Хай жыве Радзiма! черная тряпка под белым флагом

 Хай жыве Радзiма! или черная мразь под белым флагом

Это знамя Пророка - только лишь и всего...
того нет человека - чтоб всегда по его....

    "И увидел я новое Небо и новую Землю, ибо прежнее Небо и прежняя Земля миновали, и моря уже нет." (Откр. 21:1).

       Она увидела эту землю. Всё как Он и говорил. На чистейших водах отражались яркие солнечные блики. Слабая рябь летела по ним неуловимым переливом и отблеском солнечных лучей из мечты и яви. Земля была ни на что виденное раньше не похожа. Земля первого дня творения с запахом давно забытых альпийских трав. Небо пердполагалось над этим миром — но столь высоко и огромно, что не являло ни цвет, ни высоту. Новая земля.
        До востребования....
        Может быть богов, может быть людей, которые будут её достойны. И, неожиданно, предстал парящий над Новым Миром облик Женщины.
        Жена была девственна (или так только казалось от избытка красок?): в белом плате, с чудесной  бисерной белокипенной отделкой. Мать этой Вселенной, как подумалось ей. Мать Мироздания – чистая и светлая, как новорождённый Мир.
        Созерцательница была наивна? Вероятно. Но такое осознание пришло позднее. Гораздо позднее. А тогда, в первые секунды материализации,  – этот парящий в её сознании Образ Мира был равносилен яви.
        Сколько часов продолжалось это видение сказать трудно. Когда женщина пришла в себя, то первое, что почувствовала – полнейшее опустошение, как будто ветер пустыни слизал последние крохи жизненной энергии с бархана, ибо силы полностью покинули тело. Это казалось немыслимым, что видение стоило Жизни,  но от правды не уйдёшь. Остатков энергии хватило только на то, чтобы встать и пройти по улице сотню метров. Всё. Обморок. Как аборт.

***

        Когда она вновь пришла в себя, они подъезжали к госпиталю для ветеранов. Это было ближайшее место, где можно сделать томографию* головного мозга. Слабость не позволила дойти до кабинета, и было как-то непривычно молодой женщине  перемещаться в кресле-каталке по больничным коридорам.
        Обследование же показало только нарушение мозгового кровообращения. Легкое кровоизлияние в мозг. С таким диагнозом можно было остаться в госпитале, но места, как это часто бывает на периферии,  были только на коридоре – не взыщите. Обыденность была абсолютно обыденна. Никто никому здесь не нужен. Остаточное финансирование - принцип выживания. Пришлось обращаться к знакомым и ехать на другой конец города – там место предоставлялось в женской палате, правда, отделение было совершенно другого профиля – проктология. Улыбка судьбы.
        Здесь она уже не могла сделать больше двух-трех шагов. Так задыхалась когда-то от астмы её бабушка.
      
***
        — Только переливание крови.
        — Но я не хочу чужую кровь. Говорят, с ней может передаться плохая наследственность. Всё ж таки смешение.
        И она подписала отказ от гемотрансфузии. Почему-то попутно вспомнив, как Воланд говорил Бездомному: "а про шизофрению спросите у профессора".
         Врач, выглядевший устало в лучах заходящего над соснами солнца, парировал:
         — Умирать – это ни к нам, я Вас выпишу, нечего портить отделению статистику смертностью, тем более Вы не наш профиль.
         Ей бы Воланд вероятно сказал бы: "про голубую кровь и гемотрансфузию спросите у Крота", заведующего этим самым  отделением и её лечащего врача. Если бы вообще герцог снизошел до простолюдинки. Фантазёрка.....
         По ночам, чтобы не мешать остальными она тихонько выходила в коридор, с частым остановками от одышки, переходила в холодное фойе у лифта и молилась.

Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя  Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.  Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.  Яко Твое есть и Царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа  и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!


***
        Сны не оставляли надежды. «Очковая змея – будет уничтожена!» Ну что вы, просто мальчик, оставленный без присмотра, развлекается. Гонки. Почему бы ему не погонять по трассам. Это же дети. Ему-то всего года три – не больше.
         Что лучше – сказки Благой Вести или кровавые мальчики в глазах?

Аминь.


***

       У меня давно нет сотового телефона. То ли его украли, то ли сам пропал, но раз уж в наш век, когда никого не оторвешь от разговоров по этим сетям, его не стало, я просто посчитала это знаком судьбы, и не стала заводить второй. Тем более  тот мне был отчего-то по–своему дорог, а все прочие в итоге казались неудобными, не такими, короче, видимо это просто своего рода каприз, какие бывают у женщин от долгого нахождения на самообеспечении. Тебе совершенно не перед кем отчитываться и ты мирно деградируешь в прошлое, в то отсталое время, когда можно было прекрасно обойтись без многих столь дорогих и в целом не столь уж нужных штучек.
        Но, тем не менее,  знакомые, которые с недоверием относятся к человеку не имеющему постоянной связи с этим миром, как-то свыклись и могут при желании назначить встречу…
        — Ты дома? Давай сходим куда-нибудь, у меня слишком плохой день, - когда у таких как она день слишком плохой, это не дамский каприз, и я не слишком раздумываю.
        Посетителей в кафе кот наплакал. Цены потихоньку съедают завсегдатаев. Посему тихо-тихо, на весь подвальчик в десяток махоньких столиков мы одни. Официанты сама любезность.
        — Вы приходите вечером — у нас живая музыка. Настоящая выпускница консерватории. Многие приходят послушать, — пусть и маленькая, но самореклама.
        — Ты знаешь, я врач с почти тридцатилетним стажем, а меня отчитали как девчонку, можно было бы в это когда-то поверить? — да она даже и врач не простой — заслуженный, но что это меняет в сложной ситуации, когда звания только названия.
         Из этого почти монолога выясняется причина. Диагноз. Она со своей практикой ошибается только как снайпер. Но такой болезни здесь нет и быть не может. Они не могут поверить её глазам. А она со своей стальной закалкой, вот-вот из тех, что как закалялась сталь, не желает поступаться клятвой Гиппократа. Многие уже и слова забыли, а эта помнит, и пытается напомнить другим. Но сговориться тщетно. У каждого своя колокольня и свой звонарь.
          — Либо вы перепишете, либо сами понимаете….
          Она берёт тайм-аут и пытается в коридоре успокоить нервы, подобрать доводы: может она что-то не так объяснила, может, не дала им понять всю ответственность? Вторая попытка отстоять свои знания заканчивается — выброшенным белым флагом. Что ей, в конце концов, больше всех надо. Солидарная ответственность. Хорошо, пусть, соглашается она, а перед глазами та женщина, из старого советского ещё сериала «Государственной границы» с черной тряпкой на древке и карусель из басмачей. «Той поверили, - думает она, - а мне не поверили».
           — Ты знаешь это не единичный случай — по крайней мере, три.
           — Это так серьезно? — я пытаюсь придать поменьше драматизма ситуации.
            Взгляд отрешённый и недоумевающий. Мы достаточно долго молчим. Видимо, мне не стоило умолять такими словами её возмущение, но как-то сгладить мою реплику в данной ситуации сложно.
             — Знаешь, одновременно с нами такие случаи были зафиксированы в Китае. Так вот, насколько я знаю, там все население, понимаешь – всё, вывели на дезинфекцию и санитарную обработку всего – улиц, зданий, подъездов. И никто, поверь мне, не отлинял. Честно вымыл свои лестничные клетки, такой у них менталитет. А здесь в случае чего видимо так бы и сказали – оно мне надо?
             Действительно всё обошлось. Но выйдет ли ещё кто-то с черной тряпкой на древке, или всё ж таки белый флаг надёжнее.
             Когда-то во времена Союза, на железнодорожных станциях устанавливали щиты-агитки. Помню, школьница в белом передничке, идущая по рельсам, а у неё за спиною  локомотив, были такие ИСы, и надпись: «По путям ходить опасно». Почему-то предупреждение на русском.
             А рядом плакат на тему патриотизма: «Хай жыве Радзiма». Хай! На матчынай мове.
             Сегодня нет ни тех, ни других. И почему-то кажется, что им было до сегодняшних  далеко.

* Примечание.
Томография (др.-греч.— сечение) — метод неразрушающего послойного исследования внутренней структуры объекта посредством его многократного просвечивания в различных пересекающихся направлениях.
Гемотрансфузия — переливание крови, частный случай трансфузии, при которой переливаемой от донора к реципиенту биологической жидкостью является кровь или её компоненты.


© Copyright: Осенний-Каприз Капри, 2011
Свидетельство о публикации №11109297309