Школа человеческая

Октябрь 1991 года. Соединенные Штаты Америки. Золотая вирджинская осень.
High school’овский двор, не в пример российским аналогам  чист. Желтые листья дисциплинированно лежат только на газонах. А на посыпанных каменной крошкой аллеях - красные яблоки с бесчисленных яблонь. Поразительное соответствие плакату «Virginia is for apple lovers», встречающему на хайвее при въезде в Харрисонбург. Хочется поднять и съесть. Поразительное несоответствие товарам на витринах советских магазинов «Фрукты-овощи».
В напоминающем институтскую аудиторию зале сидят школьники. Такие же как когда-то я, или, скажем. Ира Харман.
Только дороже и аккуратнее одетые. Более здоровые и красивые. Солидные и породистые. Американские, одним словом.
Взгляд совка поражают школьники с выраженными психо- и физическими недостатками. Их довольно много. Они органично пребывают в компаниях с одноклассниками. Пользуясь их помощью и опекой. Искренними и радушными.



Этим ребяткам, что на фото, сейчас уже к сорока. Надеюсь, они по-человечески живут.

-   Штаты есть Штаты, - западнически размышляет депутат России, - Мы такими не были. Ни денег не хватало, ни нормального воспитания.

Вспоминается прилично одетый Олег Бабаянц, сын полковника. Единственный, кого по выхоленности можно было бы отдаленно сравнить с  этими ребятами. Вспоминается «фраерящийся»  в  самопальной не по росту одежке Юрик Лучинский.
Вспоминается породистая и  элитная Ира, не вылезающая из Эрмитажа. Со своими шикарными соломенными волосами, но одетая в потертое и короткое пальто с цигейковым воротником.

Умиляюсь от воспоминаний, расслабляюсь и готовлюсь к привычной церемонии встречи с массами. И какая там на хрен разница с какими: хоть с пенсионерскими, хоть  со школьными; хоть с совдеповскими, хоть с американскими.

- Hello, my friends! I introduce  to you Mr. Luchinsky. People’s deputy of Russia, vice-chairman of  the committee on...

Привычный смайл на депутатском лице. Привычная обстановка дружеской встречи. Уверенность.  Вроде бы мы уже интернационализировались. И особенно на “ванек” уже не похожи.

- ...had part on the defence of the «White House», Parliament’s Building in Moscow...

Еще улыбка, еще взмах рукой и «виктория» из двух пальцев...

-   Ой, бли-и-н!

People’s deputy обалдело глядит на солидных и холеных  школьников. На скучающих благопристойных провинциалов из одноэтажной Америки, в неподдельном восторге приветствующих  good guy’я из дружественной России.
С восторгом школьного и парламентского бузотера слушаю хлопанье, топанье и улюлюканье.
И учителя... балдеют. Ну разве что не свистят.
Хорошо-то как. На душе хорошо.
Вопросы наползают один на другой, как за пивным столом. Комментарии моих, видимо смешных, ответов сыплются, то из одного, то из другого угла, сопровождаемые хохотом. И учителя хохочут...
Далеко не все понимая, тоже хохочу.
Бетти, Элизабет Нитрауер, профессор русского языка из местного университета, показывает большой палец.

И снова вспоминается школьник Лучинский. На этот раз  в своем глупом и наивном восторге  кричащий «ура» на линейке по поводу праздника любимых учителей. В последний свой школьный день. В девятом классе. 
Озлобленное лицо директора Нименского...
Ребята-одноклассники, в очередной раз идущие к Нименскому просить ему пощады.
И последний роковой педсовет, исключающий его за это «ура» из школы…
За что?