Сон 130

С каждым глотком алкоголя все явственнее проступает из воздуха золотистая Родосская параллель, будто она проходит прямо через мое тело, и я словно нанизан на нее, как беспокойная бусина. Где-то совсем рядом едва слышно дышит старинная обсерватория – вдох-выдох, вдох-выдох, мне сейчас необходимо нетвердыми ногами ступить на ее нагретую крышу и почувствовать себя наконец дома. Далеко в вышине, на покачивающемся треснутом кувшине из меди, Гелиос, приставив к сверкающим очам ладонь, смотрит туда, где за котловиной Мертвого моря крошечные черные пигмеи танцуют, сражаясь с журавлями. Ни дать, ни взять, наскальные фрески… Верно, вся ойкумена раскинулась перед взором солнечного бога, но ему она неинтересна. Равнодушно отворачиваясь от вечных огней Вавилона, он не замечает, как из его дырявого кармана одно за другим с огромной высоты падают в лазурное море сладкие зерна египетского миндаля. А я смеюсь, потому что вечереет, и скоро я упаду ниц на каменную черепицу и буду ждать, пока из зарослей сахарного тростника крадучись не появится мезозой – как вкрадчивый и мохнатый зверь, он толчками своих невесомых лап заставит меня соскользнуть в морскую воду. Там я накину на плечи раковину и превращусь в моллюска, такого, что оставляют на океанском дне странные борозды. Мое черно-белое изображение будет дергаться и пропадать среди серой ряби, и в таком совершенно пугающем и изумительном виде я появлюсь во сне какого-нибудь бородатого зоолога, который, несомненно, признает во мне новый вид… да какой там новый вид… новое царство!
А меж тем в полуночном небе Семеро Волов терпеливо волокут вокруг небесного полюса самые разные созвездия, беспристрастно взирающие сверху, как я стараюсь удержаться на Родосской параллели. Но бутылка пуста – с болью я гляжу в нее, как в подзорную трубу и наблюдаю самую черную и глубокую тьму, которую только можно себе представить. Дайте мне еще несколько минут!