнали их. Смешавшись с рядами бегущих, римские солдаты могли бы проследовать далеко вперед, но сам император удержал их, боясь, что за поспешным отступлением персов может скрываться какая-либо засада.
       Варвары отступили. Легионеры, торжествующе попирая ногами трупы врагов, забрызганные кровью, собирались к императорской ставке, прославляя Севера и сравнивая его с Траяном и Каракаллой, вспоминая их военные успехи на Востоке. Император благодарил их в ответ. Многих он вызвал публично и наградил, раздавая лагерные венцы, фалеры, цепи, браслеты. Войско ликовало, но то было лишь начало дела.

       Поход продолжался. Персы, не снискав успеха в открытом столкновении, больше не ввязывались в большое сражение. Вместо этого, они разорили все окрестные селения, подожгли траву и посевы, чтобы увеличить жар и извести римлян голодом. Сами варвары теперь постоянно находились в виду армии Севера. То нарочно рассеиваясь на большом расстоянии, то, напротив, напирая в густой боевой линии, они постоянно держали легионеров в напряжении. Очевидно, что по мере продвижения римлян к Ктесифону, персы будут действовать все активнее. Во всяком случае, никто не надеялся на то, что Ардашир позволит приблизиться к своей столице без решающего сражения.
       Прошел еще день пути. Провиант все более уменьшался, травы и хлеба были сожжены, и каждый выискивал сам себе среди огня продовольствие и фураж, сколько мог найти. На рассвете же следующего дня показались огромные полчища персов, с которыми был сам царь Ардашир и множество знати. Закованные в железо персидские конные отряды стояли в центре. Рядом с ними были расположены копейщики и стрелки из лука – этим искусством восточные варвары испокон веков были сильны. За ними стояли лоснящиеся слоны; их страшный вид и ужасные хоботы внушали едва преодолеваемый ужас; их храп и запах пугали коней. Сидевшие на них погонщики, однако, на случай отступления, имели при себе ножи с длинной ручкой - чтобы слон в бегстве не обратился против своих и не потоптал, погонщику надлежало его убить этим ножом.
        Несмотря на устрашающий вид варварского воинства, император Александр Север, окруженный тесным строем когорт, вместе с их командирами, находился в бодром настроении. Превосходство сил неприятеля только распаляло его, и он строил навстречу варварам манипулы полукругом с заходящими флангами. Пальмирские легковооруженные стрелки и лузитанские пращники беглым шагом двинулись навстречу слонам, за ними шли превосходные мавртианские метатели дротиков. Чтобы персидские лучники не могли причинить большого урона, император приказал наступать со всей возможной быстротой для скорейшего выхода из-под обстрела.
         Был дан обычный сигнал к битве, и в тесном строю римская пехота с большими усилиями пробила тесный фронт неприятеля. Звон щитов, лязг оружия, грозные крики людей - все смешалось в одно. В ноги слонам летели стрелы, дротики, камни из пращей, лучники били чудовищам в глаза. Кровь и кучи трупов покрыли поле сражения. Персов падало больше, так как они не обладали ни выучкой, ни должной выдержкой, и с трудом выносили ближний бой. Им было привычно сражаться на конях и на расстоянии и, увидев, что дрогнул их строй, они стали отступать. В отряде слонов тоже возникло смятение - поражаемые со всех сторон метательными снарядами, чудища стали пятиться назад. Легионеры пошли вперед, преследуя бегущих персов. Тяжелые всадники-клибанарии, главная ударная сила Ардашира, против которых Север направил два лучших легиона, ослабели — под полуденным солнцем их латы накалились и жгли, как в печи. Да, и не будь солнца, толком атаковать в тесноте битвы они не смогли бы, не имея пространства для разгона и удара всей своей массой. Клибанарии дрогнули и пришли в смятение. Римляне усилили натиск. Персы побежали окончательно. Так, с большим напряжением сил, варвары были отбиты, и римские солдаты, утомленные долгими часами боя под палящими лучами солнца, вернулись, когда был дан отбой, в свои палатки, чувствуя сражение выигранным. 

        Обстановка и настроение в войске, однако, становились все хуже. Жара не спадала, воды и запасов не хватало. Провиант был на исходе, поля и посевы сожжены отступавшими персами. Люди и животные страдали. Многих солдат поразили болезни от дурного климата. Римляне к нему были непривычны, особенно те, что были родом из Иллирии и западных провинций, так что почти четверть войска была больна.
        Сам император Александр Север тоже чувствовал себя плохо, изнывая от жары даже у себя в палатке. Странная разбитость овладела им, напоминавшая полубодрствование-полусон.
        Поздним вечером, когда на темном небе взошел и зловеще ярко светил Сатурн, (2) у императора собрался военный совет. Командиры войска, мрачные и раздраженные, дали выход копившимся чувствам.
- Куда идем? Зачем идем? Мы разгромили персов. Заключим же удачный мир, пока не поздно, и вернемся домой!
- Солдаты ропщут. Они устали, многие больны или ранены. Не доводи их до отчаяния, август! Они любят тебя, но пойди мы дальше в эту проклятую пустыню, ни за что нельзя будет ручаться! Очнись! Да и тебе самому пора отдохнуть: ты устал, может быть, больше всех нас.
- Август! Знаменосец 16-го легиона бежал к персам! Он расскажет им о бедственном состоянии нашего войска!
- Идти дальше — безумие! Вернемся!
        Войско отказывалось идти дальше, и об этом сегодня командиры, больше не таясь, рассказывали императору. Недовольство проявлялось уже в открытую, и ни угрозы, ни увещевания начальников не действовали на солдат.
- Назад! Назад! - требовали воины.
- Ни сделаем больше ни шагу! Лучше уж мы упадем на дороге! Лучше пусть нас убьют!
- Ловушка! Персы нарочно заманивают нас!
- Мудрый государь у нас, завел на край света!
- Север-то?! Да не умнее камня!
- Он ночью нежится в палатке, а мы спим на голой земле!
- Неплохо бы поменяться! А то у меня уже бока болят!
        Идти дальше было нельзя. Положение становилось слишком опасным. Север хорошо помнил о состоянии войск, которому он ужаснулся еще в Антиохии. Упадок дисциплины, буйство, жадность, переменчивость настроения — все это было теперь главными свойствами легионеров. Они уже поднимали мятеж, выдвинув узурпатора Урания Антонина. Никто не мог поручиться, что так не получится вновь. Шутить с недовольным войском было нельзя.
- Итак, - заключил Александр Север после того, как все высказались, - Заявлял ли я целью похода взятие Ктесифона, столицы варваров?
       Начальники настороженно примолкли, желая понять, к чему клонит император.
- Да или нет? - спросил Север.
       Один из трибунов наемных отрядов, варвар откуда-то с верховьев Дуная, с варварской же непосредственностью, вылез вперед.
- Нет! - ответил он, и встряхнул черной бородой.
- Нет! Нет! - осмелев, поддержали его другие.
- Нет, - согласился август, - Разве не изгнали мы персов с наших земель? Разве не достаточно побед мы над ними одержали, разве не отомстили им сполна?
- Достаточно!
- Разве мы не удовлетворили воинов славой и добычей? Разве они не могут с почетом вернуться домой?
- Могут! Все так!
- Тогда выходит, что мы добились того, чего хотели. Мы возвращаемся. Завтра мы повернем назад.
      Командиры громко приветствовали решение императора. Благоразумие восторжествовало. Но до успешного исхода было еще далеко.               
      Когда римляне, развернув свои колонны обратно, уже начинали отступление, их вдруг атаковали персы, со слонами впереди строя. Вначале и люди, и лошади пришли в смятение от их рева и грозного вида. Но иллирийцы и легионеры 2-го Парфянского легиона убили нескольких слонов и дали сильный отпор панцирной коннице. На помощь подошли легионы 3-ий Галльский и 8-ой Августа, потеснили неприятеля, уложили двух слонов и немало варваров.
      На следующий день, когда римляне разбивали лагерь в долине между холмов, персы, вновь появившись, стали бросать с высот стрелы, а их легкие конные отряды, дерзко атаковали главные ворота лагеря, но, потеряв много людей убитыми и ранеными, были отброшены.
       Персы задерживали отступление. Как только римляне трогались вперед, они нападали и, вынуждая останавиться и выстроиться для битвы, медленно отступали и утомляли легионеров.
- К мечу! К мечу, ублюдки! Сомкнись, псы! - злобно орали центурионы на солдат.
      Солдаты подчинялись лишь вынужденно, под угрозой жизни со стороны варваров. Иные уклонялись, членовредительствуя. Кто-то сказывался раненым, демонстрируя грязную тряпку, намотанную на здоровую руку. 
       Римская армия двигалась обратно по выжженной пустыне, опаленной пожаром, опустошенной во время наступления. Донимали зловредные летучие насекомые, от которых не было спасения даже в палатках. Солнце, белое, как раскаленный металл, заливало собою полнеба. Солдаты шли исхудалые, слабые, вялым шагом. Многие роптали, ругали начальников и императора. Некоторые падали на дороге от слабости. 
       Император Александр Север ехал молча, почти ни с кем не разговаривая.
- Здоров ли ты, август? - осведомился как-то префект лагеря, фракиец Максимин. (3)
- А тебе-то что? Ты врач? - огрызнулся в ответ Север. 
         Он пребывал в дурном настроении, корил себя за то, что не отдал приказа повернуть назад раньше и боялся возможности бунта среди солдат. Приходили правда, хорошие вести из Армении, где войско под командованием Рутилия Пуденса действовало удачно. Бывший наместник Фракии перешел через армянские горы на земли персов, в Мидию. Варвары следили за его продвижением с крутых высот, куда большинство из них бежало, не рискуя оказать сопротивление. Продвигаясь вперед, насколько это было возможно, римляне истребили без различия пола и возраста всех, кого смогли захватить, сожгли города и поселки, захватили добычу. Все шло удачно, но, отдав приказ об отступлении главной армии, Александр Север велел возвращаться в Антиохию и этому вспомогательному войску.

       Удивительно, но царь Ардашир вскоре прекратил решительные действия. Понесенные римлянами потери не ободряли его — он знал, что и персы потеряли не меньше. Знал он и том, что другие римские войска, рассеянные по провинциям и лимесам обширной империи, могут быть легко вызваны на Восток, в то время, как персидское войско, раз распущенное, будет нелегко собрать вновь. Подданные Ардашира, после столь больших потерь, были напуганы и деморализованы. Все это делало продолжение войны невыгодным для персов.

       В середине ноября римская армия, измученная и поредевшая, добралась до Антиохии.  Туда же вскоре подошли и войска Рутилия Пуденса, действовавшие в Армении. Переход через горы, где в тот год раньше обычного началась зима, принес им много бедствий, и этот отряд был едва ли в лучшем состоянии, чем императорская армия.
       Вернувшись в Антиохию, император быстро пришел в себя в благодатном климате этого города. Нездоровье ушло, улучшилось и состояние воинов. А проявившееся в походе недовольство войск было заглушено щедрыми денежными раздачами.

1. Термин -  бог, покровитель границ.
2. Сатурн считался «дурной» планетой, предвещающей своим появлением различные несчастья. 
3. Максимин Фракиец — будущий преемник Александра Севера в качестве императора (235-238гг.). Во время персидского похода занимал пост высокий префекта лагеря.