Новое Житие - по страницам12

Рапортовал о двух подбитых панцерах неугомонный Тевосян. Давно не рапортовал Давыдов.
-   Слушай мою команду! Принять мои позывные. Вызвать оставшиеся машины. Чтобы доложили обстановку. Выйти на связь с сороковым и от моего имени… - начал, было, он отдавать приказ Фрайбергу, однако сама обстановка откорректировала его дальнейшие действия.

   Сперва над деревней с тугим свистом пронеслось звено «илов». Роняя мальнькие чёрные бомбы на бреющем, они заставили застыть дымно-чёрными кострами ещё пяток панцеров. Четвёрка штурмовиков, умело пикируя, обрушила огонь из скорострельных пушек по застывшим на поле «бюссингам» с пехотой, а также «опелям» с пузатыми, вытянутыми цистернами. Там  стало в миг густо и тёмно от взрывов. Два бензовоза вскоре полыхнули ярко-синим пламенем. От транспортёров тут же побежали человечки в камуфляжных куртках и глубоких шлемах, с рыжими ранцами и притороченными гофрированными коробками противогазов. Ох, и здорово, что пехоту фрицы не додумались вводить в бой, тревожно подумал Виктор. Ведь СУ-85 не были снабжены пулемётами. (Впрочем, как и многие другие САУ.) Уничтожить их пехотинцу с противотанковой гранатой дело плёвое. Тем паче поговаривали, что у фрицев появилась новая дрянь – некий «фаустпатрон», что силой реактивной струи из сопла выбрасывал кумулятивную гранату. Такая гарантированной пробивала любую броню. Поговаривали также, что, несмотря на это предохраниться от «дряни» можно было разными незатейливыми способами как-то: установка сеток-«экранов», использовать в качестве экранов бочки или сколоченные доски.

   То, что он увидел затем,  несказанно обрадовало. Заставило выкрикнуть «ура», подскочить до балки, на которой ранее крепился колокол и чуть не задушить в объятиях Фрайберга, а затем и Ахромеева. (Тот увлечённо учил белобрысого мальца, что в уменьшительные окуляры его рассматривать нельзя, так как он старший лейтенант и кавалер ордена Красной Звезды.) Притихшая детвора поначалу от такого возбуждённо загалдела и стала наперебой выпрашивать у «дядь» посмотреть в бинокль. Белобрысый с лямкой, шмыгая шелушащимся носом, едва не выпал из звонницы, рассматривая в бинокль проносившиеся на бреющем штурмовики: «Вот здорово! Как мамку пригонят из Германии обратно, скажу – не поверит…» «Ага! Ремешком по спинке тебя научит, как по крышам не лазать!» - это сказала нараспев худая девочка в платочке, с круглыми вопросительными глазами.  Затем на распаханное поле картинно ворвались «тридцатьчетвёрки», что на ходу поддержали авиацию своим огнём по рассеявшейся пехоте и брошенному транспорту. Танки появились почти одновременно с обеих окраин, стали зажимать противника в клещи. Выбрасывая огонь из 20-калибровых пушек 76-мм эти юркие зелёные танки с обтекаемой формы башнями-шайбами, напоминающими шестигранные шурупы, с антеннами радиостанций, начали кровавую охоту за мотопехотой врага. За ударно-штурмовой группой выехали три СУ-76. Они повели огонь из лёгких забронированных рубок, в которых были установлены 76,2-мм пушки Ф-34.

   С «илами» кружила четвёрка истребителей Лаг-5, что было как нельзя кстати. Потому что в помощь своим терпящим бедствие панцерам  и панцергренадирс  налетели плосконосые «мессера» (Bf 109). Они поддерживали скоростной истребитель-бомбардировщик Ме110. Вскоре развернулись баталии, которых Виктор уже не видел. Хотя крылатые тени носились над колокольней, едва не задевая крест, а гильзы от скорострельных пушек дробно стучали по облезлому куполу и скатывались вниз.   Невидимая сила понесла его по извивающейся лестнице в алтарь. Не дожидаясь его команды, весь экипаж кроме Хохленко выскочил наружу.

   Напротив паперти крутился на оборванной гусенице Pz.Kpfw. III Ausf J с замершей в полуразворота башней.  Германский башенный стрелок застрочил из пулемёта.  Пришлось тут же залечь, чтобы не пасть смертью храбрых.

-   Комбат, я добъю эту сучку! – рявкнул Борзилов, ползая на брюхе. – Что б лапки кверху и того- хенде хох!

   Не дожидаясь приказа, он выхватил из брезентовой сумки плоскую, похожую на консервную банку, противотанковую РПГД-41. Извиваясь, как уж, пополз вдоль яблонь, окружавших церковь, что были изрядно посечены пулями и осколками, и осыпавшимися спелыми плодами. Цвиньк, цвиньк… Пулемётчик в угловатой башне, двигая в стальной маске MG24, продолжал строчить короткими и длинными, когда взрыв в машинном отделении потряс пятнисто-серый корпус. Виктору запоздало привиделась фиолетово-огненная полоса трассирующего снаряда, что прилетел с восточной окраины. Так и есть: в окружении двух уцелевших САУ 4-й роты, среди коих была машина «Барефзес», двигались два Т-34, сопровождаемых «малой сукой» СУ-76. Стреляя на ходу, они обогнули горящую машину с крестом и стали кружить веером по площади, покрывая и без того вспаханную землю рубчатыми, извилистыми отметинами своих траков.

   Один из них под номером 511 внезапно вырулил к паперти.  Нижний люк раскрылся и из него вылез грузный, в коробом торчавшем комбинезоне, помощник командира полка майор Груздев. Это он намедни общался с Виктором по рации.

-   Ну что, повоевал, Анкин войн? – вскользь поинтересовался он, рассматривая складки своего вздувшегося на груди синего комбинезона. – Неплохо нащёлкал, неплохо… Урожай будет – обещаю, – он, многозначительно подмигнув, скосил глаза то ли на свою, то ли на Виктора грудь. – Одним словом, молоток! Так держать, комбат.

   Сбив руку Виктора, что застыла у виска, он одним махом притянул его к себе и сгрёб в объятия. Потискав, скоро отпустил. Втайне морщась (говорили про привычку Груздева целоваться), испытал неудобства в спине, Виктор изобразил, что несказанно рад. Хотя внутренне он был настроен хреново. Против всяких торжеств и тем более побрякушек. Как-никак подкрепление запоздало и надолго. Почти весь батальон, включая командира 4-й батареи Давыдова, полёг в сражении с германским авангардом. Это два! Ещё бы минут десять-двадцать, всему личному составу пришлось бы обороняться противотанковыми гранатами.

   Вокруг подравнивался и строился весь экипаж. Включая одессита Иванова, что выделялся на фоне чумазых и всколоченных собратьев белозубой улыбкой, усиками, а также громоздким зелёным ящиком радиостанции с длинной антенной, что носил за спиной.

-   Молодцы! Все молодцы – представлю всех… -  ободрил экипаж Груздев. – Вишь как тянутся, герои, - он рывком снял шлем и подставил голову и лицо под лучи яркого солнца: - Эх, красота-лепота, мать твою! Есть, зачем жить на белом свете, братья славяне. А, комбат? Слушаешь меня, или в мыслях вовсю по девкам шаришь?

-   То-о-оварищ майор. Батальон выполнил поставленную задачу, - произнёс Виктор, странно растягивая слова. Ему хотелось добавить, что больше половины личного состава полегло, а САУ раз-два и обчелся. Но видя перед собой глаза Груздева, что не излучали ничего, кроме железной воли приказа, сухо добавил: - Личный состав проявил мужество в бою. Прошу оценить его по достоинству. Я не в счёт. За меня можете не беспокоиться. Людям бы вот…

-   Не канючь меня, не жалоби, - усмехнулся майор, хлопая по карманам комбинезона. Наконец он вынул коробку «Пушек». Захватив одну папиросу  для себя, другую двумя пальцами протянул Виктору: - Хвост держи бодрей. Слушай приказ: собрать весь личный состав и всю матчасть. Пункт сбора: западная окраина, хотя… Ладно, чёрт с ним: пусть эта площадь. Ориентир «Крест». Слышишь, Касымханов?!. – он заорал, меняясь в лице (стайка воробьев на яблони мгновенно улетучилась) в сторону своей машины. – Сообщи куда надо. Смотри у меня, не балуй. А то проверю… За «тридцатого» нынче я, - снова поворотился он к Виктору. – Мне и будешь докладывать ровно через… -  он потянул рукав комбинезона наверх, обнажив на крупном волосатом запястье циферблат с компасом, - …пятнадцать минут. Сейчас прибудут ремонтники и снабженцы из обеспечения. Вот… Всё!

   Не докурив папиросу со сложенным вдвое мундштуком, втоптав её в пыль, он залез в известный  люк и закрыл его. Т-34, совершив разворот на отполированных добела траках, устремился на западную окраину, где стихали звуки боя. Орудийные «бан-г-г-г» всё чаще перемешивались с пулемётными « тр-р-р-р». В безоблачном, сияющем от жары лазурно-синем небе кружилась стая наших и  германских истребителей. Выбрасывая треугольные вспышки на носу и на крыльях, испуская друг к другу дымные трассы и сверкая на солнце плоскостями, они сходились и расходились на виражах. Сначала, оставляя за собой лохматую полосу, понёсся на запад к земле подбитый «мессер». Затем, покосив развороченное очередью крыло, неловко ушла в штопор «лавочка». От неё тут же отделилась тёмная точка, что вскоре выпустила белый купол парашюта. В «собачьей свалке» по нашему лётчику никто и не думал стрелять. Не было видать лишь двухмоторного, с плексигласовым колпаком на носу Ме110. То ли улетел на восток, бомбить и обстреливать нашу вторую волну, то ли был сбит.

   Скрежеща гусеницами, переваливаясь на гусеницах, из церкви на паперть выполз зелёный прямоугольник СУ-85. Совершив разворот на правой (экипаж без команды присел, чтобы не попасть под вращающий пушечный хобот), машина замерла.

   Из открытого люка появилась вислоусая башка Хохленко:

-   Разрешите доложить, товарищ комбат! Имеющаяся  матчасть поступает в ваше распоряжение. Как говорится, здоровеньки буллы – что бы было, если б не братья хохлы…

   Экипаж заржал, ухватившись за бока. Из остановившейся самоходки, что наполовину скрыл дымный шлейф подбитого ими панцера  (горел на первосортном шведском бензине), бежал маленький лейтенант Тевосян. Хлопающая по бедру планшетка внезапно сорвалась и рухнула в пыль. То ли «язычок» портупеи стёр ремень, то ли сам «Барефзес» распустил пряжку. Не заметив этого, бойкий маленький армянин из Сочи продолжил свой забег к комбату.  Помешала ему автоколонна. Дюжина мотоциклов с пулемётами Дегтярёва на турелях из состава разведбата, гранёный броневик БА-76, за которым пылили на гусеницах полугусеничные бронемашины «скаут» с тесно сидящими бойцами в зёлёных шлемах. За ними, поднимая удушливую пыль, неслись с подпрыгивающими 76-мм пушками ЗИС-3 грузовики ВАЗ АА на трёх осях, а также присланные по ленд-лизу «студебеккеры».

-   Товарищ капитан, - Тевосян, скривив своё лицо с солидным носом и миндалевидными глазами, поднял правую руку. Тут же со стоном он опустил её. Выше локтя она была туго стянута марлевой повязкой с проступающими коричневыми пятнами. – Докладываю: в ходе боя батареей подбиты пять танков. Сохранил две   боевые машины. Из числа подбитых, подлежат ремонту две, не подлежит восстановлению одна. Из экипажей уцелело пять человек. Двое с лёгкими ранениями рук…

-   Где твои люди? – Виктор  обвёл глазом смутно темневшую в облаке пыли тевосяновскую САУ.

-   Были на броне, - опустил голову «Барефзес». Он чуть не кривился от боли в пораненной руке, но стоял навытяжку. – Не могли без приказа отлучиться. Мои люди меня знают и уважают. Тебе, комбат, известно…

-   Ладно, ладно…  Ещё обижаться начни! – Виктор давил в себе желание щёлкнуть его по носу. – Ещё морду набей! И это… - он, сдерживая смех указал на дорогу: - Планшетку свою подбери. Не то по ней танк или САУ…

   Он тут же охладил свою радость. Не было вестей от командира 4-й. Судя по всему, его друг и боевой однокашник родом из Изюма либо был ранен, либо пал смертью храбрых. Ни одной САУ его роты не было видно. На радиоконтакт он также не выходил.

   Тут в стороне от самоходки хлопнули выстрелы. Сначала дважды щёлкнул «Вальтер». Простучала очередь из ППШ. Экипаж моментально присел и потянул со спин свои пистолет-пулемёты. Иванов с ощеренными усиками присел на колено. Его спину грузно стянула зелёная коробка рации. Стало быть «прибившиеся» начали свою войну.  За экипажами с подбитых панцеров охотятся. Что ж…Ну я им, стервецам, подумал он, не зная, что  лучше: наказать или похвалить.  За промедление в исполнении приказа вышестоящего начальства (в данном случае помкомполка) не долго и в штрафную угодить. Штурмовать с винтовочкой, в гимнастёрочке без погон, безымянные и поименованные высотки. По трупам своих товарищей. Но разве ж товарищ майор зверь, какой? Разве ж он такое делать станет? Нет, конечно, не станет. Пожурит да представит к награде. Сам он, поди, давно уж забыл о своём приказе. Это надо же – ориентир «крест»! Додумался тоже… Хотя (Виктор ощутил неясный, но приятный холодок во лбу, в темечке и по спине) есть в его взгляде и его словах какой-то скрытый, но важный смысл. Придётся его разгадывать. А пока надо вернуть этих «охотников за черепами». Ишь оцеоллы выискались с чингачгуками, хреновы…