Книга. Глава 8

Глава 8.
 - Солнцем освещаю вас! – улыбнувшись, произнёс незнакомец.
 - Не язви! – прервал его воин, лицо которого было скрыто под сияющим начищенным шлемом, и вытащил свой ужасающий меч из ножен, на стали были видны капли засохшей крови, похоже, меч немало повидал на своём веку, - знай своё место! С тобой разговаривает сам  приближённый Тёмного!
 - Не стоит, Маргер. Он не опасен, - мягко сообщил первый в строю и спешился, крепко взяв коня под уздцы.
 - Пусть Солнце будет к вам милостиво, Алексей! – продолжил странник и слегка приклонил голову, - чем могу помочь?
 - Скажи своё имя? –последовал властный ответ.
 - Не знаю, почему удостоен такой чести… Я Гобра-аль, - ответил странник.
 - Скажи мне, Гобра-аль, ты  – маг?
 - Что вы, Алексей! Это слишком унизительно, я не нарушаю законов нашего Императора! – лукаво произнёс Гобра–аль. Он явно соврал, т.к. я чувствовала силу, заключённую в нём, этот человек обладал недюжинной  аурой, странно, что воины этого не  ощущали.
Алексей между тем снял свой шлем и встряхнул чёрными немного вьющимися волосами. Я замерла от ужаса. Это же он меня предал тогда, а сейчас стоит рядом в обличии врага всех жителей планеты! Он перешёл на сторону убийц и насильников, власти и безжалостности. Теперь нас разделяла бездна – зло и добро не совместимы! Это каким же малодушием нужно обладать, чтоб предать всё, что любил и ценил больше жизни? Променять веру и любовь на власть и величие.
Я набрала побольше воздуха в грудь и замерла: «Только бы не сорваться!» Алексей явно чувствовал силу, но не подавал вида, очень странно с его стороны… Почему он не убьёт странника?
 - Ты прав… - сказал он через паузу, - все маги уничтожаются.
 - Так…
 - Молчи! – крикнул Алексей, быстро очутившись лицом к лицу со странником, - тебе никто не давал слова!
Воин, что в самом начале обнажил меч, подбежал к Гобра-алю и приставил звенящее лезвие к шее.
 - ТЫ посмел нас обмануть?! Ничтожный маг! Твоё место в колодце с лирами! – выпалил Алексей. Его сумасшедшие глаза горели ненавистью, он, наверное, убил бы странника через секунду, но, выхватив лезвие из рук воина и занеся его над головой, целясь в сердце, замер. Его руки ослаблено опустились и уронили холодное оружие. Лезвие, вертясь юлой и отбрасывая солнечные яркие блики, впилось в песок и застыло камнем в нём.
 Я сидела, еле дыша, мои глаза болели от напряжения и страха – страха увидеть невинную смерть. Впервые в жизни я попросила Бога уберечь человека, слова, шедшие от самого сердца, песней души лились на эту обетованную землю, давно забывшую любовь и доброту. С трудом сомкнув глаза, я зашептала: «Ты не убьёшь его, ты не убьёшь его…» - ссохшиеся губы дрогнули и треснули, потекла солёная кровь. Невнятные слова потихоньку становились чётче и яснее, голос повышался, уже было слышно лёгкое бормотание, вот и все звуки понятны и просты. Душа кричала внутри меня, пытаясь достучаться до Алексея: «Не убивай его! Не убивай! Вспомни меня, не убивай!..»
 - Не убивай! – закричала я во весь голос, звучавший чисто и глухо.  – Вспомни меня!  - продолжала я, встав в полный рост и скинув легчайший полупрозрачный халат. Ветер сразу подхватил мои волосы и, обдав их горячей волной, развеял в себе. Воины метнулись в мою сторону, но, пожелав взмыть над жарким песком, я увернулась. Ещё мгновение и десятки остроконечных пик пронзили бы моё тело – ужасная смерть. Повинуя себе силу ветра, мощными взмахами рук я подняла тонны песка в небо, воины обнажили свои мечи и отчаянно и ревностно стали сражаться с Песками – иллюзией настоящих воинов. Палящее Солнце безжалостно обдавало врагов неизмеримыми потоками лучей, настолько горячих, что металл брони раскалёнными ручьями падал в бездну Песка и, затвердевая, словно пулями сражал противников наповал.
 - Защитники Солнца! – послышался испуганный голос Гобра-аля, - не думал, что это свершится на моём веку! – Торжествуя, он бросился на растерявшегося от увиденного Алексея, но был отброшен на несколько метров. Парень использовал своё чувство предвидения, спася тем самым себе жизнь.
Схватка была в самом разгаре. Уже обессилевшие и изнемождённые Солнцем воины замертво падали на землю, они сами себя уничтожили, надев металлические доспехи и не зная великой силы Солнца. Увидев, что Алексей сражается со странником, я метнула в него огромный сгусток энергии, который прожёг броню врага до самого тела. Алексей, взвыв от боли, пал на колени, но, собрав ещё оставшиеся силы, метнул в меня клинок одного из воинов. Рассекая воздух, он молнией пронёсся возле моего уха, срезав крупную прядь волос. В этот миг всё стихло: пески улеглись на усталую землю, а ветер игриво разносил их повсюду, оставляя завораживающие живые волны, лёгкие и золотистые как мои волосы. Я медленно спустилась на мягкий песок, похожий на персидский ковёр. Алексей яростно ругался и постарался дотянуться до лежавшего неподалёку кинжала, но сокрушительным песчаным шаром я отбросила оружие на много метров. Алексей дико заулыбался, злая и презренная ухмылка обезобразила его правильные черты лица, тёмные глаза казались бездонными, в них я видела ад, а волосы, свисавшие беспорядочными прядями на лицо, словно нити тьмы окутывали парня.
 - Недолгой же была разлука! – презренно произнёс он. – Что ж, ты победила!
 - Замолчи, изменник! – ударив Алексея, выпалил Гобра-аль, - ты не достоин её внимания!
 - Нашла союзника? – кивнул он в строну Гобра-аля.
 - Гобра-аль, свяжите его, вот верёвка, - я вытянула руку, а миллиарды песчинок, повинуясь силе, соединились сначала в хрупкую нить, а потом образовали тонкую верёвку, концы которой не имели строгой границы.
Странник дрожащими руками, трепетно, как ребёнка, взял верёвку и, скрутив Алексея, быстро связал ему руки; точнее, просто соединил концы верёвки, образовав единое целое.
 - Хватка Солнца! – воскликнул предатель, - ты изменилась! Сил накопила, да?
 Я подошла к Алексею очень близко, будто желая ему что-то прошептать, он пододвинулся ко мне осторожно и коснулся моей щеки.
 - Твоя жизнь – в моих руках, - прошептала я.
 - Да… - ласково ответил он, - мы же любим друг друга…
 - И, если я захочу, то просто убью тебя. И мне никто ничего не скажет. Ты – предатель! – крикнув ему на ухо последнюю фразу, я со всей силы задала пощёчину.
 - Стерва! – громко высказал он и за это получил удар ниже пояса уже от Гобра-аля.
Я отвернулась и всмотрелась в горизонт: солнце ещё было в зените и беспощадно изливало свою мощь на жалкую землю, только величественные горы с белоснежными ледяными колпаками угрожающе были нацелены на солнце, если коснётся их, точно охладеет. По плодородным землям склонов гор густыми островками была разбросана растительность, но ни единого ручейка отсюда не было видно, может, если подойти ближе, найдём хоть какой-нибудь источник влаги? По песку быстро пробежала тень – что-то исполинское парило над нами, создавая живительную прохладу. Я закрыла глаза на секунду и расслабилась, ветер тихо обдувал мокрую от пота одежду.  Он на мгновение стал сильнее и поднял вверх столбы пыли, будто могучие крылья взмахнули над головой.  Я сощурилась и задрала голову: о боже!
Невероятных размеров существо зависло надо мной. Длинная тонкая шерсть мягко коснулась моей головы. Оно приземлялось! Я рванула в сторону и едва успела закрыть глаза, иначе бы пыль сожгла их дотла. Никогда не видела «такого»!
 - Осторожней! – крикнул на бегу странник, - вы не пострадали? Он безопасен! Не стоит бояться эльбов!
 - Да, легко говорить! Когда эта штука чуть не раздавила меня под собой!
Гобра-аль мило рассмеялся.
 - Эльб – это огромная кошка из материи!  - он подошёл к животному и коснулся рукой, а потом, можно сказать, проткнул эльба!
Комок в горле не давал сглотнуть, всё приближался приступ рвоты. Я отчаянно боролась с собой, глубоко дышала, но, наконец, стало лучше.
 - Вы это… что сейчас сделали? Вы же его… «того» - я вытянула руку, как странник, а потом встала нормально.
 - Он не чувствует! Сами попробуйте! – гигантская кошка развернулась и уставилась на меня своими дикими фиолетовыми глазами, будто хотела подкрепиться, - смелее, он добрый!
 Я судорожно вытянула руку и, закрыв глаза, коснулась животного – ничего! Будто дотронулась до воздуха, но рука очутилась в теле «кошки»! Я быстро сдала назад, стало не по себе.
 - Гобр! Ты с кем здесь разговариваешь? – послышался голос. Я испугалась и тут же оглянулась – никого. – Девушка, не бойтесь, я наверху!
Я медленно подняла голову, из-за солнечного яркого света всё расплывалось. Кое-как «прикрыв» солнце рукой, наконец удалось рассмотреть силуэт незнакомца. Огромную кошку седлал человек, похожий на Гобра-аля.
 - Я встретил странников и решил им помочь, Сайл! – откуда-то зазвучал голос Гобра. Мне сразу вспомнилось его «тёплое» приветствие под угрозой смерти, но сейчас, к счастью, всё было хорошо, никто никому не угрожал. – Нужно обязательно отвести их в город!
 - И не надейся, что я возьму хоть одного! Моя киса устала, сегодня был очень тяжёлый день! – усмехнулся Сайл. – Но, так и быть, сейчас позову эльбов!
Сайл как-то по-особому сложил руки около рта, и зазвучала интересная мелодия, очень походившая на русскую свистульку, но эта была чище и выше по звуку, намного приятнее для восприятия. Наверное, около минуты длилась музыка, а потом Сайл всмотрелся в горы, и широкая довольная улыбка озарила его лицо.
 - Вон там! – он указал пальцем, - летят! Я повернулась и сначала не заметила ничего особенного – горы ровной каймой подпирали глубокое синее небо – но потом, застыла от удивления и восхищения. Два эльба грациозно скользили по небосводу, они не летели, а именно скользили, плавно и томно передвигая лапами. Животные быстро приближались к нам и, наконец, достигли цели. Вновь поднялся громадный столб жёлтой пыли, и эльбы приземлились. Закрывая лицо от летевшей в разные стороны пыли, я изумлённо наблюдала за животными, вдруг на спине сначала одного, потом и другого я заметила какое-то существо. Пыль ужасно мешала мне их рассмотреть, она лезла в глаза и, попав туда, вызывала очень неприятные ощущения.
 - Залезайте скорее! – крикнул кто-то сверху, - погода вот-вот испортится, нужно спешить!
Я повернулась так, чтоб песок не мешал мне смотреть, и увидела ослепительно яркое голубое небо, казавшееся бездонным, оно завораживало и манило к себе, возникало желание лететь. Никаких облаков – только солнце, горы и бескрайние песчаные просторы.
 - Помоги мне поднять Даву! – крикнул Гобра-аль. – Быстрее, а то не успеем!
Я бросилась к страннику и ухватила Даву под руки, а Гобра-аль взял за ноги, вместе мы быстро дотащили бездыханное тело парня к одному из эльбов, шерсть которого напоминала огромный ёршик. Алексея Гобра-аль пинком поднял с земли и, схватив за волосы, поволок к другому эльбу с янтарными глазами и перламутровой шкурой.
 - А как мы их наверх поднимем? – задыхаясь от песка, спросила я.
 - Ветер и поднимет! Давай, создай вихревой поток, и дело сделано!
 Не желая показывать свою слабость и неумение, я собрала все силы в кулак и мысленно «выстрелила» ими в песок. Столб пыли вновь поднялся в небо.
 -Молодец, молодец! Теперь держи его! Держи! – командовал странник.
Я до боли напрягла пальцы рук, и они теперь походили на ужасные крючки, несгибаемые и твёрдые. Песок сначала не поддавался, но, расслабившись, я поняла, что им нужно повелевать, дрессировать как собаку. Мягкими круговыми движениями я приводила несуразный столб в спираль, вращающуюся по часовой стрелке, становилось легче, песок слушался свою хозяйку.
 - Теперь держи его одной рукой, а другой подними в воздух Даву! – почти шёпотом произнёс Гобра-аль. – Только не урони-и!
Продолжая слегка вращать левой рукой, чтоб держать столб,  я перенаправила половину сил в правую руку. Боль пронзила тело, будто тонны камней падали на тебя с неба, дыхание спёрло, и глаза помутнели. Я тряхнула головой, пытаясь прогнать прочь это состояние, но ничего не получалось; боль в висках сверлила, наверное, пытаясь добраться до мозга, бедное сердце колотилось с неистовой силой, оно будто хотело выпрыгнуть из груди, но что-то мешало. Я уже не чувствовала ног, но продолжала держать спираль из горячего песка, постепенно боль утихала, а может, я просто к ней адаптировалась. Почему-то слишком быстро! Я почувствовала сильное дыхание леденящего ветра, мурашки охватили всё тело, зубы застучали от быстрой смены температур. Тонкое тканевое платье не задерживало ни капли тепла, ветер дико вонзал в кожу ледяные кинжалы, стараясь заморозить уставшее тело. Но маленький уголёк тепла ещё тлел в моей груди, и с всё усиливающимся холодом он разгорался лишь ярче и ярче. Я отчётливо ощущала то тепло, исходившее от него, постепенно руки расслабились, и я, наконец, почувствовала землю. Песчаная спираль томно вращалась, походя своим видом на огромный торнадо, возникающий ежегодно в Америке – впечатляющее зрелище. Эльбы были почти не видимы, только мутные очертания их тел висели неподвижно в застывшем воздухе. Сконцентрировав силу в правой руке, я мощным ударом подняла тело Даву в воздух, направив его в спираль. Всё исчезло… Лишь Даву лежал в воздухе. Сглотнув, я осторожно схватила его и аккуратно потащила на спину эльба – победа!
 - В силе главное – власть. Если ты не ощущаешь себя повелителем над нею, значит, ты никогда не овладеешь мастерством! – тихо произнёс Гобра-аль и положил руку мне на плечо. – Ты справилась.
 Я легко улыбнулась, казалось, весь мир перевернулся во время прошедшей бури, и сейчас выглянувшее солнце всеми силами желает согреть поникшую землю. Мягко ступая по песку, я подбрела к эльбу с Даву.
 - Гобра-аль, я поеду с Алексеем! Мне нужно, чтоб он остался жив! – властно произнесла я. Странник повернулся с весьма недовольным видом, непитающим особой любви к предателю, и показал своё истинное разочарование: он желал лишь одного – смерти предателя, причём очень мучительной!
 - Парень, тебе жутко повезло на этот счёт! – съязвил странник, поднимая могучей рукой Алексея за волосы. – Что ж, живи… пока! – и бросил парня на песок, послышался тихий стон.
 - Как залезть на эльба? – поняв свою неосведомлённость, спросила я.
 - Взлети! – Гобра-аль мгновенно оторвался от земли и оказался на спине «кошки».
Собрав силы в ногах, я зажмурилась и мощным толчком поднялась в воздух, а рукой подтянула Алексея. Теперь и мы сидели на эльбе вместе с одним из «странников».
 - Лети домой, малыш! – скомандовал наездник и слегка пристегнул животное огромным кнутом. – А вы держитесь, с непривычки ещё упадёте!
Эльбы взмыли в воздух, поднимаясь всё выше и выше, мы достигли нужной высоты и отправились в путь. Сейчас с этой огромной высоты можно было рассмотреть всё: величественные горы, тянущиеся на мили за горизонт и окаймляющие пустыню с двух сторон как бордюры; пустыню, ровным бархатистым покрывалом устилающее землю; линию горизонта с морем-миражом, влекущем к себе. Белоснежные пики гор ослепляли своим блеском, они как зеркала отражали не только свет, но и окружающее пространство, отчего местами были голубыми, бирюзовыми, зелёными, белыми, плавно переходили в более глубокие и яркие цвета:  лиловый, оранжевый, золотисто-жёлтый. Естественные зеркала. Пересекая пустыню и всё приближаясь к горам, теперь мы видели огромные вековые деревья, кое-где почти касавшиеся наших эльбов, они росли на каменистых склонах, будто оберегая их от чужаков и злых глаз. Странник, что управлял эльбом, на котором мы сидели, наблюдал за нами и тихо посмеивался, поражаясь тому, что же это нас так завораживало? Для него – жителя здешних мест – природа обыденна и скучна, для нас же – она странно прекрасна и удивительна, хочется погрузиться в её мир и забыться под этими деревьями-исполинами, в чьей тени часто отдыхают Защитники Солнца. Душа просит уединения с природой, она зовёт нас за собой, просит слушать свои желания.
Мимо нас то и дело пролетали неизвестные доселе существа: длинные когти венчали лёгкие полупрозрачные крылья, которые, казалось, порвутся от малейшего ветерка; длинные хвосты-ленты странно извивались, подобно змеям, на ветру. Одно из существ подлетело совсем близко и принялось наблюдать за нами. Маленькая симпатичная мордочка, оказалось, скрывает жуткие острые зубы-иглы, с которых стекает ядовитая красная слюна; языка не было, как и ушей. Существо подозрительно следило за каждым движением, наводя страх; я осторожно тронула наездника за плечо, и он обернулся.
 - Что «это»? –указала я на летевшее рядом животное.
 - Это ваги! Самые милые существа на свете! – услышав эти слова, «пташка» села на эльба рядом со мной, невольно заставив меня подвинуться.
 - Не бойся, дай ей руку!
 - Чтоб она стяпала!?
 - Главное – верить!.. – разочарованно сказал странник и отвернулся.
Сглотнув слюну,  я постаралась расслабиться, мысленно говоря ваге, что она мне очень даже нравится, и осторожно потянула руку к ней. Существо отпрыгнуло и оскалилось, заставив меня быстро убрать руку.
 - Не бойся меня, - растерянно произнесла я.
Вага дикими горящими огнём глазёнками посмотрела на меня и сделала лилипутский шаг в мою сторону. Её красивые кошачьи лапки мягко касались шерсти эльба, который и не чувствовал ещё одного седака, он только мирно скользил по небу, выполняя свой долг.
 - Она точно не укусит? – мысленно спросила я наездника, но ответа не последовало: он не обладал телекинезом.
Между тем вага медленно двигалась ко мне и, оказавшись около колена, замерла. Я обернулась и посмотрела на Алексея, он весь съёжился и вёл себя как зверь, загнанный в клетку.
 - Не пугай её! – строго произнесла я. Но парень молчал.
 - Тебе не следует с ним нянчиться! Он не достоин этого! – пронеслось в мыслях.
- Почему? Он же может исправиться?
 - Такие никогда не станут прежними! Они – роботы! Убийцы! – говорил голос.
 - Если верить, то получится!
 - Ты самоуверенна, Маска! Твои силы великИ! Но ты не всемогуща! Одна из семи сил теперь тебе подвластна, но огромные испытания тебя ждут на пути домой, ведь ты должна познать себя, - продолжал голос. Я повернула голову в сторону ваги, которая смирно сидела рядом и внимательно изучала мой вид.
 - Ты?.. – опешила я.
 - Да, немногие обладают сим даром, но есть исключения! Например, Даву, Алексей, Тёмный! – голос прошипел последнее слово с такой жуткой ненавистью и злобой, что это состояние передалось и мне, - теперь скажи наезднику, что «мы подружились».
Я изобразила удивлённую гримасу, но оправившись от шока, последовала совету.
 - А они милые! – обратилась я к страннику, поглаживая мягкую шкурку ваги.
 - Да, у нас в городе у многих такие домашние животные, - продолжил он и оглянулся, чтоб получше рассмотреть существо, - да ты с самим предводителем подружилась! – воскликнул странник, - прикольно!
 - Я предводительница! – услышала я в мыслях и усмехнулась.
- Как вы различаетесь предводители и простые?
  - Видишь? – вага показала длинный хвост, на котором красовалась широкая золотая полоса, переливающаяся на солнечных лучах, - это знак предводителей! У обычных ваг – красные полосы. Посмотри! – существо указало на пролетавшую мимо вагу с огненно-красным хвостом.
 - Почему ты называешь меня Маской?
 - Это твоё настоящее имя! – воскликнуло существо.
 - Его знаю только я!
 - Вся природа знает его! – ласково ответила вага, - и они знают, - она кивнула на странника, - и деревья, и эльбы, и лиры, и Тёмный - все!
 - Знают, но не говорят?
 - Да. Они хотят жить в прежнем мире – без войны! И ТЫ – их спасительница! Любой, кто любит свою землю, умрёт, но не выдаст секрета, где ты находишься и как выглядишь! Для врагов ты лишь образное представление, в которое они не верят, но готовы уничтожить любого, который будет тебе служить! Ты – миф! – рассказывала вага.
 - Т.е. они не представляют, как я выгляжу? И никто им не скажет этого, т.к. никто этого и не знает? – удивлённо уточнила я.
 - Он знает, - вага кивнула на Алексея, - и нужно очень постараться, чтоб этого не узнал Дирк!
 - Даву тоже…
 - Он – твой ангел-хранитель! Береги его, как себя… - грустные нотки прозвучали в словах ваги.
 - Его убили! – крикнула я, - и я ничем не могу помочь!!
 - Они помогут, - существо указало на странников, - Защитники Солнца издавна владеют уникальной медициной, они, говорят, могут воскресить!
 - Пусть твои слова станут былью!
 - Скоро прибудем в город! – провозгласил наездник, - готовьтесь к новым незабываемым впечатлениям! – как экскурсовод добавил он и  прихвостнул эльба.
Я всмотрелась в склоны гор: никакого города не было! Лишь иногда сквозь сплетения деревьев проскальзывали очертания горных ручьёв и быстрых холодных рек, через которые перебирались самые причудливые животные.
 - Где же город? – спросила я ваги.
 - Не торопи время, всё будет … – загадочно прошептала она и стала всматриваться в цепи гор.
Мы уже почти достигли вершины хребта, и ледяные шапки гор проплывали под нами, сверху вся эта снежная величавая картина представлялась как огромное мягкое одеяло, небрежно собранное по утру. Холодный ветер пронизывал насквозь, желая забрать оставшееся тепло, он беспощадно хлестал по щекам, обрушивался сверху на голову, залетал в уши, отчего приходилось их закрывать. Вага села рядом и развернула свои огромные крылья, обхватив меня. Небольшая дрожь проходила по всему телу и заставляла стучать зубы – противное состояние!
 - Дыши ровно, представь себя без чувств, - прошептала вага.
Холод немного отступал, но сосредоточиться не удавалось, т.к. завывающий ветер пел свою дико прекрасную песнь. Он то ли предупреждал об опасности, подстерегающей впереди, то ли просто издевался, получая несказанное удовольствие. 
 - Смотри вперёд! – весело прозвучал голос наездника.
Прикрывая лицо руками, я всмотрелась вдаль. Вновь ничего. Только белая непроницаемая полоса впереди, состоящая из летающего на бешеной скорости снега да ветра.
 - Смотри внимательнее… - сказала вага.
Я замерла в предвкушении нечто…
Вот где-то среди непроглядной мглы промелькнул несмелый лучик света. Белое покрывало облаков рассеивалось, обнажая нетронутую природную прелесть. Туман становился прозрачнее с каждой секундой, незабываемая схватка Света и Тьмы, Холода и Тепла. С мощным порывом ветра снег залепил усталые глаза и исчез, растворился как сахар в стакане горячего чая; лишь крохотные капельки остались на щеках, но, собравшись вместе, скатились, упав в густую шерсть эльба. Это был последний отголосок стужи, она невольно отступала, освобождая дорогу яркому солнечному свету – жизни. Ласковое солнце краешком показалось из-за горизонта, его предзакатные лучи изо всех сил старались согреть заледенелые шапки гор, но терпели полное поражение – здесь владения вечной зимы! Тогда солнце заметило нас и осторожным проворным лучиком пробежало по уставшим лицам наездников и странников – нас. Оно ярко улыбнулось и засияло ещё жарче, прежде чем уйти на покой и приготовить землю ко сну. Лёгкие белые облака полупрозрачной тонкой сеткой укрывали город. Они, отражая солнечный свет, были похожи на русскую бескрайнюю равнину золотой пушкинской осенью, отливающую ярко-жёлтым, мандариновым цветом, охладевая до палевого и нежно-розового или  местами будоража кроваво-красным. Сквозь эту пелену не было видно ни зги. Ровная гладь до самого  горизонта, встречалась там с солнцем и небом, ярким, как грудки снегирей морозной студёной зимой. Этот цвет постепенно терялся и тонул в сизо-сиреневом предзакатном небосводе, окутывавшим всё вокруг. Я пристально всматривалась, жаждя увидеть город, но он хорошо прятался, наверное, даже шпион Скотланд-Ярд не мог его обнаружить. Вот что-то ослепляющее блеснуло где-то в туманной мгле, Я и вага, заметив это, ещё отчаянней ловили каждый сантиметр на нашем пути. Видение? Нет, оно не может быть таким ярким и ослепительным! Это… город! Я воскликнула от радости, юное сердце бешено колотилось, а глаза не моргали, а только взимали раскинувшуюся картину.
Проплыв большое расстояние над дымкой непроглядных облаков, мы увидели их резкий обрыв. Проскользив ещё немного, очутились на огромной высоте над поражавшим своим великолепием городом. Облака по кругу огибали его, образуя подобие воронки, будто вот-вот начнётся торнадо. В самом центре возвышалась величественная башня, уходившая своей вершиной намного выше слоя густых облаков. Наездник украдкой обернулся и одарил нас доброй улыбкой, он истинно завидовал нам, ведь мы видели всё это впервые. Теперь он понимал, насколько великолепен и величественен его родной город, и слова не требовались, обо всём говорили глаза. Глаза, полные умиления и восторга, как у маленького ребёнка, который только что видел Деда Мороза. Он ещё слишком мал и наивен, а поэтому честно верит в существование волшебства, его пугают Бабой-Ягой и Лешим, когда он не желает засыпать. Ребёнок верит, и эта вера идёт от чистого сердца, даже глубже, чем от сердца, она льётся в этот полный пороков мир из души, стараясь открыть людям глаза на маленькие чудеса, маленькие победы, маленькие детские радости, непонятные взрослым. Почему? Ответ знают все, только не считают его приемлемым. Взрослый никогда не поверит ребёнку, потому что он слишком много знает. И его знания не позволяют ему верить, чудеса и волшебство нельзя объяснить наукой! Поэтому придумали простой способ – говорить, что ничего этого не существует. А ребёнок ещё не опорочен, он не знает, что такое боль, утрата, предательство, он верит в лучшее; верит в то, что в трудную минуту ему поможет Василиса Премудрая, а Иван-Царевич убережёт от беды, победит зло. С возрастом мы порой случайно, порой нас этому учат, узнаём больше о мире. Эти знание, конечно, нужны, но мы теряем свою сущность. И сохранить её могут не многие. Люди способны принимать плохое за благо, а благо за адское зло, и это ужасно. Попробуйте спросить взрослого, да что уж ту, подростка, верит ли он в Деда Мороза? В 50% случаях вы услышите «нет», ещё 47% ответят «да!», но только чтоб посмеяться. А что же 3 %?..  Они скажут «не знаю». Они задумаются над вопросом, который затронет тонкую струну души, их сидящую в заточении сущность. Человек мельком улыбнётся, чтоб скрыть смущение, ведь он считает себя взрослым, а, значит, не должен верить во всякую чушь! Но, ломая все сложившиеся стереотипы, будет продолжать верить, пусть в глубине души, вдали от чужих глаз, но будет! И тогда, если этот росток не завянет на корню, возможно, человек станет светлее. И он попробует донести до других доброту. Не скверный обман и малодушие, а доброту! Переубедить невозможно, если ты не захочешь этого сам. Я не говорю о тупой вере в чудеса, я говорю о доброте. Если люди будут следовать за своим сердцем, они, несомненно, станут добрее; и мир изменится к лучшему. Если каждый человек будет иметь собственное мнение относительно того или иного вопроса, то ему будет жить легче. Он перестанет во всём доверять сухим фактам, прописанным в научных книгах, а попробует составить своё представление о конкретном вопросе. Пусть его мысли больше никто не узнает, но человек почувствует себя «кем-то», не ничтожеством, а личностью! А это первый шаг к счастью – найти себя. Дальше сердце подскажет, это точно…
Наездник мягко притормозил эльба, мы спускались. Завораживающая башня была очень близко,  вытяни руку – и ты коснёшься её могучих стен. Монументальное сооружение было выполнено из камня, отшлифованного до состояния зеркала. Весь город отражался в нёй, расписывая самыми причудливыми узорами. Мы спускались по спирали, осью которой была башня. Через определённое расстояние в стене виднелись вмонтированные самоцветы, ловившие свет закатного солнца и запиравшие его внутри себя. Очаровательно. Город готовился ко сну. Ещё пара километров и мы приземлимся. Эльб ровно скользил по воздуху, томно передвигая своими пушистыми кошачьими лапами, он чувствовал это спокойствие и тишину, которая нежно баюкала и ласкала существо, напоминая, наверное, родную мать. Движения наездника стали плавными и изящными, его соколиный взор обмяк и потерял яркую бдительность. Даже Алексей успокоился, он неподвижно застыл, глядя куда-то вдаль на садящееся солнце. Розоватые лучи мягко скользили по его лицу, стирая гримасу злобы и предательства. Всё будто очищалось, будто смывая совершённые грехи. Никто никого не раздражал, полная гармония и единение души и тела. Я осторожно оглянулась назад: второй эльб также тихо следовал за нами. Его глаза были приятно сощурены как у домашней кошки, большие ноздри еле заметно втягивали прохладный воздух, а пушистый хвост расслабленно свисал. Существо дремало. На его спине сидел Гобра-аль и что-то творил над Даву. Наверное, только он сохранял сейчас холодный ум, всё остальное засыпало.
 - Даву, ты обязательно поправишься… - прошептала я, утерев скользящую слезу.
Обогнув башню ещё несколько раз, мы приземлились. Никто не произносил ни слова. Я осторожно спустилась с эльба с помощью силы, а вага принесла Алексея. Сильное существо и очень душевное. Парень стоял и не двигался. Что-то глодало его мысли, не давало успокоиться, в чёрных глазах поселилось отчаяние, Лёшка вздохнул. Второй эльб приземлился следом, Гобра-аль быстро спустился вместе с телом Даву. Я бросилась на встречу, но странник жестом приказал идти за нашим наездником, а сам свернул на одну из улиц. Я послушалась, мы медленно пошли по незнакомым улицам уютного, будто родного города.
 - Нам всем нужен хороший отдых, идёмте, я отведу вас в свой дом, - пробормотал странник.
 - Как вас…
 - Артур.
Странник чуть поднял уголки губ, и мы продолжили путь.
Артур шёл не торопясь, понимая, что силы давно у всех наисходе. Неширокие улочки, извиваясь, тонули в вечерней дымке. Причудливые фонари, похожие на бриллианты, тусклым рассеянным светом озаряли наш путь. Дома были в два-три этажа, совершенно разные, даже сейчас в темноте отчётливо находились яркие отличия. Только формы крыш были похожи: полусферы из материала, очень похожего на черепицу. Каждая черепица была подсвечена, отчего чувство загадочности и романтичности не покидало нас всю дорогу. Резные вытянутые окна домов обрамлялись неменее резными наличниками, кое-где имелись ставни, которые хозяева уже успели закрыть, и через щёлки на улицу падал свет. Проходя мимо очередного дома, мы услышали громкие женские и мужские голоса, басистая музыка лилась на улицу и тут же тонула в ночи. Похоже, это был клуб или таверна. И запах… Какой-то очень родной и до боли знакомый окутывал нас. Потянуло прохладой, и по спине пробежали мурашки. Артур немного ускорил шаг, мы почти достигли цели.
Алексей шёл рядом со мной, опустив голову, мысли ещё терзали его, но парень старался не подавать вида. Он боролся с собой. Сражался за свою честь. Иногда он закусывал губу и, забываясь, сжимал до крови. Это приводило его в чувство, придавало сил, наверное, он бы убил себя, но не представлялось возможности.
Пустые улицы по-домашнему приняли чужаков, они окутывали своим духом и жизнью. Их особая пустынность и тишина оставляла тебя наедине с самим собой. Это страшно, когда дурные мысли туманят твой разум. Свет из окон игриво создавал  театр теней, но никто не обращал на это внимания. Тогда свет обижался и уходил, провожая гостей тоскливым одиноким взглядом. Захотелось домой, ноги не слушались и постоянно подкашивались, глаза болели от усталости. Артур завернул в переулок, освещаемый одним единственным фонарём, и мы вышли на площадь. Ещё пара шагов налево и он остановился, подошёл к двери одного из домов и что-то прошептал. Дверь, скрипя, отворилась. Жёлтый приглушённый свет ударил по глазам, заставив зажмуриться.
 - Заходите, это мой дом, - хрипло произнёс он.
Мы переступили через высокий порог, и дверь мягко закрылась. Теперь мы находились в комнате, залитой светом крохотных фонариков-бриллиантов, наполненной ароматом роз и лаванды. Тепло расходилось по телу, а мы валились с ног от усталости и изнеможения. Приятная уютная атмосфера дома манила к себе, ласкала и убаюкивала всех: и Лёшку, и меня, и Артура.
Вдруг послышались шаги. Я встрепенулась и повернулась на звук. По лестнице, ведущей со второго этажа, кто-то торопливо спускался.
 - Явился?! – раздался пронзительный женский голос.
 - У нас гости, Элла! – ответил опешивший Артур, и тихо, сквозь зубы, добавил, - это моя жена.
 - Ты кого привёл?! Что за оборванцы?! – указала она на нас пальцем, увенчанным кольцом с большим синим камнем, - да как ты посмел?
 - Это по приказу Гобра-аля! Мы обязаны их приютить на время! – сопротивлялся Артур. – Или же сама объясняйся с Гобром!
Женщина отвернулась и сердито ухмыльнулась, затем слетела с места и очутилась рядом со мной.
 - По приказу, говоришь? С каких пор мы должны ухаживать за бродягами?! Неизвестно, где они были! – прошипела она, глядя мне в глаза. Её взор пронизывал до костей, внушал какое-то неприятное беспокойство и страх.
Женщина была очень худой, её осунувшееся лицо было бледно-жёлтого цвета. Во впалых глазницах сияли большие красные глаза, сверкавшие ненавистью и злобой в данный момент. Пухлые красивые губы были сильно сжаты, а уголки опустились. Костистые руки венчала пара перстней и бесчисленное множество браслетов всевозможных форм и размеров: от тонких как нить до широких как скоба. Платье средней длины висело на «костях», и в том месте, где оно облегало тело, проглядывали рёбра. Глубокое декольте обнажало ложбинку груди, точнее то место, где должна быть грудь. Платье тряпкой висело, наверное, оно бы упало с плеч, если бы хозяйка не поддерживала его на талии. Худые ноги были обуты в лёгкие плетёные сандалии из жёсткой материи. Но больше всего нас поразили её волосы: они будто впитывали в себя всю силу и энергию хозяйки, жили за её счёт. Густые, тёмные как смоль они сползали по плечам, обхватывали женщину за талию и свисали до пола. Жуткое зрелище.
 - Я не позволю жить им в нашем доме! – крикнула Элла, повернувшись к мужу. – Или они уходят, или ты уходишь вместе с ними!
 - Пойдём отсюда, - шепнула я Лёше.
Мы тихо отворили дверь и вышли на улицу, никто даже не услышал, Артур и Элла настолько громко вздорили, что с головой ушли в размолвку и ничего не замечали. Мы ступили на мощёную камнем площадь и двинулись в полутень под покровом этой чудесной ночи.
Пересеча площадь поперёк, мы скрылись из виду за кронами деревьев, растущих около какого-то заброшенного дома. Позади послышался крик: это Артур звал нас, но, переглянувшись, мы не решились возвратиться.
Одни в чужом незнакомом городе ещё и глубокой ночью. Сейчас даже нельзя попроситься к кому-нибудь переночевать. В окнах потихоньку исчезал свет, и улица теперь освещалась только тусклыми фонарями, висящими в воздухе и легонько колышущимися на ветру. Город спал. Мы брели по неизвестной улице в надежде найти таверну или гостиницу, но пока ничего не попадалось. Вдруг послышался топот приближающейся лошади, и через секунду мимо нас на бешеной скорости промчался всадник в начищенной кольчуге. Конь заржал и унёс хозяина в неизвестность.
 - Куда идти?.. не знаю… - вздохнула я, осознавая свою беспомощность.
 - В таверну, я думаю… В ту, что мы проходили по пути сюда… - несмело, словно пугаясь, произнёс Лёшка.
 - Пойдём…
Мы развернулись и пошли обратно, к дому Артура. В его окнах ещё горел свет, но криков уже не было слышно: Элла успокоилась. Повернув направо, мы оказались на уже знакомой улице, вновь приветствующей своими причудливыми фонарями. Только вот свет из окон больше не струился и не играл с прохожими странниками, заплутавшими в огромном городе. Где-то вдали свет был намного ярче, и, кажется, даже доносились звуки музыки. Мы поспешили туда. Лёшка чуть постанывал, его связанные руки затекли, и теперь верёвка впивалась в кожу и натирала до крови.
 - Иди сюда… - пробормотала я, подтащив Лёшку в небольшой закоулок,- повернись… - я взялась за верёвку двумя руками и слегка дёрнула: на каменную дорожку просыпался песок, а ветер подхватил его и развеял по тротуару. Парень стоял, закрыв глаза, явно приготовившись к худшему развитию событий, он думал, что я его убью.
 - Нас не пустят в таверну в таком виде, - добавила я. – Приведи себя в порядок.
Лёшка посмотрел на меня полными недоумения глазами, желая понять, как можно это сделать в кромешной тьме. Я подняла два пальца вверх и скользнула по ним ногтём, маленький огонёк загорелся на ладони, он постепенно увеличивался и даже чуть не затух от налетевшего вдруг ветра. Пламя озарило уставшие лица разнообразием теней и бликов.
 - А вот и зеркало, - прохрипел парень, взяв какой-то камень и прочитав заклинание.
Через пару минут мы привели себя в порядок, убрав растрепавшиеся волосы и кое-как расчесав их руками, пыль и грязь пришлось смывать слюной, что ж, порой нужно терпеть.
 - Прости… - бросил мне Алексей и быстро зашагал вперёд.
 - Прощаю, - громко ответила я через пару секунд. Одно единственное слово заставило парня обернуться и подбежать, чтоб обнять меня.
 - Я думал, такого нельзя простить… Я тебя предал, а ты… - он не успел договорить: я прижала палец к его губам.
 - Нужно уметь прощать. От этого люди становятся светлее… - парень прижал меня к себе и тихо-тихо что-то прошептал, но я уже не слышала, с души будто камень свалился, я его простила.
 - Пойдём в таверну, ты, верно, замёрзла…
Мы приблизились к шумному заведению, в которое приходило всё больше народа, чтоб повеселиться и растратить последние деньги на выпивку и женщин. Другие зеваки просто шатались около дверей, иногда останавливались и что-то бормотали, но после уходили прочь, домой. Задорная музыка лилась на улицу, заставляя приходящих немного пританцовывать и припевать, многие мастера даже насвистывали знакомый мотив, но, войдя в помещение, забывали обо всём и начинали громко говорить и смеяться над пошлыми шуточками «товарищей».
Мы вошли в таверну вместе с двумя изрядно выпившими людьми, а уже в помещении отделились от них и уселись за самый дальний столик, подальше от людских глаз.
Таверна была очень уютной и чем-то напоминала охотничий домик, только трофеи не висели по стенам. Довольно высокие потолки украшали резные доски, державшиеся на ржавых гвоздях и честном слове. Массивные люстры с «бриллиантами» тускло освещали большое помещение, по углам стояли торшеры с еле тлеющими палочками, походившими на русские лучины в старые времена. Массивные деревянные столы, будто выдолбленные прямо из пола, были усеяны разными кружками и бутылками с горячительными напитками, сидели на коротких скамейках, тоже выполненных из дерева. Напротив выхода находилась широкая скрипучая лестница, ведущая наверх к небольшим комнатам для отдыха. С левой стороны от выхода размещалась сцена, на которой сидело несколько музыкантов, и пела хрипловатая женщина с большими формами, очень похожая на американку. Барная стойка тянулась от самой двери до правого угла комнаты, на высоких стульях около неё сидели зеваки, а некоторые и спали от перебора спиртного. Мы с Лёшкой разместились около лестницы, там, где было самое тусклое освещение, и где спал сном младенца какой-то пропойка. В душном помещении смешались самые разные запахи: пива, водки, коньяка, шампанского, жареного мяса, курицы, овощей и много другого. Ужасно захотелось есть, но в карманах не было ни гроша, да и самих карманов тоже не было. Спавший пропойка сипло похрапывал и иногда что-то бормотал себе под нос, он решил немного повернуться, но случайно упал на пол, выругался сквозь сон и продолжил повиноваться Морфею. Я осторожно осмотрела его карманы, но кроме совершенно пустого кошелька не смогла ничего найти – не повезло! В голове появилась отчаянная мысль.
 - Ты петь умеешь? – внезапно спросил Лёшка.
 - Ты читаешь мои мысли! – радостно воскликнула я.
Лёшка поволок меня к сцене и, быстро забравшись на неё, отодвинул осипшую певичку, изрядно выпившую и не стоявшую на ногах. Он взял подобие микрофона и начал.
 - Любимые жители города! Только сейчас! Только сегодня ночью! Единственный концерт! Знаменитой певицы всех любителей хорошей музыки – Лео!! – громыхал он басом.
 - Парень, ты явно переборщил с выпивкой! – крикнул кто-то из толпы, отчего все засмеялись и отвернулись от сцены, - её же схватил Тёмный! Надо читать новости!
 - Катись отсюда, мальчик! – проговорил пьяный бугай, окружённый двумя воинами, - у тебя могут быть большие проблемы! Не оскорбляй нас!
 Лёшка решил не рисковать и спрыгнул со сцены под громкие насмешки и горячие ругательства. Через минуту все забыли о случившемся и продолжили отдыхать, тратя деньги на ерунду.
 -Не может быть! Какой же город ещё они взяли? Вив? Нет, у неё гастроли по… Они взяли город Аксиров!
А кушать хочется всегда… Я выхватила микрофон из рук Лёши и поднялась на сцену.
- Мне неприятно слышать от вас, что ваша любимая певица в плену, но, может, я могу помочь вам? Исполнить её песни? Уверена, что пою не хуже, чем Лео…
 - Молодец, девка, соображаешь! – крикнул бугай, - ну давай, дерзай!
 - Только я не знаю её песен, - в толпе послышались возмущения, - но могу исполнить новые, ещё никогда вами не прослушанные! – я с надеждой смотрела в толпу, моля бога о помощи.
 - А пусть споёт! – сказала барменша, - только что-нибудь эдакое! – толпа зашумела в знак согласия.
-  Песня «All star»… - и я запела.
 Толпа зашумела под зажигательные ритмы песни - она из м\ф «Шрек» - и даже некоторые подпевали, после первого куплета я расслабилась, поняв, что всё получается. Люди подняли тост за моё здоровье и пустились в пляс. Великолепно! Музыкантам настолько понравилась позитивная музыка, что они тоже стали пританцовывать вместе с инструментами! Песня закончилась, а приподнятое настроение осталось, все зааплодировали!
 - Ещё давай! – крикнул проснувшийся пропойка из-под стола и, поднявшись на ноги, прислонился к стене.  – Я ещё не проснулся! А вам должно быть стыдно, что не накормили такую замечательную деву! – он тихо рассмеялся, показав окружающим отсутствие многих зубов во рту.
 - Продолжай! Только что-нибудь реально весёлое! – крикнул воин, сидевший в углу.
 - Желание клиента – закон! – ответила я, подмигнув Лёшке, чтоб шёл собирать подачки.
 - Господа! Пока Кэти будет петь, не жадничайте, подавайте на бедную актёрскую жизнь. Он схватил пустую кружку со стола и пошёл в народ.
- «Take you to Rio»! – крикнула я и погрузилась в музыку, зажигательная самба заставляла всех двигаться в своих горячих ритмах. Лёшка, пританцовывая, ходил между столами и собирал деньги. Люди не жалели денег! И откуда он у них сохранились? Похоже, не всё ушло на выпивку!
 - Давай-давай! Зажигай эту ночь! – прохрипел какой-то старик, сидевший с кружкой крепкой настойки.
 - Вы хотите продолжения?! – спросила я толпу, направив микрофон в её сторону, послышалось единогласное «да!».
 - Каждая следующая песня будет оплачиваться вдвойне! – пошутил Лёшка, но, поняв, что неудачно, добавил, - конечно, это шутка! Веселимся!
 - «Измерение жизни» - люди стали танцевать, но веселье быстро пропало: они вслушались в слова песни. Многие тихо сели за столы и задумались. Каждый – о своём. Музыка и слова лились как единое целое, которое нельзя представить друг без друга. Лёшка обернулся, задавая мысленно вопрос: «Ты что поёшь?» Но я продолжала, слова шли от самого сердца, они проникали до глубины костей, впивались в сердце, открывали глаза многим на их жизнь. Барменша облокотилась на стойку и замерла, её пустой взгляд был устремлён в пол, через пару секунд она отвернулась и засуетилась на кухне, но всё-таки музыка тронула её за живое, вскрыла клетку с сущностью, отворила дверь любви и доброте.
Когда я закончила, люди просто сидели и смотрели на меня своими полными слёз глазами, а тот пропойка первым сказал: «Сила есть в каждом, но не всякий ею пользуется!» - сказал и ушёл прочь из таверны. Люди проводили его взглядом и, наконец, заметили меня, дрожащую от холода и страха.
 - Иди сюда, девочка, - позвала меня барменша, - и парня своего бери, вам нужно подкрепиться.
Она быстро засуетилась на кухне и принесла нам по куску отварного мяса и хлеба. Мы осторожно принялись за еду. Когда тарелки опустели, барменша дала нам старый, заржавевший ключ.
 - А теперь отдохните с дороги. Завтра будет новый день, вы узнаете много нового, познакомитесь с новыми людьми.
Мы взяли ключ и поднялись по массивной деревянной лестнице. Теперь нужно было найти комнату, которую отпер бы ключ.
 - И где она? – спросила я Лёшки.
 -  Не знаю, что-то странное тут творится! – пробормотал он, - может эта?
Мы стояли около большой двери  с коваными запорами и петлями. Ключ вошёл в скважину и хрипло повернулся, отворя нам комнату.
Внутри всё было хорошо прибрано, царил порядок и уют. Небольшое помещение вмещало в себя два кресла, диван, небольшую кровать, комод и стол с тремя стульями. На столе красовалась ваза со свежими цветами, а на диване аккуратно ожидала хозяина свежая газета. Два вытянутых окна закрывали плотные полосатые шторы, из-под которых виднелся кружевной тюль. Комод украшала причудливая салфетка с самыми разными цветами, вышитыми гладью; округлое зеркало, расчёска и полотенце. На диване так же лежали две перины в ярких наволочках. Я улыбнулась и плюхнулась на диван, сладко зевнула и заснула.