Новое Житие - по страницам 23

Он на мгновение замер. Он хотел сказать, что сектовец Рейхенау, что был до Паулюса командующим 6-й армией, нарочно издал приказ об отношении вермахта к населению оккупированных земель чтобы усилить сопротивления русских. Ему вторил Вальтер Модель, бывший начальник 7-й панцердивизии в составе 2-й панцергруппы Хайнца Гудериана. Впрочем, лично он предпочитал не участвовать в жестокостях по отношению к пленным и гражданскому населению. Хотя не и  препятствовал  этому. Теперь Вальтер Модель назывался «львом обороны». Тоже приверженец пакта Радек-Сект. Тоже убеждённый противник войны с Россией. Они думали, что издавая нечеловеческие приказы о расстрелах заложников, пошатнут, во-первых, моральное состояние солдат и офицеров вермахта, а, во-вторых, усилят антигерманские настроения на захваченных территориях. Они подмахивают фюреру, а фюрер всё подписывает. А сам в свою очередь, боится как смерти командующего РОА Власова.  Считает  его специально засланным для организации совместного мятежа и его, фюрера устранения.  Кому такое выгодно? Да тем же «мальчикам» уже покойного генерала фон Секта, что в 1923-м не поддержал Баварский путч, в котором участвовал фюрер. К слову, в 1935-м, фон Сект был военным советником у Чан Кайши. Затем им стал Власов под псевдонимом «Волков». Все ниточки сплетались…

    Даже считая Францию «единственным врагом» Германской империи, Гитлер не причислил французов к «унтерменшам». Даже их не приказывал сокращать путём расстрелов, и газовых камер, не говоря уже про голод и специально запущенные инфекции. И Франция почти не сопротивлялась оккупационному порядку. И Бельгия, и Нидерланды. Даже Чехословакия… Пыжились поляки, но их можно было понять. Британия, пожалуй, сделала на них главную ставку среди всех прочих лимитрофов для давления на Россию.  А Германия свела всё это на нет. Она предложила России и Сталину пакт 1939 года, согласно которому устранялась буферная зона, созданная Антантой вокруг России и Германии.

   Здесь фюрер проявил себя как мастер политического реверанса. Причём, высочайшего класса. Он выступил ярым приверженцем доктрины покойного «социального генерала», которого ещё называли «красным». А именно – не воевать с Великороссией (по определению самого фон Секта) ни при каких обстоятельствах. Всегда быть в союзе с ней. Исключение можно сделать лишь в том случае, если русские позарятся на всю Польшу. Не говоря уже о Европе. Но было ясно, что такое могло случиться лишь в том случае, если бы в высшем военном и политическом руководстве Советов, возле самого Сталина, появился бы британский агент. А он, этот агент, там действительно проявился. Работает для виду на Абвер, но, сам не осознавая того…

-  Вы напрасно пренебрегаете карательными акциями, Канарис! – фюрер больше не намерен был сдерживаться. – Из этого выходит то, о чём вы сейчас говорили. А именно:  не подчинение и бунт! Вы этого желаете вместе с этими лизоблюдами и подонками в штабах? Я вас спрашиваю, Канарис!?! – он вовремя справился с собой.  Продолжил, как ни в чём не бывало: - Однако, довольно об этом. На Курском направлении всё проходит как нельзя лучше. По сводкам Главного командования вермахта позиции Воронежского и Центральных фронтов прорваны на 8-11 километров. 4-я танковая армия Гота ведёт бои с русскими под Прохоровкой. Эти русские названия… Дивизия «Мёртвая голова», правда, попала под удар 5-й гвардейской армии. Что-то не торопится с ответным фланговым ударом фельдмаршал Клюге, - с мрачноватой задумчивостью произнёс фюрер. Он обвёл фигуру адмирала в чёрном с золотыми позументами флотском кителе, с кортиком, таким же нехорошим взглядом: - Вы случайно не знаете, Канарис, мотивы этой нерасторопности? Ведь Клюге допущен к оперативному руководству штаба главного командования вермахта, а, следовательно…

   Он не договорил, так как знал очевидное. Клюге состоял в оперативном руководстве и имел непосредственное отношение к операциям Абвера. Именно он и Гальдер планировали ещё в 1935-м заговор с целью захвата власти группой Гофмана. Фюрера планировалось устранить двумя способами: расстрелять из личного оружия при подходящих обстоятельствах (генералы и фельдмаршалы даже намеривались это сделать на докладе в рейхсканцелярии!), либо организовать нападение силами полка специального назначения «Бранденбург». Но всякий раз тот же Клюге проявлял нерешительность и не давал соответствующей команды. А Гальдер  не желал ничего брать на себя, рассчитывая всецело на Клюге.

-   Мой фюрер, это неудивительно, - тонкие губы адмирала дрогнули в вынужденной усмешке. – Командование группы «Центр» выжидает к какому знаменателю приведёт обстановка под Прохоровкой.

-   Я не ослышался!?! Клюге выжидает… - Гитлер подался вперёд, точно подрубленный, но устоял на слишком длинных, непропорциональных с коротким туловищем ногах. – Что он себе возомнил, этот Клюге? Прусское дерьмо… Дерьмо! – произнёс он с лютым наслаждением.  – Я не позволю ставить на весы амбиций исход великого сражения! Исход всей компании! Вы слышите – никогда! Это попахивает заговором, адмирал. Заговором, о котором мне говорил Гиммлер ещё до начала Французской компании. В апреле 1940-го он принёс мне распечатанные телефонные переговоры между штабами. Этот мерзавец Гальдер, этот подлец Клюге – они не верили в победу! Они умышленно тянули время начала операции. У французов и бельгийцев, по их мнению, было больше «роликов» и авиации. То, что свои танки они распределили по пехотным дивизиям и не создали ни одного механизированного или танкового подразделения класса корпус или бригада, - фюрер любил щегольнуть знанием военных терминов стратегии, а также тактики, - этих прусских ублюдков совершенно не интересовало. Насмотрелся я на таких свиней в 1914-м и 1916-м, Канарис! Они тысячами посылали германских солдат на проволочные заграждения и пулемёты! Им совершенно наплевать на человеческие жизни. Я бы вряд ли остался в живых во Фландрии если б не отравился в ходе газовой атаки. От дивизий тогда за сутки оставались объедки…

   Он хотел сказать, что старопрусский корпус едва терпит, так как старичьё в витых сутажных погонах до сих пор не приняло доктрины массированных танковых ударов по сходящимся (концентрическим) направлениям. Эти фоны вроде Лееба, Рундштеда, Бока и Гальдера были за частичную моторизацию. Пехотные дивизии благодаря ним с 1936-го получили минимум грузовиков «опель-блитц», «круп протце», не говоря уже о тягачах «бюссинг». Артиллерию, включая противотанковые пушки 37-мм, всю компанию в Европе перевозили конскими упряжками.  Чуть лучше обстояло дело в панцердивизиях  и моторизованных корпусах. Но и там транспорта катастрофически не хватало, потому мерзавцы цинично написали в уставе вермахта за 1935 год, что суточный темп продвижения всех частей не должен превышать 20-25 км в час. Это они называли блицкригом! Расчёт был верен: отрыв танков  и немногочисленной, сопровождающей их пехоты неминуемо приводил бы к остановкам целых дивизий из-за нехватки горючего, запчастей, боеприпасов и т.д. Учитывая же горячий нрав таких панцергенералов как Хайнца Гудериана и Эрвина Роммеля (относились к группе фон Секта), темп их продвижения должен оказаться выше, чем по уставу. Это привело бы к котлам или каннам механизированные корпуса. К разгрому вермахта. К его Адольфа Гитлера, личному поражению в этой «странной войне», последствия которой немедленно свалили бы на него. И расстреляли во дворе штаба верховного командования или сухопутных сил. А мерзавец, что стоит сейчас перед ним, сияя галунами и промытыми морщинами, лишь сочувственно улыбнулся бы на прощание. Когда фюрера с вырванным с мясом Железным крестом толкнули бы прикладом к стенке, перед которой уже выстроился пехотный взвод в стальных стянутых ремешками шлемах. Взметнулись бы по команде стволы карабинов К89 «Маузер». Ударил залп…

   Они лишь горазды разрабатывать новые уставные нашивки из алюминиевой нити или колор «морская волна»  для новых воротников, подумал он с отвращением. За 1935-й амуниция сменила десять составных частей. В результате с 1941-го вышел специальный приказ, разрешающий донашивать до окончания компании старую форму. Вот чем они заняты! Да ещё их увлекали совместные пьянки после манёвров с русскими краскомами, вроде Якира, Уборевича и Тухачевского. Уборевич, которому Тухачевский, будучи начальником Генштаба РККА поручил создать новый общевойсковой устав к 1936-му, по сути, списал его с германского. Танковым корпусам, что были сформированы Тухачевским в количестве девяти, предлагалось привязывать свои действия к кавалерии и пехоте. С тем же темпом – 20 км в сутки! А дивизии были понижены до 7 тыс. человек, что не на шутку рассердило Сталина. «…Что это за дивизия в семь тысяч человек? – сказал он Тухачевскому. – Если у неё триста танков и хотя бы двести пушек! Тогда надо убрать из дивизии всю пехоту и оставить лишь обслуживающий технику персонал…» А фюрер в 1935-м набросился в ходе Нюренбергского съезда на свой генералитет. Все совместные заводы и полигоны пакта Радек-Сект с 1933-го уже были закрыты в России. Однако совместное участие в манёврах рейхсвера советских «наблюдателей» продолжалось. Это были Тухачевский и Уборевич, комкор Эдельман и комбриг Примаков.  Службами Мюллера и Гейдриха перехватывались материалы о подготовке совместно военного переворота в России и Германии. Всё это совершенно открыто обсуждалось генералами и фельдмаршалами рейхсвера, а затем и вермахта на застольях с их советскими товарищами.

- Группа «красного генерала»… - продолжил Гитлер, теребя щетинку усов. – Они не могут поладить с гофмановцами. Вы не находите, Канарис? – он подошёл совсем близко и посмотрел в упор: - Первые не могут простить мне и Сталину 1937 год. Они сговорились с Жуковым, Тимошенко  и Ерёменко, не так ли? Вы подтверждаете или мне уличить вас в  некомпетентности? Или во лжи?

   Канарис вынужденно развёл плечами. Для верности он напряжённо улыбнулся.

-   Вот как! Вы не хотите быть со мной откровенны, адмирал? Я солью вашу службу с СД. Поставлю над вами руководить этого баварца или венца… чёрт, проклятая Вена! Кальтенбруннер, будьте уверены, наведёт порядок в вашем бардаке.   Я приказал ещё в весной расформировать Русскую освободительную армию, а личный состав отправить в каменоломни Рура. Где его исполнение? Где!?!

   Фюрер, сжимая потные кулаки, со слипшейся на лбу прядью, прыгал вокруг сухощавого, но подтянутого шефа Абвер. Он был жалок и смешон, но только для виду. На самом деле Адольф Гитлер пытался заставить его сглотнуть наживку. Спровоцировать на неадекватные действия. Пока это не удавалось. В марте 1942-го ныне покойный шеф СД обергруппенфюрер СС Рейхард Гейдрих предложил Канарису в гостях у последнего (под Москвой русские чехвостили группу армий «Центр») соединить службы. Канарис обещал подумать и устроил пышное застолье. Вскоре Гейдриха, бывшего по совместительству имперским наместником Чехии и Моравии, разнесло на куски, когда он перемещался по улицам Праги в открытом автомобиле. Сделала это группа молодёжи с помощью мины британского производства. А у мерзавца Канариса более чем прозрачные отношения с  Форин  Офис. И с Интеллидженс Сервис. Знак был зловещий! Но спровоцировать Канариса всё же удалось. Однако вермахт был всё ещё достаточно силён, а созданные  панцердивизии СС так малочисленны, чтобы начинать игру! Не доставало лишь сокрушительного поражения этих  прусских болванов на востоке, чтобы…

-   …Вы, адмирал, тогда оказали Сталину неоценимую услугу, - продолжил фюрер с наслаждением порку Канариса. – Через покойного Гейдриха, вашего ученика и протеже, сдали ему группу заговорщиков в штабах Красной армии. Этого Тухачевского, Убревича… - он почти задумался, но тут стремительно продолжил: - Этого Корка, что был военным атташе в Берлине. Общался с вами… Тухачевский, помнится, добивался встречи со мной в 1935-м после похорон короля Георга V в Лондоне. Каков мерзавец! Обсуждать прямо в ходе похоронной процессии с Рундштедтом, вторым мерзавцом, как устранить меня и продать рейх поганым лягушатникам и томии! Да, наглости обоим не занимать. Одного, правда, уже нет в живых. Он вскормил многие поколения червей. Другой пока ещё живёт. Но долго ли, Канарис, продлится его удовольствие? Долго ли?