Она приходит...

   В университете шёл вступительный экзамен по истории страны, которой уже, увы, нет. В соседнем ряду сидела полнокровная девица, вошедшая передо мной, и торопливо водила ручкой по бумаге, заметно волнуясь. Меня нервы пока не тревожили, ибо билет достался терпимый, однако над вторым вопросом о восстании Степана Разина мне надлежало хорошенько поразмышлять.
   Сижу, размышляю, искоса поглядываю на профиль чернобровой соседки слева. «Наверно, такую же «персиянку» Стенька умыкнул во время своего похода на Персию», - предположил я. Девица перестала писать, метнула взгляд в экзаменатора и вдруг, решительно вздёрнув широкую юбку, стала внимательно исследовать свои бёдра. Такая изобретательность меня восхитила - на открывшихся моему взору телесах была представлена в цифрах и фактах вся история великой страны! Это грандиозное зрелище своей масштабностью и эмоциональностью словно предопределило завершение истории СССР и сделало событие разинского бунта столь незначительным, что я… разволновался и начал путать крестьянскую войну Степана Разина с восстанием Ивана Болотникова…
   Похоже, у соседки-абитуриентки возникли проблемы - несмотря на почти акробатические телодвижения и смелые манёвры юбкой, искомое не находилось. Заметив, как я творческими взглядами искренне пытаюсь помочь в её безрезультатных поисках, моя конкурентка резко прервала «кино» и стала что-то судорожно писать на бумажке. Перед экзаменатором уже сидел парень, за которым идти отвечать ей…
   Я вернулся к своему билету и… обнаружил на столе записку: «Реформы Петра 1 - пожалуйста!!!» На меня умоляюще-обещающе смотрели жгучие глаза «персиянки»…
   «Мне бы такой вопрос! - думал я, лихорадочно заполняя обратную сторону записки деяниями великого реформатора. - Прости, донской казак Степанушка. Куда тебе до него!..»
   Её пятёрка была безоговорочной, а вот я, отвечая на дополнительный вопрос экзаменатора, не смог вспомнить соратников предводителя восстания. «Правильно поступил Стенька с персидской княжной», - размышлял я, пока экзаменатор выводил мне «хор.» А в ушах звучали слова душевной песни: «И за бо-орт её броса-ает в набежа-авшую волну-у-у»…
   В списке поступивших в университет наши фамилии по алфавиту оказались рядом…
   А в конце первого семестра «персияночка», таясь от однокурсниц, читала моё стихотворение, посвящённое ей:

   Мне святое явилось видение:
   Под тобою, нагой, - аргамак,
   А в изящной осанке - томление,
   И ланиты алеют, как мак;
   И восточный скакун вяжет иноходь -
   Изумителен, лёгок ваш бег,
   Чтобы к Млечному царственно выехать,
   И сияет луна-оберег;
   Ты беременна страстью и негою,
   Ты прекрасна, как пылкий кентавр,
   Осиянный надлунною Вегою
   И триумфом победных литавр.
   Ты и лошадь - единое целое,
   Освящённое миррой в крови,
   Когда тело душевно-несмелое
   Пламенеет желаньем любви…
   Не угасни, святое видение,
   Пусть ланиты алеют, как мак,
   Пусть в изящной осанке - томление,
   Ну а я - твой седой аргамак!

   Она приходит - любовь…