Наперсница волшебной старины

Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных!
Я ждал тебя. В вечерней тишине
Являлась ты весёлою старушкой
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и с резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелён оставила свирель,
Которую сама заворожила!
Младенчество прошло, как лёгкий сон;
Ты отрока беспечного любила -
Средь важных Муз тебя лишь помнил он,
И ты его тихонько посетила;
Но тот ли был твой образ, твой убор?
Как мило ты, как быстро изменилась!
Каким огнём улыбка оживилась!
Каким огнём блеснул приветный взор!
Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под жёлтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала…*
----------------
*Материалы для биографии Ф. С. Пушкина. Издание П. В. Анненкова. С. Петербург. 1855. т. 1 с.41.
*А. С. Пушкин. М. 1963 г. т. 2, с. 127, 412. (По сравнению с изданием Анненкова отсутствуют восклицательные знаки после слов «первоначальных» и «заворожила») 

Ю. Н Тынянов (1894-1943), написавший в тридцатых годах двадцатого века романизированную биографию «Пушкин», поведал читателю эпизод о посещении Петром Абрамовичем Ганнибалом, родным дядей будущего поэта, квартиры Пушкиных. Неизвестно где и сколько времени к его визиту успел прожить Александр Пушкин на белом свете, но понятно было, что он младенец. Домочадцы приняли родственника настороженно. А когда он от имени дедушки Александра, Иосифа Абрамовича Ганнибала, против воли родственников «сунул крестик в свивальник» племянника, хозяин дома Лев Сергеевич Пушкин попросил его из дому. Если бы не было написано Пушкиным стихотворение «Наперсница…» и ещё ряд в одно и то же время поясняющих и дополняющих друг друга, то эпизод можно было бы отнести к надуманному, но Тынянов не только писатель, но и исследователь, поэтому он и обратил внимание читателя на необычные религиозные мотивы у истоков рождения поэта.
«Наперсница…» была написана в  1821 году в Кишинёве, куда Пушкин был послан на работу, вернее сослан подальше от царя, подальше от двора. Перед наместником Бессарабского края И. Н. Инзовым поэт появился в ермолке на голове после почти трёхмесячного путешествия с семьёй Раевских по недавно завоёванным территориям Крыма и Кавказа. Самые близкие друзья Пушкина вспоминают его в С.Петербурге в ермолке после окончания лицея.**
В Кишинёве, без присоединённых сёл, в те пушкинские
----------------
*Ю. Тынянов. Избранное. Кишинёв. 1978.  с. 298
**Пушкин в воспоминаниях современников. С. Петербург. 1998. т.1. с.162. В. А. Эртель. «Из «выписки из бумаг дяди Александра.

времена проживало сугубо еврейское население*, которое не могло не стимулировать появление серии необычных и опасных для поэта идущих от души воспоминаний далёкого младенческого возраста и раннего детства.
Александр Сергеевич Пушкин родился во время правления императора Павла Первого (1796-1801 г.г.), отношение которого к инаковерующим и, в частности, к жидовствующим отличалось терпимостью. В русском законодательстве начала 19 века известны иудействующие секты, широко распространённые в Московской, Тульской, Рязанской, Воронежской, Орловской, Тамбовской, Саратовской, Екатеринославской, Архангельской, Ставропольской, Астраханской, Пензенской губерниях, в Области Войска Донского.** По Высочайшему повелению им были выделены в 1803 году даже отдельные кладбища. Россия возвращалась к иудейским основам Хазарского Каганата: к единобожию, к почитанию субботы и религиозных праздников согласно Торе, к обрезанию крайней плоти детородного члена у младенцев….
Анненков, объясняя талант Пушкина: «Казалось, язык поэзии был его природный язык, данный ему вместе с жизнью. Сам Пушкин как будто верил в эту мысль, и в превосходном стихотворении, вновь отысканном, мог по справедливости сказать про свою Музу:
 
Ты детскую качая колыбель,
Мой юный ум напевами пленила
И меж пелён оставила свирель,
Которую сама заворожила!»
----------------
*Анатолий Штаркман. «Пушкин в ермолке». Израиль. 2009. Кишинёв, Пушкин, Евреи. с. 89   
**Е. Э.  т. 7. с. 582.  Жидовствующие.

По Анненкову получается, что колыбель качала Муза, однако через пять страниц тот же Анненков приводит полный текст «вновь отысканного» стихотворения под названием «Наперсница», и оказывается, что детскую колыбель качала не Греческая Богиня по имени Муза, а «весёлая старушка» «в больших очках», которая и заворожила так называемую «свирель» в пелёнках, то есть отличила её от других.
Свирель в пелёнках – трубочка, посредством которой младенцы писают в пелёнки. Не к лицу Богине копошиться в дурнопахнущих пелёнках, чтобы оставить там свирель для извлечения звуков, но не нижней, а верхней частью человека, то есть ртом. «Средь важных муз, тебя лишь помнил он …»: «тебя» - это значит «весёлую старушку» «в больших очках», человека из плоти, для Пушкина она выше «важных муз».
В то самое время, когда была написана "Наперсница" Пушкин посвятил стихотворение юной девице по имени Адель: "Младые лета отдай любви, и в шуме света люби, Адель, мою свирель"** - яснее быть не может: Александр Сергеевич под словом «свирель» подразумевал (свой) детородный член. Адель не единственная, Кишинёвские красотки-еврейки не остались в стороне, и он, чтобы сблизиться или похвастаться, что такой же, поспешил поделиться сокровенной тайной в пасхальном признании, получившем в официальных изданиях название «Христос воскрес, моя Ревека!».
----------------
*Материалы для биографии Ф. С. Пушкина. Издание П. В. Анненкова. С. Петербург. 1855. т. 1 с.35. с. 40.
**А. С. Пушкин. М. 1963 г. т.2. с.130, 413. Адель от еврейского имени Ади - ;;; – украшение. Пушкин познакомился с ней в Каменке в доме Самойловых, Давыдовых, Раевских.
 
Христос воскрес, моя Ревека!*

Христос воскрес, моя Ревека!
Сегодня следуя душой
Закону бога-человека,
С тобой целуюсь, ангел мой.
А завтра к вере Моисея
За поцелуй я не робея
Готов, еврейка, приступить
И даже то тебе вручить,
Чем можно верного еврея
От православных отличить.

В стихотворении «Христос воскрес, моя Ревека!» проявилась завороженная «весёлой старушкой» свирель,  у взрослого Пушкина она называлась уже детородным членом, с помощью которого «можно верного еврея от православных отличить». Выходит, Тынянов был прав, вымысла не было – при согласии близких родственников «свирель» в пелёнках прошла религиозный еврейский обряд Брит Милу, то есть обрезание, а Пётр Абрамович хотел эту «свирель» окрестить.
Не имеет значение, кто она, кишинёвская Ревека, но ясно, что она еврейка. Поэт никогда не лгал своей Музе. Он знал любовные традиции еврейских женщин, обещанное находилось при нём, поэтому последние две строчки так свободно и легко слетели с его пера и остались документом-свидетелем для будущих поколений. Не будем опровергать Пушкина и доказывать несерьёзность этого стихотворения, как делают почти все официальные биографы и критики его творчества. 
----------------
*А. С. Пушкин. М. 1963 г. т.2. с. 94, 408. 

"В неизданном стихотворении: "Наперсница волшебной старины", - писал Анненков, - (Пушкин) соединил даже в одной, удивительно изящной рамке, Лицейские воспоминания с воспоминаниями своего младенчества, видения семнадцатого года с портретом бабушки, Марьи Алексеевны, занимавшей его рябяческия лета" (пр. авт.: (Пушкин) в скобках вставлен мною). Этой цитатой, не имеющей ничего общего с «Наперсницей волшебной старины» Анненков попытался навязать читателю образ поэта в «удивительно изящной рамке» существующей христианской идеологии и режима. Поэт как будто бы предвидел такие инсинуации будущих биографов, и в посвящении «Адели» и пасхальном признании «Христос воскрес, моя Ревека» раскрыл «тайну» свирели меж пелён. 
Чтобы будущий биограф не перепутал (говоря «шершавым языком плаката»: божий дар с яичницей) земную "Наперсницу" в «больших очках» и «резвою гремушкой» с Божественной Музой, Александр Сергеевич в тот же кишинёвский период позаботился оставить потомкам ещё два стихотворения, Музе посвящённых. Одно под названием «Муза»*, второё не было опубликовано при жизни поэта и публикуется в поздних изданиях под названием первой строки «Вот Муза, резвая болтунья»**. «Муза» является продолжением и пояснением «Наперсницы…» повзрослевшего  поэта, в то время как «Вот Муза, резвая болтунья» - исповедь разочарованного в придворной жизни поэта, муза которого одета в Израильском платье.
----------------
*А. С. Пушкин. М. 1963 г. т. 2, с. 26, 359. Стихотворение "Муза" написано в феврале 1821 года, опубликовано в «Сыне отечества» с пометкой: «Кишинёв, апреля 5, 1821».
** А. С. Пушкин. М. 1963 г. т. 2, с. 94, 408.

В «Музе» к поэту в младенческом возрасте приходит «тайная дева» и, радуя «поэта наградою случайной», вручает ему  Семиствольную цевницу для исполнения важных «Божественных гимнов» и «мирных пастушьих» песен. С одной стороны Божественные  гимны и мирные пастушьи песни, с другой – тайная дева и Семиствольная цевница. «Муза» написана не в младенческом возрасте, а 1821 году. От льгот инаковерующим не осталось и следа, поэтому и появляется выражение «наградою случайной». Называя Семисвечник, религиозный символ Еврейского народа, Семиствольной цевницей, Александр Сергеевич прибегает к аллегории, а выражением «девы тайной» даёт понять, что принадлежность человека к иудейской вере опасно афишировать. Стихотворение настолько прозрачное, что Анненков вообще не упоминает его, иначе нужно было бы менять направление его книги.

Муза.

В младенчестве моём она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила;
Она внимала мне с улыбкой и слегка
По звонким скважинам пустого тростника
Уже наигрывал я слабыми перстами
И гимны важные, внушённые богами,
И песни мирные фригийских пастухов.
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной;
И радуя меня наградою случайной,
Откинув локоны от милого чела,
Сама из рук свирель она брала:
Тростник был оживлён божественным дыханьем
И сердце наполнял святым очарованье.

В стихотворении «Вот муза верная болтунья» Пушкин возвращается со своей любимицей музой из прошедшего придворного пленения к опасному «духовному занятию» в «израильском платье».

     Вот муза, резвая болтунья… 

Вот муза, резвая болтунья,
Которую ты столь любил.
Раскаялась моя шалунья,
Придворный тон её пленил;
Её всевышний осенил
Своей небесной благодатью –
Она духовному занятью
Опасной жертвует игрой.
Не удивляйся, милый мой,
Её израильскому платью,
Прости ей прежние грехи
И под заветною печатью
Прими опасные стихи.
 
«Опасные стихи», датированные в советских изданиях 1821 годом, находились в частной коллекции, и потому не были уничтожены ни самим Пушкиным во время арестов масонской ложи в Кишинёве, ни царской цензурой. Ключевые слова «всевышний», «небесной  благодатью», «духовному занятью» не возникают спонтанно – терминология глубоко религиозного человека в «израильском платье», в прямом и переносном смысле этого слова, одетым на Пушкина «наперсницей волшебной старины».
Имя наперсницы, а с ней связано посвящение поэта в Иудаизм, Александр Сергеевич не упоминает, но называет её "весёлою старушкой". Описание воспоминаний женских прелестей "старушки" в пелёночной молодости поэта оставляет впечатление, что Александр Сергеевич опередил концепцию «психосексуального развития индивида» знаменитого психоаналитика Зигмунда Шлёма (Фройда) Фрейда (1856 – 1939).
В 1855 году, когда все действующие лица "Наперсницы" покинули этот мир, Анненков назвал её имя, она оказалась бабушкой поэта по имени Мария Алексеевна Ганнибал.
Отец Марии Алексеевны – Алексей Фёдорович Пушкин (1717-1777) и дед поэта Лев Александрович Пушкин (1723-1790) приходились двоюродными братьями:  их дедушка – Пётр Петрович Пушкин (1644-1692). Сергей Львович (1770-1848), отец поэта, приходился двоюродным племянником отцу Марии Алексеевны.*
Ржевская Сарра Юрьевна (1721-1790), мать Марии Алексеевны, не случайно носила имя Сарры. Посторонние настойчиво пробовали называть её по-христиански Софией, но она упорно отказывалась, соблюдая родовые традиции давать (получать) и носить библейские имена далеких и близких членов семьи.
До замужества Мария Алексеевна росла в районе сегодняшнего города Липецка. Однако во времена правления Петра Первого местность, включая Липскую слободу и заводы для литья пушек называли "Липские Железоделательные заводы" - по имени приглашённых специалистов из небольшого государства на
----------------
*Родословная А. С. Пушкина: предки, потомки, ближайшие родственники. Государственный музей имени Пушкина. М. 2005.

северо-востоке Германии под названием Липэ – Lippe.* Только в 1779 году Липская Слобода и окружающие заводы получили название Липецк, а еврейское население России пополнилось Липкинами, Липкиндами, Липманами, Липовичами….
Тот, кто хоть немного знаком с её похождениями в семейной жизни, вправе усомниться кто настоящий дед поэта: официальный муж Марии Алексеевны Иосиф Абрамович Ганнибал или его брат генерал Иван Абрамович? Жизнь Марии Алексеевны была настолько «весёлой», что её устроением занималась императрица Екатерина Вторая. Первый биограф поэта Анненков П. В. так охарактеризовал то время в жизни наперсницы: "Он (пр. автора: имеется в виду Иван Абрамович) был благодетелем бабушки Александра Сергеевича, Марьи Алексеевны Ганнибал, урождённой Пушкиной, в ту тяжёлую и романтическую эпоху её жизни...". Что ещё числилось за «весёлой старушкой» скрыто покрывалом времени, однако семейные пересуды и пережитые ощущения прошлого позволили Пушкину сопоставить сексуальное притяжение своей бабушки с молодыми еврейскими красотками Кишинёва и написать знаменитую Гавриилиаду в тот же Кишиневский период. С кого списывал Пушкин образ Марии? Имел ли он в виду свою бабушку Марию, или Марию Магдалину, или Пресвятую Марию, или Марию Эйхфельдт из Кишинёва?
Из Гавриилиады:
Шестнадцать лет, невинное смиренье,
Бровь тёмная, двух девственных холмов
Под полотном упругое движенье,
Нога любви, жемчужный ряд зубов…
Зачес же ты еврейка улыбнулась,
И по лицу румянец пробежал?
Нет, милая, ты право обманулась:
Я не тебя, - Марию описал.**
----------------
*Еврейская энциклопедия, Иерусалим. т.11, с.856
;;;;;;;;;;;; ;;;;;;, ;;; ;;;;; ;;;;,;;;;;;;, ;;; ;;;;;, ;;;; 856
**А. С. Пушкин. М. 1963 г.  «Гавриилиада» т. 4, с. 137, 551.

Из «Наперсницы…»: 
Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под жёлтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала…

Писано под одно и то же настроение, одним и тем же почерком, одна и та же Мария, но в разных временных плоскостях. В 1821 году бабушки уже не было среди живых, но Пушкин в «Наперснице» делится с читателем, что бабушка «его тихонько посетила», конечно, в воспоминаниях. Мужа Марии Алексеевны, как и Марии, матери Иисуса, звали Иосифом. У Иосифов один и тот же предок по имени Авраам. Что касается беспорочного зачатия, то в «Гавриилиаде» этот элемент земной жизни поэтом, как и его бабушкой, отвергается опытом и законами земной жизни. Что делает «Весёлая старушка» для продолжения семейного рода? Она «меж пелён оставила свирель, которую сама заворожила», и по которой «можно верного еврея от православных отличить».