Серый камень. с феста

  Серый камень. Везде. А здесь в особенности. Огороженная высоким парапетом каменная площадка, скалы, кое где поросшие зеленовато-серыми пятнами какой-то растительности, все серое, все такое каменное. Даже вода так обманчиво медленно и величественно падающая с высоты тоже кажется серой. Каменной.
Впрочем, не все так уныло - сквозь рев водопада слышен веселый смех Сары и восторженные вопли Джонни-младшего,который поочередно дергая за рукава мать и старшего брата указывал им на что-то внизу.Даже старший сын казался завороженным столь великолепным зрелищем, Джон улыбнулся глядя на то, как вечный скептик и упрямец Ник, ни за что не желавший ехать в такую даль, с восторгом смотрит на тонны воды, которые Ниагара обрушивает в бездну. "Опять со своим водопадом! Мы же и так здесь ненадолго, ничего толком не видели, только сидели в клинике пока мама с отцом бегали по врачам, какого черта мы должны тащиться смотреть на воду?" - примерно так он отреагировал на желание младшего брата съездить на Ниагарский водопад. Да, они действительно здесь ненадолго, и действительно почти нигде не были. И Джон очень сожалел, что это была не туристическая поездка, их посещение Америки было связано именно с этой самой клиникой. Сара, почему-то свято уверовавшая в продвинутость американских медицинских центров и, уже полностью исчерпавшая возможности, предоставляемые отечественной медициной, не задумываясь ни на минуту быстро собрала всю семью и устроила им эту поездку. Но и здесь ее ждало разочарование - американские коллеги только разводили руками : "Коллега Ватсон, вы же сами врач, вы должны понимать, мы - не боги..."

  Детям они, конечно, ничего не сказали, тем более, что у младшего день рождения, боже мой, десять лет! и который потребовал себе на этот день рождения вот такой вот необычный подарок.
 - Папа, папа! Пойдем, я тебе что покажу! - малыш Джонни схватил отца за руку и потащил за собой к парапету, Джон едва поспевал за сыном, тяжело опираясь на трость, - Посмотри скорее! Ты никогда не видел ничего красивее! Вот, смотри вниз! Видишь? Это же радуга! Ты такой никогда не видел! - Да, внизу в мелких брызгах разбивающихся водяных потоков висела радуга - далекая и от этого кажущаяся маленькой, но такая яркая на фоне общего серого цвета.
Джон вцепился в парапет изо всех сил, ему показалось, что камень сейчас раскрошится под его пальцами, но, мельком увидев на веселом в общем-то лице Сары тень тревоги, постарался ослабить хватку и с улыбкой ответил:
 - Да, Джонни, она прекрасна! Я и вправду никогда такой не видел! - и отвернулся, чтобы встретить взгляд Ника, скептически поджавшего губы :
 - Так значит, все-таки никогда не видел?

  Да, видел. Видел, и на свою беду решил рассказать об этом всем, превратив свой личный блог в серию довольно успешных книг, книг о Шерлоке Холмсе. Ну, и о себе , конечно. Вот с этого то все и началось.
Впрочем нет, не с этого. Все началось с той ночи, которую он провел в окрестностях Рейхенбахского водопада, тщетно разыскивая среди серых камней своего пропавшего друга, уже понимая умом весь ужас произошедшего здесь, но все еще не желая принять эту утрату. Когда он сорвал голос , пытаясь перекричать рев воды, раз за разом выкрикивая одно и только одно имя, когда обессилев от напрасных надежд опустился на колени перед этим многотонным жидким убийцей и все смотрел и смотрел вниз, уже правда не надеясь что то разглядеть в плотной завесе водяных брызг. И вот тогда то он и увидел ее . Первые лучи солнца, преодолев кольцо скал, осветили чашу водопада, и появилась она - радуга, такая маленькая, и такая ярко-торжествующая, что Джон просто закрыл глаза. "Шерлок..." - только и мог прошептать он. Радуга стояла перед его зажмуренными веками, он как-то сразу поверил, что это - он, Шерлок, его душа, такая яркая, ослеплявшая окружающих и при жизни, и теперь обретшая вот такую вот форму поле его смерти.

  Многое из дальнейшего он просто не мог вспомнить.Все вокруг было серым, холодным, каменным. Он вернулся в Лондон, на Бейкер-стрит, где просто просиживал сутками, глядя на простреленную Шерлоком стену. Приходила миссис Хадсон, Лестрейд, даже Майкрофт, и все они что-то говорили, но Джон их не слышал. А потом пришла Сара, взяла его за руку, просто сказала : "Пойдем, Джон.", и увела его в свой дом, который на многие годы стал и его домом тоже. Нет, дома , конечно, менялись - некоторое время после свадьбы они жили в маленькой квартирке Сары, но потом родился Ник, и они сменили квартирку на более просторную. Когда счастливая Сара сказала, что у них родится ребенок и это будет мальчик, Джон, ошеломленный, как и любой другой мужчина от такого известия, но не менее счастливый открыл было рот, чтобы высказать свое мнение об имени будущего сына, но жена торопливо схватила его за руки и сказала :
 - Джон, я бы хотела сама дать имя нашему сыну! Я бы хотела назвать его Николасом, как моего отца! - и Джон согласился, он никак не мог спорить с ней в такой счастливый момент. Тем более, что к этому моменту серый цвет, так плотно окутавший его еще там, у водопада, начал постепенно рассеиваться.

  Несомненно, Сара угадала, какое имя он хотел бы дать своему ребенку, но с самого начала их совместной жизни она старалась не касаться никаких тем, связанных с Шерлоком. Она никогда не высказывала ничего негативного по этому поводу, но явное неодобрение пристрастия супруга к своему блогу, к своим прошлым совместным с Шерлоком приключениям привело к тому, что имя Шерлока не упоминалось в их доме, да и все друзья и знакомые, связанные с этим периодом жизни Джона со временем отдалились. Лестрейд, Майкрофт и даже его сестра теперь присутствовали в его жизни только как интернет-собеседники.

  Иногда Джон думал, что Сара ревновала его к Шерлоку, что тогда, после его возвращения в Лондон она просто воспользовалась ситуацией. Он был раздавлен смертью друга и, как бездомный котенок, просто прильнул к первой же руке, приласкавшей его, прильнул с отчаянием одинокого, никому не нужного существа и был бесконечно благодарен, что эта рука тут же не убралась, брезгливо потряхивая пальцами. Но он гнал от себя подобные мысли. Конечно же, она любила его, старалась уберечь от опасностей, и, по ее мнению, наибольшую опасность для жизни Джона на тот момент составлял именно Шерлок. Вот она и пыталась защитить его. Как могла.

  И он был ей за это благодарен. Кроме того, его жизнь с Сарой никак было нельзя назвать несчастливой - она была не только замечательной женой, но другом для него, с ней он мог говорить обо всем. Ну, почти обо всем. К тому же, рождение ребенка еще больше привязало его к ней, сына он просто обожал. Он уже и не помнил, когда вместо ежевечерней сказки, он рассказал Нику историю о том, как они с Шерлоком гонялись по ночному Лондону за таксистом-убийцей, но эта история привела мальчишку в полный восторг, и теперь каждый вечер маленький Ник просил рассказать ему "сказку про Шерлока". Джон, конечно видел, что жена, слушая как он рассказывает сыну про свои приключения, неодобрительно поджимает губы, но в момент рассказа Джон просто забывал, что эта тема - негласное табу в их доме, его самого захватывал рассказ, он мог рассказывать об этом часами.


  Ну и, конечно, блог. Он постоянно перечитывал его, исправлял слова, а иногда и целые части, ему все казалось, что написанное выглядит не так, что он так и не сумел выразить в словах все то, что чувствовал. И вот тут ему вдруг позвонил Майкрофт:
 - Мне бы хотелось встретиться с вами, Джон, у меня есть к вам предложение.
Заинтригованный такими словами Джон поехал на встречу. Он терялся в догадках – что же ему может предложить такой человек, как Майкрофт, но то, что он услышал, просто ошеломило его:
 - Мне всегда нравились ваши рассказы о моем брате, Джон. Скажите, а вы не хотели бы выпустить все это в форме книги? Я бы посоветовал вам хорошего издателя.
Джон пытался было объяснить, что он никогда и не думал обнародовать свои воспоминания, что это только для него, но все его отговорки просто разбились о заявление Холмса:
 - Когда я только с вами познакомился, то сразу понял, что вы – незаурядный человек. Помнится, я тогда подумал, что вы либо прославите моего брата, либо испортите его окончательно. Впрочем, испортить там что-то было уже сложно. Но вы
действительно можете его прославить – ваш блог содержит, по сути, совершенно уникальные материалы. Я считаю, что настало время издать их. Завтра в полдевятого я заеду за вами и отвезу в издательство.
Джон только сглотнул, и оторопело кивнул.

  Он не спал всю ночь – перечитывал снова и снова. Что-то пытался поправить, и в конечном итоге так и заснул, положив голову на клавиатуру.
Утром, как обычно сияющий Майкрофт и помятый, не выспавшийся Джон были в издательстве. Джон ужасно нервничал, он боялся, что вот сейчас его рассказы, все то, что было частью его души, станут рассматривать и препарировать совершенно чужие ему люди, и, в конце концов, вынесут ему вердикт: это ерунда. Но все произошло совершенно не так. Издатель, как выяснилось, был уже ознакомлен с содержанием его блога, его утраивало все: «Вот только немного поправим – стиль у вас несколько суховат – но это ничего, это можно считать вашей авторской особенностью, ну тут еще немного с пунктуацией, и вообще – не волнуйтесь вы так – окончательный вариант вышлют вам для одобрения».
Издательство Джон покинул утирая пот со лба – он не ожидал такого, а впрочем, не стоило удивляться – ведь за этим стоял всесильный Майкрофт Холмс.

  Те несколько недель до выхода в свет его первой книги Джон провел как в бреду – он ждал этого с нетерпением, но в то же время не знал, как воспримут его рассказы читатели. Ведь интерес и одобрение близких людей еще не означали, что и остальной мир будет рад появлению этой книги. И это вселяло в его душу страх, да нет, не страх – ужас. К нему вернулись ночные кошмары, во сне знакомый издатель, отводя глаза в сторону, говорил ему: «К сожалению, мистер Ватсон, выпуск вашей книги был для нас ошибочным решением – публике это не нужно!» - и он просыпался весь в поту и больше не мог уснуть. Именно тогда его накрыл первый приступ, как он ее называл, мигрени. Голова болела ужасно – да тошноты, до помутнения в глазах, она просто сводила с ума, хотелось подойти к стене и биться, биться об нее головой – пусть даже и до потери сознания, только бы прекратить эту изматывающую головную боль.

  Но на следующий день от головной боли не осталось и следа – ну, разве что легкое мельтешение в глазах и Джон отнес это на счет свого волнения за судьбу книги. Саре он ничего не сказал. А когда книга, наконец, вышла, да еще и стала продаваться влет – он и вовсе забыл об этом. Да-да, книга имела успех, ее охотно раскупали, критики строчили весьма восторженные отзывы, издательство печатало дополнительный тираж. Джона стали приглашать на различные презентации и приемы, Сара сказала, что гордится им, да и деньги, полученные за книгу, были весьма и весьма неплохими и издатель намекал о подготовке к печати следующей книги. Словом, жизнь закрутилась разноцветным ярмарочным колесом.


  А потом это самое колесо налетело вдруг на непреодолимую преграду. Однажды Ник вернулся из школы возбужденный и раскрасневшийся, и на вопрос: « что случилось?» швырнул на стол прямо перед носом недоумевающего Джона его книгу.
 - Ты мне врал! – закричал он, - Ты все время мне врал! Ничего этого не было на самом деле! Ты все выдумал!
 - Ник, что случилось, в чем дело? – Джон все так же с недоумением взял в руки томик.
 - Твоя книга! И все твои рассказы - это все ложь! Такого не может быть на самом деле, таких людей просто не существовало, ты все выдумал! Ты каждый раз выдумывал новые приключения, а ведь я тебе верил!
 - Но с чего ты это взял?!
 - В школе сказали, что это все выдумано! В таких книгах правды не бывает, Ты мне врал! Даже имени то такого не существует – Шееерлок! Это ты виноват, что теперь надо мной все смеются!
 - Но, подожди, Ник, я тебе объясню…
 - Не надо ничего объяснять, – уже тихо проговорил сын, - Ты мне врал!-
И Ник выскочил из гостиной, хлопнув дверью. Джон растерянно посмотрел на Сару.
 - Ничего, он об этом скоро забудет, - не очень уверенно проговорила она, глядя на захлопнувшуюся дверь.


 А ночью вернулась она – та самая головная боль. Чтобы не беспокоить Сару Джон ушел в гостиную и там промаялся до утра, глотая обезболивающие таблетки. Ему опять казалось, что мир вокруг снова становится серым, что вокруг лишь серые камни. А наутро за завтраком он сказал жене, что не станет выпускать следующую книгу.
- Джон, - Сара взяла его за руку, - эта размолвка с Ником – в ней нет ничего странного! Мальчику скоро десять – в этом возрасте дети становятся очень упрямыми! И для него сейчас действительно важнее мнение его одноклассников. Но это пройдет, уверяю тебя! Все наладится!
 - Ты думаешь? – после бессонной ночи Джон был очень бледным, под глазами темнели круги,      - Не знаю, мне кажется, он всерьез обиделся на меня. Может, ты с ним поговоришь?
 - Конечно, поговорю! А сейчас я хочу поговорить с тобой. У меня для тебя есть новость, и я думаю, она тебя взбодрит!
 - Какая новость?
 - У нас будет еще один ребенок! Я беременна, Джон! – он поднял глаза на жену – Сара сияла, а Джон просто улыбался и смотрел на нее, он так и не смог найти слов, что бы сказать ей как он этому рад. Серый цвет снова отступил и жизнь начала обретать прежние краски.

  Ну, на этот раз с именем у них проблем не было.
 - Ой, посмотри, какие у него смешные ушки! – воскликнула Сара, как только ей принесли в первый раз новорожденного сына, - Джон, он же вылитый ты!
Джон потрогал свои слегка торчащие уши и рассмеялся в ответ:
 - Точно!
 - Малыш Джонни! – Сара нежно поцеловала младенца в светлый пушок на макушке, - Ты ведь не возражаешь?
Джон не возражал.
  Конечно же Джон выпустил следующую книгу, а потом еще и еще – доходы, которые приносили они были очень даже не лишними для его семьи. Ватсоны переехали в новый дом в пригороде, Ник пошел в другую школу, но с отцом держался все так же отстраненно и только хмыкал, когда Джон приносил домой новые экземпляры только что вышедших книг. Но еще большее огорчение, а вернее уже тревогу приносили Джону участившиеся приступы головной боли. Он по-прежнему не хотел говорить о них Саре, но, как врач не мог не обеспокоится своим здоровьем. Сам он уже давно оставил свою работу в больнице, а вот карьера Сары стремительно пошла вверх и вскоре она занимала уже пост главного врача весьма престижного медицинского центра, беспокоить ее без должных на то оснований Джону не хотелось. Поэтому он обратился к старым друзьям из Бартса и прошел полное обследование.

  "Как там говорил Шерлок? Все люди – идиоты и не могут пользоваться своим маленьким мозгом? Нда, а ведь он и правда маленький!" - думал Джон, разглядывая яркие фотографии – результаты обследования на магнитно-ядерном томографе, - " А скоро, похоже, он станет и еще меньше…". Мозг – он сам по себе не болит, он, как правило, совсем не реагирует на присутствие рядом с собой каких либо посторонних образований, поэтому опухоль редко обнаруживается на ранних стадиях. Но она, эта опухоль, имеет тенденцию к росту и растет, растет себе, в свое удовольствие. И вот только тогда, когда она занимает уже слишком много места в ограниченном пространстве черепной коробки, когда она пережимает кровеносные сосуды, несущие к мозгу так необходимую ему кровь – вот тогда мозг и спохватывается, и начинает жаловаться хозяину на несносного соседа, посылая по нервным каналам сигналы боли. Но, к этому времени, как правило, бывает уже поздно что-либо предпринимать. Джон, как врач все это прекрасно понимал. Он принес результаты обследования домой и молча положил их перед Сарой.

  Сара, внимательно все перечитав, молча закрыла глаза и сжала кулаки. Она тоже все прекрасно понимала. Но сдаваться она не собиралась. Вот так и началась эта чехарда – переходы из клиники в клинику, бесконечные обследования. Неутешительные результаты и снова – клиника, обследование и все те же результаты. И вот эта поездка в Америку, и снова врачи только разводят руками: "Коллега Ватсон, вы же сама врач, вы должны понимать, мы - не боги..." И – в качестве утешительного приза – экскурсия на Ниагарский водопад. Серые скалы, серая вода и маленькая очень яркая радуга внизу. Джон все смотрел и смотрел на нее, она была приветом из прошлого, нет, не приветом, а напоминанием: " Эй, ну где ты там бродишь? Я же тебя жду!" - он буквально услышал эту фразу, произнесенную таким знакомым скучающе-снисходительным голосом. И вот тогда Джон, к удивлению жены и детей, засмеялся. Он смеялся так весело и бебеззаботно, как не смеялся уже много лет.

  По возвращению домой Джон слег в постель. Нет, головные боли его почти не беспокоили, но ухудшение зрения, головокружение и общая слабость не давали ему подняться. Он таял на глазах, но при этом настроение у него было просто замечательным. Он смеялся и шутил, когда мог, разговаривал с Сарой и с детьми, он не расставался с ноутбуком, и постоянно с кем-то переписывался. После возвращения из Америки Джон чувствовал, что серый камень, лежавший у него на сердце после событий на Рейхенбахском водопаде, рухнул в другой водопад, в Ниагарский. И теперь место этого камня у него внутри занимала та самая радуга.
Детям решили сказать правду. Конечно же, Джонни-младшему не объясняли всех подробностей, просто сказали «папа заболел», а вот Нику мать рассказала все.
 - Ты бы почаще разговаривал с ним, - закончила она свой рассказ, - Может, на разговор потом у тебя уже и не будет времени.
 - Ты хочешь сказать, что он… Что он умрет? – Ник потрясенно смотрел на мать. Сара кивнула:
 - И это будет самым лучшим вариантом для него, - она посмотрела на сына и жестко добавила, - В худшем случае – он может прожить еще долго, но это будет уже не он. Это будет просто растение, которое будет иметь вид твоего отца.
Ник опустил голову:
 - Я… я просто не знаю, о чем с ним говорить…
 - Подумай, - так же твердо сказала Сара, - а когда надумаешь – пойди и поговори с ним.

  И Ник думал. Думал всю ночь и весь следующий день, он не выходил из своей комнаты и все время что-то писал в обычной школьной тетради. Вечером он заглянул к отцу:
 - Папа? Можно с тобой поговорить?
 - Конечно, заходи, Ник! – Джон улыбнулся ему, он лежал обложенный подушками, такими же белыми, как и он сам. В комнате отца пахло какими-то лекарствами и чем-то еще. Ник вдруг поразился мысли, что можно всегда угадать, что в доме есть больной – именно вот по этому ни с чем не сравнимому запаху. Он молча сел на край кровати, не зная с чего начать. Джон взял сына за руку:
 - Мама рассказала тебе, да? – Ник кивнул.
 - Ты уже взрослый, сын, - помолчав сказал Джон, - Тебе будет нелегко, но ты должен поддержать ее, ее и брата – ведь он еще совсем малыш. А ты теперь будешь за старшего.
 - Не говори так…
 - Не буду. Но ты все же помни об этом. И не бойся за меня – ты же видишь, я – не боюсь! Правда, я всегда думал, что умру совсем не так.
 - Да, я помню, ты часто об этом говорил, - Ник посмотрел на отца и улыбнулся, - Я, собственно, об этом и хотел с тобой поговорить.
 - Об этом? О том, что я всегда говорил, что умру не так? – Джон казался удивленным.
 - Ну да. И о тех историях, которые ты мне раньше рассказывал. Помнишь «сказку про Шерлока»?
 - Мне казалось, тебе она перестала нравиться, - осторожно сказал Джон, - Ты же даже книги мои читать не хотел.
 - Я был не прав, папа. Вот тут, - Ник вытащил из кармана тетрадь, - Я тут сам написал кое-что. Для тебя написал и хочу тебе прочесть.
 - А что это? Надеюсь, не завещание? – попытался он пошутить.
 - Нет, – Ник был смущен, - Это просто мой вариант « сказки про Шерлока». Почитать тебе? Просто сказка на ночь… - Джон кивнул и Ник начал читать.

 - Я смотрю, ты устал, папа, - Ник отложил тетрадь, он не прочел и половины написанного, - Может, я дочитаю завтра?
Джон смотрел на сына подозрительно блестящими глазами:
 - Да, Ник, давай завтра. Я и правда что-то устал. Только – ты не оставишь мне твою тетрадку? Я положу ее под подушку, может, мне приснится конец твоей истории? – Джон улыбнулся и протянул руку.
 - Хорошо, оставлю. Спокойной ночи, папа.
 - Спокойной ночи, сын.
 Утром, усадив детей завтракать, Сара пошла будить Джона. Он спал , улыбаясь и сжимая в руке тетрадь Ника. Одного взгляда на эту улыбку ей хватило, чтобы понять – он мертв. Она тяжело опустилась на краешек кровати и погладила мужа по холодной щеке:
 - Как же так, Джон?
Она сидела возле него долго. "Дети, наверное, уже позавтракали," - Сара наконец поднялась и вернулась в гостиную, подошла к телефону и набрала номер своей клиники:
 - Это я. Сегодня я не выйду на работу – мой муж умер, – она положила трубку и посмотрела на притихших детей.

  Джона Ватсона хоронили в очень теплый и тихий осенний день. Очень многие пришли проводить его – коллеги-врачи, старые армейские друзья, сотрудники издательства и даже журналисты. Ник стоял возле матери и принимал соболезнования от бесконечной череды совершенно незнакомых людей. Черный блестящий автомобиль с тонированными стеклами он заметил уже только тогда, когда гости уже начали расходится от свеже засыпанной могилы. Машина остановилась чуть ли не у самой только что установленной могильной плите,и из нее вышли двое – высокий мужчина с рыжеватыми волосами, одетый в строгий и очень дорогой на вид костюм и с зонтиком в руках, и второй – совсем седой в светлом плаще. Они подошли к матери, человек с зонтом поцеловал ей руку,они о чем-то негромко поговорили, мать даже улыбнулась и кивнула на Ника.


 - Рад с вами познакомится, мистер Ватсон! – человек с зонтом остановился возле Ника и протянул руку, - Мы с вами никогда не встречались, но я старый друг вашего отца. Меня зовут Майкрофт Холмс. А это - Грегори Лестрейд, он тоже дружил с Джоном.
Ник ошеломленно пожал руку сначала Майкрофту а потом Лестрейду.
 - Вас что-то смущает, молодой человек? – улыбнулся ему Грегори.
 - Значит, вы действительно существуете? – выпалил он и покраснел, - Извините, это от неожиданности…
 - Ну, разумеется, мы существуем! Что вас так удивило? – поднял бровь Майкрофт.
 - Я думал, что отец вас всех выдумал, так же как и этого Шерлока, – пробормотал Ник на отрывая глаз от зонта Холмса.
 - Ну, тут я должен вас огорчить. Нас он не выдумал, впрочем, и Шерлока тоже. Мой младший брат был очень дружен с вашим отцом, к сожалению, он умер совсем молодым. А вот вашему отцу повезло – он прожил замечательную жизнь!
 - Что же в ней замечательного? – Ник с удивлением посмотрел на стоящего перед ним Майкрофта, - он был обычным человеком.
 - Молодой человек! Я вас уверяю, что прожить жизнь, как вы выразились, обычного человека с честью – это требует немалого мужества! У вашего отца оно было. А вот как насчет вас?
 - Меня?
 - Да, вас. В ночь перед смертью Джон мне рассказал, что вы написали продолжение к его рассказам о моем брате. Позвольте взглянуть, - Майкрофт склонив голову набок протянул руку ладонью вверх. Ник, опять покраснев до ушей, полез во внутренний карман и достал измятую тетрадь.
 - Спасибо, Николас. Я бы очень хотел это прочесть.


  Год спустя к надгробной плите с надписью «Джон Хэмиш Ватсон» подошел светловолосый молодой человек.
 - Здравствуй, папа, - сказал он и дотронулся до плиты, - Ты помнишь, я читал тебе свою «сказку про Шерлока»? Мы так и не дочитали ее тогда. Я хочу, чтобы ты послушал, что было дальше,- Ник уселся прямо на траву, не заботясь о своем костюме, и достал из кармана книгу, - Кажется, мы остановились на семнадцатой странице, - он раскрыл книгу с броским заголовком «Бестеллер года! Читайте продолжение приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона от молодого автора Николаса Ватсона!» - И, кстати, я должен сказать тебе по секрету, я все это выдумал! - Ник улыбнулся памятнику из красноватого гранита - он, к как и его отец, очень не любил серые камни.