Старьевщик

      Горлышко бутылки с сухим шорохом коснулось края стаканчика. Неуверенной рукой человека, уже бывшего «в тонусе» Сергей наполнил его и, поставив початую на треть бутылку рядом, задумчиво посмотрел на дно стаканчика, отлично видимое сквозь прозрачную жидкость. Пару минут он внимательно разглядывал белый пластик, но утешение, о котором говорилось в известной поговорке, разглядеть, никак не удавалось. Впрочем, унывать Сергей не собирался, справедливо рассудив, что если утешения не видно на дне стакана, то возможно оно ждет его на дне бутылки, до которого, кстати, оставалось еще добрых две трети.
      В защиту нашего героя можно сказать, что он не был алкоголиком со стажем, сказать по правде, он вообще пил крайне редко, просто, как-то все внезапно навалилось. Началось с того, что Сергея уволили с работы. Неожиданно и по совершенно невероятному обвинению в неблагонадежности. Доказательства, которыми потрясало руководство, обвиняя его во всеуслышание, при ближайшем рассмотрении расползались в руках, как мокрая туалетная бумага, но это никого особенно не интересовало. Складывалось впечатление, что все уже было решено, а эти громкие обвинения – не больше, чем спланированный заранее спектакль, целью которого было окончательно очернить Сергея в глазах коллег. Попытки оправдаться ни к чему не привели, и Сергей оказался безработным, да еще и с такими «рекомендациями», которые ставили под сомнение его дальнейшую работу в сколь-нибудь серьезной организации.
      Жена, узнав о случившемся, устроила скандал и кинулась собирать вещи, попутно обзывая мужа неудачником, обвиняя в загубленной молодости, и сетуя на то, что она отдала ему, козлу, лучшие годы жизни. Финалом этого домашнего представления был громкий хлопок дверью.
      Вот только ушла она не к маме, а к лучшему другу Сергея, чем окончательно выбила почву у него из-под ног. Что еще оставалось делать простому русскому парню? Ну, в петлю лезть ему пока не хотелось, так что оставался второй выход – утопить горе в бутылке. Чем Сергей и занимался вот уже около часа.
      - Ведь неспроста все это,- разговаривал он сам с собой. – Мы же с Колькой в одном отделе работали. Можно даже сказать, конкурентами были. Поверил, не ожидал ничего подобного, а он вон как… Ну, с чем вас Сергей Александрович, и поздравляю.
      Он поднял стаканчик и, чокнувшись с бутылкой, выпил. В это самое время мимо столика проходила его соседка, пенсионерка «баба Надя». Во дворе ее иначе никто и не называл, правда, больше за глаза. Женщина она была склочная, задиристая и коротала дни заслуженной пенсии тем, что собирала все слухи и сплетни, витавшие не только в ее дворе, но и в трех-четырех соседних. Не проходило не то, что дня, часа, чтобы между домами не звучал ее чуть визгливый старческий голос. Вот и сейчас, едва завидев, чем был занят Сергей, старушка не упустила момента пожурить соседа.
      - О, докатился, - пробурчала она. – Чуть свет, а уже зеньки залил, алкаш. А ведь таким порядочным казался…
      Она осуждающе покачала головой, звеня лежащими в авоське бутылками с молоком.
      - Шли бы вы, баба Надя, - беззлобно, но твердо сказал Сергей. – Молоко вон сейчас скиснет.
      Пенсионерка фыркнула, и, буркнув что-то неразборчивое, зашаркала к подъезду. Уже приоткрыв дверь, она обернулась к Сергею и громко крикнула:
      - Ну и хорошо, что Татьяна от тебя ушла. Найдет себе нормального мужика, а не такого алкаша, как ты.
      Сергей с размаху ударил кулаком по столу и вскинулся, уже готовый как следует высказать дерзкой бабке, но та, не дожидаясь ответного хода, проворно юркнула в темноту подъезда. Сергей некоторое время смотрел на захлопнувшуюся за ней дверь, на облупившуюся зеленую краску на ней, на треплемые ветром обрывки объявлений и чувствовал, как уходит злость.
      «Сам виноват, - сказал он себе. – Нечего было ее «бабой Надей» называть, знал же, что не переносит она этого. Вот и разозлил старуху. А чего она в чужую жизнь суется?! Своей мало? Вон, у самой ни мужа, ни детей, ни внуков. О себе бы подумала, прежде чем к другим в душу лезть, кошелка старая».
      Он снова плеснул в стакан водки и залпом выпил. Потом достал из лежавшего рядом пакета крекер и кинул в рот, снова пожалев, что приходится пить в одиночестве. Одно дело залить горе, но пить водку одному… Как-то это было непривычно, да и неправильно, что ли. Но, к сожалению, ни одного из дворовых или соседских любителей принять на грудь, в то время на улице не оказалось. Хотя, покупая в ларьке бутылку, Сергей, на всякий случай, взял стаканчик и возможному собеседнику. Тот сиротливо стоял на столе, пустой, покачивающийся под теплым летним ветерком.
      Тут порыв ветра донес до Сергея звон колокольчиков и призывный окрик, который раньше ему доводилось слышать разве что в старых фильмах.
      - Покупаю старые вещи! Старые вещи! Покупаю старые вещи!
      Обернувшись на голос, он увидел, как во двор медленно вкатился небольшой вагончик, размером немногим больше тележки, в которой строители возят щебень. Перед ним шел пожилой мужчина и, держась за ручки, тащил вагончик за собой. В тишине двора был слышен скрип колес и мелодичный перезвон колокольчиков, висевших по краям навеса, защищавшего содержимое вагончика от дождя. Старик оглядывался по сторонам, выкрикивая приглашение продать ему то, что люди считали ненужным старым хламом.
      Сидя на лавочке, Сергей удивленно смотрел на медленно приближающегося к нему старьевщика. Он еще ни разу в жизни не видел представителя этой профессии вот так, прямо на улице. Он думал, что она давно изжила себя, однако, прямо перед ним был самый настоящий старьевщик. Все еще сомневаясь, и надо полагать, вполне оправдано, учитывая количество выпитого, он поступил так, как обычно поступают в таких случаях – ущипнул себя.
      Было больно, но старик старьевщик и не думал исчезать, наоборот, он похоже решил немного передохнуть на лавочке и катил свой фургончик прямиком к Сергею.
      «Ну и славно, - довольно подумал парень. – Хоть какая-то компания. Будет с кем выпить, вряд ли он откажется, старики, они тоже любят опрокинуть стопку, пока бабка не видит». Он вспомнил, что именно так и поступал его собственный дед, когда бабушка выходила из дома. Он озорно подмигивал маленькому внуку и наливал в стопку на пару пальцев мутной белесой жидкости из высокой пузатой бутылки с заткнутым тряпкой горлышком.
      - Извините, молодой человек, - спросил старик, оказавшись около лавки, – я вам не помешаю?
      - Нет, присаживайтесь, - Сергей приглашающим жестом указал на лавку напротив.
      - Благодарствую, - ответил старьевщик и присел за столик.
      Он был невысокий, с короткими седыми волосами, торчавшими на макушке во все стороны. На нем был старенький серый пиджак, такие же серые брюки и бежевая рубашка в клетку. На ногах были истоптанные сандалии. Однако он бы не смог назвать старика бродягой – вся его одежда, хоть и выглядела порядком поношенной, была выстирана и выглажена.
      Поймав себя на том, что он бесцеремонно разглядывает сидящего напротив старика, Сергей перевел взгляд на сложенный в фургоне скарб, благо с одной стороны навес был приподнят и открывал взгляду внутренности тележки. По всей видимости, старик надеялся что-нибудь приобрести в их дворе, но из подъездов так никто и не вышел.
      «Наверное, тоже подумали, что это чья-то шутка», - подумал он.
      Внутри фургончика лежал тюк не то с одеждой, не то просто связанные вместе тряпки, в уголке виднелись несколько книг, даже отсюда было видно, в каком плохом состоянии они были, вдоль дальнего края аккуратным рядом стояла посуда: тарелки, чашки, небольшая алюминиевая кастрюля, судочки… Словом, ему посчастливилось встретить самого настоящего старьевщика.
      Но тут внимание Сергея привлекло еще кое-что. С тряпичного потолка фургончика свешивалась длинная тесьма, на которую были нанизаны кольца, перстни, сережки. На секунду Сергею снова показалось, что он бредит. Вот так явно возить настоящие драгоценности было довольно глупо, старик бы распрощался с ними после первой же встреченной компании молодежи, не отягощенной моральными принципами.
      «Скорее всего, обычные безделушки, - подумал он. – Бижутерия и только».
      Он повернул голову в сторону сидевшего старика и увидел, что тот внимательно смотрит на него сквозь толстые стекла очков. Сначала этот взгляд насторожил Сергея, но тут взгляд старика скользнул по бутылке и остановился на пустом стакане. Сергей с трудом смог сдержать улыбку.
      «Ну, чего и следовало ожидать, - подумал он. – Старичок не прочь выпить за компанию. Ну, мне ведь только лучше. Вдвоем веселее».
      - Составите компанию? – спросил он, занеся горлышко бутылки над стаканом.
      Нежданный гость колебался несколько мгновений, а потом с видом «была, не была», утвердительно махнул рукой. Водка, аппетитно булькая, потекла в стакан.
      - У вас какой-то повод? – участливо спросил старичок, взяв стакан. – Может быть праздник?
      Сергей скривился, отпустившее было противное чувство, вновь зашевелилось под сердцем. Старик невольно напомнил о причине этих утренних посиделок.
      - Давайте просто выпьем, - ответил он.
      - За вас, - согласно кивнул старьевщик.
      Старик легонько коснулся своим стаканчиком стакана Сергея и выпил. Сергей подтолкнул к нему пакет с крекерами. Может быть, это было не совсем то, чем тот привык закусывать водку, но ничего другого, извините, нет. Старик, однако, лишь благодарно закивал и принялся хрустеть печеньем, показывая золотые зубы.
      - Меня Николаем Федоровичем зовут, - он протянул через стол сухую руку.
      - Сергей, просто Сергей.
      Он пожал протянутую руку и снова разлил водку по стаканам.
      - Позвольте все же полюбопытствовать, Сергей, что у вас случилось, - жуя, спросил старик. – Простите, если я лезу не в свое дело, но вдруг я смогу чем-то вам помочь. Может быть не делом, но советом. Я ведь все-таки, только не обижайтесь, прошу вас, побольше вашего живу на свете.
      Сергей уже было хотел ответить любопытному собутыльнику фразой, которая предназначалась бабе Наде, но сдержался. Старик смотрел на него с какой-то отеческой теплотой, и грубить ему совсем не хотелось.
      «Что это я? – удивился Сергей. – Ну, проявил человек участие, что в этом такого? Не как баба Надя, а по-человечески, с пониманием. Еще и помощь предлагает, хотя какая от него помощь?».
      - А вы расскажите, что у вас случилось, тогда и видно будет, как я смогу помочь, - морщинистое обветренное лицо старика осветила улыбка.
      - Что? – Сергей удивленно заморгал, глядя на сидящего напротив старика. – Как вы… Я что, вслух говорил?
      «Ну, дожили, точнее – допились, - недовольно подумал он. – Уже и язык за зубами удержать не могу». Николай Федорович терпеливо ждал, жуя крекеры. Ветер теребил колокольчики на тележке и в воздухе висел несмолкаемый перезвон. «Прямо как пчела на пасеке», - подумал Сергей.
      - Проблемы на работе или девушка бросила? – негромко спросил Николай Федорович, видимо, решив не дожидаться, пока молодой собеседник ответит.
      - И то, и другое, - махнул рукой Сергей, поднимая стаканчик.
      Старик сочувственно покивал и последовал его примеру. Они снова выпили и захрустели крекерами. Сергей в очередной раз осмотрел дно стакана, не появилось ли там желанное утешение. К сожалению, кроме шума в голове, никаких изменений в себе он не ощущал. Бутылка опорожнилась уже больше половины, так что если утешение ждало его именно там, то оставалось лишь немного поднажать.
      Старик продолжал все также смотреть на него, словно ожидая начала рассказа.
      «А пошло оно все, - решил Сергей. – Дедок тихий, участливый, с кем еще поделиться, как не с ним?» Он засунул руку за пазуху и вынул маленький золотой крестик, рядом с крестиком на цепочке висело обручальное кольцо. Перед тем, как откупорить бутылку, Сергей снял его с пальца и повесил на цепочку. Зашвырнуть его куда подальше, как делали в такие моменты решительные герои кинофильмов, было жалко, а просто положить на полку – почему-то трудно. «Ну, раз сам дурак, то и носить будешь тоже сам, - решил он. – Вот твой крест».
      Солнце, пробивающееся сквозь листья, играло на блестящем металле, золотое колечко покачивалось в нескольких сантиметрах над столом.
      - Все они такие, - сказал он старику. – Сначала «любимый», «милый», а потом – «козел, жизнь мне загубил». И на курорт с лучшим другом.
      Николай Федорович молча покивал, соглашаясь.
      - Так ведь и Колька, - продолжал Сергей. – Тоже мне друг - на работе подставил. А ведь мы с ним с самого детства.
      Горькая обида комом подступила к горлу. Он в сердцах грохнул кулаком по столу. Бутылка и стаканчики подпрыгнули, а старик, видимо не ожидавший ничего подобного, вздрогнул и немного отстранился. На его лице появилось задумчивое выражение, взгляд был приковал к висевшему на цепочке обручальному кольцу.
      - Сережа, - вдруг мягко, со все той же отеческой заботой в голосе, сказал он. – А продай мне его, а?
      От такого предложения Сергей на минуту опешил. Вот так просто взять и продать незнакомому человеку обручальное кольцо, память о прожитых вместе годах? А если все еще можно исправить, если еще можно вернуть Таню?
      Нет, нужно было взглянуть правде в глаза: Николай и Таня придумали план и прекрасно его реализовали, ни о каком возвращении прежних отношений не могло быть и речи.
      - Продай, - продолжал уговаривать его старьевщик. – Зачем хранить, если понимаешь, что все уже потеряно? Только рану в душе постоянно теребить будешь. Оно тебе надо, Сережа? Жизнь новую начинать нужно, а не по старой плакать. Что толку пытаться склеить черепки, если горшок все равно протекать будет?
      Сергей слушал спокойный чуть хрипловатый голос старика и чувствовал, как его понемногу отпускает. Действительно, чего вдруг он решил, что это «его крест»? «Вот возьму сейчас и…», - он принялся снимать кольцо с цепочки. Закончив, он протянул его старику на раскрытой ладони.
      Николай Федорович тем временем достал из внутреннего кармана пиджака что-то, аккуратно завернутое в платок. Положив сверток на стол, он осторожно развернул ткань, под платком была стопка банкнот, потертых, видимо побывавших во многих руках, но между тем не настолько ветхих, чтобы продавщица в магазине недовольно скривилась, задумай покупатель расплатиться ими.
      С какой-то особенной тщательностью, свойственной лишь старикам, Николай Федорович принялся отсчитывать деньги. «А откуда он знает, сколько я за него хочу, - удивленно подумал Сергей. – Мы ведь не обсуждали цену». Но он решил не мешать старику и с интересом смотрел, как тот считает деньги.
      - Вот, возьмите, - старьевщик закончил и протянул Сергею купюры. Остальные деньги были бережно завернуты обратно в платок и спрятаны в карман.
      - Пересчитайте, - предложил Николай Федорович.
      Сергей положил кольцо на стол и принялся пересчитывать. Закончив, он удивленно поднял брови – сумма была как раз такой, за которую он был готов продать кольцо. Ну, изначально он видел ее чуть больше, но если бы старик захотел поторговаться, то он бы уступил ему как раз за эту цену. Видимо, удивление так ясно отразилось на его лице, что Николай Федорович не удержался и рассмеялся.
      - Опыт, молодой человек, - наставительно сказал он. – Опыт. А вы еще сомневались, смогу ли я вам помочь. Ну, спасибо за компанию и за угощение.
      Он поднялся с лавки и, взяв со стола кольцо, направился к своему фургончику-тележке. Ошарашенный Сергей не нашел ничего лучше, как сказать:
      - Так, может быть, выпьем?
      Старик снова рассмеялся и присовокупил кольцо к уже висевшим в фургоне драгоценностям.
      - Нет, благодарствую, - ответил он, берясь за ручки. – Мне уже пора, да и вам, я полагаю, лучше начать налаживать жизнь, а не искать утешения на дне стакана. Ну, желаю удачи.
      - До свидания, - озадачено пробормотал Сергей.
      Старьевщик, кряхтя, оторвал ручки тележки от земли и медленно покатил свой фургончик к углу дома. Сергей, все еще держа в руке деньги за кольцо, смотрел ему вслед, пока старьевщик не скрылся за углом, но в течение еще нескольких минут он слышал звон колокольчиков и, как ему казалось, зазывные крики старика: «Покупаю старые вещи! Старые вещи! Покупаю старые вещи!»
      Наконец, придя в себя, Сергей спрятал деньги в карман, и хотел было взяться за стакан, но тут в памяти всплыли слова Николая Федоровича «лучше начать налаживать жизнь, а не искать утешения на дне стакана».
      Сергей задумался. Да, ситуация у него была невеселая, но далеко не неразрешимая. Ушла жена? Ну и пусть, все равно она сидела у него на шее, находя бесконечные отговорки, чтобы не идти работать. К тому же мама всегда говорила ему, что она – стерва. Разве стоит по такой жалеть? А любовь… Ну, время лечит. Что же до работы, так с чего это он взял, что путь в серьезную организацию ему заказан? Ведь видно же, что хоть и был у Кольки свой план, а все равно «улики» за уши притянуты. Нужно будет попросить Надю сделать ему копии этих доказательств, у него всегда были с ней хорошие отношения. В благодарность можно было бы сводить девушку в ресторан и купить флакончик духов, а потом уже за «заговорщиков» приниматься. Любой понимающий человек согласится, что все это «липа», так что с трудоустройством проблем не должно возникнуть, это первое. А вторым шагом будет поход к юристу, посмотрим, может быть Кольке его план еще и боком выйдет. Он уже с удивлением вспоминал о том, в каких серых красках виделось ему будущее всего несколько часов назад.
      Все задуманное казалось Сергею выполнимым, кольцо больше не висело на шее незаслуженным тяжким грузом, а в кармане лежали деньги, которые помогут воплотить задуманное в жизнь. Он довольно потянулся и подставил лицо солнечным лучам.
      Посидев так несколько минут, он поднялся и, забрав пустой пакет из-под крекеров, направился к подъезду. Бутылку и стаканчики он решил оставить. Бутылка была полной еще на четверть, а с другого конца двора слышался хриплый прокуренный голос Демьяныча, по всей видимости, направляющегося к своему любимому столику.
      - Пусть и у тебя жизнь наладится, - негромко сказал Сергей и улыбнулся.