Неприкаянный

    На потолке сидели три или четыре мухи. Они то взлетали, то вновь садились и опять взлетали, каждая выполняя свой замысловатый вираж. Их разбудил свет, который зажёг Михаил, собираясь лечь спать, так как время было уже за полночь. Постель была разобрана, он её всегда разбирал ещё днём, если уходя знал, что придёт поздно и будет лень возиться. А сейчас было действительно лень, потому что он с друзьями сегодня весь день мотался по центру и устал. Устал от того, что нечего не ел весь день, устал от ходьбы, устал о т толп народа,  которыми был заполнен центр города, как всегда бывает в хороший майский день, да и не только в хороший и не только в майский, а просто как всегда.
   Михаил разделся и уже сел на постель, собираясь лечь, но вдруг увидел на стене, прямо над подушкой, как раз на уровне лица, паука. У него в комнате всегда жили пауки, их было немного, примерно одна семья, наверное, папа, мама и сын. Они никогда не беспокоили его, и он их тоже не позволял никому тревожить и сам не собирался смахнуть их паутину-дом мокрым веником хотя такие предложения со стороны гостей особенно девушек были. Паук не двигался с места, видимо он уже привык к Михаилу, привык его видеть сверху с потолка, и  вот теперь решил рассмотреть поближе. Паук оказался темно-рыжего цвета с маленьким телом и восемью ножками ( или ручками одновременно). Когда Михаил приблизил лицо, паук слегка подогнул одну ножку ( или ручку) и тут же выпрямлял ее. Может быть это он  поприветствовал  своего соседа Михаила, но Михаил, немного подождав и подумав, резко отдёрнул голову и быстро пошёл на кухню. Там он взял бумажный стаканчик , который прихватил сегодня в какой то закусочной , и вернулся в комнату. На какой-то миг мелькнуло сомнение: что я делаю? Но было уже поздно, и он, подставив стаканчик к стене, пальцем спихнул насекомое на дно. Паук мгновенно подогнул все восемь ног, видимо почуяв опасность, и лежал без движения на дне бумажного стакана. Михаил открыл дверь на балкон и резким движением выплеснул паука в темноту. Потом поставил стаканчик на стол, постоял, взял его, и сломав, тоже выбросил  в след за пауком.
    Он уже лежал в постели и никак не мог заснуть, не понимая, зачем он это сделал?  Вроде подумаешь – насекомое, ещё страдать из-за чего-то, но вот не мог заснуть и всё. Было жаль паука.
 
    Утром он проснулся в плохом настроении, хотя и выспался, но всё равно в нём что-то засело, о чем он теперь часто будет размышлять.  Сегодня надо было идти на работу, поэтому друзьям он звонить не стал и решил заняться хозяйством. Надо было к приходу отца убрать в квартире, так как отец просто не переносил беспорядка, особенно, когда на кухне в раковине была гора немытой посуды, которая источала неприятный запах, отчего к ней еще страшнее было подходить.
    Михаил начал не сразу, а постепенно, готовится к этой процедуре. Он сначала помёл из угла в угол пыль в своей комнате, потом в прихожей, вынес ведро с мусором, и только тогда вошёл в кухню. Собрав всю волю, он подошёл к раковине, и, стараясь не смотреть на грязную посуду, сморщив нос, судорожно почти на ощупь стал перемывать ложки, тарелки, стаканы, ножи.  Периодически плотная масса из жира и объедков забивала дырку в раковине, прерывая сток воды, и тогда приходилось пальцами протыкать эту массу в сток. Ужасно противно. В конце - концов справившись с этим неприятным, но необходимым делом, он решил что-нибудь поесть, но кроме лука ничего съестного не оказалось. Пришлось идти в магазин.  И, как всегда, собираясь купить колбасы граммов двести, хлеба да масла, стал покупать буквально все, потому что все оказалось очень вкусным и необходимым. В результате еле донёс сумку до дома, купив и картошки, и яиц и ещё лука, рыбных консервов, банок шесть, сыра, молока, кефира и прочее. Наконец, денег у него, практически, не осталось, а до получки было еще три дня. Да и оклад у него был не из самых высоких, как и у всякого рядового сторожа.
   Все его родственники, да и друзья недоумевали, почему молодой здоровый парень работает сторожем, как инвалид какой-то или пенсионер. « Такая зарплата - разве это деньги для молодого мужика: девушку в ресторан не пригласишь, одеться по-человечески нельзя,» - говорили друзья. « Вот если бы институт не бросил, был бы человеком, а сейчас что?» - упрекали родственники. Он стал немного сторониться друзей, стал замкнутым, прекратил отношения с родственниками, которые пытались его наставлять на путь истинный, и превратился в затворника. Конечно, он воспринимал это очень болезненно.
   Часто его грудь сжимала такая глухая тоска, и он чуть не выл, проводя дни в одиночестве у себя в комнате, в четырёх стенах,  у себя в камере-одиночке. После чего он обзванивал всех своих приятелей и подруг, договаривался о встрече, мчался на метро, в предвкушении встречи захватывало дух, радостные лица, шутки…. Но долго это продолжаться не могло, все разговоры быстро начинали раздражать, ему казалось, что все на него смотрят с некоторым презрением, мол, кто ты- сторож, неудачник , а мы уже давно « приличные люди». И он бежал от них сломя голову, к себе домой, погружался в свое одиночество и наслаждался им. Общество тяготило его, и одиночество тяготило его, куда деваться?
   Итак, оказавшись почти без денег, Михаил стал прикидывать, что делать с остатком. Пойти в кино? Одному не хочется. Он решил поехать в центр без всякой цели. Вообще он очень любил центр Москвы, любил бродить по улицам, сидеть на скамейках на бульварах, наблюдая, как старые, коренные московские интеллигенты, в  старомодных причудливых одеждах, кормят голубей.
   Он доехал до Чистых прудов, прошёл вдоль пруда и свернул в переулок, там была знаменитая пивная. Михаил тоже любил ездить сюда, за тридевять земель от дома. Здесь обычно около пивной собиралась специфическая публика и поэтому очень быстро заводился разговор с незнакомыми людьми, зачастую очень интересный. Например, Михаил любил поболтать о музыке с такими же молодыми ребятами как и он. С более пожилыми поговорить о литературе, о книжной проблеме. Бывало, просто забавно послушать разговор двух подвыпивших людей. Какие только проблемы не решались в этих разговорах.
  Погода была жаркая, тем более в центре, из пивной выходили люди с красными потными лицами, и Михаил представил как там внутри душно и не решался туда войти. Тогда он вернулся на бульвар, сел на скамейку на берегу грязного Чистого пруда и стал вспоминать студенческие годы. Он часто думал об этом, думал, почему же он бросил институт, но правда, никогда об этом не пожалел. Когда Михаил поступил на первых курс у него был  у единственного в группе пять, баллов аттестат.  Преподаватели первое время не могли нарадоваться на успехи Михаила. Он был светлым пятном на фоне других студентов из группы. Увлечение техническими дисциплинами, начитанность, с преподавателями английского языка он просто беседовал по-английски, а другие, ни слова не понимая, слушали их, открыв рты. Но прошёл первый курс и всё пошло насмарку. Михаил стал прогуливать занятия, не готовился к зачётам и сессиям. Голова его была забита мечтами о избе в зелёном густом лесу, о речке, в которую окунаешься на рассвете, о росистой траве, о запахе потрескивающихся дров в печке. Странно, он городской житель, коренной москвич, стал мечтать об одиночестве, живя где-нибудь на природе. Об институте он совсем забыл, изредка посещая его только за тем, что бы повстречаться с друзьями и подругами и тут же их утащить с лекций к кому-нибудь домой, где они пили дешёвое вино, танцевали. Вот тогда он влюбился….
    «Я наверное сумасшедший. Просто я сам этого не понимаю и не вижу, и мне кажется, что я нормальный. Другие же видят, что я сумасшедший,  и я это чувствую,» - решил он.
   

   Придя на работу , Михаил, как всегда, посмотрел вечерние передачи по телевизору, потом приходил между книжных  стеллажей и взял с полки том А.Ф. Кони. Прочитав несколько страниц, он составил  в ряд стулья и лёг на них спать.
    Михаил работал сторожем в библиотеке « Юридическая литература», поэтому он имел доступ к специальной литературе.
Но, конечно, любимая книга была «Криминалистика» с фотографиями и подробными описаниями всяких происшествий.  Первое время, бывало, насмотрится фотографий, а потом одному среди стеллажей жутко становится, за каждым стеллажом, казалось, вот сейчас увидишь какой-нибудь мрачный сюжет из книги. Теперь Михаил предпочитал что-нибудь художественное. Кроме просмотра телевизора, он иногда играл в настольный теннис на составленных рядом больших столах, а вместо сетки он выстраивал стену из толстых книг. Но с игрой в теннис была проблема, так как нужен был партнёр. У него была партнёрша Наташа, у которой он принимал дежурство, его сменщица. Ему иногда удавалось уговаривать её задержаться на пару часов, а она была женщина бойкая и азартная и часто решалась остаться ненадолго, не боясь выговора от мужа и от матери, оставляя их наедине и давая им возможность спокойно поскандалить, как положено теще с зятем.  Так они играли до изнеможения  эти  бесконечные партии, пока Наталья, хлопнув рукой по столу, не говорила: « Все, хватит, замучил,» - резким движением раздвигала столы, и все книги, изображавшие стену, падали на пол.
     Проснувшись и сдав дежурство, Михаил отправился домой.
Голод одолевал его, в желудочке сосало. В его воображении возникали всевозможные блюда, например: варёная картошка в мундире с сосисками, и невольно шаг убыстрялся. Хотя нет, сосиски это слишком роскошно, скорее, вчера им же купленные рыбные консервы.
     Так и оказалось: отец отварил картошку, но не в мундире, а соизволил почистить её, и завернул кастрюлю в одеяло, что бы не остыла, а сам уже ушёл на работу, оставив записку: « Ешь картошку, только  не всю, сдай «хрусталь», будут деньги.»  Это был намёк на ту батарею пустой посуды, которая стояла на кухне под раковиной и за плитой. Отец, конечно, догадывался, что деньги у сына, естественно, кончились и давал возможность их добыть. Но Михаилу не надо было напоминать об этом, в этом вопросе он сам был дока и как раз сегодня хотел этим заняться.
     Позавтракав, он собрал две сумки пивных бутылок, так как других почти не было, потому что отец после смерти жены вот уже почти десять лет не пьет ничего спиртного, иногда только пиво, и Михаил тоже был любитель пива, да и от друзей «стекла» много остаётся.
      В приёмном пункте было много народу, пришлось со двора, зато не стоять в очереди. Итак, получив приличную сумму, он решил её попусту не тратить, а сходить или в кино или в парк культуры поиграть на автоматах и пораньше вернуться домой.
       Сегодня надо обязательно побыть с младшим братом Димкой, а то совсем забросил Михаил его воспитание. Правда, воспитывать уже особенно его и не надо было, на так, слегка проконтролировать и помочь. Дима рос деловым, разумным парнем с характером упорным и сильным. Но был немного замкнут и как все в двенадцать лет немного грубоват. В доме не хватало, конечно, женщины, хотя отец недавно женился второй раз, но новая жена с дочкой жили у себя, а отец жил с сыновьями в своей квартире. Но два, три дня в неделю он жил у новой жены, а Дима оставался с братом. Приходится Димке иногда и одному ночевать, когда Михаил бывает на работе. Михаил вспомнил, когда ему было двенадцать лет, он не мог заснуть, пока не почувствует запах канифоли, потому что отец приходил с работы поздно и начинал паять какие-то схемы и детали, а Михаил до того один, пока отца не было, в темноте, с открытыми глазами лежал в постели, боясь пошевелиться, и ждал отца. И как только он чувствовал запах канифоли из другой комнаты, тут же засыпал, зная, что он не один, что отец его не бросит.
     Михаил решил всё-таки отправиться в парк культуры. День был будний и народу было не так уж и много, как например в выходные, когда нужно обладать большой выдержкой что бы выстоять на солнцепёке очередь на аттракционы за полусырыми, жёсткими шашлыками с разбавленным пивом. Проведя в павильоне игровых автоматов пару часов, и оставив там почти всю выручку от «хрусталя», Михаил зашёл в шашлычную. Он взял порцию шашлыков и две кружки пива. Шашлыки, конечно, были как железо, ну, и конечно, полусырые, но запах отменный: он и польстился на запах. Сглатывая слюну, Михаил, помогая пальцами, отрывал и жевал шашлык, жевал долго, аж скулы болели и запивал холодным пивом. К его столу подошёл человек больших размеров с пышными усами. В одной руке он держал сразу четыре кружки, в другой шашлык на картонной тарелке.
  - Можно к вам? – спросил большой человек.
  - Пожалуйста, - кивнул Михаил.
 Большой человек поставил на стол сначала кружки, потом отодвинул остатки воблы и креветок в сторону, освободив тем самым местечко на столе, куда поставил тарелку. Первую кружку он выпил сразу, залпом, потом только занялся шашлыком.
  - Гнуснейший шашлык, - заявил он сразу, попробовав первый кусок, - неправда ли?
  - Да, здесь всегда так, - робко ответил Михаил.
  - А вот на Кавказе, помню, нас не таким потчевали.  Сухим вином запивали, а не такой дрянью, - сказал он и отхлебнул пол кружки. _ Нас там отлично встретили. Местные музыканты устраивали пикники с утра, а вечером, после концертов, вели нас в ресторан, после же ресторана в гостинице пили коньяк. Итак изо дня в день. Гостеприимный народ, у меня там теперь море друзей.
  - А вы что, музыкант? – равнодушно поинтересовался Михаил.
  - Да, я артист, играю на трубе, - небрежно ответил большой человек.
  - Кстати, Александр Звонарёв, будем знакомы , - представился он, театрально откланявшись одной головой.
  - Очень приятно, Михаил, - ответил Михаил.
  Ему несколько не понравилась амбиция нового знакомого, его манера разговаривать с незнакомым человеком, мол, я артист, а ты так – народ. Но вдруг Михаил увидел в глазах у этого, вроде бы зазнавшегося артиста, такую зелёную тоску, что даже испугался. Нет, он по –прежнему аотистично презрительно улыбался, но глаза его выдавали. Грустные, умные глаза, глаза человека много пережившего, страдающего смертельным недугом – тоской. Видимо, он почувствовал на себе пристальный взгляд Михаила и  опустил глаза. Но быстро справившись с собой, Александр Звонарев продолжил свой рассказ:
   - А рыба? Разве это рыба? – кивнул он на остатки, горой лежавшие на столе   - это мусор. Вот на Камчатке и на Сахалине я поел настоящей рыбки. Вот вы, небось, не ели икры – пятиминутки? Это когда из лосося, только что пойманного, вынимают икру, сразу солят её, и через несколько минут она уже готова. Так вот весь процесс у меня на глазах происходил, когда мы ездили в рыболовецкий совхоз с концертом.
   Так он еще долго рассказывал о своей актёрской жизни и, наконец спохватившись, взглянул на часы и заявил:
    - Очень приятно было познакомиться, поговорить с любителем музыки, но … увы, мне пора на работу.
    - А где вы сейчас играете?
    - Ну, сейчас у меня кое-какие трудности, временный перерыв, так сказать, - замялся он. – Я играю в ресторане. Хотите пошли со мной, я для вас что-нибудь сыграю. А?
   - Нет, спасибо, я сегодня не могу, у меня семейные дела, а вот завтра пожалуйста.
   - Ну тогда договорились, значит завтра. – Александр объяснил как его найти, пожал Михаилу руку, широко улыбнулся, и они расстались, как старые добрые знакомые.
   Пока Михаил добирался до дома, он думал: что же понравилось ему в этом шумном, большом человеке. Конечно, его бахвальство было напускным, но несомненно это был человек доброй души.
   Приехав домой, Михаил застал гостей у Дики. Это были две девочки.
   - Здравствуйте, чем занимается молодежь? – весело спросил Михаил.
Димка засмущался, покраснел и не нашёл, что ответить.
    - Здравствуйте, мы вместе с Димкой уроки делаем, - быстро протараторила одна из девочек.
     Обе девочки были на голову выше Димки, но он чувствовал себя очень уверенно, даже высокомерно.
   - Да, вот, в математике не смыслят не чего, - гордо заявил он, - приходится вдалбливать.
   - А сам то, по русскому и литературе тройки имеешь,- возмутились девочки.
   - Ладно, прекратить спор, - остановил перебранку Михаил, - занимайтесь дальше, а потом чайку треснем.
  « Ну, тут дело пойдёт,» - подумал Михаил и закрыл дверь в комнату, оставив молодежь постигать науки дальше.
   Потом они все вместе пили чай, девочки без умолку болтали, а Димка изредка веско вставлял в их безобидную болтовню какую-нибудь фразу.
   Михаила очень удивил визит девочек к ним домой, потому что Димка не дружил со своими одноклассниками, а тут пожалуйста, сразу две девочки. Видимо , Димка начинает взрослеть, и возникает потребность общения. В этом возрасте дети начинают объединяться в стайки, труппки, вот и Димка образовывает свой клан.
     На следующий день Михаил, как и обещал отправился к своему новому знакомому. Ресторан, в котором работал Александр, был не из шикарных. Более того, его даже можно было назвать грязным. Михаил прошёл к маленькому возвышению в углу зала – сцена. На ней никого не было, так как на улице еще было светло, и посетителей было мало, поэтому оркестр еще не играл. Тогда Михаил направился к двери, находившейся рядом со сценой. Он открыл дверь и оттуда вырвались звуки музыки. Александр сидел лицом к стене и играл на трубе. Он не заметил вошедшего Михаила и продолжал играть.  Михаил тихо зашел, закрыл дверь и сел на стул, очарованный чистым, приятным звуком. Закончив играть, Александр обернулся и увидел Михаила.
   - Романс Рубинштейна, партия трубы, - объявил он. – Это настоящая музыка.
   Они поздоровались, незаметно друг для друга перейдя на «ты». Скоро пришли остальные музыканты и Александр, пошептавшись с ним, начал играть, а они, быстро включившись, стали ему подыгрывать. Они играли джазовые композиции, а Михаил сидел за пустым столом около сцены и наслаждался. А Александр улыбался и подмигивал ему со сцены. Так они импровизировали минут сорок, но потом стала собираться публика и пришлось начать играть модные мотивчики. Александр соскочил со сцены  и подошёл к столу, где сидел Михаил.
  - Это специально для тебя играли. Ну как? – спросил он, тяжело дыша, пот струился у него по лицу, пальцы сжимали трубу.
  - Здорово, спасибо, - запинаясь проговорил Михаил и даже привстал от возбуждения.
   - Слушай, оставайся до конца, посидим, закусим. А? – предложил Александр.
   - Нет, не могу, на работу пора.  Я и так уже опоздал.
   - Опять не можешь, вчера не мог, сегодня не можешь, черт возьми, жаль. Ну ладно, только ты заходи обязательно, я буду ждать.
 Михаил побежал на работу ,он действительно опаздывал « Бедная Наталья , небось все проклятия перебрала в мой адрес», - подумал лон, запрыгивая в автобус.
  Наталья металась по библиотеке, и когда Михаил вбежал туда, её первыми словами были:
  - Гад ты, мишка!
  - Прости меня, Натульчик, так вышло, - оправдывался Михаил.
  - В следующий раз раньше положенного придёшь. Понял?!
  - Хорошо, хорошо, обязательно приду.
 Ну  ладно, пока, - улыбнулась Наташа, погрозив ему кулаком, строго сдвинув брови, и помчалась домой к мужу и матери.
   Михаил включил телевизор, шёл какой-то детектив, но он никак не мог на нём сосредоточится. Странно, раньше Михаил чувствовал себя одиноким, даже если он был в компании или не дине с девушкой. Он всегда был одни, всегда наблюдал за происходящим вокруг него как бы в маленькую щелочку, так что он видит все, а вокруг не видит никто. Он жил своими мыслями и чувствами, только своими. А тут его вдруг стало тянуть к этому музыканту, и он почувствовал, что с Александром Звонарёвым происходит тоже самое: он одинокий человек, с разбитой душой, находит вдруг собрата по несчастью, поражённого той же опасной болезнью – недугом тоски и одиночества, и Михаил не знал радоваться этому или нет, он боялся выбраться из своего мирка, боясь очередного удара и обиды со стороны судьбы.
    После дежурства Михаил уже направлялся в ресторан. Приехав туда, он понял, что сглупил, ведь музыканты приходят только вечером, а сейчас еще только утро. Но он всё равно поднялся в зал, поспрашивал у официантов, может кто знал, где живёт Александр Звонарёв. Но никто с ним близко знаком  не был, и никто ничего не знал. Сегодня у Михаила были деньги – он получил получку. Часть надо было отдать отцу, на остальные же Михаил решил сегодня немного « кутнуть» , а то неудобно было как-то сидеть в ресторане без копейки денег за пустым столом.
    Вечером, когда Михаил вернулся в ресторан. Александра еще не было. Все музыканты уже были на месте, они усадили Михаила за свой стол. Он заказал себе недорогой ужин и бутылку вина.
   Вскоре появился Александр, он извинился перед всеми:
   - Извините, коллеги! Поиграйте пока без меня, пожалуйста.
   Александр сел за стол к Михаилу.
   - Хорошо, что ты пришел. Я знал, что ты будешь, - сказал Александр.
   - Я уже подумал ты не придёшь. Сижу здесь один, вот пью, - пошутил Михаил и кивнул на бутылку, правда бутылка была ещё непочатая.
    Александр тоже заказал себе ужин, но ел без охоты. Оркестр играл популярную мелодию. Посетители, немного захмелев, отплясывали кто во что горазд на небольшом пяточке.
Александр наблюдал за танцующими.
    - Помню, я ещё в училище учился, в музыкальном, - начал он, - мы на танцах халтурили, молодые были, ездили по всей области. Так один раз, представляешь, взяли  контрабас на прокат у одного музыканта, инструмент дорогой, хороший. Ну на вокзал приехали, а там народу- масса, не протолкнешься. А несли мы контрабас вдвоём: один за гриф держит, другой сзади за деку.  Инструмент здоровый, длинный, сам знаешь, так кто- то в толкучке не заметил, спешил на поезд наверное, и между нами пробежал. Так половина контрабаса у меня, половина у друга моего оказалась, представляешь. Что делать, инструмент дорогой, а денег нет,  чем расплачиваться? Ну , мы одного старого мастера нашли, он заклеил его так, что тот музыкант – хозяин контрабаса, ничего не заметил. Даже, говорил лучше стало звучание. Вот так.
    Он выпил рюмку вина, зацепил вилкой салат, закусил. В его роскошных усах остались кусочки салата, но он этого не заметил. Потом, кто-то из публики попросил музыкантов сыграть что-нибудь джазовое. Гитарист обратился к сидящему Александру:
  - Алик, помоги нам, пожалуйста.
  - Да, да, ребята, сейчас, - Александр вытер рот салфеткой и направлялся на сцену. Михаил остался один за столом. Он размышлял о том, что же заставило Александра уйти с большой сцены и играть в ресторане, получать от пьяных посетителей мятые пятёрки и десятки, испытывать каждодневное унижение. Ведь видно   же, что он человек сильный и гордый и не может ему это нравится.
  Тем временем  Александр уже играл другой мотив, но совсем не джазовый. Да, Михаил чувствовал себя раскрепощённым, когда общался с Александром, но тоска всё равно глубоко сидела в нём, и выжить её уже невозможно. И сейчас Михаил опять отключился: шум, музыка, веселые пьяные лица подавали его, и опять в глазах застыла тоска.
  - Чего грустишь? – подошёл тяжело дышащий Александр.
  - Прекрати, пожалуйста.
   Он опять присел и налил себе рюмку вина.
   - Думаешь мне приятно играть для этого пьяного сброда, - зло сказал он, кивнув на дубленку.
   - Извини, Алик, за неискренний вопрос, что тебя заставило уйти со сцены? – спросил Михаил и тут же испугался за свой вопрос, вдруг Алик обидится.
   - Деньги меня сгубили. В молодости играл в хорошем духовом оркестре, потом пригласили в джазовый ансамбль. Но там мне работы было хоть отбавляй, но было интересно работать. Все время чувствовался творческий подъем, чувствовал, что с каждым днем играю все лучше и лучше. А какие музыканты были рядом – титаны. Да и платили неплохо. Но нет, меня стали приглашать в другие коллективы, где ставки выше. Наконец, я оказался в вокально-инструментальном ансамбле. Ставка была выше, да еще двойная, как солист-инструменталист, но играть там приходилось гораздо меньше чем, в джазовом коллективе. Бывали концерты, когда и вообще выходить не приходилось, а денежки шли. Я успокоился, но вдруг чувствую что то не то, простой рисунок с трудом выводишь, а по сложнее так совсем собьешься. И пошло все хуже и хуже, я уже спохватился, заниматься стал, но практики-то нет. А обратно в джаз уже не беру, потерял форму, так сказать. Потом я долго думал и решил уйти в ресторан и заниматься, заниматься. Честно говоря трудно было решиться на это, отказаться от больших денег, но я же все – таки музыкант, а не рвач, - Алик резко выпил рюмку вина и встал. – Слушай, Михаил, пошли ко мне домой, послушаем хороший шансон. А?
- Поздно уже, неудобно кто то.
- Брось, пошли! Чаю попьем, Лорик нам приготовит.
«Кто такая Лорик, жена наверное?» - подумал Михаил: « Неудобно, черт возьми, но нечего, немного посижу и уйду.» И они поехали к Александру.
   
Дверь открыла очаровательная девушка, она была молода и красива. Длинные кудрявые волосы копной падали на плечи, и Михаил сразу понял, что это не жена, а систра – Лорик, удивительно похожа на Алика. Голубые глаза, улыбка, открывающая ровный жемчуг зубов – все это поразило Михаила, потому что он отвык от красоты.
  -Моя сестренка Лориса, а это мой друг Михаил, - представил Алик.

Она смущенно опустила глаза и сказала:
-Очень приятно.
- Вы извините, что так поздно, я не долго, - засмеялся Михаил.
-Что вы, что вы, я привыкла, Алик у нас раньше не приходит.
 
  Они вошли сели за стол. Алик показывал пластинки, афиши, со своими именами, ставил записи джазовых оркестров. Но в этот вечер Михаил уже не мог оторвать взгляд от Ларисы. Он поддакивал Алику, делая вид что слушает его, но укаткой он следил за ней. А она то улыбалась, то опускала глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд.
 
 Потом Михаил шел домой и ощущал себя на небесах. Ночью он не мог заснуть не от кошмаров и ужасов как раньше, а от присутствия ее образа.
 Михаил долго не мог решиться позвонить Ларисе. Вроде неудобно как то : только вчера увидел, а давай уже названивать. Подумают, что мол, назойливый товарищ попался, в гости напрашивается.  Но все-таки Михаил не удержался и позвонил. Подошла к телефону Лариса. Михаил сначала было испугался, и хотел бросить трубку, но потом преодолел испуг.
  - Алло, здравствуйте! Это звонит ваш вчерашний гость, Михаил. Вы извините, пожалуйста, а Алик дома? – заикаясь проговорил он.
 - А, здравствуйте! Очень хорошо, что вы позвонили, он ждал вашего звонка, но потом ушел по делу не надолго и просил передать вам, что бы приезжали к нам и ждали его прихода, - ответил приятный, нежный голос Ларисы.
 - Да знаете, а удобно ли будет?...
 - Господи, да конечно удобно, - перебила она его.
 - Ну, тогда я бегу.
 - Мы вас ждем, - сказала Лариса, и они повесили трубку.

У него от радости перехватило дыхание.  В метро на переходах он бежал по эскалатору расталкивая народ.
 И опять, когда она открыла дверь и улыбнулась, Михаил увидел то чего ждал со вчерашнего вечера, ждал давно, зная, что обязательно должен быть просвет в его жизни, потому что он чувствовал, что находится на грани катастрофы, жизненной катастрофы. И вот, наконец, этот просвет настал. Встретив эту девушку, Михаил не знал: может быть это только временное счастье, что оно вдруг опять его обойдет стороной, после чего его жизнь пойдет под откос с еще большей скоростью.  Или может быть все встанет на свои рельсы, и она поможет ему обрести уверенность и остановить это движение под откос. Сейчас он знал только одно, что это судьба, что он счастлив.
  Михаил вошел в квартиру, чувствую себя несколько скованно. Она пригласила его в комнату, усадила  в кресло.
  - Как, а разве Алик еще не пришел? – спросил он, лишь бы что то спросить.
  - Он вот-вот будет.
 Она включила магнитофон и зазвучала какая то не навязчивая мелодия. На ней были джинсы, плотно обтягивающие бедра и простая летняя майка. Она была босиком. Михаил опять украдкой, пока она ходила по комнате, смотрел на нее. Какая стройная фигура! Тут же он упрекнул себя за свое неприличное поведение, и , покраснев отвернулся.
  - А зачем он ждал моего звонка, что-нибудь случилось?
  - Нет, просто он хотел с вами встретиться, а телефон у вас спросить забыл, свой дал, а ваш взять забыл. Тоже мне, маэстро.
 
 Они вместе рассмеялись и снова ровный жемчуг зубов осветил его.
 - Видимо, это он по-рассеянности забыл, - попытался оправдать Алика, Михаил.
 -Да, он действительно рассеянный, а в последнее время находится в каком то напряжении. Он считает, что нельзя жить так, как он сейчас живет, а как жить дальше не знает. Он же отличный музыкант, но начинать все с начала очень трудно.
  - Да, да, он действительно хороший музыкант, - подтвердил Михаил, ему было больно за доброго большого Алика, заблудившегося в лабиринте жизни.
  - Вот я и помогаю ему, как то поддерживаю его. Он к родителям не ходит, ему стыдно за себя, что вот, он играет в ресторане, мол, скатился до такого. А они же все понимают и переживаю за него. Ну я и переехала от них пока к нему, что бы рядом быть.
 Лариса сидела напротив Михаила. Между ними был журнальный столик. И Михаил вспомнил о своей студенческой любви, невольно сравнивая эту девушку и Ларису.
  Его студенческая подруга была тоже хороша собой: она полная, что называется « в теле» , умная и веселая. Их любовь была шумная и сумбурная, но она его быстро бросила, как только поняла, что ему уже не учиться в институте и нет никакой перспективы на будущие….
 - Мы с ним дружно живем, но почти всегда он погружен в себя, и порой очень трудно пробить эту стену что бы его хоть на время вывести из этого состояния. – Ее лицо было напряжено, когда она пыталась объяснить это Михаилу.
 - Да, я его вполне понимаю, - сказал он.
 - Знаете, я для него сейчас единственный друг, потому что всех своих старых друзей он старается забыть и не общаться с ними. И вы, пожалуйста, не бросайте его, он вас полюбил, да и вы, по-моему, тоже его полюбили. Ведь он же замечательный человек, только трудно ему.
  Они замолчали и тут же в дверь позвонили. Она быстро вскочила и побежала к двери.
 - Это Алик.
Вошел запыхавшийся Алик.
 - Давно ждешь меня, Михаил? – спросил он. –Извини, я встречался с одним музыкантом, говорит есть местечко в одно коллективе. Может получится чего? Не знаю.

 Он зашел в ванную включил воду и стал мыть руки и лицо.
  - Ему каждый день чего то обещают, да только что, ничего не выходит, - вздохнув, произнесла Лариса так, чтобы Алик не услышал.
 Алик вышел из ванной вытирая лицо и руки полотенцем:
  - Ну на улице май, а такая жара.
 Он подсел к журнальному столику, а Лариса встала и пошла на кухню, что бы приготовить чай. Потом они долго болтали в втроем, Лариса и Михаил обменивались взглядами, и , не выдерживая, быстро отворачивались. В основном слушали Алика, но когда он вдруг замолкал, задумывались над чем-то, Лариса тут же продолжала разговор, боясь, что Алик опять уйдет в себя.
  Потом, когда Михаил встал и сказал, что ему пора на дежурство, Алик возмутился:
  - Как? Опять дежурство. Только разговоришься и ты сразу уходишь. Оставь мне свой телефон, а то я забыл взять у тебя, теперь ты некуда от меня не денешься, буду без конца названивать.
  Уже перед открытой дверью подошла Лариса и сказала:
 - Не пропадайте завтра. Хорошо?
 - Конечно.
 Придя на работу, Михаил отпустил жизнерадостную Наталью домой, и как всегда включил телевизор.
  Паук съежившись на дне бумажного стаканчика, ожидавший приговора, предстал перед глазами Михаила. Он жестко поступил с ним, сам не ожидая от себя такого. Вот так и его кто то властной рукой хочет выплеснуть из жизни и ему не за что зацепиться. Он пытается это сделать , но время проходит и не известно, успеет он или нет.
  Когда Михаил открыл дверь и вошел в свою квартиру, телефон уже звонил. Он подбежал к нему, и боясь не успеть, судорожно схватил трубку.
  - Алло, простите, что так рано. Здравствуйте, Миша! Это Лариса, узнали? – Михаил опешил. – Михаил вы не чем не заняты?
  - Нет, нет, а что?
  - Может мы с вами где-нибудь встретимся погуляем? Вы, конечно, меня простите, что я такая бессовестная, а потом пойдем к вам посидим втроем, поговорим. А, ну как вы?
  - Да, да, конечно, давайте встретимся! Где?