Прадед

                Прадед.   
    В наш дом пришла страшная беда - скончался дед Вовка. Завтра идти на похороны, а у меня за это время не возникло ни единой эмоции - ступор какой-то невиданный. Я не виделся с прадедом  три года  - три года, как переехали на другой конец Воронежа.
    Я, сидя на диване, вдруг неожиданно вспомнил. Вспомнил, как радостно мне было, когда мне он читал стихи, когда я был совсем крохой.
    До трех лет я жил с родителями в квартире бабушки и дедушки, родителей отца, пока мама и папа смогли приобрести себе квартиру. Квартиру подобрали весьма удачно: рядом, в одном дворе, в соседнем доме жили прадед Вова и прабабушка Маня.
   Родители постоянно работали. Мама, к счастью, работала медсестрой в детском саду, в который я ходил четыре года. Помню, как в конце дня ждал маму в медкабинете, выпивая по два-три стакана кислородного коктейля, а потом шли домой. А бывало: мама надолго задерживалась на работе, и за мной приходил дед Володька.
  Я сидел на ковре с игрушками и играл с друзьями. Воспитательница меня подзывала и говорила, что за мной пришли. Я видел  в дверях огромного седовласого мужчину лет семидесяти с румяными щеками, узкими глазами и щетиной. Это был мой прадед.  При деде я был в саду самостоятельный: одевался ,собирал вещи, даже шнурки завязывал сам ( хотя в то временя я еще не умел их завязывать)! А дед садился на стул, снимал головной убор и смотрел куда-то вверх.
  Когда мы приходили к деду домой, нас встречала баб Маня. Она раньше работала воспитательницей и учительницей  в младших классах. Поэтому, благодаря бабуле, я умел считать до ста уже в четыре года, когда же остальные дети ели считали до десяти. Я снимал свою курточку и входил в просторную однокомнатную квартиру. Я считал эту квартиру самой большой, больше чем наша двухкомнатная. Я всегда говорил родителям: " У деды с бабой квартира самая большая." "Почему?" - спрашивали меня. "У них два дивана," - отвечал я. До сих пор сужу  о квартирах таким образом: чем больше в квартире диванов и кресел и расстояние между ними, тем - лучше.
   Вдоль стены стояла  дедова кровать напротив шкафа в шесть моих маленьких шагов. В этом пространстве, если свернуть налево, будет мое любимое в квартире место - кладовая без двери, в которой я всегда находил что-нибудь интересное. По правую сторону от шкафа стоял стол, накрытый скатертью, на котором стояли ваза с ручками и карандашами и ваза с мелочью, булавками и конфетами и бабушкин черный блокнот, в котором я всегда что-нибудь рисовал. А за столом, правее, стоял диван, на котором располагалась бабушка.
   Баб Маня вскоре скончалась, и дед Володька остался один. Я также бывал у него, когда родители задерживались на работе, и в это время я хорошо познал прадеда.
   Дед Володька ходил все время по-домашнему: в домашнем трико, тапках и расстегнутой рубашке, из - под которой виднелась седовласая грудь и его живот.
    У деда в доме игрушек не было, но был ящик с инструментами, а в столе лежали лото и домино. Я строил из этих гаек роботов и целые города. С дедом в домино играли часто, даже на деньги, деньги из вазочки. Я был так счастлив, когда выигрывал у деда два рубля, а когда проигрывал, он давал щелбан, но деньги не отбирал. Так я себе мог купить мороженное, когда с дедом отправлялись на трамвае на рынок Машмета.
   Когда наступал тихий час, в квартире прадеда становилось темно. Я ложился лицом к стенке, поджимал коленки, закрывал глаза и с наслаждением слушал, как дед читает стихи. Он читал Михалкова, Барто,Чуковского,Маршака,Пушкина,Есенина и Некрасова.
  Я просыпался от звуков шипения масла: дед готовит макароны по-флотски и оладьи.  Мне всегда нравилось есть то, что ел дед, и хлеб всегда у него лежал в хлебнице разный: то ржаной, то пшеничный - вкуснотища. В добавок всему дед Володька отваривал яйца, крошил лук, резал помидоры и огурцы, а потом все солил. Получался вкуснейший салат. И меня всегда мучил вопрос: откуда дед находил  свежее парное молоко, когда вокруг только полупорошковое, а то и вовсе порошковое молоко?
   А потом ели оладьи. Дед брал три  стеклянные вазочки и наполнял медом, сметаной и вареньем.  Да еще доставал огромные кружки. Сперва наполнял кружку теплым молоком, а потом сладким чаем. Все съедалось  и выпивалось за считанные минуты.  Потом меня забирала домой мама, и для меня наступали скучные вечера.   
    Когда мне исполнилось восемь, мама родила сестренку. Родителям пришлось думать, как разместиться четверым в двухкомнатной квартире, и как-то неудобно было подниматься с коляской и ребенком на пятый этаж без лифта, каждый раз спотыкаясь об алкашей, лежащих на ступенях. И родителям удалось найти квартиру, правда на другом конце города. Я увлекся новой школой, друзьями, районом и всем остальным, рядом был построен супермаркет, на те времена это был единственный магазин такого масштаба. Такой необычный, тележки, корзинки, лазерные считыватели. Гулял вечерами с мамой и сестренкой по парку "Дельфин" и отметил новый год  по-новому.
   Но осенью случилось несчастье: заболел прадед Вовка - получил инсульт. Дед стал плохо говорить и почти не ходил. За ним ухаживали все. Даже приезжала моя крестная из Старого Оскола, чтобы посидеть с ним. Но дед всех отгонял, кроме своего сына и моей маму. Прадед вскоре прогнал и сына. Осталась ухаживать только мать.
   Дед вскоре пережил второй инсульт: более тяжкий чем первый; и совсем слег. Прадед бредил, не контролировал себя, видел всех своих умерших родственников и говорил нам, что те хотели передать огурцы. И так он продержался полгода. Полгода он жил  в двух мирах.
    Я не помню как сильно меня, двенадцатилетнего мальчишку, мучил стыд, что не был в последний год с дедом, зато стыд душит меня сейчас.