Город-призрак

2.12.2010 г.

Счастливые и ничем не обеспокоенные люди мирно шагают по тротуарам.  Весёлые и задорные, молодые и полные жизненных сил… Жизнь в этом городе кипит: на балконах пятиэтажек развешено только что постиранное и сверкающее белизной постельное бельё, спешащая в школу детвора, пищащие в песочнице карапузы, то тут то там слышатся детские крики и весёлый смех, мамочки с красными и синими колясками спокойно везут своих дитятей на прогулку, радуясь свежему летнему воздуху, по проезжей части «летают» «копейки» и «Победы»… Этот город покажется самым родным и любимым любому русскому. Такие же прямые и чистые улицы можно было в то время  найти в любом городе России, такие же ухоженные парки и пышные зелёные деревья, такие же не достроенные до конца дороги, малочисленные легковые автомобили советского производства, прямоугольной формы школы в четыре этажа, красные плакаты с белыми буквами – лозунги советов, невысокое, но очень симпатичное колесо обозрения, с высоты которого открывается замечательный вид на раскинувшийся внизу город, компактные автобусы на небольшое количество пассажиров с неизменными шторками в каждом окне, «гастрономы» и «продмаги»  с большими окнами, воодушевляющая надпись-план на 11 пятилетку: «Будут построены Дом пионеров на 300 мест, 2-х зальный кинотеатр на 800 и 300 мест, профилакторий».   
Вид ЧАЭС на далёком горизонте нисколько не пугает тех жителей Припяти и не вызывает в их душах тягостный трепет и тяжёлое мрачное ощущение неотвратимости произошедшего, наоборот, они чувствуют лишь гордость от того, что являются причастными великим открытиям советской энергетики.
На одной из многоэтажек (а в то время всё, что выше пятого этажа, считалось многоэтажкой) красуется советский лозунг: «Партия Ленина – сила народная нас к торжеству коммунизма ведёт!». На другой многоэтажке – эхом отозвавшийся ответ: «Слава Ленину!». Никто и не подозревал в то время, что коммунизма и светлого будущего этому тихому и опрятному городу не видать никогда, но вот «слава» о нём прошла по всей Земле…
Теперь здесь нет ни ярких рекламных щитов, переливающихся неоном в темноте ночи, ни пробок по утрам и в час-пик, нет сигналящих друг другу машин, нет перебегающих в неположенном месте пешеходов, да и пешеходных переходов тоже уже давно не видно за отвоевавшей себе обширные площади на асфальтовых дорогах травой. Здесь уже не слышны окрики матушек в кухонных фартучках, ждущих на обед своих детей, не слышно громкой музыки под окнами домов по вечерам… Здесь тихо и спокойно. Сначала даже кажется, что жизнь давно и навеки ушла из города. Но то и дело невзначай услышишь  неясные шорохи, скрипы за полуразрушенной кирпичной стеной или увидишь промелькнувшую в проулке маленькую тень. Это не привидения, не души мающихся жителей, не нашедших успокоения, как со страхом и восхищением поговаривают те нередкие посетители, которые отважились здесь побывать. Это сама жизнь цепляется изо всех оставшихся у неё сил за умирающие и почти поглощённые природой обломки уходящего в Небытие Города… Город-призрак мрачно взирает с высоты птичьего полёта на своих посетителей. Что им нужно здесь, восхищённым глупцам с фотоаппаратами? Неужели они пришли посмотреть на остатки былого советского могущества? Или их восхищает размах произошедшей здесь несколько десятилетий назад катастрофы? Они ходят по разлагающемуся асфальту под строгим взглядом проводника и опасливо взирают на густо поросшую мхом и травой землю, которая, их предупредили, до сих пор радиоактивна. Они ахают от восторга и какого-то трепета души, посещая все обозначенные в экскурсионном листе «точки» маршрута: гостиница «Полесье», детский сад, школа, колесо обозрения, парк развлечений, бассейн… Они раздражают Его своей наивностью. Они никогда не постигнут тайну Его горя… Они могут лишь тратить миллионы на экскурсии на Его могилу, могут бессмысленно и восторженно размахивать руками, указывая спутникам на очередную радиоактивную находку, могут смотреть на Него из окон бывшего спортзала в школе, могут с любопытством  разглядывать надписи в тетрадях и дневниках, в спешке разбросанных по истлевшему полу, могут высказывать сопереживания Ему – но поймут ли они когда-нибудь Его? Вряд ли, а скорее всего – никогда.
Это место остановившегося времени, и Он никогда не захочет разделить это место с кем-то ещё, поделиться своей тайной. Он останется единственным владельцем сравнительно небольшого по площади района. Он ещё совсем подросток, 16-летний пацанёнок с задорным нравом, но уже такой одинокий. Но только Он помнит ужас, охвативший Его при виде неотвратимо несущейся на город волны пламени и ядовитого вещества…