Мартовский всполох

               
       После поражения под Сталинградом немецкое руководство всерьёз озаботилось проблемой пополнения людских ресурсов. Откуда брать дополнительные силы для продолжения наступательных операций?
       Были обращены взоры на занятые территории. Мужское население оккупированных земель ставилось под ружьё. Но к этому времени в лесах уже разгорелась партизанская война, и отряды народных мстителей тоже пополнялись за счёт местного населения. Развернулась борьба за мужчин призывного возраста, да и вообще за тех, кто был в состоянии носить оружие.
       Просматривая документы Национального архива Республики Беларусь, наткнулся на дневник одного из отрядов Лепельской партизанской бригады имени Сталина: «21 – 31 августа 1943 года проводили мобилизацию населения в свой отряд…».
       И это было правильно. Период добровольного  волеизъявления закончился, оставались в деревнях мирные крестьяне, которые не хотели примыкать ни к одной, ни к другой стороне, а выращивать скот и хлеб и воспитывать в семьях детей. Им не нужна была война, но  враг  мог их заставить силой воевать на его стороне, мобилизуя в оккупационную армию. Поэтому Белорусский штаб партизанского движения приказывал командирам  соединений всячески препятствовать набору местных жителей в пособнические команды.
      В архиве я наткнулся на ещё один любопытный документ, характеризующий степень борьбы за живую воинскую силу. Это – отчёт капитана Тищенко о проведенной операции под Лепелем.
      Был февраль 1943 года.  Немецкая власть объявила мобилизацию в  Лепельском и Чашникском районах Витебщины. И назначило  время сбора:  всем мужчинам в возрасте от 17 до 45 лет надлежало 7 марта явиться на сборный пункт в Лепеле.
Об этом стало известно командованию партизанской бригады имени Дубова. Партизаны ломали головы: как сорвать фашистское мероприятие?
      Вызрел такой план…
      На восточной стороне деревни Заньки, которая располагалась на другой стороне Лепельского озера, в 8-ми километрах от города, незаметно, с ночи, занял позицию расчёт 76-миллиметровой пушки, а охрану его – все  подступы с направлений возможного вражеского нападения – взял под охрану отряд прикрытия в составе 160 человек.
      Утром на сборный пункт Лепеля прибыли 700-800 «новобранцев» из намеченного количества в 3-4 тысячи. К ним вышел улыбающийся бургомистр с приветствием от «доблестной» немецкой армии. Он зачитал приготовленную заранее речь, и поднял руку в фашистском приветствии…
      И вдруг громыхнуло так, что с головы бургомистра слетела шляпа и вырвало волной листки бумаги с речью. Это ударила прямой наводкой партизанская пушка. Над казармой, где размещались немцы, взвился столб огня и дыма, взрывы переметнулись на здания типографии и ресторана, запылал деревянный мост.
      Призванные на войну люди бросились врассыпную, назад, в свои дома.
      А пушка продолжала бить, перенеся огонь на близлежащие деревни – Заболотье, Большая Пышно-Гора, Боровка, где также столовались оккупанты. В Заборовье снаряд угодил в склад боеприпасов, и взрывы продолжались до вечера.
      Это было грозное напоминание оккупационной власти, кто в доме хозяин. Из партизанского отчёта видно, что после обстрела возвратились, изъявив желание служить в немецких войсках, только 50 призывников. Их повезли в Витебск  для дальнейшего использования, но по пути ещё двое сбежали.
      Показательная акция наделала много шума в районе. Руководили операцией лично начальник штаба партизанской бригады «Дубова» С.Бородавкин и капитан-артиллерист А.Ярмош, позже ставший командиром Лепельской партизанской бригады имени Сталина.
      Просматривая «Книгу памяти. Лепельский район» я не нашёл ни слова о том артобстреле. Видимо, из этических соображений данный факт был опущен. Почему?
      Что это – выдумка партизан, никакой пушки не было? Но документ подписан  капитаном Тищенко, и факты, что называется, налицо. Единственное, что заставляет усомниться в дословной правдивости случая, так это упоминание, что огонь вёлся «с перерывами» с десяти часов до шестнадцати. Что, за это время немцы не предприняли никаких мер? Сомнительно…  А упоминаний о столкновении групп прикрытия с живой силой противника - ни слова. Правда, расчёт пушки мог просто маневрировать, снявшись с первоначальной позиции, и по другим целям открывать огонь уже из других точек.
      А вот в моральной подоплёке проведенной операции, действительно, скрывается чёрный негатив. Огонь из пушки, чтобы он был точным, надо корректировать. А если нет корректировщика, куда попадут снаряды с расстояния в восемь километров? И здесь, скорее всего, кроется причина умолчания впоследствии о важной операции. Ведь выпущенные из орудия залпы сеяли не только панику среди оккупантов, но могли стать причиной жертв ни в чём не повинных жителей города и деревень. Но всё было списано на войну…  Хотя, ещё неизвестно, сколько дополнительных смертей могли принести с собой мобилизованные в фашистскую армию мужчины.


02.07/12