ЗНАК

Командир, взяв ручку, каллиграфическим почерком написал в бортовой журнал: “Горючее на исходе, идем на вынужденную посадку”.
- Лорк, это твоя расхлябанность,- обратился он к пи­лоту. -Ты забыл закрыть крышку топливного бака. Угле­кислый газ улетучился. Теперь в баке у нас обыкновенная вода. Что будем делать?
- Не беспокойтесь, командир, - успокоил его пилот, - я еще и не из такой передряги выходил... Помнится, один раз в полете я оставил открытым вентиль подачи дыхательной смеси от дополнительных баллонов. Вот была потеха, когда кислород закончился.
- Да что ты! - остолбенел командир. -И ты выпутался?
- Да, - кивнул пилот.
- Как?
- Я добыл его из межзвездного пространства.
- Неужели там есть кислород? -удивился командир.
- Там есть все, - убежденно сказал пилот, - Надо толь­ко уметь извлечь оттуда необходимое...
- Так, ты достанешь горючее из межзвездного пространства?
- Нельзя же черпать до бесконечности,- убедительно ответил пилот.
- Где мы находимся?
- На самой окраине, под нами планета Земля.
- А, я здесь был на практике. Очень отсталая планета. Население живет в пещерах, охотится на диких зверей.
- Ну хорошо, сможешь найти углекислую воду?
- Конечно!
- Принимай управление на себя.
Пилот занял свое место у пульта, переключив управ­ление корабля на ручное.
- Где будем сажать?- спросил пилот.
- Сажай, где хочешь. Все равно через сто лет о нас будут рассказывать легенды.
- Ладно.
Пилот посадил корабль прямо на маленькое озеро. Из воды торчал лишь оранжевый носик корабля, который издали можно было принять за морской буй.
- Как же мы выберемся?
- Может, найдем скафандры?
- Может, найдем другое место посадки?
Снова заработали двигатели и корабль перелетел на небольшой лужок. Астронавты вышли.
- Ты найдешь углекислую воду?
- Найду!
- А если нет?
- Останемся. Мне здесь нравится.
- Нравится?
- Да, тишина, солнышко светит, птички поют....
- Опять болтаешь лишнее? Ступай, и без горючего обратно не приходи.
Пилот ушел.
Вернулся он лишь к вечеру, в крайне возбужденном состоянии и веселом настроении. Командир издали услышал песню, которую горланил пилот во всю мощь своей глотки. В руках у него были две полные авоськи с бутылками.
- Командир, на этой планете произошли большие пере­мены.
- Вот как?
- Да, огромные изменения. Во-первых, они строят города не только вширь, но и ввысь...
- С ума они, что ли, сошли? А вдруг землетрясение?
- Потом, ездят на машинах, которые отравляют воз­дух...
- Не может быть!
- Это еще что! Они беспрестанно воюют друг с другом не только на своей планете, но и в космосе! И очень удачно!
- Да что ты! Флот большой?
- Огромный! Сторожевые истребители, крейсерские. А заградительные ракетоносцы нам и не снились! Очень агрессивная планета. У них в руках есть очень мощное оружие.
- Неужели водородная бомба?
- Нет, водородная бомба перед ним просто детская игрушка.
- Что же это?
- Это такой страшный ящичек, куда они своих сопле­менников помещают. Половина человека в ящике, а другая половина черт знает где. Телевизор называется.
- Не могу поверить. Изверги они, что ли?
- Да, разбойники какие-то! Но среди них...
- Ты говоришь, огромный космический флот. Как же мы не заметили заградителей?
- Удивительно, как мы вообще сюда проскочили.
- Нам просто повезло. Но среди них есть хорошие люди. Как говорится, в семье не без урода. Я тут позна­комился с одним аборигеном, он меня угостил. Прекрасный алкогольный напиток. Называется “Экстра”. Хочешь попро­бовать?
- Нет, я не пью спиртного.
- Я думаю, это их самое величайшее достижение...
- Но как же ты смог за такой короткий срок собрать столь обширную информацию?
- Все очень просто. То, что происходит на планете, я выяснил из газет. Они прямо на улице расклеены. А то, что в космосе,- в кинотеатре “Космос". Там как раз показывали научно а, научно-фантастический фильм “Война в кос­мосе”.
- Фантастический— это что ?
- Ну, это типа... исторический.
- Да, наверное.
- А язык аборигенов совсем не трудный. Всего 33 буквы. Разговорный минимум 300 слов. Я обучился ему буквально за пять минут.
- Ну, еще бы. Я бы овладел им за две минуты. Сравнил наш минимум в 100 тысяч слов. А в кинотеатр вход свободный?
- Нет, там в дверях стоит старушка. Все дают ей какие- то бумажки, которые она рвет на две части. Поскольку у меня такой бумажки нет, я подхожу к ней и говорю: “Бабуля, мне к директору”. Она тут же меня пропускает...
- Почему ты решил, что ей нужно сказать именно эти слова?
- Потому-что так говорили ей некоторые аборигены. А натерпелся я в этом зале ужасов, сплошные кошмары...
- Похоже, мы совершили ошибку, что сели тут. Нужно немедленно уничтожить карты. Не дай бог они узнают координаты нашей планеты. Ты, конечно, не достал горючее?
- Достал. Горючее-высший сорт,-радостно сообщил пилот, указывая на две авоськи, набитые бутылками нарзана.
- Молодец! Где ты раздобыл его?
- Углекислую воду здесь продают прямо в магазине. Я целый яшик сменял на свои часы.
- И они согласились?
- Нет, сперва спросили японские.
- Быстрее заполняй бак. Как бы они не передумали. Нужно срочно покинуть эту планету и передать всем нашим соседям по разуму, чтобы они обходили стороной не только эту планету, но и эту галактику.
- Может, сразу повесим знак “Пролет запрещен”?
- Нет, сперва напишем доклад, защитим докторскую... Раздался грохот двигателей и корабль пришельцев рванулся вверх.
Никто из землян так и не узнал, по какой причине сорвался контакт двух разумных миров. И что висит на окраине их галактики знак, который пока еще никто из братьев им по разуму не решается нарушить.

КРУГОВОРОТ
Глобальные катастрофы нескольких планет в различ­ных галактиках вынудили обитателей созвездия Канопуса создать Коммисию но сохранению планет, пригод­ных для жизни в первозданном виде. Для этой цели на каждой планете находится смотритель, обязанностью которого было составлять отчет событий за каждые десять лет, происходящих на вверенной планете.
Отчеты проверяла инспекция, в особых случаях - особая инспекция. При чрезвычайных обстоятельствах- ко­миссия, которая имело право принимать решения по своему усмотрению. Поскольку комиссия была одна, а планет - множество, она не всегда успевала вовремя проверить работу смотрителей. Иногда в своих решениях комиссия прибегала к крайним мерам, но с ее точки зрения это были меры предосторожности.
Заканчивалось столетие моего пребывания на этой планете. Я просматривал свой последний отчет. Что бы еще сделать для людей? Я им не мало помог. Может быть что-нибудь вышло и не так, но у меня были только добрые намерения.
Я включил передатчик: решил уточнить некоторые вопросы.
- Алло, центр? Говорит Коль. Отвечайте.
- Центр на связи.
- Вы получили мой отчет?
- Получили, его как раз изучает особая инспекция.
- А обыкновенная чем занята?
- Уже ничем.
Все понятно. Что-то получилось не так.
- У меня есть вопросы. Соедините меня с СИЦ-ем .
- СИЦ слушает.
- Говорит Коль. Вышлите мне, пожалуйста, материалы: “Вечная молодость”, “Практическое бессмертие”, “Преодо­ление скорости света.
- Коль, это Виола. Я больше не смогу присылать тебе материалы. Здесь в ужасе от твоих отчетов. Сейчас к тебе летит комиссия. Срочно приведи дела в порядок, переор­ганизуй что-нибудь.
Хотел бы я знать, что надо переорганизовать.
- ...В крайнем случае сделай какие-нибудь катаклизмы. Помнишь, что сделал в подобном случае Герохил? И к нему один раз летела комиссия. Тогда он вызвал такой леднико­вый период, что они две недели искали место для посадки. А Паркхил? Он устроил такой потоп, что комиссия даже подумала, не ошиблась ли она планетой. И опять никто ничего не узнал. Так и сделай. Подними уровень мирового океана на десять километров, спрячь все концы в воду. Такое натвори, чтобы комиссии сесть было негде.
Оборвать одним мгновением миллиарды жизней, ради чего? Ради этого тепленького места?! Нет! Будь что будет! Ничего не буду изменять. Пускай переводят в провинцию.
- Спасибо, Виола. Эти способы для меня не годятся.
На следующий день комиссия прилетела. Из корабля вышла Лола. Так и знал, что пришлют именно ее. Ох, какая она зануда, пока всю душу не вытрясет, не успокоится. Педантка до мозга костей, Лола выполняла все по букве инструкций, может потому, что не знала сомнений. Войдя в мое жилище, она сразу же приступила к делу: разложила бумаги на столе.
- Может быть отдохнете с дороги? - предложил я.
- Отдыхать будем на обратном пути.
Все ясно, меня переводят. Но Лола прилетела одна, кто же останется здесь?
- Чем вы тут занимаетесь?- Лола достала из папки бумаги. - Открыты секреты ядерной и термоядерной реак­ции, водородная бомба, нейтронная, лазерное оружие. Вы что, с ума сошли? А зачем вы открыли им секреты хими­ческого и бактериологического оружия?
- Это не я. Они сами догадались.
- Сами ? - не поверила Лола. - Вы здесь всего сто лет, а такое сделали...
- Что сделал?
- Вы ученых сделали преступниками. Куда идет вверенное вам человечество?
- К процессу!
- К самоуничтожению оно идет. Уже применили две атомные бомбы, вам этого мало? Давайте ваш последний отчет.
Лола переворачивает несколько страниц, потом нахо­дит нужное место, читает: “Ваше опасение, как бы они нас не обогнали,- оправдалось. Они нас обогнали своей порядочностью”.
- Что это значит?- Лола испытующе смотрит на меня. -Мы что, не порядочны?
Я молчу. Ответить по меньшей мере бессмысленно. Она не поймет.
- Что-нибудь хотите сказать в свое оправдание?
- Да, я действовал для их блага. Они уже используют лазер для связи.
- С неменьшим успехом они его используют и для военных целей.
- А атомные электростанции?
- Вы забываете про атомные бомбы. Вам еще рано было им “эго” открывать. Посмотрите, что вы наделали. Тысячелетиями у человечества в расцвете находились искусство и ремесла. Даже оружие они раньше инкрусти­ровали. А где вы видели инкрустированную бомбу?
- Зачем инкрустировать то, что все равно взорвется без следа?
- А зачем делать то, что следа не оставит?
В этом она права, по претензии, увы, не в мой адрес.
- Помните Прометея?
- Помню!
- А ведь я и его предупреждала. Как думаете, чего больше принес он людям: пользы или вреда?
- Конечно, пользы...
- Нет, вреда. Подумайте, сколько от огня пострадали и продолжают страдать люди и вы поймете, что я права.
- Это спорный вопрос. А для меня остается непре­ложным то, что здесь чтут и уважают память о Прометее. Он открыл людям не только огонь, но и жажду к знаниям. И не нам с вашими бездушными инструкциями и сухим скепти­цизмом говорить о Прометее.
- Ах, вот вы как заговорили. Впрочем, вы от него недалеко ушли. Обучаете людей, открываете им новое, а они в один прекрасный день взорвут вас с собственной планетой. Для чего вам понадобились материалы о “Вечной молодос­ти”, “Практическом бессмертии” и, самое главное, “Преодо­лении скорости света”? И это собираетесь открыть? Не знаете, что реактор, преодолевающий скорость света, спо­собен выделить такую энергию, которая превратит сто таких планет как Земля в горсть песчинок.
- Проблемы, которые я хочу поставить перед ними, уведут человечество от самоуничтожения...
- Или приведут к нему. Впрочем, один вы этого не смогли бы сделать, если бы Виола не присылала вам материалы.
- Виола добросовестно исполняла свои обязанности...
- Виоле давно было дано указание не высылать вам материалов. Она в нарушение инструкций снимала копии с документов и высылала вам. Вы этого не могли не знать...
Этого я не знал.
Лола истолковала мое молчание, как замешательство раскаявшегося грешника, понимающего, что на снисхожде­ние он не может рассчитывать, поэтому она добавила:
- Где ваш преобразователь?
- Вот он, лежит, заржавел правда немного.
- У вас остается одно средство. Чтобы они не погубили Землю, вы должны уничтожить их.
Мне стало жарко. Худшие мои прогнозы оправдались.
- Как это?
- Как Паркхил!
- Нет. Не могу!
- Будьте благоразумны. Вы все равно ничего не сможете изменить. Если не вы, это сделаю я. Берите преобразователь.
- Не буду!
Лола охотно задушила бы меня, будь у нее на то соответствующее разрешение.
- Все приходится делать самой,- непритворно огорчен­но вздохнула она. Кстати, каналы, которые вы прорыли на Марсе, принесли пользу марсианам?
- Там было мало воды.
- А они осушили каналы и превратили в траншеи. Поскольку война у них носит окопный характер, они предполагают в недалеком будущем распилить планету. На обратном пути мы их навестим. Через час жду на корабле. А я пока наведу здесь порядок.
Она ушла. Я собрал свои вещи. Надо было еще зайти к знакомому, предупредить. Он жил недалеко от меня.
С грустью оглянувшись вокруг, я поднялся на корабль. Когда мы были уже на высоте, всю сушу заливал океан. На огромной глади воды была видна лишь только маленькая точка. Это был ковчег Ноя.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ПОБЕГ ЖАНА МАЙЛЕ
Уважаемые телезрители, мы ведем наш репортаж непосредственно с места событий. Тюрьма в Сен- Жермене. Через несколько минут заключенный 2144 совершит свой двадцать третий побег из тюрьмы. Его зовут Жан Майле. Недаром его называют “Королем побегов”. Свой первый срок Жан получил в 2019 году. И с тех пор еще не покидал этих стен. Да, пять лет не маленький срок для Жана.
Уважаемые телезрители, в связи с особой секрет­ностью нашей передачи, просим приглушить звук ваших телевизоров. Коротко о его биографии. Родился Жан в 2000 году. Вес новорожденного Жана был 5,200 кг., рост 56 см. Родители: мать-посудомойка, отец-безработный. С детства, вкусив горечь нужды, Жан дал себе слово разбогатеть. С семнадцати лет он начал заниматься различными видами игр. Остановился на азартных, точнее, на картах. Через два года у него уже были квартира, вилла, любовница и “Альфа Ромео-Джульетта”. В промежутках между основной работой Жан занимался дополнительным заработком. Мошенничество -вот на чем Жан споткнулся. Взяв у своей любовницы, не будем называть ее имени, дабы не скомпрометировать даму, 10000 франков, Жан обещал ей достать без очереди пос­леднюю марку “РОЛЛС-РОЙСА”. Взбешенная не столько этим, сколько тем, что Жан бросил ее, дама заявила в полицию. На суде Жан “не узнал” даже собственную мать, которая, видя бессердечье сына, попросила судью добавить ему срок. Судья охотно пошел ей навстречу после того, как Жан задал ему нелепый вопрос, откуда у него, у судьи, яхта, стоимостью в 300 000 франков, не говоря уже о вилле под Парижом в 180 000 франков и двух спортивных машинах по 80 000 франков каждая.
Впрочем, судья не растерялся и задан ему встречный вопрос: “А у вас откуда “Альфа-Ромео”?, на что Жан громко, чтобы никто не усомнился в его честности, сказал. “Сэкономил”.
А на последний вопрос судьи: “считает ли он себя виновным”, Жан с гордо поднятой головой ответил: “Нет, не виновен”! Адвокат Жана, сломленный неопровержимыми доказательствами-показаниями дамы и честными громовы­ми голосами судьи и прокурора-отказался от последнего слова.
Вместо положенных четырех судья дал ему пять лет: Один год он добавил от себя лично.
Состоись суд сто лет тому назад, Жан возможно и раскаялся бы. Однако давно прошли те времена, когда чистосердечное раскаяние смягчало вину. Наоборот, теперь чистосердечное раскаяние усугубляет вину. Оно, как опиум, разъедает душу, но чью: обвиняемого или обвиняющего? На этот вопрос пока никто не мог ответил. Итак, подведем итог-двадцать два побега. За каждый побег судьи ему доба­вили два года. Как только они видели на бумагах имя Жана, они просто переписывали бумаги предыдущих заседаний. Некоторые из наиболее дальновидных судей даже переписы­вали в нескольких экземплярах, так сказать, на будущее. Двадцать два умножить на два будет сорок четыре. Итак, Жану осталось сидеть сорок четыре года, если не счигать амнистии, которая почти всегда касается грудных младенцов и беременных женщин.
Сейчас наш монитор показывает внутреннее убранство камеры Жана: цветной телевизор, видеомагнитофон, арабские ковры на стене и на полу. Вот и все, чем располагает скром­ное жилище Жана. Шведский диван фирмы “Киросс” адми­нистрация тюрьмы запретила ставить, т.к. его слишком мягкий поролон может послужить искривлению позвоноч­ника Жана. Спит наш Жан на кровати местной фирмы
“Дормир ’! Только на ней вы можете спать спокойно. Но тише, уважаемые телезрители, наш дорогой Жан уже просы­пается. Вот он открыл глаза, взглянул на часы нашей оте­чественной фирмы “Монтр”, которые всегда и вовремя вас разбудят, и начал одеваться. Как нам известно из достовер­ных источников, Жан с утра ничего не ест. Только закури­вает сигарету фирмы “Голуаз”, которая не может убить даже кролика. Согласно статистическим данным, тот, кто курит только сигареты фирмы “Голуаз”, доживает до ста лет. Но пора работать, ведь Жану за этот репортаж заплатили 50 ООО франков.
Он приближается к решетке двери. Достает из кармана маленькую пилку фирмы “ФЭР”. Фирма гарантирует: за пять минут вы можете перепилить нашей пилкой любую из четырех ножек башни Эйфеля. И, действительно, менее чем за одну минуту Жан перепилил два пруга вместе с дверцей. Теперь он может спокойно просунуть руку и открыть дверь. Жан в коридоре, быстрым шагом подходит к запертой двери. Дужка замка сопротивлялась всего 10 секунд. Вот Жан спускается на третий этаж. Коридорный спит за столом. Вчера вечером Жан угостил его бразильским кофе, в кото­рый он предусмотрительно подсыпал снотворный порошок “Бон-Нюи” Тот, кто пьет снотворный порошок “Бон-Нюи”, беспробудно может спать всю жизнь: ох, простите, до утра. Проходя мимо него, Жан с силой ударил по столу ладонью. Нет, коридорного теперь до утра без пушки не разбудишь. Жан подходит к окну, ему предстоит спуск с двенадциметровой высоты. Достает из рюкзака канат. Если бы линкор “Сан-Паоло” буксировался этим канатом, то он не затонул бы в Северной Атлантике. Тем временем Жан подходит к пяти заборам, стоящим в ряд. Каждый забор сделан из колючей проволки, поверх которой проходят гирлянды лампочек. Стоит кому-нибудь прикоснуться к забору, как лампочки загораются. Это маленькое развлечение придума­ла администрация тюрьмы для заключенных, которым ночью делать нечего. Но не таков наш Жан, чтобы отвлекаться от дела и терять такое дорогое для него время. Не обращая никакого внимания на проволки и лампочки, он достает из своего бездонного рюкзака, сделанного, кстати товоря, фир­мой “Сак”, чгобы вы думали” конечно, лопату. Завод “Роже”, делающий эти лопаты, утверждает: “Тот, кто пользуется нашей лопатой, рано или поздно находит клад”. Да, вот наш неутомимый Жан выходит на поверхность по другую сторону заборов.
При свете луны видно блестящее лезвие лопаты, которое стало еще острее, чем было вначале. Вот что значит сталь, изготовленная на заводе нашего дорогого соотечест­венника месье Роже.
Но что я вижу ? На плече у Жана рюкзак, в левой руке лопата, а в правой какой-то кувшин.
Неужели? Ну да! Конечно! Жан нашел под землей кувшин!
Интересно, что там внутри? Как бы отгадав наши мысли, Жан расстилает на земле большую белую простыню. Очевидно, наш запасливый и предусмотрительный Жан взял ее из своей камеры. Сняв тряпку, закрывающую горлышко, он переворачивает кувшин.
Так и есть! Из кувшина сыплются золотое монеты! Да это же дублоны эпохи Людовика Тринадцатого! И кувшин, несомненно, представляет собой историческую ценность. Да, такая удача! Жан заслужил ее! Вперед, Жан! Ты не с пустыми карманами выходишь на свободу!
Но наконец-то мы выходим к самому драматическому моменту нашего репортажа. Жан стоит перед пятиметровой стеной.
Смотрите внимательно, дорогие телезрители. Страхо­вая компания не страхует от полиции. Откройте пошире глаза. Ведь завтра на месте Жана можете оказаться и вы, уважаемые телезрители.
Только одну секунду Жан размышляет, на второй он достает из своего, как мы уже говорили, безразмерного рюкзака брикет динамига “Гроза бетона”. Жан поджигает фитиль и благоразумно прячется за близстоящее дерево.
Взрыв! Увы! Стена осталась неповрежденной. И это понятие!. Ведь кирпичи стены скреплены цементом фирмы “Симон”, утверждающей: “Кирпичи, скрепленные нашим цементом, может оторвать друг от друга только атомная бомба . Да, ты проиграл, Жан. Через десять минут внутренная охрана, производящая смену, вновь водворит тебя в камеру. Итого, сидеть тебе, Жан, уже сорок шесть лет. До свидания, уважаемые телезрители. О следующем его побеге смотрите через месяц по этой программе и в этот же час...
Но, чго это? Жан снова подходит к стене и снова кладет небольшой брикет в маленькое углубление в стене. Может быть, режиссер попросил его сделать дубль этого драматического момента?
Опять взрыв. Но на этот раз в стене зияет огромная брешь. Очевидно, во второй раз он, действительно, пользо­вался динамитом “Гроза бетона”. Жан без труда пролезает через брешь.
Постой Жан! Вернись! Мы так не договоривались! Негодяй! Оставь хоть золотые монеты и кувшин. Музей оценил их в полмиллиона франков. Говорил же я этому идиоту режиссеру,- положи в кувшин медные монеты. Нет, он меня не послушал. Хотел, чтобы все было натурально. И вот результат!
Катастрофа! Жан садится в машину, естественно, с забрызганными грязыо номерами, и скрывается на ней в неизвестном направлении.
Первый раз в жизни дерзкий план Жана удался. Поли­ция, как всегда, приезжает позже всех. И это неудивительно, ведь она не могла оторваться от нашей передачи? О! Поли­ция сажает в машину нашего режиссера, а за ним и нашего оператора. Очевидно, что вся вина за совершенный Жаном побег ляжет на них... А меня за что? Дорогие телезрители, меня тоже приглашают сесть в машину.
До свидания, до новых встреч. А может быть прощайте?!