МОНОполия

Мы сидели на неприметной деревянной лавочке где-то в центре. Я уже не помню, какой это был день недели и как мы там оказались. Это был обычный летний вечер совсем необычного лета. В городе подозрительно веяло прохладой, а вокруг то тут, то там пестрили огромные зелёные стены листьев. В городе, в котором мы жили раньше, такие пейзажи были ужасной редкостью. Редкостью потому, что деревья там были на плохом счету, да и лавочек практически нигде не было. А здесь всё было по-другому. Было довольно тихо и спокойно, не смотря на то, что время шло к закату, и народ взбудоражено куда-то спешил, то ли домой после тяжелого рабочего дня, то ли куда-то в центр, где толпами роились люди. И они выпивали, веселились, кричали в унисон что-то бессвязное, но, несомненно, важное для них в данный момент.
И тогда он заговорил. Не спеша, разбавляя свой монолог паузами для затяжки сигаретами, которые он курил одну за другой, практически не делая перерывов.

- Я хочу отсюда уехать, брат. Понимаешь? Здесь всё так достало. Всё так давит. Я очень устал. Я безумно устал, брат. Нужно взять рюкзак, набросать туда вещей, взять немного денег и куда-то поехать. Но самому-то страшно. А здесь мне делать нечего. Здесь у меня трясутся руки, здесь я ругаюсь с друзьями и плюю на всё то, что мне важно. Здесь я ночами мучаюсь потому что болят зубы, а пойти к стоматологу просто не хочется.
Это такое дурацкое чувство, брат, правда. Когда сидишь вот, работаешь, а потом, прикуривая сигарету, ловишь себя на мысли, что левая рука ходит ходуном. И куришь нервно, будто бы что-то у тебя случилось. Что-то, от чего тебе сразу в один миг стало совсем больно и плохо. А случилось-то, случилось, брат, только то, что ничего у тебя не случилось. И ничего не случается. Ты каждое утро просыпаешься, варишь свой кофе, который всё никак не закончится, наспех готовишь завтрак, слушаешь немного джаза, и садишься работать. Вечером смотришь один и тот же сериал по пятнадцатому кругу. И смотришь-то, потому что хочется оказаться там, в этом дурацком сериале. Все сериалы, брат, хороши тем, что в них всегда есть экшн, есть динамика. Там всё вертится, крутится и меняется от серии к серии. У кого-то совсем чуть-чуть, у кого-то с ног на голову. А здесь, брат, ничего не меняется.
Знаешь, что я понял? Мысли – это всё то, что ты не можешь сказать тому, кому должен. Чем больше у тебя мыслей, брат, тем больше у тебя фраз, монологов и вопросов, которые ты сдержал в себе, проглотил, испугавшись или рассудив, что вываливать их будет лишним. Мысли – дурацкая штука, брат. Если они появляются, их сразу нужно выливать, им нельзя давать вариться в своей голове. Когда что-то варится – оно обязательно закипит. А у меня уже слишком многое закипело, брат. И если я вдруг сорвусь и выплесну всё это на кого-то, брат, то обязательно, понимаешь, обязательно обожгусь кипятком сам и обожгу других. Да и уже пообжигал.
Мне надо уехать, брат. После всего, что сейчас было, после этой последней недели моё сознание – как пустая чашка. И так паршиво, что в неё не льётся ничего, кроме этого кипятка мыслей.
Мне так обидно, обидно, что всё так. Что я и моя зона комфорта – где-то в разных точках вселенной. Обидно, что в моменты, когда моё сознание переживает эмоциональные пики, хорошие пики, когда мне действительно радостно, - вот в такие моменты нет рядом тех, с кем я мог бы это разделить. Нет рядом тех, с кем бы я хотел быть в эти моменты. И находясь вот в таких состояниях, я не могу ими наслаждаться. Ну вот не могу и всё. Я только думаю «Ну где же они? Где эти люди, которые должны быть сейчас рядом со мной, делить всё это и радоваться, держа меня за руку, обнимая меня, прыгая и куражась от счастья, которое просто рвёт изнутри? ». А людей нет, брат. Их нет, они где-то там, в другом месте, где-то, куда вход для меня воспрещён, а замки, висящие на воротах, не переломать и не перекусить, даже если пробовать делать это зубами. Даже если не жалеть никаких сил, никакого времени. Зубы, брат – очень сильный инструмент. Только их нужно почаще стискивать. Тогда они перекусывают любые неудачи и расстройства.
А теперь я устал, мои зубы болят, потому что я слишком часто и долго их стискивал. Слишком многое прощал и держал в себе, слишком многого был лишен. И ждал за зря. Стискивал зубы и ждал.
Мне нужно отдохнуть. Нужно разбить кому-нибудь лицо, нужно уснуть в парке, нужно каждое утро чувствовать на себе губы женщины. Пусть и не любимой, но любящей. Мне нужно расслабиться. Иначе зубы никогда не разожмутся.
Я слишком долго верил, что моё счастье в моих руках. Что я всё контролирую и знаю, что делать, чтобы было хорошо. И я делал, делал, бросал, а потом опять делал, а ничего не изменилось, брат. Зубы до сих пор болят, а мысли до сих пор кипят.
И горячо и больно и деть себя некуда. Потому что попытки все заканчиваются расстройствами. И не меняется ничего. И просьбы о помощи теряются где-то внутри, потому что сначала их не слышат, а потом уже и просить ни о чем не хочется. И вокруг вырастают железные прутья. Нависают цепи и закрываются щеколды. Таскать за собой трёхсотпудовую клетку тяжело, брат. А ключей у меня нет. И зубы болят. А кипятком железо не расплавишь.
Не хочется ничего бросать. Страшно, что будет еще хуже. Хочется просто исчезнуть. Стать какой-то незримой частичкой всего происходящего, шестернёй в механизме. Такой, которая если поломается – то кто-то обязательно расстроится и придёт чинить. Вот так. Просто каждому из нас нужно быть нужным, брат. Нужно быть таким, без которого жизнь – не жизнь, без которого утро – не утро, а день – не день.
Вот так. Вот так. Вот так, брат.
А всё, что сейчас остается – просто сидеть и наблюдать за происходящим со стороны. Смотреть, как куда-то бегут люди. И, наверное, знаешь, наверное, они там нужны. Не зря же они туда бегут. А я уже никуда не бегу. Я сижу тут с тобой. А ведь ты – это я. Точнее Я – это ты. Больше мне всё это некому говорить, не с кем делиться. Вот и разговариваем.. разговариваю сам с тобой.. сам с собой. С собой – сам. Вот такая у нас с тобой брат, МОНОполия.

Поднимаясь, он бросил небрежный взгляд на пустое место на соседнем краю лавочки и медленно пошел домой. Спешить некуда.