2001. Детерминизм

Уважаемые люди! Если кто и решился это прочесть, прошу Вас читать форматированную версию:
Иначе рискуете сломать глаза!


Детерминизм
Краткая версия.
Предисловие автора.
Краткая версия написана за ночь летом 2001 г. в качестве зарисовки разговорным языком для дальнейшего раскрытия и приведения в художественную форму. Полная версия утеряна.
История написания такова:
«На первом семестре третьего курса я начал работать, а так же много «гулял», что привело к, нетипично для меня, слабым результатам зимней сессии. К летней сессии я готовился по материалу всего года, и въевшись в нее, сдал успешно, несмотря на давление одного декана, вымогавшего взятку (он проиграл в этом деле, конечно). В день окончания сессии, мы демонстративно порвали тетради с конспектами по предмету, что вел тот зловредный декан, и выпили 700-граммовую бутылочку вина на троих, потом по бутылочке портвейна «три топора», затем пошли на речку и выпили по полторашке пивка, затем мы распили бутылку водки на троих. На пляже я встретил друзей со двора, и мы выпили еще по полторашке пивка и водочки. Затем мы познакомились с двумя парнями с фляжкой спирта… Вероятно, по пути ограбили и избили кого-то, не помню точно. Последнее, что помню, как кричу с лоджии на весь двор пацанам: «Пацаны! Я с вами!». Следующие три дня отсутствовали в моей жизни. Не помню из них ни секунды. А на четвертое утро я проснулся новым человеком. Интеллигентным, положительным, отформатированным, и никогда с тех пор не выпившим водки – правда. И за ночь написал этот набросок для «Детерминизма».
Полная версия писалась на протяжении весенних месяцев 2002 г. Погибла вместе с жестким диском. Краткая сохранилась, благодаря тому, что в то время у автора не было компьютера, и изначально написана в рукописном варианте.
Стоит учитывать, что год написания – 2001-й: до популяризации слова «нанотехнологии», выпуска планшетных компьютеров и распространения мобильных технологий, а автор сам не имел персонального компьютера. А так же в те времена еще не знали и не говорили об эмиссии долларов, мировом экономическом кризисе 2008 года, а Китай считался развивающейся страной.
В тексте есть ссылки на отрывки, отмеченные галочками. Однако не всем галочками соответствуют отрывки, есть так же материалы, утерянные даже в краткой версии.
Если Вы не собираетесь читать весь текст краткой версии «Детерминизма», можете ознакомиться с ниже идущим кратким изложением основного сюжета. Однако, если Вы готовы прочесть 17 страниц текста, рекомендую, пропустив краткое изложение, чтобы было интересней, перейти сразу к главе I.
Краткое изложение.
Основные сюжетные линии:
1. Герой в начале XXI века принимает шутку друга за судьбу, а герои в конце века за судьбу принимают предписания, искусственно созданные совершенной мифологией средств массовой коммуникации, и научными методами, начиная с педагогических, и тд., контролируемыми кем-то. Так есть ли объективно судьба?
2. Идея моделирования человека. Объединение всех наук для изучения модели человека, вместо изучения внешнего объективного материально мира с разных сторон. Альтернативный мировоззренческий взгляд на природу человека и души.
3. Новая наука начала XXI века квазигуманоформология (QGFL) создает модель среднего человека.  Закончив все итерации обработки модели, эта наука сможет ответить на фундаментальные вопросы философии: что первично: идея или материя? В чем смысл и цель человеческой жизни? В чем счастье, и как его обрести? На главный вопрос о добре и зле: почему возрастает энтропия, и как с этим быть? Раскрыть тайну судьбы человечества и познать «абсолютный субъект – душу».
Каков же результат судьбоносного эксперимента человечества?

 

Глава I
Дэвид не постоянно жил в виртуальной реальности, но он осознавал тот факт, что жизнь вне виртуальной реальности могла быть тем же самым с разницей лишь в технологии производства. При том, очевидно, раз вторая касалась все же настоящей, привычной для человека жизнью, то это так же могло говорить о том, что технология ее производства совершенней.
Но это все были размышления Дэвида за бритьем. Между делом он проглядел краткие новости, отображающееся на зеркало, которое выполняло помимо известной функции еще и функцию TV. Хотя, сказать так было бы неверным, тк TV  в привычном нам понимании в 90х гг. XXI в. не было, а существовала сеть вроде современного Интернета, заменяющая и интерактивное TV, и сеть управления домашней аппаратурой и прочее, прочее, включая сеть управления искусственными органами человека и биофункции.
Бритье Дэвида, эта священная процедура, можно сказать, утренняя медитация, было прервано голосом Хэлен. Оно, однако, подходило к концу, а возиться лишнее время в ванной тоже не имело смысла.
– Завтрак готов! – Хелен была явно в настроении – Дэвид, Адам уже за столом.
В конце XXI столетия уровень жизни все же чуть поднялся относительно наших дней, это не значило, что люди употребляли в пищу суперконцентраты, какие нередко встречаешь в современно фантастике, как раз наоборот – меньше концентратов, а больше натуральных продуктов. Например, сегодня на завтрак были яйца, хотя, впрочем, не только сегодня.
Но сегодня Хелен сама готовила завтрак! С этим мог справиться и кухонный процессор. Может быть, на качество это сильно не повлияло, но сам смысл белкового продукта изменился. А его, очень полезного и питательного, в те годы стало значительно больше. Если сами яйца и не клонировали, то клонированных и всяких генетически «заряженных»  бройлеров было выше крыши. Вот и банальный рост уровня жизни.
– Я пускаю слюнки.
– Па, я тут хочу устроить революцию.
– В своей тарелке?
– Да, ну… Мы с Бреддом – Я с ним еще поговорю на эту тему – замутим освобождение всех наций.
– От чего же это, интересно? От яичницы что ли?
– Ну, ты без шуток прямо не можешь – вмешалась Хелен.
– Па, слушай, мы все находимся под влиянием электроники, СМИ, и кто-то этим управляет. Ты же знаешь. Надо прекратить это чисто физически. Я лично за радикальные меры – и солидный кусок отправился Адаму в рот.
– Радикал ты наш – Дэвид отрезал часть яичницы ножом. Майонез был вкусный, и сила притяжения так и влекла продукт творчества Хелен к желудку.
– Не спеши. Ты же учишься. Значит, надо во всем разобраться внимательно, аккуратно. Не так ли? Да, действительно похоже на то, что виртуальная реальность у нас популярней, чем мы думаем. Да, это скорее плохо, чем хорошо. Не секрет, что уже больше сотни лет существуют технологии управления массами и без спецсредств. Вспомним историю. Не обязательно было руководителям спецслужб СССР и США следить за каждым при помощи жучков. Можно было создать идеологию или использовать СМИ. Но, видишь ли, вся суть нашей современной жизни такова, что нас это устраивает. Как знаешь, цивилизация замкнулась в себе – кто такой был Дэвид? Дэвид был историком, но не преподавателем, и иногда ему было приятно порассуждать и прочесть что-то вроде небольшой лекции ближнему своему, как бы тестируя самого себя и, не в серьез, конечно, самоутверждаясь – Значит так. Для нас реальность вне нашего сознания как бы не существует или же она есть нечто, определяемое активностью нашего сознания. Об этом еще говорили древние.
– Ну, вот, куда залез – перебила Дэвида Хелен, которая не особо была «за» разговоры за едой, но, конечно, если ее не сильно интересовала тема – Уже и древних затронул. Дай им поспать спокойно! Ешь лучше.
– Подожди
– Мама, не перебивай отца. Он умные вещи толкает. Правда, я мало что понимаю.
– Сейчас. Древние, они-то, то есть некоторые из них считали то, о чем я говорил, собственно устройством мира, бытия, а для нас это не философия, это просто образ жизни, так сказать, исторический этап. Ну, просто так получилось.
– Ну, в общем, не важно. Мы с Бреддом все равно что-нибудь замутим. Может, к девочкам после завтра отправимся…
Дэвид и Адам приступили к чаю, Хелен обратила все внимание на еду.
Не надо только думать, что в XXI веке не будет чая. Ведь есть же!
Сегодня Дэвиду предстояло договориться окончательно о том, что он займется все-таки той работой, о которой он уже говорил с одним из научных руководителей в своем институте, а так же он планировал просмотреть некоторые статьи из архива, которые он кое-как выкопал в институтской сети.
Глава II
А вот Николас, парень первой четверти XXI века, экспрессивная натура, яркий представитель молодежи своего поколения, вляпался в небольшую историю, связанную с его девушкой. Правда, история настолько небольшая, что, видимо, и вляпываться было некуда. Но то-то и обидно.
Вчера он затеял вечеринку на двоих у себя дома, отменил дружеское собрание, которое они с товарищами проводили и так не часто, и не регулярно. Однако, Мэри… Вообще-то, один из предков девушки был русским, и ее имя – Мария, но в общей струе глобализации оно превратилось в «Мэри». Итак, Мэри не пришла и не вышла на связь. А он узнал, что она не с кем-то, что, впрочем, было и без того маловероятно, а в лаборатории в своем институте. Ну, это же хуже всего. Просто непонятное явление. Уму не поддается! Ужас. Узнав это, Ник сам решил ей не звонить в тот час, когда у них было принято созваниваться. А отсутствие звонка значило что-то из ряда вон. Таким образом, один из них был сильно неправ. С точки зрения Ника, то была Мэри. С ее точки зрения, соответственно, Ник. Ну, что поделаешь: «молодо-зелено»  или как там…
Теперь следовало мириться и разобраться, в чем дело, и уж точно не выяснять, кто виноват.
В ходе осуществления своего плана по примирению Ник пропустил университет. Вместо него он направился в сторону торгового центра и приобрел у приветливой цветочницы букет алых-алых роз. В его планы так же входили коробка конфет и мартини.
Он напал на Мэри в ее институте на перемене между второй и третьей парами. Честно сказать, Мэри была немного даже поражена его атакой, а так же сама испытывала некоторую неловкость по поводу того, что не так себя повела, и Ник ее опередил в примирении, но как умная женщина , этого не показала а сделала строгий вид:
– Это что еще за хулиганство во время занятий?
– Девушка, я, будучи поражен Вашей красотой в самое сердце, не в состоянии сдерживать себя
– Да, ну что Вы говорите, молодой человек?
– Могу ли я, презренный, просить лишь столь малого от Вас, и столь великого для меня: принять этот скромный букет и отведать моего волшебного умиротворяющего эля?
– Итак, молодой человек, Вы переходите всякие границы! Пройдемте немедленно со мной!
На этом спектакль закончился, и они отправились прямиком за столик одного из находившихся поблизости от института Мэри кафе.
Конечно же, Мэри объяснила, каким образом лабораторные работы в институте, ЭВМ и занятия смогли так ее отвлечь от серьезных дел по обустройству будущего ее и Ника личной жизни. Конечно же, Ник был убежден ее словами. Мэри повеселела, расслабилась:
– А Вы, молодой человек, не прогадали с напитком. Разве Вам не стыдно отвлекать девушку от священных занятий по моделированию физических процессов?
– Эх, Мэри, прелесть ты моя – и Ник инстинктивно потянулся к ней через столик, как будто, чтобы прижать и поцеловать.
– Ты – чудо, Ник! Как здорово!
Они еще погуляли некоторое время. Погода была располагающей. Воздух словно остановился, наполненный теплом. Это как раз то замечательное, что любят в бабьем лете. Наверно, этим и восторгался русский поэт.
По пути, проходя мимо очередной кафешки, Ник, поглощенный даже не мыслями, а «эмоциями о Мэри», вспомнил, как интересно они познакомились.
Когда он учился еще на первом курсе, Ника бросила его девушка. Тогда это была, естественно не Мэри. Но все же Джейн.  А Джейн – значит первая  сильная любовь и все, что с этой тяжелой болезнью связано. Конечно, Ник оставался прагматиком и даже иногда до меркантильности, однако, что, кстати, встречается у многих прагматичных людей, порой впадал в сентиментальные переживания, какие свойственны не каждому романтику. Вплоть до слез. Тут полностью раскрывалась импульсивность его натуры.
Вот и в сумасшедшей, безусловно, самой сильной любви, которая, по его мнению, которая только могла случиться с кем-либо и случилась именно с ним, как он был уверен, Ник показал эту сторону своей натуры, а тем более, когда Джейн от него ушла, он впал в полнейшую тоску, решив, что это конец.  Для себя он посчитал, что никогда не сможет больше во всей своей жизни полюбить любую девушку, кем бы она ни была. По этой причине он и не смотрел на них. А когда же какая-нибудь из особенно очаровательных представительниц и так прекрасного пола попадала все-таки в его поле зрения, он тяжко вздыхал, как будто был замученным жизнью инвалидом или молодым ветераном войны, познавшим слишком много горя для своих лет.
Так продолжалось несколько недель. Наступила летняя сессия, и это был как раз тот день, который по календарю выходит вчерашним по отношению ко дню очередного экзамена. Иными словами, завтра Нику предстояло сдавать экзамен по философии. Хотя  в его школе она и была обязательным спецкурсом, но к экзамену он явно готов не был. И не готовился. Вместо этого он сидел со своим приятелем Майком из соседней группы, которая уже сдала этот экзамен вчера, в баре и пил крепкое пиво. Они его пили и пили. Много выпили. Майк давно был знаком с Ником и, конечно, знал о его настроении, хотя и не разделял Никовского пессимизма. Так как ник не успел за все предыдущие дни хоть чуть-чуть приготовиться к экзаменам, Майк согласился рассказать ему, что знал по билетам, при том, что сам ведь он сдал экзамен на «отлично»:
– Билет № 3. Материализм – исторически одно из двух главных направлений в решении основного вопроса философии – Майк тянул слова – в пользу первичности материальной природы. Сейчас материализм как направление философии потерял смысл. С его точки зрения материя никем не сотворена и существовала вечно.
– Ну
– Но это все практически е применимо, а лишь идеал, как точка сингулярности – Майк как следует глотнул из кружки – как асимптота чего-то , что находит отражение в нашей жизни. Это предел функций, встречающихся в нашем бытии. А предел, как правило, лишь точка из бесконечности. Тут-то и теряется суть материализма как философского течения, так как входит ли эта точка в множество реальности или не входит для современной практичной философии роли не играет. Некоторые современные ученые относят материализм к виду идеализма.
Ник приложился к кружке.
– Следующий вопрос. Идеализм…
– Постой, давай дальше. Пропусти эти вопросы. Всю эту фигню: материализм, идеализм я со школы еще знаю. Давай, что там дальше. Хотя, думаю, это моей пропащей душе не поможет.
У стойки бара стояла очень симпатичная девушка с поразительными черными блестящими, видимо, крашеными волосами. Майк сидел спиной к стойке, но сейчас, когда какой-то парень подошел сделать заказ, обернулся и обратил на нее внимание. До этого он как-то не смотрел в ту сторону, потому что пиво приносила официантка.
– Симпатичная телочка. Глянь-ка, Никоша.
– Мне теперь это не грозит. Я умру, но никто мне не заменит Джейн. Джейн – единственная. Теперь мне нет пути, и не хочу смотреть на твоих телок.
– Да, брось ты. Ладно, слушай дальше. Значит, в одиннадцатом билете. Что там… А нет. Вот. Детерминизм – философское учение об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и духовного мира. – Майк хлебнул. Ник сидел с отрешенным, туповатым взглядом, направленным куда-то сквозь пол мимо ног Майка. – Центральным ядром детерминизма – продолжал медленно тянуть Майк – служит – он посмотрел на пиво – положение о существовании причинности, то есть о такой…
– Можешь как-нибудь попроще? Ну, это..  Объясни попонятней. Я это все равно не запомню. А так, может, что-нибудь пойму.
– Попроще? Пожалуйста. Вот ты говоришь: «Все, конец, больше никого не полюблю».
– Да, точно.
– А вот с точки зрения детерминизма это не имеет смысла. Будь в твоей жизни хоть тысяча Джейн.
– То есть?
То есть даже если у тебя в жизни была тысяча таких неповторимых Джейн, но судьбой тебе предначертано встретить девушку, ну, например… голова Майка, уже наполненная пивом, наверно, на треть, стала уставать. Он не стал выдумывать, а описал девушку, сидевшую за столиком напротив, которую Ник не видел, так как сидел к ней спиной. Конечно, все было без какого-либо умысла – например, если в твоей судьбе написано, что ты будешь идти по улице и встретишь девушку, приятную на вид, со светлыми волосами, крашеными краской Virtucolor, в красной кофточке, типа, как те, на которых пишут VERSACE… -- и он тщательно описал ту девушку. – Значит, подойдешь ты к ней и спросишь: «Девушка. Вы не скажете… Впрочем, не надо. Я просто хотел бы с Вами познакомиться. Как Вас зовут?». Она улыбнется и ответит: «Мэри» – Майк прочитал имя на кислотном значке, висевшим у нее на воротничке – мода 10-летней давности возвращалась. – Ну, и будет это твоя судьба. И, если это так, то никуда ты от этого не денешься.
Ник не страдал прямо уж-таки суеверием и прочее, но иногда ему хотелось верить в судьбу, как бывает это у молодежи, которой по слабости духа хочется сослаться на судьбу, если вдруг встает на пути задача, не решаемая теми силами, которые она готова на нее потратить. Потому что надо же еще сэкономить некоторые силы на самоутверждение и на компании. Однако, сейчас Ник не особо обратил внимание на слова Майка. Им предстояло еще пиво, и они долго еще сидели в кафе, говоря уже больше не об экзаменах, а о чем-то своем.
Экзамен он таки сдал. И в один из последующих дней возле университета встретил ту девушку. Он был так поражен сходством ее с описанной Майком, что одномоментно обалдел. Ему захотелось узнать, кто она такая, и, в итоге, когда подошел к ней, чтобы познакомиться, все произошло по словам Майка. И, главное, ее действительно звали Мэри! Это была судьба. У них завязались отношения, а впоследствии, уже после возвращения Майка с каникул, Ник ему рассказал о происшедшем, желая с одной стороны поблагодарить Майка, с другой с опаской поинтересовался о его способностях. В уфологию и мистику Майк верил с трудом. По завершении процесса глобализации в США в относительно стабильном обществе мистика стала не особенно популярна.
Ну, конечно, Майк ему вес рассказал, как было. Но ведь и депрессия Ника уже прошла, и дружба с Мэри затянулась и переросла в более тесные отношения.
Глава III
На следующий день Ник успокоился не полностью. Ну, наверно, не сам Ник, поскольку он был достаточно практичным молодым человеком. Ника в данный момент представлял влюбленный (неожиданно и как-то даже непонятно, так как не прогнозировано) не в меру в свою давнюю подружку парень. И вот он решил посетить аудиторию, где учится Мэри, посмотреть на согруппников девушки, оценить обстановку. Неужели он начал ревновать? Нет, еще он никогда не ревновал. Это глупо. Просто возникло естественное желание ознакомиться со средой работы своей второй половинки. Он сразу все, что происходило между ними, проецировал на брак, хотя в обществе сформировался уже настолько устойчивый тип самостоятельных людей любого пола – следствие глобализации. Просто с Ником это было временно, и брак, каким русский человек XX-го столетия его знает, в период завершения полной глобализации стал таким же анахронизмом, как поэтическая любовь с пением под окнами возлюбленной и сочинением стихов – во времена наших братьев и одноклассников.
Итак, Николас сообщил Мэри о желании «глубже вникнуть в связи с возросшим интересом к науке в то, чем она занимается». Молодая пара, предъявив на входе в институт пропуска студентов, поднялась на второй этаж лабораторного корпуса и, перешагнув порог аудитории №267, оказалась в классе, обставленном компьютерами.  Собственно компьютеры были подобны известным читателю с той лишь разницей, что производительностью да всякими характеристиками посолидней. Но это и так понятно: нанотехнологии, высокотемпературные сверхпроводники и прочие усовершенствования уже в конце XX-го века начали проявлять себя в отраслях промышленности, связанных с производством вычислительной техники.
В этом классе студент занимались моделированием физических явлений и процессов на ЭВМ. Моделирование стало одним из основных предметов всех физических ВУЗов мира. По задумке Ника, Мэри должна была объяснить , чем она занимается, рассказать о своей дипломной работе, а сам он в это время наблюдал за аудиторией. Когда они вошли, в ней уже сидели четверо. Через некоторое время подошли еще один парень и одна девушка.
Первые двое, сидевшие отдельно, были жлобистыми, и, вообще, показались Нику неприятными и, как будто бы даже озабоченными. Один был коротко стриженный «качок», другой, конечно, не бодибилдер, но тоже туша с белобрысыми длинными волосами. Оба сидели в свободных позах и вели себя слишком уж непринужденно – даже для представителей глобализованного мира, тем более, коренных американцев. Ну, очень они не нравились Нику, тоже не ангелу по сути.
Третьим был маленький толстенький ботан (человек, занятый лишь наукой и ничем больше), явно не опасный. Четвертый, как и последний пришедший, который вместе с клавиатурой уселся на полу в уголке под окном, был тоже явно вне конкуренции – ботаны, только тощие, что вообще, что вообще само по себе не характерно для нормального человека в Америке уже давно. Хотя, конечно, науки мира и работают на похудение глобальной нации, но все же прогресс не кнопка – не нажмешь, чтобы, как лампочка, тут же загорелся. Поэтому эти патлатые «дистрофики»  выглядели в глазах Николаса почти уродами.
Что самое интересное, те двое, к которым он практически уже приревновал свою Мэри, оказались не из ее группы, и даже вообще случайно попали в тот день в эту аудиторию, и Мэри ни до, ни после их больше не видела!
Мэрии же уже принялась за свой рассказ:
– Вообще, в физике мы имеем дело не с реальной природой, а с гипотезами, понимаешь? – Ник кивнул – То есть с приближением к реальным явлениям. Это уже в какой-то мере моделирование. Только аналоговое. Чтобы вникнуть глубже в суть физических процессов, происходящий в тех или иных приборах ли, природных явлениях ли, создаем что-то вроде черного ящика: мы знаем, что будет с ним, если приложим к нему некое воздействие. То есть, мы как-то на него подействуем и получим какой-то результат. Это как блок питания, например. В него входит переменное напряжение 110 В, частотой 60 Гц, а выходит постоянное напряжение 3 В. Мы не знаем, что внутри, но нам необходимо обязательно получить этот результат. То есть нам нужно 3 В. И все! Мы можем предполагать, что может находиться внутри черного ящика и строим различные модели этих приборов. Включаем их, тестируем, совершенствуем, и все это в памяти компьютера. Сейчас мы работаем с программой Workbench 2010.
– М-да-а…
– Эта программа позволяет смоделировать пробои вещества, например, в диэлектрике конденсатора и т.п.
– Угу
– Ну, ладно, тебе, наверно, неинтересно, загрузишься еще.
– Да, нет. Все нормально. У нас тоже грядет Workbench, только в следующем семестре – ревность уже охватила Ника.
…
Он не дотянул до конца третьей пары и вернулся в лабораторию за Мэри уже к концу первой.  Внятно объяснить так и не смог, в чем дело, но Мэри поняла по его виду. Ей стало даже обидно: ну, как это можно?! Посягать на собственность человека, проявлять недоверие! Ревность! Анахронизм! Пусть еще мамонтов пойдет мочить. Надо подарить ему новую версию виртуальной игры «Парк Юрского периода». Как он низко пал!
– Слушай, Ник! Слушай меня внимательно! Вот, чем я здесь занимаюсь. Я занимаюсь моделированием. Модель – это аналог определенного фрагмента окружающей нас реальности, будь то природная реальность, социальная или любая другая, в общем, аналогия оригинала модели, служащей для хранения и расширения информации об оригинале, конструирования оригинала, преобразований с ним, управления им и так далее. Модель может быть «заместителем» оригинала на практике. Понял, ты, модель придурка?! Когда бы я все это выдумала по-твоему? Не в свободное же время, которое ты у меня все стараешься занять своими, далеко не такими умными, как моделирование, выдумками! Так что тебе было бы неплохо побеспокоиться о своей голове, если не хочешь платить штраф за посягательство на свободу личности! Ну, как?
– … – Ник стоял без слов. Вскоре он еще и узнал о тех двух парнях.
Нет, Вы не думайте, что все так плохо. Благодаря как раз таким казусам, сомнения и недопонимания между людьми рассеиваются с большой скоростью.
Глава IV
Да, инцидент получился страшно глупый, и тут уж был виноват никто иной, как Ник. Это его расстроило, хотя они вовсе не поссорились с Мэри, но Ник оказался в результате подавлен. Подавлен своей тупостью. Как можно поступать так слепо в обществе, где в результате глобализации частная собственность даже на самого себя отражена в конституции, и еще что-то в этом духе?
На этот раз он направился на встречу со своим старым другом, который сейчас работал в области новой науки, изучающей множество моделей среднего человека – квазигуманоформологии (QGFL). Эта наука, к слову сказать, изменила мир. Если в середине XX-го столетия будущее пророчили власти наук для человека (технические науки, физика и тп.), то к концу XX-го века на передний план стали выходить науки о человеке: генетика, биология, НЛП. В двадцать первом веке появилась френология – не та, которая существовала давным-давно, а современная френология – неофренология. Эта наука вместе с кибернетикой, термодинамикой открытых систем (то, что в XX веке называли синергетикой), философией, статистическими науками поставляла модели человека их исследователям, а те в свою очередь подчинялись более общим и фундаментальным правилам QGFL, изучавшей свойства множества моделей человека, ну, и, естественно, граничные явления. Эти науки перевернули мир. Они, в идеале – ведь они только возникли, могли дать ответ на вопросы о том, нужна ли человечеству экспансия в космос и рост энергопотребления или же суть человека такова, что ему свойственно замкнуться в себе. Они могли показать сущность человеческой природы, а так же прогнозировать судьбы цивилизаций, давали определение «среднего человека». По сути, разгадывали тайну души. Это был второй путь. Первый путь предлагала кибернетика. Это создание реальной аналоговой модели мозга в трехмерной матрице цифр компьютера и изучение ее. Более дорогой, возможно, путь, но тоже близящийся к концу. Правда, не быстрее долгожданного выхода термояда к массовому потребителю энергии. Ну, что же – прогресс науки иногда кажется потемками. Все, это Ник узнал от своего друга Фредерика. Сам бы он, конечно, не осилил массу литературы и пр., не посетил бы массу сайтов, но друг у него был эрудированный и щедро делился со своим ленивым слушателем, успевавшим хватать таки кое-какие фразы из его речей.
Они сидели за пивом в летнике. Отличное место. Погода тоже. Бабье лето продолжалось. Все это: пиво, погода и место действовало успокаивающе и толкало на философствование, на игривую эксплуатацию ума, если так можно выразиться.
– Вот такой вот косяк вышел – продолжал начатый разговор Ник.
– Да, подобные вещи в наше время представляются просто абсурдными. Попробуй себя утешить тем, что ты поступил не глупо, но оригинально. Эдакая эксцентричная выходка. Да, и вообще… А, забудь… – и Фредерик взял быка за рога, в смысле отхлебнул пива Red Bull. Ник потянул свое пивко и задумался.
– Ник
– Да
– Тебе не кажется, что все гораздо проще?
– То есть?
– Люди, занимающиеся делом, умственным трудом, люди нашего с тобой типа обычно… Обычно не имеют много лишнего времени, в которое, как раз, и можно совершать ошибки
– Ты клонишь к тому, что мне пора взяться за голову? Начать работать?
– Я ни к чему не клоню. Каждый – это собственность его самого.
– Неплохое пиво
– Да, тут ты эксперт, и я не могу не согласиться
– Хоть в одном деле профессионал! В чем серьезном бы! – без грусти высказался Ник – Ты там опять что-то мутишь?
– Да, я тут недавно так впарился. Если б ты знал!
– Что такое? Диссертация?
– Ага. Она самая. Она, родная. Модели среднего человека. Сейчас при выборе конкретной модели среднего человека для исследования используется в основном несколько [слово неразборчиво] подходов, например: общий философскостатистический подход, термодинамический, френологический.
– «Термодинамический» значит «синергетика»?
– Мне не нравится это слово. Когда появилась эта наука, так сказать, это была какая-то попытка объединения. Терминология и основные определения были не были выработаны. То есть, в разных областях науки имели разное значение, а это похоже на уфологию. Сам понимаешь. Сейчас мы четко отделили термодинамику от плевел. Объединения наук не произошло. Да, ответвилась веточка, но это лишь альтернативный взгляд на известные вещи. Не имеет никакого функционального значения.
– Так на чем же ты там запоролся? Ты что-то начал говорить но не закончил.
– Сейчас. Я не запоролся. Просто пришлось туго, когда мы пытались выделить в человечестве определенные черты. Средний человек – это идеализированная модель человека, представляющего все человечество. Это все равно, что если бы кислорода на Земле оставалось бы только на одного, а цивилизацию надо было бы сохранить. Тогда, чтобы не упустить ни черты цивилизации – такая объективность нужна лишь для исследований, на практике мы бы его усовершенствовали – тогда, чтобы ничего не забыть, мы бы попытались создать среднего человека. Вот простой пример. Мы пытаемся выбрать среднего человека лишь по одному из бесконечного множества свойств человека, например, по IQ. Тогда представь плоскость, лист бумаги, и на ней разлита краска. Краска дискретна – это мелкие частицы, из-за своего маленького размера и большого числа, кажущиеся нам сплошной средой. Так вот, одна частичка краски – один человек. Она может быть больше или меньше. Это значит, что IQ его больше или меньше. Могут возникнуть неравномерно закрашенные области в одних районах больше людей с высоким IQ, в других – меньше. Для описания этого многообразия можно ввести плотность IQ:    – он написал на листке, вырванном из блокнота – F =… – тогда весь IQ будет интегралом плотности IQ по всей площади пятна. Это просто. Но это лишь один из способов. Наука их предлагает множество. Есть разные смелые теории, но есть так же и ученые, занимающиеся, как я люблю выражаться, уфологией.
– Ты знаешь, это не уфология или что-то там трансцендентальное. Мне кажется, это некомпетентность.
– Ну, я тебе объясню поподробнее свое мнение на этот счет. Чего мы достигли, благодаря глобализации? Мы стали правителями, хозяевами Земли, но одновременно слились с другими нациями. Высшие классы одних наций сливаются с высшими классами других, и это явление еще более выражено в низших классах. То есть, если, допустим, нами управляют, нас контролируют и все такое, то, если есть классы, способные на такое, и осуществляющие подобное, то вряд ли они распространяют свое воздействие лишь на отстающие район, те, что принято назвать «развивающимися» районами, хотя – отстающие районы.
– Ну, да.
– Так вот, ты меня понимаешь. Но при всем этом есть люди, включая ученых, живущие в разных по благосостоянию районах. И, если мы можем позволить себе порассуждать на сытый желудок о высоких материях, то им приходится выбирать, что подешевле, скандальней, что ли. Здесь и начинается уфология.
– Я все же считаю, что это чистейшая некомпетентность. Чертова безграмотность.
– Корректным быть стоит, но отрицать этого нельзя, Ник ты прав – нельзя.
За такой неимоверной болтовней, на которую способна, пожалуй, лишь самая изощренная молодежь, пиво и закончилось. А пиву конец – и делу венец. Ник все больше думал о своей научной работе. Они договорились о своей новой встрече.
Однако, Нику, которому обычно казалось, что он насыщался от Фредерика ценной информацией, словно энергией, в этот раз на ум пришла фраза: «Меня таки загрузили».
Глава V
К сожалению, в нашем повествовании мы не можем связать героев фразой «а в это время», «а тем временем» и подобной, так как время, как раз, разное. И сейчас это конец XXI века. Жизнь общества, жизнь людей, какой видит ее наш герой кандидат исторический наук Дэвид Юмофф, представляется ему жизнью буддистских монахов, только более технически и научно развитой. А так тоже самое воздействие через собственную волю на физическое состояние, и обратно через физическое состояние на собственную волю, правда, все на строго научной основе, да еще и можно заменить какой-либо орган клонированным, внести изменения в гены, не говоря уже об НЛП и резонансном воздействии. Мозг уже не секрет. Правда, для нас, например, не секрет автомобильный мотор. Но разве мы способны сделать его неломающимся, достаточно экономичным? Каждое новое [неразборчивое слово] усовершенствование стоит нам больших затрат.
Дэвид связался через сеть со своим научным руководителем. Кстати, для пользования компьютером ему не понадобилось нажимать кнопки. Еще в 1996 г. Было сконструировано простое серийное устройство для мысленного управления компьютером. Теперь же оно не сильно усложнилось. Единственное отличие в том, что оно имплантировано в человека для удобства (не забудешь, как ключ, и батарейки менять не надо). Обо всем, что нужно, Дэвид договорился быстро и, как и планировал, приступил к просмотру этих самых статей, чтобы достать которые, ему пришлось попотеть в сети. Первая статья под заголовком «…» была датирована январем 2001 г, и вышла на территории распавшегося СССР:
[Статья утеряна. Возможно, в полной версии речь идет об одной из статей: «Конфликт педагогики и средств массовой коммуникации», «Прогнозы опоздали?», однако, они написаны позже принципиально важных событий, произошедших уже после написания данной краткой версии. Поэтому найти исходную статью идентифицировать не удалось.]
Далее шла статья о софизмах XXI-го века. Казалось бы, чистая лингвистика, но его заинтересовало, что в этой статье говорилось о том, что СМИ начала века слишком часто пользуются логикой софизма в передаче информации аудитории, что совместно с прочитанной ранее статьей наводило на всякие разные мысли. Хотя первая статья казалась Дэвиду провокационной. Ее автор, как выяснил Дэвид из сети, был педагогом-новатором, продвигавшим странные по тем временам идеи в педагогике, но после почти 15-ти летнего отрицания, признанные мировой наукой воспитания и обучения будущих поколений. Интересны его замечания относительно того, что в книге Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» показан [неразборчивое слово] субъект-объектной парадигмы педагогики. И тому подобная всякая всячина встречалась в его статьях. Далее шли статьи иного характера: технические статьи о защите информации, радиоэлектронном шпионаже и пр. Многие при современном устройстве жизни были малодоступны, и их приходилось буквально выдавливать из сети.
В следующей папке находились статьи о разработках модели среднего человека. Это было интересно. Ведь теперь это считалось бесперспективным. Или засекреченным? Или? Или мы не знаем. А том, чего не знаем, и судить не вправе.
Дэвид так и подумал, и пошел к жене. Они планировали прогуляться вместе.
Глава VI
Дэвид с Хелен представляли собой особенную пару. Нет, нельзя думать, что у них сложились очень уж положительные отношения в семье. Но главное это то, что они вырастили сына и прожили вместе столько лет, начав еще до разрушения глобализованного мира. А это было удивительно, потому что в период поздней [полной?] глобализации устойчивые семьи создавались редко. Все хозяйство велось на [западный?] манер. Так что, в конкретном случае с Хелен и Дэвидом Юмофф интересно не то, как: хорошо или плохо, держалась их семья, а то, что она имела место быть. И вот, на удивление многим, живущим в самом конце XXI века, они вместе шли на прогулку по наиболее красивым местам их города, хотя городская система проживания людей [неразборчивое слово]. Человек, благодаря науке, сбалансировал более-менее экологические отношения между  ним и окружающей средой, занял свое место в биосфере планеты, научившись управлять своим разумом.
Нет, нет! Это не вершина прогресса! Упаси Бог! Кто знает, может это регресс? Может, человек таким образом превратился в животное, у которого тоже существует контроль над разумом – просто ничтожно мало [больше, чем у животного?] – нет, и оно тоже занимает свое место в биосфере. Впрочем, не нам судить.
Сейчас Дэвид с женой просто наслаждались прогулкой, наблюдали пейзаж, вдыхали свежий воздух. Одним словом, расслаблялись. Дэвид, конечно, помнил о той работе, которой ему предстояло заняться и, так как жена его была педагог по образованию, решил поделиться с ней тем, что он прочитал сегодня относительно педагогики периода глобализации и предыдущих лет:
– Ты знаешь, Хелен, что я сегодня прочитал
– А я и вижу, что ты какой-то уж больно задумчивый сегодня. Смотри, не переусердствуй.
– Да, нет. Все нормально. Я, как раз, по поводу твоих знаний.
– Каких знаний?
– Образование.
– А при чем тут мое образование?
Дэвид рассказал о статьях.
– Да, любопытно. Читала в университете подобные вещи. Интересно, как за один век так поменялись ценности человечества. Это великий вопрос педагогики. Ни одна наука не шла в ногу с этими переворотами, так же, как это делала педагогика.
– Ценности поменялись. Это да. Чем это вызвано? Ну, уж точно не ИТ прогрессом.
– Конечно. Это же получился качественно новый скачок в миропонимании человечества.
– Ну, ты у меня академик. У меня жена – академик. Круто!
– Да, ладно тебе, мужчина. Все вы [неразборчивое слово]. Женщина – гибкая система – вот венец эволюции.
Оба заулыбались.
– А ведь все просто. Идеализм утопал пешком, а материализм… Сам спор о курице и яйце стал просто неактуальным на западе уже в конце XX века. Что уж говорить о нашем столетии.
– Опять ты рассуждаешь. Освежи мозги природой. Давай просто гулять.
– ОК
Вернувшись домой, Дэвид продолжил работу, как и собирался. Теперь он находит имена ученых, которые занимались построением самих моделей человека. Один ученый, например, доказал невозможность построения качественной модели среднего человека, содержащей менее трех компонент. Оказалось, это все не дебри какие-то, а элементарная вещь. Построение модели среднего человека не обязательно  используется для получения ответов на все вопросы философии  пр., что кажется фантастикой.  Можно построить и очень простую модель , но и результаты получить примитивные. Усложняя модель, можно улучшить качество результатов. Ученые, представители дисциплины QGFL, например, занимались проблемами границ применимости моделей. Собственно, историческая картина, происходившего в XXI веке стала складываться в голове Дэвида. Необходимо было что-то, чтобы помогло ему, как Менделееву сон – отвлечься от частного и сделать общие выводы. Очевидно, предстояло так прочитать еще что-то новое и интересное.
Глава VII
Во времена Николаса в ходе процесса глобализации в мировой сети велись ожесточенные войны целых отрядов и армий хакеров. [это должно располагаться здесь?]
Николас утонул в своих мыслях. И сейчас он не шел из института домой, а плыл, как подводная лодка. И лишь подобно длинным морским водорослям иногда выступали из туманной глубины окружающие предметы, символы и отрывки внешней информации. Тут он наткнулся на Виктора, вечно взъерошенного парня из соседней группы, с которым был знаком с самого начала учебы в университете. Хотя, скорее это Виктор налетел на него:
– Ник! Где ты лазиешь? Давай, скорее к нам за комп! Я тебе через инет-пейджер кидаю, а ты, похоже, вырубил свой мобильный.
– Мой мобильник, – не сотовый, так в те времена назывался карманный микрокомпьютер с интернетом, работающий через спутник – вообще, дома лежит.
– Ну, оно теперь понятно. Тут у нас настоящий бой – тороторил на ходу Виктор.
– Что такое?
– Желтые хакеры долбят электропитание в нашем крыле универа. Мы еле успеваем сдерживать их атаки.
– Ясно – Ник, хотя и не являлся особо сильным компьютерщиком, но в компании его знали как специалиста по защите информации электронными средствами, правда, сам он больше специализировался на жучках и тп.
Войны хакеров велись с XX века. В глобализованном мире назревала электронная война, сравнимая по масштабу с мировой.  Нельзя сказать, что нападали именно желтые, или черно-белые. Возможно, это было выгодно кому-то на высоких позициях или же целому классу общества. Кто знает? История потом рассудит. Может быть.
Ребята, наконец, отбили нападение желтых хакеров, и свет в их компьютерном классе так и не погас.
– Знакомься, Ник – Виктор подвел его к крупному черному мужику лет тридцати – это новый заведующий нашей лабораторией, мистер Эшкрофт. Мистер Эшкрофт, это Николас. Вот он, нашелся.
– Очень приятно, Николас. Вас тут потеряли.
– Я знаю. Все в порядке. Мы сделали этих даунов.
– Я бы не спешил так с оценками, Ник.
– Дауны и есть.
– Пусть будет так.
Далее Ник познакомился с очевидно страшно умным парнем из совсем другой лаборатории, занимавшимся изучением составляющих компонент трехкомпонентной модели человека. Это было самое перспективное направление всех наук. Собственно, и науки-то в то время все изменились. Они, впрочем, сохранили свои названия и структуру, но их общий смысл поменялся. Теперь науки занимались изучением компонент модели человека. Раньше они тоже этим занимались, например в XX веке, просто не было самого воплощения идеи модели человека, и этот их смысл был неизвестен.
Моделирование человека перевернуло научный мир, что само собой отразилось на общемировом знании. Вообще, наука давно пыталась смоделировать человека, и, тем самым, найти ключ к основным вопросам философии и человеческого существа. Кибернетика до сих пор идет по своему пути., начатом в XX веке. Или, например, еще древние буддисты за долго до нашей эры в учении о душе «Анатмаваде» описывали трехкомпонентную модель человека. Одна из компонент [три неразборчивых слова. Речь и дет о теле], материальную его часть (иными словами, тело и все, что с ним связано), другая – умственную, третья – духовную. При том сам Атман (душа) являлся абсолютным субъектом, то есть непознаваемым объективно и до конца явлением.
Самая простая трех (четырех, включая время) компонентная модель среднего человека (а речь идет именно о среднем человеке, а не о каком-либо ином) выглядит так, не включая временную компоненту.
Первая компонента – так называемый практический разум. Эта компонента отвечает, например, за управление телом, за способность играть на музыкальных инструментах, управляя пальцами в соответствии со слухом, [неразборчивое слово], за способность общаться в обществе, и продвигаться по службе, за генетическую память. В общем, это, можно сказать, материальная составляющая разума.
Вторая компонента – так называемый, теоретический разум – отвечает за абстрактное мышление, то, что выделяет человека из животного мира на Земле, за понимание научной информации, теоретические знания и их обработку. Благодаря именно этой компоненте, в срезе трехкомпонентной модели среднего человека, например, прогресс науки протекает именно в том, а не ином направлении.
Третья компонента – духовная составляющая. Разные способы моделирования вводят различные [неразборчивое слово] для этой компоненты, начиная от самых сложных – оценочных, не конкретных понятий, а целой палитры взаимосвязанных понятий – и, заканчивая простейшими, такими как, например, предложенные учеными, занимающимися современной синергетикой.
Допустим, существует термодинамическая система. Энтропия в ней возрастает пропорционально времени. Мы помещаем в систему нашу модель среднего человека. Включаем только две компоненты.  При включении только двух первых компонент энтропия системы будет возрастать с той же скоростью, либо с меньшей, либо уменьшаться. При включении третьей компоненты энтропия системы будет [утерян столь важный фрагмент текста!], следовательно и есть т.н. духовная компонента модели среднего человека, но при одном условии: энтропия самих компонент не должна увеличиваться с большей скоростью, чем возрастала энтропия системы до введения в нее модели человека, ведь и компонента теоретического разума способна привести к тому,  что энтропия системы [утерян фрагмент текста]. Это выглядит понятней с точки зрения психологии и других наук о человеке: есть проблема в какой-то реальности. Мы помещаем в нее модель человека. Если в модели человека есть только две компоненты, исключая духовную, то проблема будет решена. Компонента теоретического разума способна это сделать, но в таком случае в составляющих компонент модели, а их может быть множество вплоть до бесконечности, в решении, в зависимости от выбора модели и ее сложности, может наблюдаться спад параметров. То есть каждой составляющей компоненты модели можно присвоить, как минимум, одно свойство, параметр, например, амплитуду. Так вот, если идеальная проблема в идеальной реальности решена идеальной моделью среднего человека, и амплитуды составляющих ее компонент не упали, следовательно, третья компонента – это и есть духовность.
Синергетическая трехкомпонентная модель тоже дает свое определение третьей компоненте. Там, где не справляется разум, поможет справиться мораль.
Разум – это, как бы, гибкое орудие самоуправления человека – а мораль – негибкое, по типу: да или нет. Мораль не существует в идеальном разуме, согласно данной модели, она там не нужна, но идеальный разум в данном случае способен познать все, что реальному разу вряд ли подвластно. Отсюда, кстати, вытекает, одна из так называемых «потребительских» функций религии – 10 заповедей характерны практически для всех религий мира, и они осуществляю контроль  ненанесения ущерба человечеству. Например, [неразборчивое слово] разум способен создать ядерное оружие и уничтожить сам себя. Мораль – спутник неполноценного разума. Но красивее и корректнее сказать – неидеального.
Существует множество других моделей, различающихся, как числом компонент, так и научными подходами. Сложность моделей определяется в основном количеством составляющих компонент и многообразием параметров, что тоже связано с научными подходами. Свойства множества моделей среднего человека изучает отдельная наука – квазигуманоформология (QGFL). Само же моделирование представляет собой крайне  интересный процесс. В идеале, при максимальном приближении модели к реальности моделирование способно решить два основных вопроса науки:
Во-первых, узнать сущность человеческой природы, и во-вторых, прогнозировать дальнейшее развитие человечества. Так как будет известно, что же этой природе нужно. Точность ответа зависит от сложности модели, которая, кстати, может быть совсем простой настолько, что можно осуществить на домашнем компьютере.
Сам процесс моделирования заключается в следующем:
Человеческие качества, вообще все, что только можно, выражаются через составляющие компонент модели. Выбирается таблица параметров, подобно таблице Кларка. Только там у него всего несколько колонок, касающихся отдельных областей науки, а мы вправе выбирать любые параметры и в любом количестве, а так же с любым временным шагом. Сколько позволит компьютер.
При прямом моделировании, задавая свойства модели и включая ее, мы получаем в результате таблицу состояния параметров составляющих компонент на определенный момент времени. Изменяя или уточняя свойства модели, мы можем приблизить к реальным значения в получаемой таблице. Это позволяет изучить модель человека и узнать возможные пути развития человечества.
При обратном моделировании мы задаем данные таблицы, например, состояния параметров на современном этапе истории, и получаем значения параметров, которые интерполируются в целые функции, способные рассказать о сути человеческой натуры, природы, то бишь, иными словами, познать абсолютный субъект – душу.
Программа, кстати, работает со ссылкой [с поправкой?] на субъективность информации и содержит обратную связь различного типа, например, с циклом сравнения с исходной таблицей и тп. Сама программа представляет собой, как правило, алгоритм циклической итерации. Впрочем, обилие научных лабораторий, занимающихся моделированием, и подходов к нему у разных областей науки таково, что эти примеры можно продолжать бесконечно. Это лишь утомит читателя ненужными для головы терминами и сложными понятиями, большинство которых нуждается в раскрытии для широкой аудитории. Однако, все это написано неспроста. Просвещенный читатель только так сможет оценить уровень развития науки в первой четверти XXI-века. Качественный скачок в гуманитарных областях знания по сравнению с аналогичным скачком в технических науках в XX веке.
Вот эти разнообразнейшие области наук и представляли наши герои-студенты. Ник, конечно, не особо глубоко разбирался в проблемах современных ему наук, но старался не отставать от жизни, так как учился в университете, где большинство студентов не были такими охламонами, как он, и надо было регулярно наращивать свои знания, чтобы не упасть в грязь лицом перед этими жалкими ботанами, которые в любой другой ситуации, конечно, не сравнились бы с Ником. Но такова реальность жизни.
Глава VIII
Дэвид рассуждал. Перед ним встало несколько вопросов истории, которые он пытался разрешить. И вот, к чему он пришел:
Если бы существовали в середине века такие мощные электронные средства слежения за отдельными людьми, как говориться в статье [видимо здесь идет название одной из статей  из главы V], то должны были сохраниться архивы.
Средства контроля явно распространялись на массы. Единицы не имели значения. Спец. Гос. Архивы вряд ли существуют [не сохранились? Целенаправленно уничтожены?], однако, он нашел электронные дневники. Семейные дневники некоего Николаса и Мэри Найсонов, которые заинтересовали его. Тусовки и всякие прочие интернет-глупости тех времен уничтожались, сохранившиеся файлы давно исследованы историками, в том числе им самим, а вот дневники – другое дело. Документальный отрывок прошлого глазами простых людей, писавших не для кого-то.  Это важно.
Вообще, история двадцать первого столетия была бурной, и Дэвиду интересно наблюдать за ней с высоты времен, с башни уходящего века, часы которой снова пробьют об очередной пережитой человечеством сотне лет, а стрелки покажут на круглую пару нулей.
В начале века крупное высокоразвитое государство насыщалось сырьем других стран, за бесценок скупая его в обмен на свою валюту, напечатав ее слишком много. Произошел процесс полной глобализации, подчинения мира этому государству. Это, однако, не значило, что государства мира были в прямой зависимости от этой одной империи. Просто политико-экономический и, скорее, последний окрас мира стал монотонным. Однако, разделение ярче выступало на классовом уровне. Политические границы не имели высокого [существенного?] значения для населения Земли, как классы. И в Америке были сильные и слабые классы, и в других частях мира, где-то бедней, где-то богаче. В некоторых регионах богатый класс мог оказаться беднее бедного класса Америки.
[утерян фрагмент текста]
Однако, так как весь мир пользовался американской валютой, экономики слаборазвитых кризисных стран стали подрывать экономику США. Конечно, руководство США это заранее спрогнозировало, и возник план валютной реформы, которая оказалась невыгодной для руководителей на местах. Этот факт стал первой причиной, а то, что страна была ослаблена электронной (как ее называли «хакерской») мировой войной, ослабла экономика, управление которой было полностью возложено на электронные сети, стало второй причиной распада системы глобализованного мира. И на, без того обесцвеченной политической карте, появилось огромное множество не стран – ячеек. Собственность ячейки и право на владение ею зависело не столько от географии, сколько от экономического состояния владельца [узнаете современные электронные фондовые биржи?] и места на сервере. Однако, наука в этом столетии совершила такой скачок, что люди стали жить совсем иначе. Тотальная дезинтеграция, сменившая тотальную глобализацию, произошла подобно распаду союза ССР примерно век назад. Но уровень жизни населения Земли в среднем не упал, а даже чуть поднялся. Благодаря изменению образа жизни, человек ушел в себя. Идеалистическо-материалистическая экспансия человечества в пространство, сопровождаемая возрастающим потреблением энергии, сменилась экологическим балансом на Земле, замыканием цивилизации на себя, и превращением ее в цивилизацию третьего типа. Кто знает, что написано судьбой? Если бы наука, финансирование которой в упало в результате дезинтеграции, и многие ученые занимавшиеся моделированием, не ушли в администраторы ячеек и контролеры виртуальных систем… Так вот. Кто знает, что было бы, если бы наука успела закончить с моделью среднего человека, успела бы получить результат, как бы развивалась дальше история?
Возможно, из-за этой самой энтропии, из-за этого пресловутого закона Мерфи человечеству так и не удалось выбраться из потенциальной ямы, будучи заключенным в нее, быть может, навечно. По крайней мере в этот раз победили не мы [последняя фраза не достаточно разборчива, возможно там другая формулировка, но смысл очевиден]. Попытаемся еще раз?
Ночь, лето, 2001 г.