Святочный случай

  День выдался погожий. Рождественские морозцы прошли, а крещенские ещё не начинались. Шли святки – то самое время, когда просыпаются все сверхъестественные силы. В старину в эти дни девки гадали на суженого. Ярко светило солнце, снежок слегка поскрипывал под ногами – я шёл на Сенной рынок проведать своих приятелей – у них в разгаре торговая пора. Все выпитое и съеденное в Новый год и на Рождество благополучно пройдя канализацию и очистные, направлялось по Волге к Каспийскому морю. Из выхлопа осталось только мандариновое амбре. Душа пела вместе с чирикающими на заборе воробьями. Из внутреннего кармана пуховика ей вторила бутылочка коньяка, припасённая как раз для такого случая.

   - Эй, молодой, давай погадаю! Всю правду расскажу!

Передо мной стояла цыганка. Непонятного возраста, в заляпанных юбках красного оттенка, в мужской куртке-болонье, в мохнатой серой шали. Между двумя рядами зубов сплошь обутыми в коронки жёлтого цвета по-ухарски дымилась папироса «беломор».

   В предвкушении скорой выпивки я не стал нарушать песню души: « Пошла в ж..пу, чернильница!». Отодвинув в сторону цыганку, я прошёл было мимо. Сзади послышалось шипение: «Чтоб ты сдох! Чтобы у тебя кишки повылазили!». «Да ладно?!»- подумал я, и тут же в глазах у меня потемнело! Желудок резануло словно ножом! Постояв секунд несколько, я плавно, словно официант с подносом, но в то же время быстренько направился в угол рынка к туалету. Тянуло - по самое немогу! Согласно веяньям времени туалет был платный. Напротив входа стояла будка с кассиршей. Внутри сидела бабка в позе сфинкса: лапы вытянуты, глаза закрыты. Всё это я отметил мимоходом, бросив в амбразуру кассы десятку и шмыгнув вовнутрь.

  Влетев в свободную кабинку, я стал лихорадочно расстёгивать джинсы. Откуда-то слышались женские голоса. «Ну и слышимость здесь! Мужик пёрнет – бабы «будьте здоровы» пожелают!» - подумал я. Однако, посидеть с душой мне не удалось. Слишком уж явственно слышался женский трёп. Я прислушался. По спине и ниже у меня прошлось ознобом. Дамы были в двух соседних кабинках и переговаривались прямо через меня! Чёрт! На ум пришло, что по дороге к кабине я не заметил ни одного писсуара! И тут я вспомнил, что ещё недели за две до Нового года под предлогом ремонта мужской туалет перенесли в другой конец рынка! В придачу на двери моей кабинки не было шпингалета. А вдруг, кто войдёт? А я тут в позе курицы?! Я вскочил и в панике проделал с джинсами обратные действия, затем, затаив дыхание, прислушался. На моё счастье дамская беседа была далека от завершения. Как нашкодивший кот, бочком, на цыпочках я пулей вылетел на улицу и прислушался к ощущениям своего ливера. Ни боли, ни позывов не было и в помине – как бабушка отшептала! Сфинкс сидел в той же позе, только глаза открыты. Вместе с глазами открылся и рот, из-за чего его морда несколько вытянулась. Но мне было не до неё – я жаждал мщения!

   Невдалеке среди кучки своих товарок ошивалась моя саблезубая мучительница. Приметив меня, она направилась было ко мне -  продолжать саморекламу. Но я её опередил. Подойдя в упор, я ласково пообещал: « Слышь, харя, если ты хлебало раскроешь, я тебе зубки твои рондолевые посшибаю и проглотить заставлю!».

  Я отошёл уже шага на три, когда услышал сзади истошный визг! Обернувшись, я увидел доморощенную прорицательницу. Она схватилась за челюсть и, согнувшись, визжала на весь рынок! Потом она волчком закрутилась на корточках и, наконец, словно в припадке, стала носиться, натыкаясь на лотки и прилавки. В завершение цыганка с размаху уселась прямо в сугроб и, покачиваясь, по-собачьи заскулила. « Зубы прострелило!» - догадался я. Мой триумф усугубил колоритный хохол с огромными усами, продающий грецкие орехи и гранат: «Доигралась пи..да на скрипке!».

  К приятелям я подходил под звуки воспрявшей песни души.