Страдания молодого Вертера. 17 мая

          Я завел всяческие знакомства, но общества по себе еще не нашел. Я не знаю, что во мне непривлекательного для людей: многим я нравлюсь и многие зависят от меня, и мне причиняет боль, если наши пути сходятся только на короткий отрезок. Если ты спросишь, какие здесь люди, я должен буду тебе ответить: «Как везде!». Есть то, что объединяет поколения людей. Многие проводят большую часть времени в трудах ради того, чтобы жить, и та небольшая часть свободы, которая им остается, пугает их так, что они используют все средства, избавляясь от нее. Вот оно – призвание людей!
          Но воистину славный народ! Когда я иногда забываюсь, наслаждаясь вместе с ними радостями, отпущенными нам в удел: просто и прямодушно сидя за празднично накрытым столом, прогуливаясь, танцуя и тому подобное – все это оказывает на меня самое благоприятное действие, только при этом мне не следует вспоминать, что во мне таится много других сил, истлевающих неиспользованными, которые я вынужден тщательно скрывать. Ах, как сжимается от этого сердце! И все же! Быть непонятым – это наша судьба.
          Ах, почему больше нет подруги моей юности! Почему мне было суждено ее узнать! Я мог бы сказать: «Глупец! Ты ищешь то, что найти невозможно!». Но она была у меня, я чувствовал ее сердце, ее щедрую душу, которой я казался большим, чем я был, хотя я был таким, каким мог быть. Боже правый! Не использовал ли я все силы моей души? Разве я не мог раскрыть перед ней в полноте то чувство, которым мое сердце способно постигать природу? Разве не были наши встречи вечной тканью лучших ощущений и острейших шуток, оттенки которых доходили до шалостей и носили печать гениальности? Ну, и! Увы, эти годы – они раньше свели ее в могилу, чем меня. Я никогда ее не забуду, ее светлый ум и божественное терпение.
          Несколько дней тому назад я повстречал молодого Ф., открытого юношу с большим кругозором. Он только что вышел из академии, не воображает себя мудрецом, но все же считает, что он знает больше других. Он был прилежен, это чувствуется, короче, у него обширные знания. Услыхав, что я много рисую и знаю греческий (два метеора в здешних местах), он навестил меня и перебрал множество познаний от Батте до Вуда, от Пиля до Винкельмана и убедил меня в том, что прочел первую часть «Теории» Зульцера и что у него есть рукопись Гейне по изучению античности. Я это одобрил.
          Еще я познакомился с одним замечательным человеком, открытым и прямодушным, состоящим на службе у князя. Можно сказать, душа радуется, когда видишь его в окружении детей, которых у него девять; особенно много говорят о его старшей дочери. Он пригласил меня к себе, и я хочу навестить его в ближайшие дни. Он живет в княжеском охотничьем доме, в полутора часах ходьбы отсюда, куда получил разрешение переехать после смерти своей жены, потому что пребывание здесь, в городе, причиняло ему страдания.
          Кроме того, мне на пути встретилось несколько несносных оригиналов, в которых все невыносимо, особенно их заверения в дружбе.
          Будь здоров! Письмо тебе понравится, оно только описывает события.