Сын Америки

- В 2005-м, кажется, году, мне довелось побывать в Японии: в Токио проходила конференция, на которую я был отправлен медицинской компанией, в которой работал в то время.
- Ты, кажется, психолог?
- По первому образованию. И то неполному…
- Вот и отлично, – босс похлопал меня по плечу.  - Слетаешь к самураям, попьешь саке, послушаешь, что они там кудахчут про Пирл Харбор, ну и привезешь нам пару контрактов. Давай, Джонсон!
Надо сказать, что к подобным конференциям у нас не принято относиться серьезно, но я не сожалел о решении. Япония всегда манила меня своей философией, да и тема конференции была любопытной: склеротические явления и методы борьбы с ними. Это действительно интересно! Знаете ли вы, к примеру, что Вторая мировая война еще не окончена? Нет, в самом деле: до сих пор на отдаленных океанских островах находят ополоумевших партизан, все еще исполняющих свой последний приказ с оружием в руках. А война, как говорится, продолжается, пока не сложил оружие хоть один солдат. Последний такой случай произошел как раз в 2005-м, когда на Филиппинах были обнаружены 87-летний лейтенант Иосио Ямакаве и 83-летний ефрейтор Судзуки Накаути До того был случай с Нукаморо в 93-м, до того – Мияги в 89-м, Кагинава в 88-м, Онада в 74-м, Шоичи в 72-м… Закономерно, что находки подобного рода случаются в Полинезии – самом, пожалуй, диком регионе из всех, где шли активные военные действия. Но вот что мне кажется удивительным: во всех эпизодах фигурируют исключительно японские офицеры. Не знаю как вы, а я полагаю этот факт одним из проявлений самурайской философии, из-за возможности приобщиться к которой я, между прочим, согласился на участие в конференции.
Надо сказать, что на деле все выглядело не столь занятно: каждый доклад походил на инструкцию к лекарству – чего еще ожидать от мероприятия, спонсируемого химическим концерном, тем более американским. Все-таки мы, американцы, не умеем быть не-американцами. А без этого навыка, что называется, аутентичности не познать ни китайской культуры, ни русской души, ни тем более японского духа. Вы знаете, в Живом Журнале есть такая галочка: смотреть все ЖЖ в своем дизайне. Мы, американцы, ставим такую галочку на весь мир, одевая глобус в звездно-полосатую пижаму. И, по моему убеждению, тот факт, что над Красной площадью реет красный флаг Кока-Колы, а над Тянь-ань-Мынь бьют золотые фонтаны Макдональдс, никак не приближает нас к таланту аутентичности. 
В первом же перерыве я решил отправиться погулять по городу, предварительно запасшись распечаткой всех материалов. Не спеша ступая по асфальту, я набрал номер Элен, желая поделиться с ней впечатлениями от Японии. Я просто описывал ей увиденное, когда на перекрестке меня окликнул приятный голос:
- Простите, как мне пройти к Сафиро?
Я обернулся и увидел весьма опрятного, если не сказать импозантного пожилого японца. Он тыкал пальцем в карту и повторял: Сафиро.
- Прости, дорогая. Я перезвоню.
Признаться, топография японской столицы и для местных представляет головоломку, что же говорить про приезжего. Однако, мне показался симпатичным этот благочинный старик с изящными черными бровями и скулами кинозвезды. Видя, с какой самодостаточной стремительностью текут вокруг нас потоки прохожих, я решил оказать помощь этому японцу – тем более что из всего брюнеточного многообразия он не нашел ничего лучше, как обратить свой вопрос конопатому янки с волосами цвета молодой кукурузы. Я дал понять, что не имею ни малейшего представлении о Сафиро, но вызвался помочь тому в поисках. Я взял из рук старика карту и попробовал отыскать нужное название. Однако карта оказалась непривычного мне формата – с большим количеством условных обозначений, к тому же излишне крупного масштаба. «И как токийцы в ней ориентируются?» - подумал я тогда, но тут заметил, что пригожий японец с седыми висками по-прежнему выжидающе смотрит на меня:
- Сафиро, - вежливо повторил он.
- Да-да, мистер… сан. Я помогу вам.
Я стал озираться по сторонам, выискивая вывеску для ориентира, в то время, как старик учтиво ждал, всем своим видом показывая, что помочь ему могу только я.
- Ок, мистер Сан, - я решил называть старика этим именем.
Я загрузил на своем телефоне карту Токио, но это помогло мало, потому как я не мог понять, где нахожусь: со всех сторон на меня мигали сотни вывесок, но все они хотели продать мне что-то и ни одна не помогала мне сориентироваться. Я использую это слово скорее по привычке, хотя сейчас оно как никогда уместно. Дело в том, что «ориентир» по-гречески – восток, таким образом, в действительности, ориентироваться – значит, найти восток. Впрочем, я, кажется, опять отвлекся.
- Сорри, мистер Сан, я не могу найти Сафиро на карте. Полагаю, правильнее будет спросить у местных.
- Yes, - вежливо ответил японец. Похоже, он понимал по-английски.
Я обратился к нескольким прохожим, стараясь как можно точнее произносить Сафиро и тыча в карту, но все они лишь виновато пожимали плечами. Я обернулся на старика – тот с улыбкой кивнул, давая понять, что я на верном пути и надо продолжать поиски.
- Давайте пройдем поближе к офисному центру, - предложил я, указывая на небоскребы по другую сторону площади.
Я подумал, что мы находимся в неудачном месте, неподалеку от торгового центра: люди тут, верно, приезжие, да и английский вряд ли понимают.
- Yes, - с готовностью отозвался старик.
Мы спустились под землю, пересекли площадь и нырнули в одну из улиц, которая показалась мне деловой. Но и тут люди, не смотря на кейсы и галстуки, не имели никакого представления, где находится улица Сафиро. Мы углубились в гущу города в надежде встретить полисмена и отшагали не менее двух кварталов, прежде чем нам повстречался блюститель закона. Он был занят регулировкой и в ответ на мой вопрос довольно небрежно отмахнулся жезлом. Я не был уверен, предназначался ли этот жест нам или же водителям, но мы двинулись в направлении особняка с колоннами, который при ближайшем рассмотрении оказался американским посольством. Было весьма странно обнаружить американский флаг среди иероглифов. Нет, все-таки мы, американцы, варвары. В любой стране самый массивный, самый угрюмый и особливый особняк, окруженный к тому же самым высоким забором с проволокой и автоматчиками, непременно окажется американским посольством. Я вам расскажу, в чем тут дело: мы, американцы, не умеем доверять. Я простой клерк, но я не то, что называется, офисный планктон. Нет, я нектон, не плыву по течению, я могу перемещаться в толще воды и потому имею свое мнение. А мнение мое, если хотите, таково: все в этом мире можно отложить на оси доверия. С одного ее конца будет находиться страх, а с противоположного – любовь. На этой оси можно отметить любого человека, но так же на ней можно найти и любое государство. И Америка, скажу вам, находится почти у самого полюса недоверия: ну, вы знаете эти наши ПРО, грин карты, спецслужбы, нелегальную эмиграцию, те же галочки из ЖЖ… Хуже нас в смысле доверия, пожалуй, только Россия. Точнее сказать СССР с его железным занавесом и ракетами. Япония в средние века тоже имела комплекс недоверия, но потом одумалась, вошла в контакт с иностранцами и посмотрите – свершила чудо. Мне, если честно, по душе страны поскромнее, не сверх, как говорится, державы. Будь проще и люди к тебе потянутся. Их немного, но они есть: тот же Тибет, Ямайка, Голландия – эти люди, скажу вам, умеют доверять! И любить, соответственно. Не то, что мы, американцы. Ну да я опять отвлекся.
Охранник посмотрел на меня нахмуренно, но признав во мне американского гражданина – это мы умеем делать безошибочно – поинтересовался, что нам угодно.
- Кажется, нам помогут! – обернулся я к своему раскосому спутнику и, заручившись дежурным кивком, задал свой вопрос. К моему удивлению, постовой не назвал адреса, а стал рисовать.
- В этом чертовом городе нет даже адресов, - пояснил мне рыжебровый охранник – ни стритов, ни авеню – сам шайтан ногу сломит.
Я не стал поправлять бравого постового, однако успел подумать, что только в такой доверчивой стране, как Япония, могут рождаться истинные герои, тогда как у нас бутафорские «орешки» спасают мир, не успевая скурить сигарету. Нет, серьезно: даже собаки, которые по десятку лет приходят на могилу к хозяину, - тоже японские. Вы же смотрели «Хатихо»?.. Я спохватился и стал вглядываться в рисунок.
– Здесь даже местные предпочитают дать схему, а не адрес. Сейчас идете по этой улице, сворачиваете за банком, спускаетесь до Пицца Хат, потом переходите проспект – и вы на месте.
Я сердечно поблагодарил соотечественника – старик, кажется, даже отдал ему честь – и мы поспешили к цели, сверяясь с маршрутом.
Через четверть часа мы выскочили к проспекту, который показался мне знакомым. Сбавив шаг мы снова спустились под землю, чтобы перейти на другую сторону. Когда мы поднялись на поверхность, мои опасения подтвердились: мы вышли на ту же самую площадь, где я толкнулся со стариком, но с другой стороны. Я растерянно посмотрел на японца.
- Yes, Yes, – довольно закивал он.
- Господи, дедушка! Где ты был, я битый час ищу тебя, - к нам подбежала довольно высокая японка с кожаным рюкзачком на плечах. – О Боги, он опять искал своего Сафиро? – обратилась она ко мне.
Я замялся, не зная, что и думать, теребя в руках рисунок охранника. Старик по-прежнему молчал, счастливо улыбаясь.
- Вы американец? - продолжила девушка. – Вы говорили с ним?
- Эээ, нет. – Я только теперь понял, что она говорит на чистом английском. - Я просто шел, болтая по телефону, а он обратился ко мне с просьбой…
- Все ясно. Дедушка, ты неизлечим. – Она покачала головой, беря его под руку. – Пойдемте, мистер… Джонсон? я угощу вас кофе. 
- Еще раз спасибо вам за дедушку. – Мы сидели за столиком под изумрудной вывеской Starbucks. – Бывает, мы не можем найти его несколько суток. Не удивляйтесь, это началось давно и не кончится, наверно, никогда. – Она потрепала старика по жилистому плечу. - Дедушка служил здесь во время войны. Он был разведчиком, Вы удивлены? Навахо часто становились шпионами: наш язык идеален для шифровок, а внешность, как видите, вполне может сойти за японскую. - Она рассмеялась. - В 45-м, когда Эйзенхауэр дал приказ о бомбардировке, дедушка находился на задании в Хиросиме. Ему повезло: когда Энола Гей сбросила свой груз, дедушка направлялся в Токио и был на выезде из города. Его контузило, он два года пролежал с лучевой болезнью, конечно, был комиссован и отправлен в Штаты, но это, как выяснилось, было только начало. По-видимому, он так никогда и не отправился от взрыва. По выписке он заставил нас перевести себя в Японию. Он поселился в пригороде, у леса, но раз в год 6 июня, отправляется в столицу – как будто хочет довести до конца тот злосчастный приказ. Он выходит на одной и той же станции метро и сидит на одной и той же лавке вот уже 48 лет. Вечером, дождавшись сигнала точного времени по радио, он проделывает обратный путь и забывает об этом Сафиро на год. Но если ему случится услышать английскую речь – в голове его что-то замыкает и он, развернув свою старую карту, начинает искать лейтенанта Сафиро, чтобы передать ему какой-то шифр. Видимо, так случилось и в этот раз. Местные уже знают его и даже в шутку называют эту площадь площадью Сафиро.
Она с наслаждением допила кофе.
- Кстати, познакомьтесь, дедушку зовут Марауко. На нашем языке это значит Сын Америки.