Раскулаченные

 Гришка, энтот, брехло. Ишо дела нет, а ужо всем растрепал! В избёнке, ить: он да мать. А тута на тебе ниоткель, счастье привалило: женился. Ленка - то, из богатых. Как кулачить зачали, родетели спрятались, стало быть, за гришкину голь, от кулачинья. Знамо, жертвовали красавицей Ленкой. У пролетариев, все пролетарии. И дети «пролетарские». Гришка рад. Иначе, шиш бы ему, а не Ленка! Парень он, конешно, «сам из себя»! Вдруг энтот, нэп. Все подались в фабриканты. А Гришке пошто отставать?! Нады-ть своим «фабриканским», пролетарским делом, устраиваться! А ну, как нагрянет он в Париж!? Што тоды?! Во удивление в «Парижу»! Откель такой?! Как пойдёт он по «Парижу» в галстуке с бабочкой! Да с тросточкой! Да в шляпе-котелке, как энтот «Чаплий»! Все враз зачнут в пояс кланяться! Боле ить некому! Других «фабрикантов» в ихней деревне нет! Лежал на печи, думал: какой будет завод, али фабрика? Конешно сумлевался! А как же? Большое дело! Мать шабуршала на кухне. Просила корове сена дать, а он, ить за делами, забыл! Снова она за своё!! Спасу нет! В пимах на босу ногу скорёхонько надёргал из стожка, как попало, всё свалил (некогда ить!) и опять на печь. Ох, и трудное энто «фабриканское» дело! Красавица жена досматривала на печке третий сон. «И што б такое придумать для фабрики?» Понятно, фабрикант он никудышный. Так ить што поделаш, какой ни есть, а всё свой, опять же один на всю деревню! Лёг на брюхо, поудобнее. Глядел, как мать у печи месит тесто и ставит хлеб.
- Маманя, придумал!!! – вдруг заорал Гришка и чуть не свалился. Мать испугалась, перекрестилась в угол. Ленка едва не проснулась! Во беды бы наделал!
- Маманя, придумал! Открою паровую мельницу. Зачнём молоть и продавать муку!
- Да где ты возмёшь-то её, ту мельницу?
- Найду! Добуду! … Куплю! – шумел Гришка, слетел с печи, заметался по избе и хлопал себя по лбу.
- И как это я раньше-то не догадался, дело ить проще пареного!?
До утра не спал, размышлял: «как её ставить». Видел её большую, кирпичную, с паровой машиной. Едут к ней подводы, груженные зерном, а обратно – с мукой. У него на носу очки, «песне» прозывается. Он встречает, записывает, сколько чего увезли. Писать он враз научится, дело пустяшное. Главное, где взять деньги на паровую машину? И нады – ть то всего мелочь, копейки!
На третий день, опосля пересыпу, едва забрезжило, вынув из-за иконы маманины, «миллионерские» деньги в узелке, накопленные за проданное молоко и сметану, («Здеся, должно, в самый раз!») подался Гришка в город. Вид деловой, как у «фабриканта». «Значит так!» - вслух размышлял он и замолкал.
Крупный уездный посёлок, почти город. Народу – немеряно! А ноне базар. Гришка подолгу разглядывал товары. Всякой всячины навезли! Аж забыл, зачем приехал! Набрёл на разное железо. В железе он нихрена не понимал, но, как понятливый, спрашивал у торговцев:
- У Вас, случайно, паровой машины нет, для паровой мельницы? Ему отвечали «нет», шёл дальше. У одного, хитрована, железа навалом. Гришке торгаш ответил, мол, машина была, новенькая, да надысь продал.
- Вот те едрить твою налево, а я ить надумал купить! Как же топерича быть?!
- А никак - отвечал мужик – проспал! У меня одна была, да и ту суды переть, замаешься. Едва запчасти приволок! И то продать не могу!
- А какая есть запчасть?
- Какая, какая!? Самая главная! Тяжеленная штуковина, пудов двадцать! Прозывается «маховое колесо»! Куеды уедешь без колеса?!
- Мы ить с понятием! В самый раз! Без колеса невозможно! Покажи, мил человек, колесо-то?! Уж больно мне паровая мельница нужна, ну прямо позарез!
Мужик хитровато прищурился и улыбнулся уголком глаз.
- Мине одинаково! А деньги-то есть ли? Запчасть новая, ещё в масле и стоит дорого.
- Показывай, показывай! У меня денег хватит!
- Ну, коли, хватит, тоды ладно, пойдём!
В сарае, в самом углу, на плахах, лежало здоровенное, чугунное колесо с толстенными спицами и всё в масле.
- Ну, как, покупаш!? На подводе, чай не довезти?!
- Довезу!!! Я, коли надо, куды хош, довезу! Срочно, давай запчасть!
Зачали торговаться. Торг на базаре основное. Денег в узелке едва хватило. Мужик выгреб все. Гришка хитрый, припас отдельно, мужикам на водку, за работу. Счастливый он шёл рядом с телегой и маховиком. Лошадёнка едва тащила. Гришка мечтал вслух:
- Во, Ленка обрадуется! Во, скажет, разбогатели враз! Нихрена небыло, а тут те на! Ну и ну! Сразу «заводищо приволок»! Во голова!
Важный, надутый Гришка въехал в деревню и, увидев мужика у двора, крикнул:
- Семён!!
- Ча – а – а – во!?
- Приходи подсобить… завод ставить!! Обмоем!
Удивлённый Семён проводил Гришку взглядом, засуетился. Попутно до избы, собрался десяток мужиков. Осторожно, кабы не разбить, сняли колесо, прислонили к дому. Гришка суетился, метался, ругался «твою мать!», серчал, пока колесом не подпёрли избёнку. Обмывали, «чем бог послал», ушли весёлые, качали головами: «Ну и ну!» Назавтра деревня взбесилась. Все ходили к Гришкиной избе «завод смотреть!» Подолгу стояли, глядели на «главную запчасть». Старухи крестились и вещали «конец света». Дошло до соседней деревни, Гришка, мол, «енварихин», «завод ставит». «Топерича чёрти куды ехать не нады ть! Тута рядом, рукой подать! Эх, заживём топерича! Ох, и умный тот Григорий Иваныч! Такое могёт! Вот те и неп, што с людьми делаить!»
Пока Гришка доказывал матери, мол, деньги истратил на пользу, пока Ленка соображала, что к чему, закончился, сказывают «энтот самый неп» насовсем. А топерича, сказывают, со всем энтим делом зачнут разбираться, кто чего натворил!
Верхом, в седле, приехал милиционер прямо к Гришкиной избе. Других «фабрикантов» нет. Гришка в кэ-пэ-зэ тащился впереди лошади. Топерича, сказывают, его будут судить, как «врага народа»! Ужасть! Ну и ну! Гришка сидел в подвале вместе с другими мужиками – «капиталистами». У «фабрикантов» штаны латать негде. Гришка приуныл и не знал, как быть. Всё расклеилось…
Приехал заместитель начальника уездной милиции. Зашёл в кэ-пэ-зэ. Гришка увидел и … обомлел. То ж был Костя из соседней деревни и даже маманькин близкий сродственник. Увидев Гришку, удивился и сурово спросил:
- А ты как суды попал?!
- Так ить раскулачивают меня, Костенькин Никандрыч!
- Што-о-о?! Как раскулачивают? За што раскулачивают, голь ты перекатная?!
- Так ить нешто я знаю!? Запчасть вот к паровой мельнице купил…
Улыбнувшись одними глазами, начальник подошёл к Гришке, притянул к себе за шиворот, прошептал:
- Убирайся отседова, голь ты, несчастная к чёртовой матери!
И, «раскулаченные» Гришка с Ленкой, навсегда, на целую жизнь уехали из родных мест.

Пушкарёв Ю.П.

четверг, 9 ноября 2006 г.