Новое Житие - по страницам21

Самоходка Виктора отошла за подбитый панцер, чья сорванная взрывом башня валялась метрах в пяти и была расплющена гусеницами СУ-122. Сергиенко удирал так лихо, что спрятался за горящей «тридцатьчетверкой». Оттуда он, не получив приказа время от времени посылал одиночные выстрелы по вражеским грузовикам и транспортёрам, что маячили или застыли вдали. При этом «старлея» не заботил факт укрывшейся где-то вражеской самоходки, что могла спокойно ударить с фланга. Чему его, пистона, учили, там, где учили, зло подумал Виктор. Он испытывал острое желание выскочить из рубки. Домчаться до СУ-122 и как следует накостылять этому Сергеенко Игорю Степанычу, какого-то там года рождения, хохлу не женатому, любителю сала и цидуль…

-   Щоб я здоровенки був! – Хохленко тоже не
сдержал эмоций. - Як вин хлопец не бережётся! Шо ему жить не охотно? Яки дурни…

-  Молокосос! – подключился Борзилов не убирая с рычагов рук, на которых сквозь почерневшую марлю проступили тёмно-бурые пятна. – А ты, не казав, не казав! Себя обнаруживает и нас. На орден охота заработать…

-  Не, на медаль… - было встрял одессит Иванов, сверкнув в сумерках бронерубки своими зубами. Он крутил тумблером настройки. Через обшитые войлоком наушники неслась сквозь различные шумы то знакомая матерная брань, то германский лай: - От, падлы! Сейчас поймал их командирскую волну! Один гауптманн своему оберсту: мол, ещё одна яркая вспышка – запишите на счёт люфтваффе ещё одного «ивана».  Это они нас так до сих пор оскорбляют – мол, одних Иванов русские бабы рожают. Ни тебе Степанов, ни Викторов…

-   Ладно, не трепитесь, - сжал губы Виктор. Не заметно для себя он почувствовал, как правая рука скользнула к груди и, казалось, сама собой, перекрестила её. – Помоги, Господи.

-   Чего, командир?

-  Я говорю, что обзор хреновый. Надо кому-то выбираться, - он внезапно накинулся на Иванова: - Ты кончай по волнам блуждать. Переключайся на КО. А Сергиенко категорический приказ – не тратить снаряды. Не то башку оторву.

-  Я уже казав, - под Хохленко жалобно протянул Иванов. – У них что-то с рацией. Всё твердят, что слышимости никакой. То ли фриц им чего повредил, то ли нарочно выпендриваются.

-   Голову он им повредил, - процедил Хохленко. Внезапно оборотясь на сиденье, он вырвал из рук Иванова наушники: - Слушай меня! Да ты не морочь мни башку. И свою, и мою. Не слыхать гарбуза в колодезе, яки вин туды скользнув да сгинув. Щоб вин сказився, ваш командир! Щоб твоя ридна маты…

  Уцелевшее Pak.50  на высоких металлических колёсах принялось медленно поворачивать ствол прямо на них. Кто-то из прислуги видно, уцелел. У Виктора похолоднело в груди. Если сейчас выстрелить, то дать себя обнаружить для «мардер». Та не накрыла огнём самоходку Сергиенко только потому, что боялась себя обнаружить. Но с правого фланга из-за застывшего «Тигра» выдвинулись СУ-122 и СУ-76. Они с ходу открыли огонь, стремясь накрыть неподавленное орудие. Две трассы, казалось, слились в одну. Вскоре на месте пушки медленно оседали фонтаны двух взрывов. Остатки лафета, станин и щита разметало. Но накрыло и СУ-76. Сначала с самоходки сорвало гусеницу. Затем вражеский снаряд поразил её в двигатель. Сквозь жалюзи показалось яркое пламя. Экипаж тут же выскочил из открытой рубки.

   …Цепь вражеских пехотинцев, сливаясь с зеленовато-бурой землёй, со следами гусеничных траков и неостывшими воронками, стремилась окружить САУ. Их командиры явно согласовали свои действия с экипажем «мардер». Расчёт был прост: не снабжённые пулемётами советские самоходки начнут отползать, дабы их цели не угодили в «мёртвый угол». В это время их накроют. Но в это время позади вражеской разгромленной батареи показались два Т-70 с маленькими обтекаемыми башнями. Они тут же открыли огнём из своих коротких пушек 45-мм в направлении горящего тягача. (Там, видать, укрылась вражеская САУ.) Их с другого фланга поддержала «тридцатьчетвёрка» и «Валлентайн». Вскоре у одного из застывших «бюссингов» захлопали боковые дверцы. Из кузова с сиденьями выпрыгнули две фигурки прятавшихся эсэсманов, которым было поручено присматривать за техникой. В неё тут же врезался Т-34. Опрокинувшись вверх гусеницами, тягач тут же зашёлся клубами дыма. А из-за дыма от накрытой Сергиенко машины с БК густо полыхнуло. Раздался грохот. Скорее всего, это взорвались боеприпасы вражеской САУ.

-   Пятидесятый, огромное спасибо коробочкам! Славно поработали, - заорал в шлемофон Виктор. – Если так дальше…

  Однако с левого фланга и по центру меж двух зелёно-жёлтых холмов появились пятнистые квадраты второй атакующей волны. В воздухе, неприятно завывая, возникли две «девятки» Ju-87 что в сопровождении Bf 110 E принялись пикировать на наши боевые порядки. С пятидесяти метров первые бросали с крыльев 500-килограмовые бомбы, а на скопление «живой силы» - SD 2. Видом напоминающие катушки с привязанными по краям баллончиками, эти кассеты рассеивали над землёй десятки мелких бомб. В радиусе до трёхсот метров всё живое поражалось сотнями осколков. С востока в них врезались «яки», что сопровождали звенья «илов». И на земле и в воздухе, по определению немцев, завязалась «собачья свара». Было непонятно порой где свои, а где чужие. От крыльев «чёрной смерти» (так звали в вермахте штурмовики ИЛ) стали отделяться красно-огненные протуберанцы «эрэсов». Они старательно уходили по вражеским машинам. Как на экране кинотеатра, Виктор увидел через перископ – с крыла ИЛ-4 отделилась чёрная капля бомбы. Она точно упала на синевато-зелёную башню Pz.Kpwf.VI. Тяжёлый панцер на двух рядах металлических катков, что наслаивались друг на друга, тут же замер. Сейчас же он утонул в густом облаке оранжевого пламени. Ясно, что «соколы» работали новыми бомбами. Но какими – никто не знал…

   Мысли и радость Виктора внезапно оборвались. Меж воронками, что густо пятнали выброшенной землёй пространство перед разбитой батареей, там, где уже вспыхнул один Т-70  и пятились под прикрытие остальные наши машины, скользнул знакомый силуэт. Детская фигурка с худенькими плечиками, с белобрысой головкой. Санька… Что он тут делал? Тем более что впереди были сплошь немцы и только сейчас появились наши. Как успел он…

-   Батарея, слушай мою команду! Огонь по фрицам! Что б ни одна гнида не ушла, в Бога… - забыв про всё на свете, заорал он как прежде.

   И Иванов – как здорово он понимает по-немецки, пронеслась в его голове мысль. Откуда? Жил в Одессе. А там поселение немецких колонистов. У них научился? Завербован? Ах, ты ж, Господи… Он, устыдившись, вспомнил  слова Сашки Ахромеева, что остался по приказу «пятидесятого» на сборном пункте возле церкви. Неужто вот такая она – эта бдительность? Вот так надо бдеть? Чёрт, разберемся…