Городской роман

1

   Весь город как на ладони. Огоньки разбегаются перед глазами мерцающей сеткой, очерчивая улицы и делая их похожими на взлетные полосы. Полосы для взлета мечтаний... Даже не так, скорее, полосы для взлета личностей, которые пришли на эти улицы когда-то и принесли с собой свои крошечные мечты, пылинки, надеясь дать им развитие, воплотить в жизнь.
   Вообще ночь – мое любимое время суток. Можно собраться с мыслями, пока никто не мешает. Опять же, полезно для творчества – часто муза посещает.
   А оказаться тихой, теплой, изумительно прекрасной ночью в любимом городе - это просто предел мечтаний! Так случилось и со мной. Было начало апреля, около 12 часов ночи. Я шла по Невскому, залитому светом фонарей, улыбалась своим мыслям. А в мыслях был сплошной позитив. У меня все есть: дом, друзья, семья, учеба, кровать, холодильник... Чего еще надо? Я купила бутылку воды в круглосуточном магазине и присела на скамейку. Неоновые вывески магазинов слепили глаза. Несмотря на позднее время, было довольно много людей. Все они куда-то торопились. Я сидела в стороне от всей этой суеты и чувствовала себя мудрым, неторопливым наблюдателем всей жизни города, ведь она складывается именно из таких вот маленьких жизней каждого из людей... Вся судьба города – в руках его жителей. Только от них зависит, каким будет завтра! Прекрасный город – прекрасные люди. Все логично.
   Боже, как же мне тогда хотелось быть частичкой этого питерского мира! Но я была всего лишь «alien». Ничего страшного, ведь я уже давно чувствую свое духовное единство с этим городом, а значит мое приобщение к его жизни – вопрос времени!


2

3 года спустя

   Я лениво открыла один глаз. Перед глазами была привычная комната, с желто-зелеными разводами обоев на стенах, стеклянным стеллажом, большим креслом и ноутом. На диване кучей лежала одежда. С компьютерного стола макаронинами свисали провода. На кухню вообще заходить было страшно... Нельзя сказать, что я была свиньей и лентяйкой, просто последняя неделя была сумасшедшей гонкой. Приезд родственников (как-никак гости), проблемы с машиной, дедлайн на работе... Ну и как-то все закрутилось, что мне было совсем не до порядка – ни дома, ни в себе... Хорошо хоть родственники уехали еще вчера утром. Тетка с мужем решили навестить племянницу, которую видели всего пару раз в жизни... Ага, как же, поверила я! Проведать они хотели, посмотреть, как я устроилась... Я же знала, что пару месяцев назад тетку уволили, но она, как женщина-бульдозер, решила попытать счастья во второй столице. Мол, если из основного московского офиса ее выгнали, то в питерский филиал ее обязательно должны взять. Ну-ну!
   Я собрала волю в кулак и открыла второй глаз. Теперь в поле зрения оказался еще и будильник с зелеными диодными циферками. 8:09. Я помню, как я ненавидела его пару лет назад, когда только переехала в Северную столицу... Утро почему-то никогда не задавалось. В 7 утра я уже должна была выйти из дома, чтобы в 8 быть в редакции. Постоянной работы не было, а со стажерами никто особо не церемонится. И пока я не была официально, по договору, принята в журнал, мне приходилось жить случайными заработками. Я была и официанткой, и моделью, и таксисткой (благо, папа отдал свою машину, когда я, студентка, сразу после вуза, бросила все и переехала в Питер), и даже раздавала по выходным листовки в торговом центре! А как у меня не было денег заплатить за съемную квартиру, и мне приходилось по неделе ночевать в машине в ожидании зарплаты! Да... Столица всегда очень жестока. Вот взять хотя бы пресловутую тетку. Она мечтала обустроиться в Питере. Но она уже  была выкинута из московского столичного общества. А Северная столица не лучше. И тут ее никто не ждал! И толку, что она пять дней промоталась по разным фирмам («по достопримечательностям», ага!) в поисках работы! А ей, в ее почти пятьдесят, намного тяжелее адаптироваться в новой среде, чем мне, в мои двадцать пять...
   Я вздохнула и перевернулась на спину. Тут же нащупала нечто твердое. Телефон! Я вспомнила, что вчера заснула в обнимку с айфоном. А как так получилось? Ах да, я ждала звонка! Должна была прилететь в Москву моя подруга. Мы с ней учились вместе в школе, а потом она поступила в МГУ, и после первого курса ее пригласили в Америку, ей предложил стипендию один из престижных микробиологических университетов. И теперь, проработав несколько лет за океаном и сколотив небольшое состояние, она вернулась на родину, развивать российскую науку. Вот патриотка!
   Я уверенно села на постели. Видимо, я сделала это слишком резко, потому что закружилась голова, и слегка потемнело в глазах. Я встряхнула волосами. Кто б меня позвал в Америку! На телефоне был пропущенный вызов от Кристины и сообщение. Ну, если позвонила, значит долетела. А сообщение, кстати, тоже от нее! «Детка, ты уже, наверно, спишь? Я долетела хорошо, утренним, восьмичасовым, «Сапсаном» выеду к тебе. Целую». Ага, она должна уже десять минут как быть в пути. Остановка только в Твери, значит, к обеду надо будет встретить ее на Московском вокзале. А до обеда можно походить по магазинам, как раз в центре... Но тут мой взгляд упал на кучу неразобранных вещей, и я поняла, что надо убрать, хоть Кристина и привыкла к беспорядку, и знаю я ее не первый день... Но все-таки!

   За окном была зима. Почти зима. Она начинается тут рано. Вот сейчас, например, шла первая декада ноября, а снег уже тонким слоем лежал на крышах домов и во дворах, хотя дороги все еще были чистыми – надо отдать должное муниципальным снегоуборочным службам. Ну, или большому количеству машин, раскатывающим первый снег к обочинам...
   Я переступила порог в ванной и осторожно взглянула на себя в зеркале. В принципе, после недосыпа могло бы быть и хуже. Только потухший взгляд выдавал усталость. Я выдавила горошину пасты на щетку и задумчиво провела ей по зубам. Интересно, а о чем мы будем говорить с Кристиной? Когда люди, пусть даже и лучшие друзья, за семь лет виделись два раза, по неделе в отпуске... Первый раз она приезжала, еще когда я училась, в Псков, к родителям, ну заодно и друзей навестить. А второй раз мы с ней встречались буквально полгода назад, уже на нейтрально территории, в Италии. Была весна, и мы решили, что нужно отдохнуть. Как раз у меня стабилизировалось материальное положение, и впервые за два года (после покупки квартиры) появились свободные деньги. Так вот... казалось, что между нами пролегал каньон! Уже тогда, в Италии, я заметила, что она очень изменилась! Не внешне, не по характеру... а просто изменилась! Принципы и моральный кодекс остались прежними... Но она настолько... проамериканилась, что ли, что стало намного меньше общих тем... Ее стало труднее понять. Ее американская логика постоянно ставила в тупик!
   Уборка двигалась быстро. Особенно под фруктовый чай и музыку. Я вообще очень люблю убирать. Когда в голове бардак – уборка в окружающем пространстве помогает... ну, не разобраться со своими мыслями, но точно отвлекает от излишней философии. А как приятно потом, после уборки, находиться в чистом помещении! Даже не столько потому, что чисто, не пыльно, легче дышать и т.п., а потому что гордишься: вот! Этот прекрасный дом – мой! И этот порядок – в МОЕМ доме! И я рада тут жить!
   Разбирая кипу бумаг на столе, среди макетов журнала, набросков моих статей и обрывков фраз на листках из блокнота, среди фотографий и проводов, я вдруг обнаружила визитку. Обычный белый прямоугольник плотной бумаги с выбитыми черными буквами. От фамилии кровь в висках запульсировала, а имя заставило сердце бешено колотиться. До боли знакомые инициалы. О.Б. Сколько всего они заставили (и до сих пор заставляют) пережить! А как эта визитка оказалась на столе? Хм, странно, я же всегда носила ее в бумажнике!
   Домыслить не дал телефонный звонок. Крис.
 - Алло!
 - Привет, родная! – Кристина радостно защебетала, старательно перекрикивая стук колес и говор в вагоне.
 - Крис, радость моя! – я действительно была рада ее слышать. – Где ты уже?
 - За Тверью! Через пару часов буду!
 - Ого, здорово! Тогда все, собираюсь и выезжаю.
 - Да, Ириш, постарайся не опоздать! Я в Питере второй раз в жизни, имей в виду! Потеряюсь – пеняй на себя...
   Да, кстати, меня зовут Ира.
 - Не переживай!! Все будет как надо.
   Я отключилась. Визитка в руках не давала покоя. Первый раз я встретила Его пару месяцев назад, в начале осени. Журналу, в который меня почти год как взяли, исполнилось пять лет, и главред по такому случаю закатила корпоративную пирушку в загородном комплексе в Петергофе. Погода была чудесная, этакое бабье лето, женщины были в коктейльных платьях, мужчины при бабочках... Все много смеялись и пили, много говорили, в основном осыпали комплиментами редакцию... В середине вечера главред Елизавета Константиновна попросила пару минут внимания и представила спонсора, с самого начала поддерживавшего наш журнал. Это был презентабельный мужчина, с красивым мужественным лицом, слегка тронутым годами (в уголках глаз разбегались улыбчивые лучики-морщины), и проседью на висках. Он сказал несколько слов, пожелал приятного вечера и отошел в угол. Мне понравилось его свежевыбритое улыбчивое лицо, выражение усталой мудрости в глазах, и я стала следить за его перемещениями. Он вежливо улыбался знакомым, наклонял голову перед остальными гостями. Официантка прошла с подносом, он взял с него два бокала и уверенно сел за стол неподалеку, где сидел какой-то молодой брюнет. Они улыбнулись друг другу, теплее, чем просто приятели, завели разговор, чокнулись шампанским, выпили... Я незаметно протиснулась сквозь толпу к Елизавете и спросила у нее про спонсора. Я знала, что это была ее любимая тема, развивать ее можно бесконечно... И уже через двадцать минут я знала все подробности о нем и его сыне (а этот загадочный брюнет и был его сыном), а через полчаса меня уже лично представили и Борису Валентиновичу, и его сыну Олегу. У них был свой бизнес – они держали несколько рекламных агентств.
   Хм, подобрать волосы в хвост или оставить распущенными? Мне всегда нравились мои волосы, длинные, прямые, каштановые, аккуратно разобранные на прямой пробор. Я носила такую прическу, сколько себя помнила, и ни разу в жизни не хотела ее изменить. Глаза, видимо после воспоминаний о нашей первой встрече, блестели, хотя и слабо. Я подхватила волосы в небрежный хвост, краситься не стала. Глаза итак были выразительные. Карие...
   Вторая встреча произошла случайно. Прямо-таки роковая хрестоматийная встреча. Я выходила из любимого торгового центра, а он, к сожалению или к счастью, как раз подходил к входу. Я засмотрелась в его глубокие карие глаза и не заметила, как угодила шпилькой прям в решетку, типичную мелкую решетку, которую обычно кладут перед входом в крупные магазины, чтобы всякие погодные неурядицы, типа летней пыли и весенней слякоти, не заносились на ботинках внутрь... Так вот, злополучная шпилька дорогущих итальянских ботинок (выбранных, кстати, Кристиной) подло отломилась... Он тогда вел себя как истинный джентльмен, помог доковылять до машины и ни разу не усмехнулся, хотя ситуация была ужасно бытовая и нелепая! Потом я кокетливо выцыганила у него визитку с номером телефона, мол «потом позвоню спасителю, расскажу о дальнейшей судьбе пострадавших» - то бишь ботинок.
   Улыбка мгновенно расползлась по лицу. Какие у него манеры! Какой он воспитанный, обходительный... Казалось, что он намного старше меня, хотя я знала, что это не так. Мы приблизительно ровесники. Только у него есть богатые родители, ну, отец, который обеспечивает его безбедное настоящее и будущее... Правда Олег, конечно же, и сам очень многое делает!
   Каблуки или найки? Хм... На улице не очень холодно, а значит куртка и кроссовки. Тем более, в машине. Audi завелась моментально. Все-таки немцы знают свое дело! Я бросила сумку на пассажирское сиденье, провела рукой по коже руля. Руку мгновенно обожгло холодом. Я натянула перчатки и включила задний ход.
   Субботним днем в городе машин было немерено... Интересно, Питер вообще когда-нибудь спит?! Самое странное, что за эти три года жизни тут я ни разу не ездила поздно ночью по улицам. С работой я всегда заканчивала ровно в семь, когда закрывалась редакция, а доделать что-то мне было проще дома. В увеселительных заведениях я задерживалась редко, в основном в двенадцать уже была дома: не было ни времени, ни денег зависать где-то всю ночь, потому что с утра неизбежно ждала работа. Работа... По сути, если бы я не работала, никто бы ничего не потерял. То есть если бы я не работала конкретно в ЭТОМ журнале и не вела колонку психологии. За все время я написала всего пару стоящих статей. Остальные были высосаны из пальца. Нет, нельзя сказать, что я была полнейшей бездарностью в своем деле – нет, журналистика мне всегда очень-очень нравилась! Пишу я с самого детства, а «человеческие» темы мне близки в силу моего психологического склада ума... Но в последнее время я стала отдаляться от карьеры и тщеславных помыслов. Тех денег, что я зарабатывала, мне вполне хватало для безбедного существования, а чтобы, как настоящий мастер, жить своим делом, вкладывать душу... Нет, такого я за собой давно не замечала. А все почему?! А потому что я ВЛЮБИЛАСЬ!!! Окончательно и бескомпромиссно... Пришла эта мысль ко мне недавно. Пришла постепенно, но теперь отпечаталась в мозгу так прочно, что мешала всем остальным мыслям. И самое ужасное было то, что я не знала, чувствует ли он то же самое! То есть, это, конечно, всегда так, когда кажется, что твои чувства невзаимны... но почему-то все время кажется еще, что со мной... ну, именно СО МНОЙ... это ни за что не случится! Ни при каких обстоятельствах!! А тут – бац! – просыпаешься с утра будто новым человеком... А на самом деле ты всего лишь влюбился...


3

 - Нет, родная, ну ты даешь! – Крис снова подышала на замерзшие руки.
 - Подставь к печке, быстро нагреешься! И вообще, в машине тепло!
 - Да без тебя разберусь! – она лениво отмахнулась, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
 - Ну, Крис! Я же уже извинилась!
 - Теперь с тебя пунш, не меньше, - отозвалась она. – Я ж чуть не околела! – Она приоткрыла один глаз, чтобы оценить эффект, произведенный на меня ее праведным возмущением. Я закатила глаза и улыбнулась. Да! Да, я опоздала. Снова опоздала... Нельзя сказать, что я была легкомысленной и праздной разгильдяйкой – нет! Просто все время вмешивались какие-то форс-мажорные обстоятельства, никак не совместимые с пунктуальностью. Например, мысли. Ну, задумалась – и проскочила поворот! Или пробка – машин много слишком, и тут я бессильна! Или, как сейчас, и то, и другое. Но я же не могла ей объяснить, что думаю только о том, как же все-таки нелепо и по самые уши влюбилась! Потому что придется ей рассказывать все подробности, и о нем в то числе, а я сейчас была на таком этапе, что не могла себе позволить делить его с кем-то. Даже на словах. Просто не имела права. Потому что мы с ним никто... А как можно распоряжаться полузнакомыми людьми?! Нет, конечно, я считала его сейчас самым родным и близким человеком. Но это я! А он? А он – нет! А значит, мы никто...
 - Ир, ты о чем задумалась? Мы ехать-то сегодня будем? Мне бы еще к родственникам заехать...
 - А где они живут?
 - Где-то на Петроградской стороне... Вот адрес. Я не ориентируюсь!
 - Так тебя к ним подкинуть?
 - Да. А я тебя позже наберу и пойдем куда-нибудь вечером. Ага?
 - Окей.
   Зачем я вообще сказала это дурацкое «окей»?! Я его, честно говоря, вообще не переваривала!! Ну просто никак! Оно было таким пошловато-скользким, ненатуральным, псевдо-американским... И почему-то говорили его обычно люди такой наружности... ну типично неамериканской! И это «окей» всегда они вставляли так неудачно, не к месту, что иногда сомневаешься – а знают ли они его истинное значение?! И произносят они его так неестественно, напряжно... что, кажется, их заставляют его произносить, а им не хочется, но надо... НАДО!!
   Тут я вспомнила, что обещала Хелен, с которой вместе работала, помочь с материалом. Хелен был англичанкой, которую зачем-то занесло в Россию, в сырой холодный Петербург, пару месяцев назад. Ну, то есть понятно, конечно, зачем... работать! Чем-то ее привлек именно наш, российский, офис журнала, выпускавшегося, помимо стран СНГ, еще в десяти европейских государствах. Ну, а выбор в пользу Питера был очевиден. Во-первых, это невероятно творческий, креативный город с огромным духовным потенциалом, тут даже в воздухе витает вдохновение... А во-вторых, к дождливому холодному климату Хелен, всю жизнь прожившей в Лондоне, было не привыкать... А помочь я ей обещала со статьей. Это был всего второй ее материал для нашего журнала. Первая тема была выбрана не очень удачно – она пыталась рассказать о царских маршрутах между двумя столицами, но незнание культуры и менталитета России не позволило ей осветить самые значимые места, и репортаж получился скучновато-бесцветным, как сухие сведения карты-справочника. В этот раз она выбрала в качестве жертвы город Владивосток и на неделю укатила туда. Мне, честно говоря, очень нравился ее слог – она умела в скудном объеме текста изложить самую суть вопроса. Но вся проблема была в том, что ее мастерство в полной мере можно было увидеть лишь в репортажах на ее родном языке. Я владела английским хорошо и пару раз читала ее статьи в лондонских СМИ. Тут же, на не совсем знакомом языке, она не могла раскрыть свой потенциал до конца. Даже расстраивалась постоянно, и я как жилетка всей редакции везла ее в бар, мы пили ее любимый виски (я с колой, она – с двух стаканов), и я выслушивала ее жалобы на ломаном русском, щедро пересыпаемом английским матом. Когда она полностью переходила на родной язык, я понимала – клиент готов... и везла ее домой. Обычно по дороге она засыпала у меня на плече, и мне приходилось отпускать такси, заводить ее  домой, а потом идти к себе пешком минут сорок...
   Вот и сегодня я обещала заехать на полчаса к ней, помочь с переводом нескольких фраз. Она не смогла перевести их красиво, литературно, и оставила английский вариант... Забавная!
   Я остановилась перед шлагбаумом. Да, ничего себе родственнички у Крис!
 - Я дальше не проеду. Найдешь седьмой подъезд?
 - Разумеется! На созвоне, Ир! Я тут на пару часов, вещи только кину да помоюсь!
 - Подожди, а ты разве не у меня ночуешь?
 - Нет, зачем мне тебя стеснять?! Тем более это мамина двоюродная сестра, родня! Она меня уже ждет.
   Я вздохнула. Она в своем репертуаре, как всегда... Вот почему не остановиться у меня?!
 - Ладно, потом поговорим... Я сейчас по работе на полчасика, потом наберу тебя и договоримся!

   Я выехала на Большой проспект Петроградской стороны, вскоре пересекла Малую Неву по Тучкову мосту и оказалась на Васильевском острове. Хелен жила в самом конце, на улице Кораблестроителей. Забавное название! Хотя моя улица называется не лучше... Тут хоть какое-то имя есть... А у меня? Вторая линия Васильевского острова. Фу! Безвкусица. Особенно по сравнению  со звучными названиями типа Лиговский проспект, Невский, Светлановский и т.п. Но! Я же люблю город целиком. И во мне бьется пульс целого города, а не его отдельных районов или улиц, а значит не любить названия, пусть и взятые с потолка, было кощунством. На набережной было, как всегда, много машин. Я остановилась в пробке и набрала Хелен.
 - Аллоу! – несмотря на то, что она давно знала русский, какой-то очаровательный акцент у нее остался, впрочем он лишь придавал ей особый шарм.
 - Хелен, привет!
 - Оу, Ирэн! – она очень забавно выговаривала мое имя на английский манер, с долгим гортанным «р». – Привет!
 - Хелен, ты дома? Я к тебе скоро заеду!
 - О да, конечно!
 - Готовь материалы по Владику, я тебе помогу.
 - А, ты за этим... – в ее голосе послышались нотки грусти. – Да, жду.
   Я знала, что ей было очень одиноко. Нет, они не была изгоем на работе, у нее были хорошие знакомые и даже приятели, но я никогда не слышала, чтобы она, как остальные девушки в редакции, делилась планами на отпуск или рассказывала о чумовых выходных у друзей на даче... Она не ходила по клубам, ни разу не была в ресторане и даже на пресловутом корпоративе за городом чувствовала себя настолько неуютно, что еще в начале вечера уехала, сославшись на неотложные дела. Я никогда не пыталась перейти с ней черту от приятельства к дружбе. А зачем? Она сама не хотела. Ее устраивало ее одиночество... то есть, не устраивало, конечно, но она привыкла к нему! Ее сначала пытались развлекать, вытаскивать куда-то в свет, показывать город и русскую жизнь, но она была настолько пассивной, что ее абсолютно всегда кислое лицо скоро всем надоело. Ее просто перестали с собой звать. Ну, а как помочь человеку, который добровольно, хотя и с мученическим лицом, отвергает любую помощь?! Я относилась  к ней ровно, даже чуточку снисходительно, как к капризному ребенку, который сам не знает, чего хочет, но если бы не приходилось общаться с ней по работе, я бы никогда, в здравом уме, не стала с ней водиться...
   Я припарковалась около девятиэтажки, где Хелен снимала квартиру и, зайдя в подъезд, поднялась на четвертый этаж. Нельзя сказать, что я была очень спортивной или бежала, торопилась увидеть Хелен. Просто я была в найках, а значит возможность перепрыгивать через ступеньку упустить было нельзя... Я вообще казалась себе неправильной женщиной... В кроссовках и джинсах я вела себя как подросток-сорванец, причем чувствовала себя вполне удобно. Но стоило только встать на каблуки и надеть платье, как я тут же превращалась в солидную молодую леди, манерную и элегантную – и мне тоже было очень комфортно в этом образе! Хотя, может, в этом как раз и заключается сущность настоящей Женщины – меняться, чувствуя себя в каждом новом образе естественно и привлекательно.
   Хелен открыла сразу, словно ждала под дверью. Ее круглое лоснящееся лицо мгновенно расплылось в улыбке.
 - Ирэн! – вживую ее плавные, тягучие интонации были слышны отчетливее. – Проходи!
   Я быстро скинула куртку и кроссовки и прошла в кухню. Ее вообще можно было назвать кухней с большой натяжкой. Это был скорее кабинет-столовая. Справа, под стенкой, была кухня, с холодильником и плитой, посередине была барная стойка с высокими стульями (именно там Хелен обычно ела), а слева – большой, изначально обеденный, стол и пара табуретов. Стол был завален бумагами, фотографиями, справочниками, а посреди стол красовался новенький белый Mac Pro, заказанный в Америке на две последние зарплаты, гордость Хелен.
 - Чай, кофе? Или чего-нибудь покрепче? – Хелен добродушно подмигнула.
 - Да ну, что ты, я ж за рулем! – я подмигнула в ответ, показывая, что оценила шутку. – А вот от крепкого кофе не отказалась бы, я сегодня еще не пила.
   Кофе вообще был моим наркотиком. Особенно хороший крепкий кофе, как варила Хелен... Если я не выпивала хотя бы пару чашек за день – день прожит зря. Никогда не знала, чем объясняется такая моя страсть к этому напитку. Единственное, что я знала точно: это был наш с Ним напиток... После героической смерти ботинок в решетке перед торговым центром я позвонила Олегу только через сутки. Боже, что это были за сутки... Я не помню боли сильнее! Душевная боль, безумно мучительная... Я очень боялась звонить. Очень! Просто... вот представьте – слышите вы по радио, что там-то и там-то сегодня ночью разбился пассажирский самолет, погибло столько-то людей... И до вас начинает доходить, что сегодня, возможно, тем же рейсом, должна была вернуться с отдыха ваша подруга... или сестра... неважно! Короче, близкий человек... и вы быстро набираете ее номер, и холодная, бесстрастная женщина металлическим голосом сообщает вам в ухо, что абонент не абонент... А потом, конечно же, выясняется, что она, эта сестра, просто летела в самолете и выключила телефон на время полета, и все было хорошо, она читала журнал и потягивала чай, принесенный стюардессой... и вы даже рассердиться на нее не можете, потому что – а что тут такого! Выключила на борту самолета телефон, молодец, соблюдает правила безопасности... Но это переживание, ожидание, когда она возьмет трубку... Вот примерно то же подвешенное состояние было у меня целые сутки, прежде чем я осмелилась набрать номер Олега. Не знаю, почему этот номер ассоциировался у меня с авиакатастрофой... Я, кстати, очень боялась, что эта женщина и мне скажет, мол, «дура, закатай губу, его телефон выключен, ему не до тебя!» Ну, с таким смыслом... Но не сказала. Более того, я даже услышала длинные гудки, то есть номер не был занят! Я стала считать... Один гудок... Второй... Третий... Чет... Он взял! Он взял трубку!! Я не помню, что я там говорила, но через минуту, положив трубку, я осознала, что мы договорились встретиться в кафе недалеко от редакции. И, кажется, это даже была его идея...
   Тогда мы пили чертовски вкусный кофе. Много кофе... Я выпила четыре чашки. Он еще удивился, потому что не думал, что кто-то любит этот напиток больше него. Он много говорил, а я много смеялась. Потом ему кто-то позвонил, он мгновенно стал серьезным, извинился и отошел поговорить к окну. Он старался не кричать, но было видно, что эмоции его переполняли, и он отчаянно жестикулировал руками. Вскоре он вернулся к столу, но не сел, заплатил по счету, еще раз извинился, сказал, что ему пора бежать, какие-то проблемы на работе... Я тоже сделала вид, что тороплюсь, он помог мне надеть пальто, придержал дверь, а потом очень изящно поцеловал мою руку... У меня даже слегка закружилась голова от резкого выброса эндорфинов... Я села в машину, быстро завела ее и резко стартанула... Настолько резко, что через минуту мне пришла смс-ка от Олега: «Опасно ездишь!:)» Это была наша первая смс-ка. И первый поцелуй. И первое свидание. И все благодаря кофе... ну, я так думаю... Божественный напиток, правда?
   Мне вдруг пронзительно захотелось позвонить Ему... С чего бы это? Но я снова боялась. А что, если он скажет, что занят и перезвонит? А если он не перезвонит? Да со мной же через час черт знает, что случится! А если он сегодня вообще не перезвонит? Как пережить эту ночь?! Я же умру, наверно...
   У Хелен я справилась быстро. Кристина еще не звонила. У меня было время, но куда себя деть?! Сидеть в машине не было сил, постоянно стучала в висках мысль о том, что нужно позвонить Олегу. Вот прям НУЖНО! Но делать этого категорически было нельзя, потому что звонить просто так я не могла, а мало-мальски приличный повод я не придумала... ну, не клеились в голове мысли! 
   Что же поделать? О! Давно собиралась заехать на сервис. В левом колесе что-то назойливо стучало, и этот звук сильно напрягал. Что такое там могло быть? Ближайший сервис Audi был на проспекте Медиков, на Петроградской стороне...
   Меня встретил молодой человек приятной наружности, администратор, видимо. Предложил посидеть подождать машину, сделал кофе... кофе был гадкий, конечно, особенно по сравнению с кофе Хелен... но я выпила. Арсений (так звали администратора, о чем сообщал его бейджик) был настолько недурной внешности, что еще полгода назад я бы не раздумывая разговорилась с ним, и он бы сам не заметил, как предложил сходить куда-нибудь вечером... Но теперь же мои мысли были целиком заняты Олегом, а Арсению ничего не оставалось, как бросать на меня жадные взгляды, потому что я демонстративно отгородилась от его попыток завязать разговор наушниками с любимым роком. Минут через сорок вышел механик и что-то негромко наговорил администратору. Я вытянула один наушник и, наклонив голову, с интересом наблюдала за ними. Арсений кивнул, потом откашлялся и, добавив в голос побольше сожаления, сообщил мне, что с колесом серьезные проблемы, и машину можно будет забрать часов через шесть-семь. Я не собиралась сидеть там до ночи и попросила вызвать такси.
   Уже когда я села в такси, я поняла, что можно было позвонить Олегу и рассказать, так и так, мол, вот сижу в сервис-центре, с машиной проблемы... Может, он бы включил джентльмена, приехал бы за мной, усадил в теплую машину, заглянул в мои глаза и спросил так... «Куда прикажете, леди?»
   ... Стоп! Стоп-стоп! А почему это он так бы спросил?
   «Куда едем барышня?»
   Я словно очнулась и увидела напротив себя круглолицего усатого грузина лет пятидесяти... Ой-ой, я же в такси!
   А действительно, куда ехать? Я глянула на телефон. Пять вечера. Кристина не звонила. «На Васильевский остров!» - я замерзла в тонкой куртке, я бы как раз успела переодеться... Он кивнул, включил какой-то соул 70-х годов и медленно тронулся.
 - А дороги скользкие! Резина только у меня лысая...
   Я машинально вжалась в сиденье и быстро пристегнула ремень. Грузин засмеялся:
 - Не боись, красавица! Я ас!
   «Знаем мы таких асов, - ворчливо подумала я, - сами такие...»
   Большой проспект стоял. Начинался час пик. Машины газовали, на улице холодало, и дым был виден очень ярко и четко. Темнело рано, несмотря на, что Питер был намного севернее родного Пскова... Я никогда не любила свой город... В смысле, Псков, хотя какой он уже мой... Что-то все время угнетало меня там, не давало покоя, мешало свободно дышать... Хотя город он старый, архитектурно красивый и даже с претензией на самобытность, но... С Петербургом его не сравнить! Ну, вот просто... не сравнить... Как можно? Потому что... ну, совершенно разные уровни городов! Уровни населения... Да даже уровень духовной культуры! Псков никогда не слыл творческим и креативным... Туда можно было приехать на пару дней, осмотреть центр и пару музеев, уехать и остаться довольным. А в Питер надо ехать или на один день, или на очень долго... Если приедешь на один день, успеешь заглянуть в Эрмитаж, пулей пробежать по Невскому и попить кофе в одном из ресторанчиков на набережной... Но это будет в такой спешке, что настоящего, живого Питера ты не увидишь, а стало быть, не полюбишь, а зачем тогда вообще приезжать? А когда приезжаешь надолго, ты даже вливаешься в общее течение жизни... Выходишь вечером к Неве, вдыхаешь ее холодный запах, потом начинает темнеть... и вот уже Дворцовый мост, и Троицкий... и все – горят электрической подсветкой...
   Таким я увидела Питер первый раз, когда приехала туда студенткой, пишущей диплом на питерские темы. Фактически, мне надо было заново изучить город, пропустить это все сквозь призму нашего времени и заставить читателей поверить в то, что я влюблена в этот город по уши... А я на тот момент уже и не представляла себя в каком-либо другом городе!
   Мои ностальгические размышления прервал звонок Крис. Она уже справилась и теперь хотела где-нибудь засветиться. «Это же Северная столица! Ключевое слово – столица. А значит, тут должно быть какое-то ооочень модное место!»
 - Уважаемый, - я глянула таксиста, - едем на Невский.
 - Эй, мы так не договаривались, красавица! Сначала тудааа, потом сюдааа!
 - Да тут же ехать десять минут!
 - Нет, оплата двойная – а потом куда хочешь!
 - Слушай, дорогой, не многовато ли будет? Я ж сама недавно таксовала! Облезешь... Знаю я реальные расценки! Сто рублей – красная цена!
 - Триста – или вылазь из машины! Ну ты пойми... – он смягчился. – У меня резина лысая, дороги скользкие, бензин дорогой, а дома еще жена и дети!
 - О боже! Ладно, триста так триста, - я почувствовала, что скучаю за Audi.
   Мы проехали Тучков мост, свернули на набережную Макарова и снова встали в пробке у Дворцового моста. Нева быстро несла свои черные воды в Финский залив. Глядя на ее мерное течение, я снова подумала, что, должно быть, очень сильно влюбилась... И самое ужасное – очень некстати!
   Мне часто приходилось слышать истории влюбленных девочек, о том, «какой он замечательный, чуткий, добрый» и т.п. И что вчера он подарил ей 21 (или 51 – кому уж больше повезло!) розу, а сегодня позвал в итальянский ресторан, а на выходных они едут к его друзьям на дачу, а через месяц знакомятся с его родителями... и тому подобный бред... Нет, я никогда не была противницей или сторонницей подобных, денежно-распланированных, отношений, тем более романтики там было хоть отбавляй, а девочки были счастливы... Ну и пожалуйста! Но почему-то мне казалось, что им не хватает остроты, переживаний... А сейчас у меня этих переживаний на двоих бы хватило, и я чувствую зависть! Как бы я тоже хотела стабильности с Олегом... Не мучиться вот сейчас, не дергаться, не придумывать повод, чтобы позвонить...
   Мы въехали на мост. Машины ползли очень медленно. Метров через двадцать стало понятно, откуда пробка. На середине моста было оцепление, загорожена одна полоса – стояла милиция и «скорая» с мигалками. Я сориентировалась мгновенно. Включился журналистский нюх. Да, кстати, я журналист.
 - Остановите!
 - Ты что, красавица? Укачало?
 - Быстрее, мне очень нужно!
   Таксист недоуменно пожал плечами и притормозил. Я пихнула ему три сотенных купюры, выскочила из машины, махнула ему рукой, мол, не жди, и, на ходу доставая удостоверение журналиста, рванула к оцеплению. Туда не пускали, но какой-то майор уже давал интервью кучке репортеров. Я быстро включила диктофон (благо, на айфоне он неплохой) и протиснулась к говорящему.
   Оказалось, минут пятнадцать назад тут произошло ЧП. Два нетрезвых друга решили пощекотать себе нервы, проверить друг друга на «слабо» - прыгнуть с моста. Как говорит один из них, «серьезно никто прыгать не собирался, но перила были слишком скользкие». Больше ничего путного из него вытащить не удалось. Он был в состоянии глубочайшего шока. Потому что он удержался и не прыгнул, а его друг поскользнулся и рухнул в Неву. Видимо, выпили они прилично, и до сих пор упавшего молодого человека МЧС не могла найти в черной ледяной воде. Через пять минут несчастного суицидника увезла «скорая», одна машина милиции тоже уехала, остался патруль и МЧС на набережной...
   Сделав пару фото, я тоже ушла. Пошла в сторону Невского. До него было рукой подать. Если бы я надела свитер, было бы намного теплее, но я думала, что так холодно не будет, или, в крайнем случае, успею заехать переодеться... поэтому под белой ветровкой была лишь тонкая водолазка. Я застегнула «молнию» под самую шею, накинула капюшон и всем телом ощутила совсем не осеннюю вечернюю погоду, пронизывающий ветер с Невы и окончательно сгустившиеся влажные сумерки. Надо бы набрать Крис, сказать, что буду минут через двадцать. Такси я брать не стала, хотя было довольно свежо. Просто не могла не поддаться соблазну пройти по ночному Невскому, а то все на машине да на машине...
   Как же сильно я влюбилась! Ни разу в жизни я так не влюблялась. А может и влюблялась, но сейчас моя память словно выкинула все мои прошлые воспоминания, и я была как чистый лист. И все мысли в голове крутились только вокруг одного – я Его люблю. Люблю... Люблю!!!
   Надо позвонить ему. Срочно! Я не знаю, откуда такая решимость, но если я сейчас же не наберу его номер, я, скорее всего, умру.




4

   Что у меня за дурацкая привычка считать гудки?
   Он не брал трубку уже пять гудков... шесть... семь...
   Черт! Я раздраженно нажала на сброс и пихнула телефон в карман. За этим «суицидом» и мыслями о Нем я не заметила, как пошел снег. Странно, Гидрометцентр обещал на вечер ясно и без осадков... Все врут!
   Вот этого я и боялась больше всего. Почему он не взял трубку? Что-то случилось?.. Да нет! Ну... нет... нет, нет, нет... Все нормально! Я старательно отгоняла все нехорошие мысли. Он просто занят. Или... ага, занят, вечером выходного дня... Ну, или он просто оставил телефон дома! Да, точно!
   У меня зазвонил телефон. «Ну да, это уже Крис...» - слегка раздраженно подумала я и полезла в карман за мобильником. Даже не глянула на номер и нажала зеленую кнопку:
 - Да.
   В ушах мгновенно отдался усталый глуховатый голос:
 - Привет.
   Олег?! Я даже остановилась.
 - П-привет... – я не знала, что говорить. Я ведь так и не придумала мало-мальски значимого повода! – Ты не занят?
 - Да нет. Спасибо, что позвонила. Ты меня разбудила. Я на работе до сих пор. Очень много дел, ничего не успеваю...
 - О, мне очень жаль... – как можно более участливо пробормотала я и тут же выругала себя за такую плоскую и идиотскую фразу. – Ты, наверно, устал?
 - Да, есть немного. Даже чуть-чуть уснул прям на работе, - он невесело усмехнулся. Я тоже выдавила жалкое подобие смешка. Повисла пауза. Такое... неловкое молчание...
 - Ну... – я не знала, что сказать, - тогда работай... не буду мешать...
 - Стой! Я освобожусь через пару часов... Не хочешь встретиться? Мне срочно нужна хорошая порция крепкого кофе!
   Аааа!!!  Я ждала этого... ну, кажется, всю жизнь!!! Сердце застучало так громко, что мне стало неловко... а вдруг кто-нибудь услышит?! Глупая улыбка мгновенно растянулась от уха до уха...
 - Да... Конечно! Отличная идея!
 - Вот и хорошо. Я наберу.
 - Хорошо. Целую...
   Черт! Целую?!
 - ... Целую.
   Что за бред я сказала? Да уж... А мама мне всегда говорила: язык мой – враг моя. Хотя, с другой стороны, язык меня кормит. Язык и рука. Иначе как бы я делал репортажи, писала статьи и, следовательно, имела бы все, что имею?!
   Но... что это? Он тоже меня «поцеловал»?! О боже...
   Абсолютное счастье переполняло меня. А вдруг он меня тоже любит?
   Кошмар, как же сильно я влюбилась... Хотя почему сразу «кошмар»? Я ускорила шаг. Ветер усилился. Снег стал колючим.
   Почему люди на любые шокирующие события говорят «кошмар» или «ужас»?.. Нет, если это что-то нехорошее, неприятный сюрприз... то ясно! Ну, а если, как в моем случае – меня «поцеловал» по телефону ооочень нравящийся мне мужчина? Что за привычка – «кошмар»? И вообще, влюбляться – это всегда здорово.
   Я набрала Крис. Она подъезжала... Через пятнадцать минут мы уже сидели в теплом полуподвальном помещении модного арткафе.
 - Так, говоришь, тебе надо будет уйти?
   Я кивнула, прожевывая листик салата. Я в последнее время очень мало ела. Просто не хотела! Не лез кусок в горло! Конечно, тут виновата любовь, но йогурт утром и вот теперь легкий салат – кажется, этого маловато за день... Зато я подсела на кофе. Я всегда его любила, но сейчас он стал мне просто НЕОБХОДИМ! И я так похудела... нет, я всегда была стройной... но теперь хоть моделью иди! Кстати... Я улыбнулась про себя. Нет, дурацкая идея! Потому что весь модельный бизнес зиждется на разврате и деньгах... А мне это не надо!
 - Так куда ты? Свидание? – Крис хитро улыбнулась. Я быстро сглотнула.
 - Нет, что ты! Так, деловая встреча!
 - В выходной вечером?
   Я ожидала этого вопроса и резко выпалила:
 - Да!
   Мы помолчали. Крис достала пачку белого Sobranie, подкурила и, прищурившись, затянулась. Она так и не бросила курить.
 - Расскажи мне про него...
 - Про кого?
 - Про Него, Ир! Не включай дурочку!
   Мне хотелось говорить про Него. Это была сейчас самая желанная тема.
 - Нет.
   Я хотела говорить и говорить. Только о Нем. Рассказать все, до мелочи.
 - Нет. И не проси!
   Самым моим жгучим желанием сейчас было говорить и говорить о Нем, рассказать всем о то, какой Он хороший. Просто потому что нельзя было жить и не знать такого замечательного человека, как Он. Кристина тоже, без сомнения, должна знать!
 - И все-таки?
 - Крис! – я устало вздохнула. – Нет.
   Я хотела говорить. Но я не могла начать такой серьезный разговор без подготовки! Ну, вот что я ей скажу? «Крис, он хороший»?! Но ведь ей этого явно будет мало...
 - Не сегодня... Ты же еще не уезжаешь!
   Она улыбнулась одними уголками губ.
 - А кстати, ты почему не остановилась у меня?! Обидно, подруга...
 - Да я подумала, что еще успею тебе надоесть...
 - В смысле?!
 - ... да и тетке уже пообещала...
 - Почему «надоесть»?
 - Ну, мы теперь будем чаще видеться.
 - Круто!
 - Просто я переезжаю в Питер.
 - Ого! – я действительно была удивлена. – Насовсем?!
 - Пока не знаю. Мне тут предложили хорошую работу в Институте микробиологических технологий.
 - Так это здорово! – я попыталась сделать голос более воодушевленным, но получилось плохо. Хотя на самом деле я была рада.
 - Вот именно... Я сейчас ищу квартиру, есть неплохой вариант где-то на Васильевском острове...
 - Это мой район! Кстати, очень неплохой и близко к центру!
 - Вот и отлично. Тем более квартира где-то в начале острова.
 - Однушка?
 - Студия.
   У меня загорелся экран телефона. Сообщение. Олег?! «Детка, мы не сможем встретиться, проблемы на работе. Не звони мне пока, я тебе наберу сам. Целую»
   Детка?! Целую?! Что за черт? Какие проблемы? Видимо, я сильно изменилась в лице, потому что Крис накрыла своей рукой мою и настороженно заглянула мне в глаза.
 - Все нормально?
   Что за дурацкий вопрос! Конечно же, нет!
 - Да, Крис...
 - Это от него?
   Я вздохнула.
 - Ир, он отменил встречу?
   Боже, как же я любила Крис! За то, что она есть... За то, что понимает без слов... Как я жила без нее?!
   Я быстро кивнула. Кристина внимательно посмотрела на меня, но через пару секунд отвела взгляд, подозвала официантку и заказала по пятьдесят коньяка. Я машинально потянулась к пачке Sobranie и закурила, невидящим взглядом смотря в одну точку. Я никогда не курила, чтоб вот так, серьезно... Конечно, как любой, пробовала, и неоднократно, особенно в компании... Но никогда не понимала, как можно быть зависимым от сушеного растения, завернутого в бумагу... ну, то есть не понимала табачной зависимости! Равно как и любой другой зависимости... Но иногда (как, например, сейчас) сигарета помогала расслабиться. Я крепко затянулась и с непривычки закашлялась. Кристина рассмеялась и, вытащив сигарету у меня изо рта, потушила ее:
 - Не умеешь – не берись! И вообще, это вредно, прекращай!
 - Ой, кто бы говорил! – беззлобно подколола ее я. – Курильщица с семилетним стажем...
   Принесли коньяк, в больших пузатых бокалах. Крис поднесла его к носу, легонько взболтнула и втянула ноздрями вкуснейшее амбре. Коньяк действительно был хороший. Она подняла бокал, улыбнулась и негромко сказала:
 - За нас!
   Мы чокнулись и отпили. Коньяк мгновенно обжег горло. Я давно не пила спиртного... Внутри  потеплело. «Проблемы на работе»... Это не давало мне покоя! Почему не звонить? Что у него случилось? Или (еще хуже) что С НИМ случилось?! Ужасное ощущение пустоты... словно сердце оборвалось и рухнуло куда-то в пятки...
   ... Помню, в детстве я всегда мечтала стать взрослой. Такой большой серьезной тетей... обязательно на каблуках!!! И чтобы, как мама, быть начальником, чтобы все меня слушались... чтобы знать, чего я хочу – новые сандалии с бантиками или большого пупса в нарядном чепчике?! Чтобы самой решать, во сколько мне лечь спать, съесть ли вторую порция мороженого, сколько потратить на жвачку, чтобы еще купить наклейки... ну и прочий детский бред! А потом я выросла... И вот сейчас я вполне взрослая тетя... на каблуках... в машине... у меня квартира и работа... А все равно ТАК хочется, чтобы кто-нибудь все решил за меня! Чтобы вот сказали: «Слушай... Ириш, слушай, дорогая, ну ты же, наверно, устала... Ну и плюнь ты на все! Я все сделаю за тебя!» И где таких людей взять? Чтобы решали мои проблемы, а не создавали новые... И уже не хочется быть взрослой, с каблуками и проблемами... Хочется снова вернуться в мои пять лет, когда все крутилось вокруг меня... Почему-то самая большая конфета всегда доставалась мне, все красивые банты были на МОИХ волосах, все платья привозились мне, самое вкусное в мире вишневое варенье бабушка тоже варила мне! А сейчас? Вот идет по улице красивый парень, ну прям «я его беру, упакуйте», а ты так оценивающе рассматриваешь его с ног до головы, думаешь уже, какой бы из своих привлекательных  улыбок осклабиться, и тут – бац! – он небрежным жестом поправляет очки/галстук/волосы... и ты замечаешь на безымянном пальце отвратительное золотое кольцо, самодовольно блестящее на солнце... Пару минут мысленной истерики – а потом включаешь пятилетнюю Ирочку и уговариваешь себя: «Да ну и что? Вот скажу я папе – и он мне точно такого же купит! Или даже лучше привезет – из Прибалтики!!» И так хочется, чтобы и правда пришел папа и сказал: «Доченька... Ну, кто тебя обидел? А сейчас я ему уши надеру!» Или даже так: «Дочь! Хочешь куклу/друзей/машину? А пожалуйста!»
   И ведь знаешь, что уже никто за тебя твои проблемы не решит... Потому что взрослые тети должны уметь не только ходить на каблуках, но и разруливать ситуацию!
   И это, наверно, самый большой минус такой притягательной и красивой «взрослости»...
 - Ир, да не грузись ты! Ну, подумаешь, не можете вы встретиться... Последний день, что ли, живете?
   Фу! Какое мерзкое слово «последний»... Муж моей тети... позвольте называть его дядей... Так вот, мой дядя авиаконструктор. Правда, по профессии он не работает давно, было такое время, когда авиация разваливалась, и ему пришлось искать более стабильную работу... Но не суть. Он никогда не употребляет слово «последний», а заменяет его словом «крайний». Так у всех авиаторов принято. И это даже правильно! Потому что в слове перестает сквозить какая-то безысходность.
 - Да нет, все нормально, Крис! – я постаралась быть беззаботной. Видимо, получилось плохо... Но вот за что я ценила Кристину – так это за ум, несвойственный обычно девушкам. Она была не такая, как все! Она всегда, с самой школьной скамьи, понимала, когда можно говорить, когда подколоть, есть ли смысл обращать все в шутку, надо ли обижаться, стоит ли докапываться до истины, а когда лучше замолчать...
   Помню, однажды (первый и последний раз) мы с ней жутко поссорились. Причем, повод-то... яйца выеденного не стоил на самом деле! Мы с ней собирались в кино, а она не смогла пойти, потому что ее дополнительные занятия по биологии перенесли на два часа раньше. Я тогда не сдержалась и высказала ей все, что я думаю, на тему «тебе биология важнее встречи с подругой, тебе вообще плевать на меня» и все в таком духе. Просто тогда я еще не разделяла понятия дружбы и личной жизни, не понимала, что ей действительно было очень важно плотно заниматься биологией, для поступления, и это не было предательством дружбы. А она не стала опускаться до ответных оскорблений, она просто тихо сказала, что не может по-другому. Я категорично заявила, что обиделась и пусть она идет куда хочет. Она серьезно посмотрела на меня и пообещала, что мы обязательно посмотрим этот фильм. Я закатила глаза, вздохнула, развернулась и ушла домой. Там я остыла, все взвесила, обдумала, поняла, что ситуация-то пустяковая, и стала звонить ей, чтобы извиниться. Она трубку не брала. Я вся изнервничалась, извелась, но вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Крис – с моим любимым фисташковым мороженым и диском. На диске был тот самый фильм, на который мы не попали. Где она взяла этот диск – ума не приложу, если учесть, что фильм только первый день шел в кино! Потом оказалось, что диск самый что ни на есть оригинальный – в очень хорошем качестве... и на английском! Мы долго смеялись, впрочем, язык не помешал насладиться просмотром... А мне было безумно стыдно! С тех пор я ценю Крис больше всех друзей и стараюсь не впадать в ребячество. Она отвечает мне тем же. Безумно благодарна ей...
  Промолчала она и сейчас.
 - А с чего это ты решила именно в Питер, не в Москву, например? Почему ты не осталась в Штатах?
 - Ой, Ир, я тебя умоляю! – отмахнулась подруга. – В Штатах хорошо, пока есть деньги. А деньги есть, пока за жизнь и обучение платят родители. А мои родители уже отказываются платить за меня.
 - Так ты же вроде работала там?
   Крис невесело усмехнулась.
 - Понимаешь, работой там считается все, за что заплатили хоть цент. А цент меня устраивать не может, ты же понимаешь! Я пыталась найти нормальную работу, но сейчас там очень неоднозначное отношение к русским эмигрантам... Да и соскучилась я по родине, понимаешь?
   Не понимаю... Честно.
 - Конечно, понимаю!
   Если бы мне предложили Россию или Америку, на выбор, я бы, ни секунды не раздумывая, улетела за океан. Хотя... если бы меня спросили, Нью-Йорк или Питер – я бы выбрала город на Неве. Просто он стал мне уже родным. Я очень долго ждала и теперь просто так с Петербургом не расстанусь. Возможно, то же самое чувствовала и Кристина, познавшая в сравнении Россию... Парадокс, однако!
 - Видишь ли, - затягиваясь Sobranie, проговорила подруга, - я всегда любила Россию. Там (она махнула рукой в неопределенном направлении) все как-то слишком продуманно. Ну, нет ни капли живости. Нет экспромта. Они живут спокойно, зная, что их отъевшиеся в Макдоналдсе задницы в любой момент прикроет если не государство, то наверняка страховка. Живут так стабильно, что каждый день похож на предыдущий! Я так не могу.
 - Но что плохого в стабильности? – я прекрасно понимала ход ее мыслей, но она так красиво говорила, что я уже начала продумывать новую статью «Реальная американская жизнь глазами русских эмигрантов».
   Крис сделала большие глаза и, глубоко затянувшись, объяснила:
 - Это не стабильность! Точнее, стабильность, но внешняя. А под ней – лень, нежелание что-то менять. Они довольствуются тем, что есть. Не факт, что это плохо, но в них нет того безнадежного энтузиазма, какой есть в русских!
   И ведь она была права. Черт возьми, права на все сто процентов! Только в России люди могут быть счастливы, имея деньги на хлеб и водку...
   Заиграла живая музыка. На сцену  вышел какой-то джаз-бэнд с бородатым солистом, басившим рэгги. Звуки были обволакивающими, глубокими, проникали в самый мозг и запутывались в мыслях. Мы посидели несколько минут молча, потом попросили счет и вышли на улицу. Было уже совсем темно, снег перестал, и только лужи на асфальте напоминали о недавних осадках. Ветер тоже утих, было почти не холодно и довольно людно для одиннадцати вечер. Хотя Невский и ночью редко пустует...

5

 - Нет, Ириш, это невозможно! – наконец нарушила десятиминутное молчание Кристина. – Я к тебе приехала на несколько дней, а ты совсем не рада мне!
 - Ничего подобного! Я рада очень, ты сама знаешь, просто состояние какое-то разбитое... приболела я, что ли...
 - Ага, приболела она!
   Да, я жутко влюбилась! Но что тут необычного? Она тоже часто попадала в подобные ситуации... Мы сели на скамейку напротив круглосуточного магазина. Оттуда тянуло выпечкой. Не знаю, пекли ли они там по ночам круассаны или это моя больная фантазия навоображала... Но только я сейчас же захотела есть, о чем мой желудок не преминул сообщить окружающим:
 - Бррррр... урррр... – завыл он.
 - Знаешь, Крис... Мне кажется, я очень проголодалась! А пошли-ка с тобой в одно хорошенькое место с невероятно вкусной пиццей? – я задорно подмигнула ей. Она равнодушно пожала плечами. Но я-то знала, что это деланное безразличие. И правда, уже через полминуты она просияла:
 - Я буду большую «Маргариту»!
   Я рассмеялась и обняла ее. Как же все-таки здорово, что она есть!
 - Ир, давай сейчас покурим и пойдем, хорошо?
   Я кивнула. Она достала две сигареты. Я с наслаждением затянулась. Дым заполнил легкие, расслабил, подарил ощущение умиротворения и гармонии. Я почувствовала каждой клеточкой своего тела, что тот человек, способный сделать меня счастливой, где-то совсем недалеко, просто нужно ждать – придет свой час, и мы обязательно встретимся! Ощущение защищенности и спокойствия растеклось по телу. Все вокруг стало таким близким и одновременно таким далеким, что, казалось, нет никакой возможности восстановить связь с миром. Мысли роились в голове, перебивая друг друга, поэтому ничего нельзя было понять... Светлая меланхолия ушла так же внезапно, как и нахлынула. Мир снова стал четким, осязаемым. Шумно пронеслась машина, разбрызгав лужу. У круглосуточного магазина нетрезвая компания молодежи громко спорила о чем-то. Кристина чихнула.
 - Слушай, Ир, погнали, холодно что-то...
   Я кивнула, потушила сигарету и тряхнула головой. В окружающем меня мире что-то изменилось. Что именно – я не знаю, но только созерцать реальность стало намного приятнее. А что такого могло измениться? Я огляделась. Как будто первый раз на Невском! Прежние яркие фонари, неоновые вывески магазинов, людная станция метро, автомобили и гул со всех сторон. Поток мыслей в голове усилился. В висках застучал пульс города. Как же сильно я влюбилась, господи... Как же сильно я влюбилась... Я шумно втянула носом запах выпечки вперемежку с влажным запахом бензина и табачного дыма и, прикрыв глаза, позволила любви полностью затопить меня. Я была счастлива. Наверно, впервые в жизни... По крайней мере, сейчас память разделилась на то, что было «до» и «после»... До любви – и теперь... И вот это «до» было таким мутным, подернутым черно-белой дымкой и таким далеким! Мое мировоззрение менялось. На любимый город я тоже взглянула другими глазами, сквозь призму любви к Нему. Краски вокруг сгустились, сердце города на миг сконцентрировалось на мне... а потом я выдохнула. И мысли выстроились в ряд. Я Его люблю. Как сильно я Его люблю...
   И я понесла в себе крупицу города, пульс, переплетшийся с любовью. Город меня принял...

6

   Мы прошли несколько метров, я полностью пришла в себя, смотрела на реальность по-прежнему и только сейчас почувствовала, как заметно похолодало. Даже, наверно, приморозило.
   Крис первая нарушила молчание:
 - Ну, мы так и будем идти или, может, словим такси?
   На обочине как раз стояли несколько машин с шашечками.
 - Пожалуй.
   Я подошла к серому Renault и легонько постучала в окно. Водители опустил стекло и уставился на меня. У него был очень тяжелый, неприятный взгляд. Почему-то сразу бросилась в глаза его блестящая лысина, вспомнилась статья о скинхедах и разгуле их дебошей, которую я писала пару месяцев назад. Я моргнула и, подавив неприязнь, спросила:
 - На Измайловский, сколько?
 - Четыреста, - выдал таксист.
 - Триста.
 - Нет. Дороги скользкие, время позднее... Триста пятьдесят.
 - Родной, мы сейчас машину словим и доедем за сотню! Триста тридцать.
 - Ну и ловите! Триста пятьдесят – это последняя цена!
   Я вздохнула. Лысый все наглел:
 - И это если без пробок! А то гляди, какие умные тут...
 - Ладно! – я раздраженно перебила его трёп. – Триста пятьдесят, едем быстро, музыку громко не включаем... Крис!
   Мы загрузились на заднее сиденье. Я уставилась в окно. Водитель молчал, слава богу! Крис тоже. Молчание тяготило, но нарушать его сил не было. Каждый думал о своем. Я, например, ужасно влюбилась! Кстати, я не ответила на смс Олега... Ну и ладно. «Пусть мучается», - хищно заключила я. Я никогда не выдерживала, писала первой. И не могла не отвечать. Но сейчас я просто ЗНАЛА, что можно не отвечать. Он сам знает, что я не сильно обрадовалась содержанию сообщения. Я не могла радоваться. Интересно, а он знает, что я его люблю? Наверняка знает! Он умный. И уже, скорее всего, обо все догадался... Все понял...
 - Ир, - вполголоса сказала Кристина.
 - Что?
 - А помнишь, как мы с тобой первый раз ехали в такси?
   Я беззвучно рассмеялась. Да уж, есть что вспомнить!.. Мы тогда выбрались с Крис в выходной в кино. Это было еще классе в восьмом, может, раньше... Я получила ЦУ от родителей «быть вовремя» и т.п. Что мы смотрели, я уж не помню, но только фильм был слабенький, и мы решили, что компенсировать его сможет хорошая порция пломбира с шоколадной крошкой. Зашли в кафе неподалеку от кинотеатра, заказали по двойной порции. И все нам был интересно, ново... Мы просидели аж до восьми вечера – а это было уже непозволительно поздно! И чтобы быть дома побыстрее, мы решили взять такси, благо их было много у кафе. Тогда такси было чем-то далеким таким, недосягаемым... Папа запрещал мне ездить на них, «а то кто его знает, что за водитель попадется, нечего маленьким девочкам с кем попало ездить, особенно по вечерам!» Как же мы боялись ехать!!! Еще водитель попался большой, угрюмый... Ужас, в общем! Это сейчас смешно, а тогда было безумно страшно! Еще и от родителей влетело – увидели с балкона, как их чадо вылезает из такси... К слову сказать, доехали-то без происшествий, но потом я не ездила на такси еще года два, наверно...
   За воспоминаниями я не заметила, что машин стало меньше. Наверно, в центре хоть в позднее время можно спокойно перемещаться... Мы ехали по правому ряду, слева нас обгоняли разные иномарки с номерами типа «002» и «777» и табуном под капотом.
 - Ну конечно, - плаксиво пожаловался водитель, - в них-то дури сколько! А у меня что?
 - А у тебя резина лысая! – злобно оборвала его я. Он, видимо, не ожидал, что я отвечу, да еще так резко, и моментально заткнулся.
   Слева нас обошел старый синий Mercedes. Он сделал какой-то хитрый маневр, чтобы обойти еще и Volvo перед нами. Volvo испугалось и вильнуло вправо... Его так и понесло на обочину. Наверно, он инстинктивно затормозил, а дорога-то скользкая. В общем, его хорошо так покрутило и впечатало в фонарь. Мы ехали в сотне метров от него, и наш водитель каким-то чудом успел затормозить. Мы с Кристиной вжались в сиденье, а таксист громко выругался и выбежал из машины. Mercedes, кстати, и не подумал остановиться: подрезал – и уехал! Через полминуты мы пришли в себя и тоже подбежали к Volvo. Столб накренился. Ну еще бы, он же вошел в капот практически до лобового стекла! По стеклу разбегалась паутина трещин. За стеклом были видны сработавшие подушки безопасности. Надо сказать, пассажирам Volvo повезло – это одна из самых безопасных машин в мире. Двери задеты не были и открылись легко. За рулем был довольно пожилой мужчина, лет пятидесяти пяти, а рядом с ним – молодой парень, наверно, еще студент, с побелевшим лицом и кровоподтеком на брови. Я отшатнулась: с детства боюсь крови. Чужой. Таксист пытался вытащить пострадавших из машины. Тут подъехала «скорая», которую он тоже успел вызвать. Да, он вырос в моих глазах... Мне стало дурно. Мимо неслись автомобили – и хоть бы кто остановился! Откуда в людях столько равнодушия? Я попыталась представить, как бы повела себя в такой ситуации я... Нет, конечно же остановилась бы! Особенно с самого начала, когда еще не было «скорой»!
   Водитель все хлопотал с пострадавшими, потом его позвал милиционер...
 - Крис, я не могу здесь оставаться, я замерзла... Пошли, а? Тут уже недалеко.
   Кристина кивнула. Я достала из кошелька пятисотенную купюру, положила ее на приборную панель Renault, и мы двинулись вдоль блестящего, как зеркало, проспекта. Снова пошел снег. Мы шли молча. Навстречу попадались запоздалые прохожие. Воздух холодал все сильнее. Я подняла ворот куртки и пожалела, что не ношу шарфы. Мы шли медленно и молчали. Я просто не знала, что сказать. Крис тоже была в глубочайшем эмоциональном потрясении. Я пару раз видела аварии, очень страшные, вживую. Первый раз мне почти не запомнился. Мы ехали с родителями к бабушке под Минск. Мы только-только выехали на трассу, и через пару минут увидели жуткое зрелище: легковая машина «в гармошку» лежала в кювете вверх дном, туда же кабиной съехал грузовик, толкнувший машину. Я не знаю, какие жертвы там были, потому что с ними стояла только милиция, да и та, видимо, только подъехала...
   В другом ДТП мы даже поучаствовали. Мне было двенадцать лет, мы ехали в Москву, в зоопарк, в субботу утром – как сейчас помню. Мы уже подъезжали к Химкам, как вдруг буквально перед нами (а дорога почему-то была пустой) какая-то большая черная иномарка подрезала Оку, та резко ушла вправо и задела ехавшего по обочине велосипедиста. Иномарка умчалась, а водитель Оки остановился. На велосипеде ехал какой-то старичок, лет семидесяти. У него была разбита голова и сломаны несколько костей на руках. Ему крупно повезло, что тазобедренная кость, проблема всех пожилых людей, осталась целой. Мама наложила повязку ему на голову, я прикладывала к переломам холодный компресс, а папа с водителем Оки вызывали милицию, «скорую» - везти старика в больницу самостоятельно мы побоялись, и правильно. У него было сотрясение мозга, а в этом случае транспортировка должна быть очень аккуратной и под наблюдением врачей. С тех пор мне неприятен вид чужой крови. У меня обязательно начинает что-нибудь болеть.
   К счастью, слава Тебе, Господи, мы с Кристиной не пострадали. Наш таксист оказался не таким уж мерзким типом, каким предстал перед нами сначала...
   Повалил сильный снег, он опускался резко, как бы порциями, крупными хлопьями.
 - Крис... – задумчиво позвала я.
 - А?.. – отозвалась та.
 - А почему именно Питер, а не Москва?
   Ответить она не успела – у нее зазвонил телефон. Звонили ее родственники, узнать, она сегодня ночевать придет вообще или нет. Она быстро поговорила, из их разговора я поняла, что она не обещает сегодня быть дома. Я не знала, куда она собирается, но выяснять не было возможности: мы уже подошли к пиццерии. К счастью, в выходные она работала до двух ночи – по крайней мере, час у нас в запасе точно был.
   Мы сели за столик, заказали большую «Маргариту» и бутылку красного вина. Вина я не пила давно. Я вообще его не очень люблю, особенно сухое. Но Кристина настояла... Вино принесли быстро. Официантка, немолодая женщина с грустными глазами, разлила его в бокалы очень точно, не уронив ни капли. Я сделала маленький глоток, едва смочив пересохшее горло. Все-таки я перенервничала. Кристина отпила почти половину бокала, глубоко вздохнула и выпалила:
 - Я выхожу замуж!
   Я даже закашлялась. Новость была не вовремя. Собственно, новости от нее всегда были не вовремя. Во-первых, это была вторая новость за сегодня (что явно перебор!), во-вторых, она могла бы сказать и пораньше, в-третьих, ЗА КОГО она выходит, если я даже и парня-то ее не знала (впрочем, как и не догадывалась о его наличии), чего уж говорить про жениха?! Да...
   Но вслух сказала только:
 - Ого! Неожиданно! И за кого?
   Она загадочно улыбнулась и провела пальцем по краю бокала.
 - За Костика!
   Я закашлялась вторично.
 - Но... Костик... вы же все время друг друга терпеть не могли?!
 - Несколько лет назад, как раз перед моим отъездом в Штаты, мы очень подружились, сблизились, а когда я уехала, поддерживали теплые отношения, он приезжал ко мне... Мы понимали, что роман на расстоянии – не самый хороший вариант, но не было ни сил, ни желания сопротивляться чувствам... Мы стали встречаться. А когда я сказала ему, что мы будем вместе, только если будем жить в одном городе, он мгновенно засобирался в Америку. Он готов был бросить родителей, которых фактически содержал, работу... Тогда я поняла, что он относится ко мне серьезно. Я решила вернуться в Россию, тем более, Америка мне к тому моменту порядком поднадоела...
   Она достала сигарету, прикурила:
 - Будешь? – она указала на пачку.
   Я отрицательно мотнула головой. Мне не хотелось ни курить, ни пить. Вообще ничего не хотелось. Тем не менее я взяла бокал и отхлебнула еще немного.
 - Так вот... Мне предложили хорошую работу в Питере. Я очень расстроилась, что не в Москве, ведь тогда Косте не пришлось бы никуда переезжать. Но вариантов было немного... А чтобы переехать, мне надо было заработать еще немного. Я закончила учебу, но на работе задержалась еще на полгода. За эти полгода Костя купил в Питере квартиру на Ваське, кстати, недалеко от тебя...
 - Ах ты, бессовестная, наврала мне про съемную квартиру... – я беззлобно показала ей кулак. Она усмехнулась и продолжила:
 - Когда он поехал в Москву встречать меня из аэропорта, я серьезно думала, что все кончено. Но по пути в Псков он рассказал, как жил эти полгода без меня, что нашел отличную работу, полностью переехал в Питер... я поняла, что все только начинается!
   Да уж... куда мир катится... В ее глазах было столько счастья! Как она молчала весь день? Хм... ну я же тоже, в принципе, молчу, не рассказываю ей про Олега...
 - Мы приехали к моим родителям...
 - Стоп! Так ты ж сказала, что с самолета – сразу ко мне?
   Крис опустила глаза:
 - Девочка моя... говорю ж – хотела, чтобы до поры до времени ты ничего не знала...
   Мне не было обидно или неприятно – по большому счету мне было все равно. На эмоции сил не осталось. Боже, как я влюбилась...
   Крис залпом допила бокал и снова заговорила:
 - Так вот... я познакомила его с родителями, они позвали его на обед, и там же, за столом, он... он сделал мне предложение!!! Представляешь? А на следующий день рано утром мы уехали в Москву, он – к родителям, а я – на восьмичасовой поезд, к тебе... Вот, собственно, и все...
 - Я в шоке! Ну... поздравляю, что ли!
   Я наполнила бокалы, мы чокнулись и выпили за предстоящую свадьбу.
   Я действительно было в шоке. Объясняю... Костик был нашим одноклассником. Он пришел к нам в седьмом классе, такой высокий, симпатичный Костя Виноградов с большими амбициями и россыпью юношеских прыщей на лбу. Он сначала сразу понравился всем девочкам, потом мы разглядели его понты, его высокомерие... и все от него отвернулись! А летом того же года он занялся боксом, там же познакомился со своим будущим лучшим другом, Максимом, поднакачался... Но главное, что этот Максим изменил его до неузнаваемости! Костя стал человечнее, общительнее, его планы на будущее стали гораздо более реалистичными... И снова все девочки стали выделять его – одна Кристина почему-то терпеть его не могла! Но все ничего, если бы они не поступили в Москву в один вуз – он на юридический, Крис на биологический. А общежитие у юристов и биологов было общее, потому что корпуса были недалеко. И, видимо, их отношения потихоньку развивались – хотя, насколько я помню, первый год они друг друга на дух не переносили. Она называла его «высокомерным идиотом», а он ее «капризной курицей». Забавные! И вот теперь женятся... Ну, тут все к этому и шло!
   Нам принесли «Маргариту» с вкуснейшим тягучим сыром. Я с аппетитом жевала горячие кусочки, а Кристина, наоборот, ела мало, больше пила, пьянела и без умолку трещала о том, какой Костик замечательно-чудесный!

   Я никогда не понимала вот таких влюбленных девочек, которые могут день и ночь щебетать о своем молодом человеке, выкладывая всю подноготную свалившегося счастья... И дело даже не в зависти или неприязни – просто после их восторженного писка у тебя внутри образуется чудовищная пустота и ледяное одиночество...

   Помню, как только я переехала в Питер и стала искать работу, я надеялась не заводить подруг. Не то что близких – никаких, даже просто коллег близко не подпускать! Ну, не люблю я бабский коллектив, с этими интригами, сплетнями, обсуждениями, заговорами из солидарности... Ага. Наивная. Первая же мало-мальски официальная работа – в модельном агентстве – мигом разбила все мои категорические настрои... Нет, сначала я пришла такая незнакомая и загадочная, неприступная и перспективная, нескандальная и уверенная, стала привлекать интерес домов моды, с которыми мы сотрудничали... В общем, показала всем who is who! Но шло время, показы и примерки стали отнимать все больше времени, а после особо масштабных шоу моделей ждал банкет за счет агентства... И так получилось, что из всех худышек со мной завела знакомство только одна, Аня. Она была несимпатичная (что, впрочем, не мешало ей делать успешную карьеру), рыжая, с широким плоским носом, раскосыми глазами и почти бесцветными глазами и ресницами. Но на подиуме она была великолепной актрисой и всегда вживалась в созданный образ с изяществом и грацией. Она была не местной, кажется, откуда-то из Ленобласти, про ее родителей речь никогда не заходила. Я была в ее питерской квартире всего один раз – заходила за курткой, которую забыла после показа в агентстве, а она забрала домой для сохранности... Правда, квартирой это было назвать трудно – скорее, выражаясь поэтично, гнездышко. Она снимала мансарду в одном из домов неподалеку от Невы. Довольно фешенебельный район, практически центр. Где она брала деньги на жизнь, я не знаю: моделям платили копейки. Мне, еще и таксовавшей по ночам, еле хватало на минимум еды. Одевали-обували меня родители. Она же жила на широкую ногу, обедала в модных ресторанчиках на Невском, была вхожа в круг востребованных архитекторов, художников, танцовщиц, актрис... Чем больше я ее знала, тем сильнее привязывалась к ней. Фактически, она была в Питере моей единственной если и не подругой, то минимум приятельницей. У нас не было стандартных женских посиделок в масках и бигуди под вино и разговоры на тему «все мужики одинаковые». Она не приезжала ко мне по ночам в соплях и растекшейся туши потому, что «он не пришел на свидание». Мы не трепались часами по телефону. Зато она могла выдернуть меня в любой момент на выставку монет 18 века или аукцион кресел-качалок. Могла молча привезти на какую-то открытую крышу в центре, и мы сидели, смотрели поверх изумительной архитектуры на закат и ели крохотные мандаринки, выращенные ею самой в горшке. Могла привезти какой-то немыслимый цветущий кактус со словами: «Поливай три раза в день по столовой ложке и протирай иголочки каждый вечер» и укатить куда-то дня на три, а потом вернуться и забыть свой цветок у меня навсегда...
   Мне всегда казалось, что она особенная. Какая-то не от мира сего. Про ее жизнь (если только дело не касалось какого-то светского мероприятия и работы) я не знала практически ничего. Да и не стремилась узнать. Ее в моей жизни было и мало, и много одновременно. Я ценила наши отношения именно за эту легкость, свободу, нетривиальность, дикость.
   Все изменилось в одночасье. Как-то после очередного показа, особенно шикарного и пафосного, она позвала меня поужинать. Признаться, я была удивлена – она могла пригласить на манты а-ля Аня или домашнее мороженое собственного приготовления, но пригласить в место, накормят «резиновыми спагетти и комкастой отбивной», а потом еще и «сдерут за это деньги»... никогда! Еще больше я поразилась, когда увидела, КУДА она меня привезла... Знаете, такая забегаловка на углу, закусочная, с дешевым кофе и самообслуживанием... Мы взяли по чаю, она заказала большой гамбургер (модель!!!) с картошкой фри. Она сначала долго молчала, ела, но потухший взгляд выдавал не ту Аню, к которой я привыкла... Я не прогадала. Дожевав сэндвич, она вытерла нос, хлюпнув им, подняла на меня красные глаза (я сначала думала, раздраженные от обилия макияжа на показе) и выдала:
 - Мир отвернулся от меня!
   За этим последовала настолько банальная история о несчастной любви, что у меня даже свело скулы. «Он не хочет меня видеть, он меня не понимает... Никто меня не люююбииит!!» В общем, обычный бабский бред!
   Это было жестоким ударом для меня. Я привыкла видеть в Ане нечто неземное, такое легкое создание, у которого нет никаких проблем. А оказалось, и ей не чуждо ничего мирское. Я сразу отдалилась от нее, прекратила с ней всякое общение, а потом ушла из агентства (не из-за нее, разумеется, просто нашла к тому времени более стабильную работу) и наша связь с ней вообще оборвалась. Я больше ничего о ней не знаю. И с тех пор со всеми знакомыми барышнями я не сближаюсь теснее совместного похода в кафе на корпоратив. Просто все видят во мне чудесного психолога, всем почему-то кажется, что я с удовольствием им помогу... А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я выслушивать нытье? Нужны ли мне чужие проблемы, когда у меня своих за гланды?!

   Так вот, к чему я это все... Крис была единственным человеком, которому я была готова простить подобный трёп. Более того – я всегда была рада выслушать ее и дать совет, совершенно искренне посочувствовать и помочь!

   Собственно, про друзей. В жизни каждого человека может быть только один лучший друг. А все остальные – максимум приятели. У меня такой друг был и есть...
 - Крис, я очень рада за тебя!
   Глаза Кристины наполнились неподдельным счастьем:
 - Правда?
   Я прикрыла глаза в знак согласия.
 - Ир, спасибо! – она стала серьезной. – Мне чрезвычайно важно было знать твое мнение... Слушай, тут вино переварилось, пойду-ка я отойду на пару минут...
   Она ушла в сторону WC. Я достала из ее пачки сигарету. Мыслей в голове было мало, да и те какие-то бессмысленные, пустые... Мои старания настроиться на нужный лад были прерваны самым наглым образом...

7

   Звонил телефон.
   Более того, звонил... Олег!
   Звонил! Олег!
   Сам! Первый! Олег!!!

8

 - Алло! – мой голос слегка дрожал.
 - Привет, милая...
   В голосе Олега была столько тепла, столько нежности, что у меня потемнело в глазах. Я сделала большую затяжку и потушила сигарету.
 - Привет...
 - Ты извини меня... Что со мной сегодня такое? Весь день сам не свой! – он негромко рассмеялся.
 - Да ничего... – я улыбнулась. В груди мгновенно потеплело.
 - С тобой все хорошо?
 - Ну... – я замялась, - в целом да.
 - Ты сейчас где? – он мгновенно насторожился. – Я хочу тебя увидеть. Сейчас. Я приеду, куда ты скажешь.
   Я сбивчиво объяснила, что приезжать не стоит, что у меня слегка болит голова, но скоро все пройдет, и что я сейчас не дома, но как приду – обязательно ему перезвоню. Он немного успокоился:
 - Точно перезвонишь?
 - Конечно!
 - Хорошо. Только обязательно! Сколько бы ни было времени!
 - Ладно, не переживай.
 - Будь аккуратной, девочка моя! Целую.
   Я тоже «поцеловала» его и отключилась. Вернулась из дамской комнаты Кристина, умывшаяся и оттого посвежевшая. Я улыбнулась. На душе у меня было легко.
 - Крис, поехали домой?
   Она кивнула. Я только сейчас поняла, как я устала...

9

   Мы вышли из кафе и стали посреди заснеженного тротуара. Снег все еще шел, но уже несильно. Снежинки причудливо танцевали в свете уличного фонаря. Мы словили машины (Крис отказалась ехать ночевать ко мне и укатила к родственникам) и разъехались. Она обещала позвонить, как доедет, но я почему-то знала, что с ней все будет хорошо.
   За рулем машины, в которую я села, была молодая девушка. И не побоялась ведь остановиться, надо же! Мне хотелось поговорить с ней, рассказать, как замечательно жить на свете... но промолчала. Только назвала адрес и заткнула уши наушниками. В них звучал любимый «Сплин»: «Нева – великолепный вид...» Фонари мелькали в глазах, любимый город встречал меня мириадами огней, снежинки летели в лобовое стекло, фары встречных машин распадались на лучики. Сложно описать, что происходило во мне тогда. Я с трудом оценивала реальность. Я знала, что такого безграничного счастья я больше никогда не испытаю. Нет, конечно, жизнь еще вся впереди... но я повзрослела. И вряд ли детство вернется. Последний его дар – это ощущение безграничного счастья – вызвал во мне и радость, и меланхолию одновременно. Я слилась с городом, я полюбила мужчину, я повзрослела... Да... Слишком много всего за день. Хотя пора давно свыкнуться с тем, что я далеко уже не девочка. И вся ответственность, все проблемы, все решения – всё ложится на мои плечи. Я потерла глаза. Но, боже мой, как тяжело осознавать, что я выросла... Помню, раньше, когда речь заходила о взрослении, я решала для себя – всегда буду в душе ребенком! Таким большим дитём. Потому что...  а как иначе? Как иначе, если в нашем мире без детской чистоты, искренности, непосредственности не выжить?! Как иначе, если наши псевдо-взрослые люди только и делают, что душат личность стереотипами, рамками, растаптывают моральные качества, разрушают душу?! Почему псевдо-взрослые? А потому что они взрослые только телами, физически, по паспорту, если угодно... А духовно они не растут! И даже не пытаются. Это-то и печально. Потому что без роста, без движения наш мир загнивает, превращается в огромное болото с круговоротом власти, денег и разврата...
  Я всегда хотела оставаться ребенком, хотя бы в душе. А вот сейчас чувствую, что взрослею. Нет, это, конечно же, хорошо. Главное теперь – не раствориться в мире таких же взрослых, только безликих, бездушных, серых... Моя основная задача теперь – сохранить себя. Сохранить как личность. Остаться Человеком. В этом мне поможет моя любовь. Любовь и город.
   Мы въехали на Васильевский остров. Машин было очень мало. Наверно, Питер все-таки иногда спит! Я искоса взглянула на моего водителя. Эта молодая девушка показалась мне смутно знакомой. Странно, где я могла ее видеть? Глаза под очками были грустные, насколько я могла видеть. Каштановые волосы собраны в пучок. Руки с очень тонкими пальцами уверенно лежали на руле. Она была слишком хрупкая для такого большого Nissan, но чувствовала себя вполне комфортно, входя в девяностоградусный поворот, переключая передачи и даже резко стартуя со светофора. В любом ее движении чувствовалась какая-то мудрость, сила, то, что приходит с годами или с определенными испытаниями... Мне захотелось поговорить с ней, но я промолчала. Потому что наш разговор сведется к моим рассказам о переживаемом счастье. Да и вообще как-то нелепо сейчас заводить разговор...

   Мы доехали довольно быстро, девушка не назвала цены, я сама отдала ей несколько сотенных купюр. Она вежливо пожелала спокойной ночи, я захлопнула дверь, и Nissan с ревом умчался в темноту, взвивая за собой поземку. Я вздохнула, повесила сумку на плечо и зашла в подъезд. Светящихся окон почти не было – все легли спать. Я поднялась в квартиру и сразу подошла к окну – задернуть шторы. Было хорошо видно затихший двор, а там вдалеке – такой же затихший, укрытый снегом город. Я невольно залюбовалась. Ни разу не видела Питер... нет, не спящим... таким... задремавшим! Великолепное зрелище... Тут я вспомнила о своем обещании. И сразу набрала номер Олега. Два гудка... Три... Четыре... Его голос был чуть треснутым, хриплым и заспанным:
 - Алё...
 - Здравствуй. Ты уже спал?
 - Да, провалился вообще... Устал, наверно, за неделю.
 - Извини, пожалуйста... Ну, вот я и дома.
 - Хорошо, - Олег зевнул. – У тебя все в порядке?
 - Да, конечно. Ну что, я звоню завтра?
 - Разумеется! Только не очень рано.
 - Давай так: кто первый проснется - тот и звонит.
 - Отлично. Только все равно не раньше двенадцати!
 - Договорились, - я улыбнулась уголками губ. Как же сильно я влюбилась!
 - Знаешь, милая, я сегодня очень много думал о тебе! Ты необыкновенная.
 - Вот как... спасибо! – я рассмеялась.
 - Нет, серьезно! И завтра мы целый день проведем вместе! Я соскучился.
   О боже! Боже! Неужели я слышу эти слова от Него?! Господи!!!
 - Я тоже скучала.
 - Иди отдыхай, моя девочка. Целую.
 - Целую, - практически прошептала я.

   Мне кажется, Он меня любит! Ладно, завтра... точнее уже сегодня все узнаем! Я набрала номер Крис. Долго никто не брал трубку. Потом ответила какая-то женщина, она прошипела в трубку:
 - Алло! Алло! Кто это? Говорите!
 - Доброго времени суток! А Кристину к телефону можно?
 - Вы что, с ума сошли? Вы видели, который час?!
 - Извините, ради бога! Я ее подруга, я просто волнуюсь, добралась ли она домой. Обещала мне позвонить, и...
   Тетка немного смягчилась:
 - Да что с ней будет? Дома она уже, дрыхнет без задних ног.
 - Ну, слава богу. Спасибо большое. Спокойной ночи.
 - Всего доброго.

   Я умылась и вычистила зубы – дурацкая привычка, не могу без этого лечь спать! Куча невыглаженного белья на кресле не давала покоя, но я послала подальше свою совесть и со спокойной душой разделась и добавила сегодняшнюю водолазку в свалку вещей. Надо убрать... Я попила воды на кухне, вернулась в комнату и легла в постель. Тело не поверило такому счастью...
   Остался невыключенным свет в кухне. Я сначала хотела наплевать, но хотелось уснуть без раздражения... Титаническим усилием я подняла себя с кровати, выключила свет и приползла обратно. Взбила подушку, встряхнула одеяло и быстро впрыгнула под него. Подушка в момент обволокла тяжелую голову. Веки сами закрывались. Одним глазом я глянула на часы. Зеленые цифры. 2:49. На подушку легла узкая желтая полоска света из неплотно прикрытых штор, смесь луны и фонаря... Я закрыла глаз и позволила сладкой усталости заполнить мое существо...
   Через мгновение я провалилась в сон, сквозь дрему почувствовав, как лунный лучик лениво скользнул по моей щеке и затерялся в волосах...