Мгновение

Как могло такое произойти?! Кто мог предугадать?! Что могло предвозвестить воссоединение двух возвышенных и, до безумия, одинаковых душ?!

Вселенная как жизнь, и в её необъятных просторах парили две искалеченные уродливые ипостаси. Её Величеством Судьбой им был поставлен ужасающий диагноз ; отсутствие второй половины тела. Как им было больно! Их боль кричала и этот пронзительный крик, как вуаль, покрывал мириады сверкающих звезд. Их сверкание и блеск олицетворяли собой непонимание, прагматизм, устой и осуждение.
Одна большая звезда по имени Безысходность, превосходила многие космические тела своим ослепительным блеском и влияла на остальные звезды, и они, в свою очередь, сверкали ей в унисон. Эта световая гармония, блеск и сияние пронзали тела двух калек, которые в безудержной попытке ускользнуть от лучей этих монстров, натыкались на обломки метеоритов — последствий своих человеческих ошибок. Эти искалеченные души подвергались экзекуции в этом, одновременно, темном и блистающем пространстве. И все же они понимали, что должны найти друг друга.
И однажды, в самый неблагоприятный для них момент, они столкнулись. Их столкновение олицетворяло воссоединение двух идентичных духовных тел, по велению Судьбы приросшим к другим телам, которые кровоточили и тем самым подтверждали свою инородную сущность. Но это духовное соитие дало этим калекам возможность на время почувствовать себя полноценными созданиями, убедиться, что эта жизнь, наряду со своей жестокостью, подкидывает иногда, хоть и на очень короткое время, куски свежего мяса и чистой родниковой воды. Они словно вырвались из лазарета своего отчаяния на злачные пажити понимания, сострадания, поддержки, родства и, большой как Вселенная, любви. Полет, который они совершили в течение выделенного им времени, был так ярок и блистателен, словно летящая комета пронизывающая слои безвоздушного и безжизненного пространства снобизма и приспособляемости, приземистости и непонимания, предательства и гордости, что они потеряли здравый рассудок, обретя нечто большее, чем рассудок — они обрели друг друга. Смотря на них невооруженным глазом трудно было определить, кто есть кто,  но, в целом, отойдя на приличное расстояние, всякий, кто осмеливался взглянуть ввысь, не мог не согласиться с тем фактом, что он созерцает шедевр, абсолют и неповторимое творение великой Силы Любви и принадлежности друг к другу.
Они парили, и кто-то иногда из-за непривычного ему состояния блаженства, начинал испытывать некое неудобство и пытался оторваться от своей половины, но другая половина, испытывая нестерпимую физическую боль, не хлестала его своим недовольством, а просто тихо плакала и повторяла, что будет принадлежать ему, не смотря ни на что. И тогда, беспокойная половинка изумлялась такому неожиданному отклику и все больше и больше осознавала свою нерушимую принадлежность. И они влюблялись друг в друга все сильнее и сильнее, они даже на мгновение забывали о том, что они калеки, что рано или поздно их вновь прикуют к инвалидным креслам, по праву являющимся частью их жизни. Их полет перенес их в другое измерение, оазис, где они утоляли жажду с кристальных озер, где они валялись на большой пушистой зеленой траве и были провожаемы во дворцы неописуемой красоты, в которых правили самоотверженность и добродетель.
Большие гигантские деревья девственных лесов аплодировали им в изумлении, птицы воспевали им красивые песни любви и дикие звери прислуживали им. Эти души стали одной душой. Одна душа, одни мысли, одна любовь. Единение. Нежность. Терпение. Их безрассудство бросало вызов так называемому рассудку этого мира. Их любовь.
Любовь...
Любовь!
 
И вдруг, словно кто-то выключил телевизор. Они на мгновение оказались в полной пустоте. Чернь покрыла все окружающее. Эта тишина кричала громче всякого шума. Душа судорожно схватилась за виски, упала в конвульсиях и почувствовала нестерпимую боль. Её начало засасывать. Глаза её наполнились ужасом, когда её потянуло вниз. Она, в инстинкте самосохранения, начала барахтаться, в посильных попытках ухватиться за что- нибудь, но ей все больше не везло. Некая сила тянула её вниз и наконец, душа провалилась в пустоту. Падая, она с мольбой в глазах смотрела наверх, руки её были возведены ввысь, но это ей не помогло. Через несколько мгновений она почувствовала сильное притяжение, скорость падения увеличилась. Сквозь призму небытия её взору открылся до боли знакомый ей лазарет, в окнах которого виднелась инвалидная коляска. И тут она почувствовала невыносимую боль — её половина начала отрываться от другой. Душа закричала…

Она кричит до сих пор…