Из блокнота Полины Астра Да святится имя твоё!

      Утро, 6 часов. Зазвонил будильник в сотовом. Нажимаю кнопку на телефоне и прислушиваюсь к своему состоянию, в надежде понять – выспалась или нет.
Не выспалась. Выхожу в прихожую. Из восточной комнаты просачивается свет.  Это мамина мастерская. Она там рисует, колдует над созданием гипсовых миниатюр, пишет что-нибудь. Встаёт очень рано  - около пяти утра, вместе с солнышком. Комната выходит окнами на восток, солнце рано освещает её и мама любит в такое время стоять у мольберта.
 
Природу изображает редко. Она – портретист. Ей не надо долго позировать, - она предпочитает сначала поговорить, понаблюдать за выражением лица, делает набросок. Только потом просит сесть так, как ей надо. Минут через пятнадцать просит оставить её.
Через какое-то время отходит от мольберта, смотрит только издали на начатый портрет, и уходит на работу. На следующий день всё продолжается по-прежнему сценарию.

Выставку не делала никогда. Считает,  что портреты, это личная жизнь  каждого изображённого.
Да и равнодушна  она к суете с показом любых своих работ. Их смотрят у нас дома все, кто приходит. 
Не пишет портреты незнакомых, неинтересных и самовлюблённых.
Зная, что  мама не любит когда подходят глазеть за процессом, я подкралась к ней босиком и, приобняв, потёрлась щекой о её плечо.
-  Мамулечка,  дорогулечка моя, мне скучно одной завтракать, пошли вместе покушаем.
Мама молчит, смотрит куда-то в пустоту выше листа закреплённого на мольберте. Потом медленно, словно размышляя, вполголоса:
-  Да-да, иду… иди разогревай…

Поняв, что придёт она не скоро, бегу приводить себя в порядок и подогревать завтрак в микроволновке.
Снова подкрадываюсь к ней и вижу, что она так и стоит, На листе ни одного штриха.
-  Мам, нарисуй меня, пожалуйста! Я же выросла. А на тех рисунках, что висят, я везде с косичками да с хвостиками. Хочешь, я буду тебе терпеливо позировать?
Мама смотрит на меня как издалека, откладывает карандаш, и берёт акварельные краски.
-  Не, не, мамочка, масляными красками!..
Мама невозмутимо готовит несколько баночек с чистой водой, полоскает кисточки.
-  До масляных красок дорасти надо. Ты же не светская дама! Для масла надо полотно натягивать. И прозрачность акварели  больше подходит для изображения такой юной мордашки.
 
Постояв перед ней несколько минут, заглядываю на лист бумаги. Вижу как проявляется на нём из под тонкой кисточки разрез моих глаз,  брови, потом едва заметный овал лица, светло русые прядки волос впереди и чуть темнее дальше. Падают на лицо выгоревшие, и поэтому светлее. Нос почти не обозначен, губы очерчены чуть отчётливее, но тоже не ярко.
Зато глаза начинают темнеть, появились зрачки со светлыми крапинками - отражение света. В правом уголке губ чуть заметная улыбка. Скорее, намёк на улыбку.

Мне понравилось. Я закружилась по комнате, прихватив шорты за нижние края,  как юбочку. Так захотелось тоже что-то для неё сделать, но рисую-то – не очень.
Побежала в мамину комнату, в спальню, посмотрела на зеркало и появилась идея.
Взяла прозрачные трафареты, выбрала, что мне надо, повозилась порядочно, приложила на низ зеркала и, аккуратно нажимая кнопку на баллончике, окрасила цветом металлик с примесью золотистого.
Отметила свой рост,  прибавила сантиметров пять, под мамин рост,  и, прибавив ещё самую малость, тем же баллончиком изобразила горизонтальный эллипс, с чёткой верхней половинкой и едва заметной – нижней.
Позвала маму, а сама вышла и, через приоткрытую дверь, стала с интересом наблюдать за её реакцией.
Заволновалась - вот выкинула номер! Может здорово прилететь. Зеркало испортила... Краска по металлу, так сразу её не отмоешь, а отскабливать нельзя с зеркала.
Осторожно заглядываю, вижу мама стоит у зеркала, над головой её отображения - нимб, а внизу на зеркале слова: «Да святится имя твоё!».
Жду. Мама садится на пуфик и сидит, опустив голову. У меня защемило сердце. Опять я что-то сморозила и расстроила её?
Захожу и присаживаюсь рядом на пол.
-  Мам, ты расстроилась, что ли? Я всё отчищу, даже следов не останется!
Она грустно улыбнулась и обняла меня.
-  Не надо, дочь, пусть так останется. Пошли завтракать, а то опоздаешь. Да и мне пора собираться. Ты уж, Лен, будь осторожнее на переходах, видела, что там вчера произошло? На перекрёстках, как в Москве...
-   Да ты что мам! Что ты, как с маленькой? Ты же меня знаешь, я всегда внимательна на дорогах…
-  Не знаю, что это я… так… Просто боюсь за тебя.  Всё, кушаем и выбегаем!

Я выставляю на стол посуду и поглядываю на маму. Что-то она грустная последнее время.
Надо будет придумать что-нибудь хорошее для неё.
Эх! Отнесу сегодня в ремонтную мастерскую переносной приёмник-музыкальный центр. Отстой, конечно, но мама любит именно на нём слушать классическую музыку записанную на диски.
И мне будет в радость послушать.

Быстро завтракаю, одеваюсь и, прихватив приёмник, выбегаю из квартиры.
В лифте здороваюсь с соседями, вижу их улыбки, слушаю их шутки и понимаю: мне нравится жить!
Мне снова нравится жить!