Часть 1 - Чёрные Розы

В дверь постучали. Я даже как-то подскочил на своём кресле от такого неожиданного стука. Дело в том, что было уже без пяти минут полночь, а гостей, тем более в такой час, я никогда не жду. Я огляделся по сторонам, пытаясь найти тапочки, которые, естественно, стояли передо мной, но я, по привычке, искал их где-то в разных углах.
Я поднялся, сунул ноги в шлёпанцы, накинул халат поверх свитера, взглянул на гаснущие угольки в камине, подумав, что, видимо, задремал, и пошел открывать дверь.
Когда я почти подошел к самой двери, в неё ещё разочек стукнули, так робко, будто бы случайно, это меня даже несколько порадовало. Дело в том, что в мои годы многие люди просто не успели бы дойти до двери, поскольку люди по ту сторону двери решили бы, что дома никого нет и ушли бы восвояси. Однако я был в хорошей форме и ещё мог без приступов ревматизма пройти десять метров, пусть и не так быстро, как когда-то.
Я открыл дверь.
На пороге стояла девочка. В полосатой красно-белой шапке с большим помпоном на макушке, в длинном полосатом шарфе, видимо шел с шапкой в комплекте, в голубой коротенькой курточке, которая явно не была предназначена для нашей зимы, с малюсеньким рюкзачком за спиной, в обтягивающих джинсах, явно на голое тело, и в ботиночках, по которым было точно ясно: девочка не местная.
- Слушаю вас, юная леди! – добродушно, но, как мне показалось, высокомерно сказал я.
- З-здравствуйте! – боже мой, да она вся насквозь промёрзла, зуб на зуб не попадает! – Я… Не м-могли бы вы мне с-зделать одолжение?.. Мне бы к-кипяточку… - Она протянула мне пластиковый стакан с какой-то быстрорастворимой дрянью, которую некоторые называют «едой быстрого приготовления».
- Нет уж, юная леди. Заходите. – Я взял её за запястье той руки, которую она мне протянула, и втащил за дверь. Затем, естественно захлопнув последнюю, отобрал у девочки «Суп-пюре», как гласила этикетка, и выбросил в мусорное ведро.
- Что вы?.. – попыталась она вставить.
- Что я? Нет, юная леди, что вы! Что вы, чёрт побери, едите? Это же не еда, а яд в баночке!!! Раздевайтесь. Сейчас я вас накормлю нормальным ужином.
- Но я… - только попыталась вставить девочка.
- И никаких но! Проходите. Да проходите же вы!
Я развернулся и пошел на кухню. Было бы не правильно тащить девочку и дальше за собой, пусть выбирает сама, а то мало ли, что тут за сумасшедший старик и какого чёрта ему от неё надо… Но я был уверен, что она зайдёт. У меня было тепло, пусть и в камине оставались уже только тлеющие искорки, у меня был чайник и плита, а это уже означает наличие горячей еды и пития, к тому же, я её о своём гостеприимстве уже известил.
Послышался шорох в прихожей. Девочка начала раздеваться. Вот и славно. Осталось накормить, напоить и спать уложить… И какого дьявола она забыла тут одна ночью? Я достал из холодильника кастрюльку с супом, сковородку с обжаренным пюре и котлетами, поставил обе тары на плиту и начал разогревать. Затем поставил греться чайник и начал стругать салат. Так, ничего хитрого – овощи, сметана с майонезом, зелень, ну и естественно соль.
Стол у меня был в виде барной стойки, стулья к нему соответствующие. Я показал девочке рукой на стул, та подошла и забралась. Не села, а именно забралась. Она оказалась ещё меньшего роста, чем я предполагал, поэтому стул для неё был уж очень высокий.
- Ну, рассказывайте! – со вздохом произнёс я. – Как вас сюда занесло да к тому же в такое время? На дворе ночь, причём февраль! А вы одеты скорее на конец апреля…
- Я не местная. Приехала к тёте в гости, но её, почему-то, до сих пор нет дома… Может быть вы её знаете? Её зовут мисс Томпсон.
- Да, я её знаю, мы соседи. Прекрасная женщина! А что же, вы не предупредили вашу тётушку о своём приезде?
- Хотела сделать ей сюрприз. На следующей неделе у неё должен быть день рожденья, вот приехала поздравить, а её нет дома…
- Хм… Ну что ж, понятно. Ванная и туалет в прихожей, если что. Мойте руки, скоро всё будет готово.
Да, забавная ситуация. Здесь, на Аляске, такое редко происходит. На Аляске вообще что-то редко происходит. Это место, в котором очень приятно отдыхать от жизни.
Странно конечно… Девочка выглядела европейкой, хотя акцента не было. Она очень хорошо говорила по-английски.
- Блин! – ругнулся я. Огурец оказался горьким, а я его уже начал крошить в миску.
- Вы что, русский?! – спросила девочка по-русски. Я как-то не замечал, как меняю два языка при разговоре, но вот когда это делают другие, то я просто раскрываю рот и столбенею. Почти также произошло и в этот раз.
- А вы что, тоже? – спросил я, поглядев на неё пристально.
- Я из Москвы, меня Маша зовут!
- Что ж, Маша, давайте тогда на родном языке общаться… Меня Андрей Александрович зовут. Я родом из Новосибирска, но успел покататься по миру. Я врач-кардиолог.
- Как? Подождите секундочку! – девочка перевалилась через стол и начала меня пристально разглядывать. – Вы… О господи… Вы Андрей Александрович Смирнов?! Величайший из русских врачей, спасший миллионы от верной гибели, изобретатель лекарства нового поколения, которое способно вылечить любое сердце на любой стадии?!! Господи…
Да, хорошее начало хорошего дня, учитывая то, что на часах половина первого ночи…
- Откуда вы всё это знаете? – вздохнул я.
- Я окончила московский мед! Там только о вас все и говорят!!!
- Да уж… Если бы я учился в Новосибирске, то Новосибирский мед тоже бы ходил на ушах от того, что я в нём учился…
- Скажите, а как вы стали врачом? Ну, в смысле, почему кардиологом? Почему, например, не программистом? Или не поэтом? Вы же любили в своё время и программирование, и поэзию…
- Вы, я вижу, неплохо знаете мою биографию… Что ж, это сложный вопрос… Маша, вы действительно, хотите это услышать? Эта сказочка может показаться бреднями сумасшедшего. На фоне моих восьмидесяти лет это будет выглядеть просто потрясающе: гениальнейший врач-кардиолог свихнулся! Я уже вижу заголовки нашей «комсомолки».
- Да что вы! Если хотите, я никому не скажу! Правда!
Я колебался. История была и в правду очень необычная. К тому же я её никогда никому не рассказывал. В таком случае, почему бы и нет? В конце концов, я ничего не потеряю. Зато, хоть раз в жизни выговориться по этому поводу.
Я налил ей суп, поставил перед ней салатницу и сковородку. Самому мне есть не хотелось, только кофе, который я себе налил.
- Ну что ж… Тогда слушайте. Только давайте так. Я вам рассказываю всё как есть, и только по окончании рассказа вы будете задавать вопросы, хорошо?
- Хорошо!
 - Мне тогда было всего шестнадцать лет… На дворе стояла непроглядная ночь. В общем-то, как и на душе…
***
Мне тогда было всего шестнадцать лет… На дворе стояла непроглядная ночь. В общем-то, как и на душе… Конечно, чего я мог ожидать после своих собственных поступков? Пришел домой поздно, от всего несёт табаком и алкоголем, что ещё могла мне сказать мама?! Явно не «молодец, сынок, так держать». Мы постоянно с ней ругались. Она мне говорила гадости, я ей говорил «не ори на меня». Потом разбредались по своим комнатам и дулись друг на друга. Так было всегда…
Но сегодня всё было как-то не так. Мама кричала гораздо громче, я естественно, пытался её перекричать, в итоге чуть не отхватил по морде, кое-как перехватил её руку на лету. Так погано всё это было, душа просто корчилась от этого…
Я открыл окно, включил комп, начал было что-то писать, но настрой пропал. Так что я просто сидел, пялился на несколько строчек в мониторе и слушал музыку. Взглянул на окно…
… И выпучил глаза. На моём подоконнике сидел огромный ворон. Размером с бройлерного петуха, а может быть даже и с неплохую собаку. Он смотрел прямо на меня. Я на ворона. Мне было страшновато. Всё-таки я знаю, что такое не подружиться с птицей. Вороны на пример очень больно царапаются клювом и лапами, если ты пытаешься убрать с проезжей части воронёнка, чтоб его никто не задавил. Думают, что ты хочешь ему навредить, и дерутся. А передо мной был пусть один, но очень здоровый ворон. Мы минут пять смотрели друг на друга… Потом произошло нечто…
- Зря ты так с ней… Она хорошая. Учительница. К тому же добрая. Нельзя так с ней. Нельзя.
Я начал вертеть головой. Другого собеседника, кроме ворона, у меня быть не могло… Значит я спал или сходил с ума… В целом, если это был первый вариант, то мне плевать, а если в торой, то, честно говоря, тоже, но тогда всё приобретает интересный окрас, становится интересно, а как ещё меня  может заглючить?
- Не просто учительница, а учительница в моей школе… К стати, что такого? Что я такое делаю, что нельзя??? Ну да, я понимаю, пить и курить мне запрещает сейчас закон нашей страны, однако, рассудив мозгами, можно понять, что я не маленький, что ответственность за это я могу нести сам, как и за свою шкуру в целом… Это её тараканы блин!!!
- Ну-ну… И твои прогулы школы – это тоже её тараканы? Она же первой узнаёт о том, что ты не пришел на учёбу! Она там работает ведь…
- Хм… И то верно… Меня Андрей зовут. А тебя как?
- Смерть.
В груди похолодело. Зашибись! Неужели я такой плохой человек, чтоб в таком возрасте умирать?!
- Эээ… Ты знаешь, мне всего шестнадцать лет… Не рановато?
- В самый раз.
Меня поражало его спокойствие. Нет, я конечно понимаю, что это его работа… Но… А ещё ворон очень хорошо говорил по-человечески. Никаких посторонних звуков. Как будто со мной разговаривал мужчина средних лет.
Значит, мне сейчас предстояло умереть… СТОП! Если это сон, то я в самом опасном месте обязательно проснусь. А если это у меня так едет крыша, то в принципе тоже ничего страшного. Главное не соглашаться совать пальцы в розетку и не прыгать из окна.
- И что там дальше? Ну после смерти.
- Жизнь.
- Перспективно… Как хоть это будет происходить хоть?
- Она умрёт где-то к полудню. От сердечного приступа.
- Кто?
- Твоя мама.
- Что?! За что?! ПОЧЕМУ?!!
- Пришло её время.
- Кто это, мать твою решает, кому пришло, а кому не пришло?!
- Я. Говори тише, разбудишь.
Я понял, что я последнюю фразу выкрикнул, что держал в руках бейсбольную биту, подаренную друзьями на день рожденья, и что был готов со всего маха дать этой зазнавшейся птице по голове, плевать, что она огромная.
- Ты ничего не сможешь мне сделать. Я – Смерть. Меня убить нельзя.
- Тогда какого чёрта ты пришел? Что тебе нужно от меня?!
- Нужно, чтобы она умерла счастливой. И ты мне в этом поможешь.
- Что?!
Я уже ничего не понимал. Я разговариваю с птицей. Птица называет себя Смертью. Говорит, что пришла за моей мамой. Ни фига себе поворот! На сон это уже было не похоже. Уж как-то изощренно… А на сумасшествие? Не знаю…
- Успокойся. Сядь. Обдумай всё. Что ты можешь сделать, чтобы она стала счастливой.
- Исходя из твоих слов, у меня около двенадцати часов? – на часах было 5 минут первого.
- Да.
Он развернулся, посмотрел из моего окна на улицу, вздохнул, так громко, будто человек, и пошагал наружу.
- Я приду позже. Думай.
Он взмахнул крыльями и улетел. А я стоял с бейсбольной битой у своего окна… Интересно, как бы это выглядело со стороны?
Ну и, собственно, я начал думать. Если это сон, то я как-то должен буду проснуться или увидеть что-то другое, как следующий сон. Ну а если это моя крыша так протекла, то придётся мне поискать информацию о хороших препаратах от глюков и прочих напастей.
И тут в голову закралось зерно сомнения…
А что, если это всё – правда? Что это всё было на самом деле?!
***
- Я рухнул на кровать и долго-долго размышлял обо всём этом… И… Знаете, что я решил?!
- Что?
- Поскольку в реальности событий я не был уверен, то я решил не спать всю ночь. Тогда я хотя бы отмёл идею о том, что это сон. Как ни странно, в сон после всего этого даже не тянуло. Я сидел, думал, потом бродил по комнате и думал, потом стоял и думал, лежал и думал… В общем-то я размышлял всю ночь.
Мы сидели уже возле разожженного камина, я пил кофе, Маша – зелёный чай с молоком. Она покорно слушала меня, не перебив ни разу, что меня очень радовало… Я всю жизнь хотел с кем-то поделиться этим, но увы… Тогда бы меня сочли ненормальным… А сейчас… Сейчас мне было совершенно плевать, кто и что подумает. Я уже многого добился и долго пожил. Ярко. Так что…
***
- Я подарю ей цветы и поговорю с ней. Скажу всё, что я о ней думаю. И извинюсь за всё, - сказал я ворону, когда тот прилетел. Это было около половины восьмого утра. Субботнего утра. Занятия в школе начинались в половину двенадцатого, так что время у меня ещё было.
- Держи. Она такие цветы всегда хотела увидеть.
Ворон взмахнул правым крылом как-то нелепо, будто у него там что-то застряло и он пытается это «что-то» вытряхнуть оттуда. Оказалось, что под крылом у него «застрял» букет чёрных роз. Семь штук. Они были такого загадочного жемчужно-перламутрового цвета, что я просто оторопел, когда их увидел.
Я положил цветы на стол. Взглянул на ворона. Тот всё также сидел у меня на подоконнике. Только теперь он как будто бы улыбался. Причём всё это было в лучах недавно взошедшего солнца… Поразительная картина…
- Удачи тебе, Андрей. Ты мне очень сильно помог. Спасибо.
- И тебе…
Из глаз градом посыпались слёзы.
Ворон улетел. Больше я его никогда не видел.
Когда проснулась мама, я постарался привести себя в порядок. Уже думал, что делать с красным опухшим лицом, но минут за двадцать оно приобрело свою естественную форму и цвет.
Я вышел из своей комнаты с цветами…
***
- Ну и, в общем-то, подарил. Сказал своей маме, что я её очень сильно люблю, что я безумно благодарен ей за всё, что она для меня делает, попросил прощения за все свои глупости. А потом ушел в школу. Прямо перед уходом я её сфотографировал. Она так смеялась, когда я бегал вокруг неё и с хохотом как ненормальный, всё жал и жал на кнопку цифрового фотоаппарата. А потом пожелал ей приятного дня и пошел в школу… Ну а дальше вы наверняка знаете… Так ведь?
- Да, Андрей Александрович.
- Я вам не сказал ещё кое-чего. Врачом-то я стал потому, что поклялся бороться с этим самым вороном. Как думаете, получилось?
Я расхохотался. Я ржал как последний псих. Меня просто нельзя было удержать, я не мог успокоиться.
Кое-как я вздохнул, почувствовал себя как-то очень нехорошо. Наверное, от того, что посмотрел на себя со стороны: дед-маразматик – одно слово.
- Ну так как ты думаешь, получилось у меня с тобой бороться?
- Да, - ответила девочка, - и весьма успешно. Не считая тех людей, которых ты прооперировал до создания лекарства, около семидесяти пяти тысяч сердечников и почти полторы тысячи больных прочими болезнями. По крайней мере, большая часть из них дожила до твоего возраста.
- Ну и хорошо.
- Как ты догадался?
- Не знаю. Наверное, по тому, что ты прикинулся русской девочкой. Тем более, как-то слабо верится, что у Анны Томпсон, умершей месяц назад в возрасте семидесяти семи лет от сердечного приступа, были родственники в Москве. К тому же мисс Томпсон ни слова по-русски не понимала…
- Нет, она понимала два слова. «Блин» и «гамасеки».
- Резвая дама! – удивился я. – Ну что? Как это будет? Тоже сердечный приступ?
Теперь я говорил об этом так просто… Теперь я не боялся. Потому что я сделал всё, что хотел.
- Нет. Ты просто ляжешь спать. И не проснёшься. Не от болезни. От того, что постарел.
- Ух-ты! Ты меняешь ради меня свою традицию?
- Нет. Просто пришло твоё время.
- У меня к тебе просьба. Можно мне ещё раз полюбоваться теми чёрными розами?
- Да, конечно.
Девочка Маша встала с кресла, зашла в прихожую за своим маленьким рюкзачком, расстегнула замок и вытащила из этой «барсетки» огромнейший букет жемчужно-чёрных роз. Семь штук. Естественно, такой букет бы не поместился в этом рюкзачке даже мелко нарезанный. Но зато как это было красиво…
Я сидел на своём любимом кресле и любовался волшебно прекрасными розами, которые, казалось, светились у меня в руках. В голове даже мелькнула мысль, «а каковы они на вкус?», так уж они были чудесны.
- Спокойной ночи, - сказала Смерть.
- Постой! А она была счастлива? – схватил я за рукав собиравшуюся уходить девочку.
- Да. Ты мне сильно тогда помог. Я не люблю, когда люди умирают несчастными.
- Спасибо. Ну что ж, пока! – я улыбнулся. Девочка улыбнулась мне. Она была очень похожа на мою маму в молодости. Такая же улыбка, такая же фигура… Меня начало неумолимо тянуть в сон. Действительно, в пять утра любого старика сон свалит. Вот и меня… Ну значит так тому и быть…
- До встречи!

17.09.08, 20:20.