Просто так...

Умные люди придумали религию, что бы дать глупым надежду,
умные люди придумали дьявола, что бы пугать карами глупых людей,
умные люди придумали Бога, что бы глупым было в кого верить.
И стали глупые люди верить в Бога, и увидел Бог, что это хорошо…

Предчувствие.

КРЫЛЬЯ И КОПЫТА

Диалог с бесом. Начало.
… - Как бы тебе это наглядно объяснить. – Бес задумчиво огляделся вокруг. – Вот, видишь ту дверь. На ней стоит пружина, и слышишь, как она грохает каждый раз, как кто-нибудь входит. Большинству это не нравиться, но они предпочитают не обращать на это внимания. Хотя кому-нибудь, возможно, это доставляет даже удовольствие. – Он отхлебнул пива, -  но, впрочем, сейчас это не важно. Так вот, представь, что пружина сломалась. Что измениться?
- В каком смысле?
- В смысле, как это повлияет на людей?
- Не думаю, что бы здесь кто-нибудь это заметил.
- Именно. Вероятность этого невелика, но все же она есть. Вот представь, что ты здесь постоянный клиент, и вдруг замечаешь, что дверь больше не стучит. То есть она не толкает тебя в зад, и не грохочет, как ты уже привык. И ты подумаешь, ах как хорошо, что кто-то догадался это сделать. И вместо того, что бы как обычно плюнуть и выбросить окурок на пол, ты аккуратно опускаешь бычок в урну и приветливо улыбаясь, делаешь заказ. Тебе приятно, что о тебе кто-то позаботился, понимаешь, хотя на самом деле это все фикция. Вот примерно тоже самое можно сейчас сказать и о твоей религии. Ты наверное христианин? – Я кивнул. – Ну да. Хотя, впрочем, это касается любой религии.
- Что то я не уловил смысла, какая тут связь?
- Связь? – Он отхлебнул пива, - связь такая. Давай представим теперь, что все кто сейчас здесь сидит, исповедуют одну, только в этом месте принятую религию. Впрочем, так действительно можно сказать. Кто-то, как ты, сюда ходит постоянно, другие здесь птицы залетные. Не это важно. Важно то, что вы все собрались здесь в принципе с одной целью. И при входе каждого из вас встречает эта дверь. Она уже непременный атрибут вашей веры. И вот однажды ты вдруг понимаешь, как хорошо, что дверь больше не стучит. Ты понимаешь?
- Ну, продолжай.
- Так вот, ты понял это, тебе это понравилось, и ты знаешь, что так лучше для многих. И в этот самый момент твоего просветления, вдруг приходит хозяин этого кабака, и большим молотком прибивает новую, еще более жесткую пружину.
- Зачем?
- А бес его знает. – Бес улыбнулся. – Может он так хочет выделиться. Неважно. Важно, что так заведено. И ему так нравится. И он хозяин. И вот что ты теперь будешь делать?
- Ну, допустим, я скажу ему, что может не стоит ставить пружину.
- Можно. Но только он пошлет тебя подальше и все.
- А я скажу, что так лучше для клиентов.
- А он скажет, не нравится, дуй в другое заведение. У него все равно каждый вечер аншлаг.
- Ну не знаю. Да и шут с ней, с этой пружиной.
- Вот, видишь, ты и сдался. Конечно, неизвестно, как тебя еще примут в другом месте, может там тоже какая-то заморочка. И получается, что ты смирился и остался здесь, то есть не стал изменять свою веру, а подстроился под нее.
- Ну не драться же мне из-за какой-то пружины. Это глупо.
- Может и глупо. Для тебя. Но Бруно пошел на костер ради какой-то там идеи, до которой большинству не было дела. Тогда, это может и было глупо.
- Ну, ты сравнил.
- Это я к тому, что иногда нужно идти до конца, ради своих убеждений.
- Ну и представь тогда, чем бы для меня все закончилось, если бы я настаивал на своем.
- Тебя бы выставили за дверь, может быть, даже поколотили. Причем многие из здесь присутствующих помогли бы хозяину. – Он снова припал к кружке. – Попросту говоря, тебя бы отлучили. Но. – он поднял вверх палец. – Ты ведь мог бы и добиться своего, пусть даже такой ценой. Готов ли ты к этому? Готов ли ты к тому, что бы отстаивать свои убеждения, не будучи уверенным, что добьешься своего. Вот в чем вопрос.
- А мне кажется это неудачное сравнение.
- Может быть, но просто так некоторые вещи понять проще. Нагляднее.
- Все равно неудачный пример. Он не отражает всех нюансов, мало ли как все могло сложиться. Еще многое зависело и от того, сколько бы я выпил.
- Я хотел показать тебе, что всегда есть люди, готовые на что-то решится, что–то изменить к лучшему, понимаешь. Жаль только, что в таком вопросе как религия, у них, как правило, ничего не получается. По разным причинам.
- Ну не все же так плохо, иногда им что-то и удается.
- Да, - согласился он, хитро глядя на меня. - Около двух тысяч лет назад, такое как раз и произошло. И в результате родилась твоя религия.
- Ты хочешь сказать, что… - Я, кажется, начал понимать, к чему он вел разговор.
- Да, время пришло. Разве ты этого не чувствуешь.

Диалог с бесом. Продолжение.
… - Ты хочешь сказать, что пришло время появиться новой религии? И какая же она будет?
- Не знаю. – Бес равнодушно пожал плечами.
- Тебя что, это совсем не беспокоит? – удивился я. – А что же будет с тобой?
- А что со мной будет? – Бес чуть не подавился пивом.
- Ну, как, а вдруг тебе в новой религии не будет места.
- Тьфу, черт, напугал. – Он озабоченно посмотрел в пустую кружку. – Слушай, закажи мне еще пива, что то оно так хорошо пошло.
Я поднял руку, подзывая официантку. – Ты не ответил на мой вопрос.
- Ну а куда же я денусь, скажи мне пожалуйста. - Он взял очередную кружку и благодарно кивнул официантке головой. – Куда же это, интересно, я от вас денусь.
- Ну не знаю, может просто это будет такая религия, в ней не будет места ни тебе, ни вообще тебе подобным.
- Это будет уже не религия. – Он смотрел на меня как на тяжелобольного. – Это будет сказка. Люди в нее не поверят.
- А может наоборот, людям сейчас как раз и нужна такая религия. Кругом и так слишком много насилия и зла.
- Ага, – он указал на меня пальцем. - Ты тоже это заметил, тоже почувствовал. Вот именно об этом я и говорил. На пустом месте никогда ничего не возникнет. – Он отхлебнул пива и продолжил. – Человек создаст себе Бога тогда, когда он в нем нуждается. И вот тогда, выстрадав и выносив в себе этого Бога, он пойдет за него на костер. А ты сейчас   готов сгореть за своего Бога. – Он пристально глядел на меня, видно было, что мой ответ для него очень важен.
Я пожал плечами. - Не знаю, я не думал об этом. Зависит от ситуации.
Он грустно покивал головой. – Вот, от таких слов, я бы на месте твоего бога повесился. С такими адептами долго не проживешь.
- Ну, во первых я тот еще верующий. Я и в церкви то был всего один раз, в детстве, когда меня крестили. Но не все же такие. А во вторых, я же сказал, не знаю. Вполне возможно, что я тоже пошел бы на костер, если бы так сложились обстоятельства.
Бес покачал головой. – Это не вера. По моему, тут говорить не о чем.
- Да ладно, какой правильный нашелся. Тебе то только радоваться нужно.
Бес вздохнул и не глядя на меня сказал, - Это грустно. Потому что если ты так веришь в Бога, то и меня ты не особо жалуешь. Это грустно.
- Не знаю, мне кажется, будь я ярым фанатиком, ты бы от этого тоже не выиграл. Скажи, я ведь прав?
Бес задумчиво почесался, вздохнул и изрек, - как ты думаешь, можно здесь курить травку?
Я пожал плечами, - наверное можно. Хотя не знаю, что там у тебя за состав.
Он также задумчиво посмотрел на меня, - нет, пожалуй не стоит. Так о чем ты мне там говорил?
- Я говорил, что в религии тоже крайности не очень хороши. Мне так кажется.
- Угу, - бес кивнул головой, – пусть тебе и дальше кажется. Креститься надо чаще.
- Ну что ж, пожалуй, я сейчас и перекрещусь. – Я с интересом наблюдал за ним. – Не боишься.
Он вздохнул. – Ну разве так ведут себя в обществе. Угрожать начинаешь. Просто скотина.
- Ну-ну, ты выбирай выражения, а то можно и в глаз получить. – Мне стало действительно обидно. – Я же не позволяю себе ничего подобного.
В этот момент к нашему столику подошел…
Диалог с ангелом.
В этот момент к нашему столику подошел ангел. Нимб, крылья, в общем, все как положено. Взглянул сначала на меня, потом на беса, затем отодвинул ногой стул и сел рядом. Я с интересом смотрел на него, и он не обманул моих ожиданий. – Квасите, алкоголики. – Он повел носом, и презрительно добавил, - портер. - После чего достал очки, надел их на самый кончик носа и принялся что-то записывать в большую тетрадь в кожаном переплете. Мы с бесом некоторое время почтительно молчали, не решаясь прервать его занятие. Первым не выдержал бес. Он хитро посмотрел на меня, затем чихнул, и, вытирая руку о скатерть, сказал, - контора пишет.
Ангел также меланхолично закончил записывать, после чего подозвал официантку, и ласково глядя ей в глаза, произнес, - мне, деточка, рюмочку кагорчика, будь любезна. – Затем он достал золотые часы фирмы «Omega», и, посмотрев сколько время, объявил, - У меня есть семь минут. – И откинулся на спинку стула.
- Мы вот тут говорили о новой религии. – Мне он начинал нравиться. – Хотелось бы услышать, что об этом думает другая сторона.
Ангел недобро посмотрел на беса и, барабаня пальцами по столу, сказал, - другая сторона считает, что кто-то здесь слишком много болтает. – Он взял у официантки рюмку с кагором и не спеша выпил, со смаком причмокивая и закрыв глаза.
Бес крякнул, и, бросив, - пойду, отолью, - пропал в полутьме зала.
Я с удовольствием наблюдал за новым собеседником. Ангел еще некоторое время сидел с закрытыми глазами, а затем неожиданно грустно вздохнул. – Он прав. Время действительно пришло. – Он открыл глаза и огляделся. – А где этот? - Он кивнул головой в сторону пустого стула.
- Его прихватило.
Ангел удовлетворенно хмыкнул, - засранец. Не выносит он, когда я рядом. Это у него уже на уровне инстинкта. Как только я появляюсь, у него сразу что-нибудь не так. Засранец, - с симпатией в голосе повторил он.
- Так он прав?
Ангел кивнул головой. – Похоже на то. Вам ведь все не нравится. То не так, это не эдак. И чуть что – сразу за оружие. И ведь каждый раз думаешь, все, на этот раз они успокоятся. Нет, смотришь, чуть оклемались, опять давай тузить друг дружку. Чисто черти, прости меня господи. – Он немного помолчал.  - Так дальше продолжаться не может, или вы окончательно перебьете себя.
- А разве от этого есть какая-нибудь панацея?
- Ну, не совсем панацея. – Он немного помолчал. - Но и оставлять все так, как сейчас, тоже нельзя.
- Ты хочешь сказать, новая религия сумеет примирить людей разной веры? Мне кажется, это утопия.
- Вот видишь, ты уже и сам кое о чем начинаешь догадываться. Чтобы это произошло, а другого пути просто нет, человек создаст себе такую религию, которая сумеет объединить в себе основные каноны уже существующих вероисповеданий. И человек просто обязан будет в нее поверить. – Он почесал подбородок. - Иначе вам всем придет капец.
- Ну, это и так понятно. Все религии так или иначе копируют друг друга. Я думал, что…
- А вам, блин, не думать, а верить надо. Какие все грамотные. Да, и эта религия многое возьмет из прежних, но у нее должны будут быть и свои отличия. И одно из основных – терпимость.
- Терпимость?
- Именно терпимость. Чтобы вы чуть что не лезли в драку. А уважали другую веру.
- Вы думаете это возможно? По-моему вы сами в это не верите.
- Я предполагаю, а уж как все повернется…
- А может пусть все остается так как есть. Живем ведь, и ничего.
- А ты включи вечером телевизор и посмотри новости. Особенно последние события. Ни на какие мысли тебя это не наводит?
- Да, - согласился я. Мне вдруг захотелось его поддеть. – Вот и пиво опять подорожало, блин.
Ангел хмуро посмотрел на меня. – Дать бы тебе по лбу, да разве дурака так научишь. – Он опять достал часы и посмотрел время. – Все, мне пора. Смотри, не особо тут усугубляй. Особенно с этим. Я пошел.
Я хотел спросить…

Диалог с бесом. Окончание.
Я хотел спросить его, увидимся ли мы еще, но он уже оказался возле выхода. Дверь сначала жалобно скрипнула, а затем не делая различия для посетителей, грохотом проводила его. Мне стало скучно. Я оглядел зал и увидел беса. Тот взасос целовался возле туалета с какой-то рыжей девицей, особо пышных форм. Причем бесу приходилось туго. Он уже оказался прижатым к стене, а девица явно собиралась предпринять очередную атаку. В этот момент дверь туалета открылась и оттуда вышла еще одна, точно такая же девица. Она бесцеремонно взяла за руку знакомую беса и увела ее в противоположный конец зала. Оставшись один, бес некоторое время недоуменно оглядывался по сторонам, очевидно пытаясь восстановить ориентацию. Пришлось помахать ему рукой. Бес, счастливо улыбаясь, подошел и уселся на свое место. Потом задумчиво посмотрел на меня, словно что-то вспоминая, и спросил, - а я тебя, кажется, с кем-то видел?
Я рассмеялся, - это я тебя с кем-то видел. Ну, у вас товарищ и вкусы.
- Уф, думал мне крышка. Какие, однако, иногда встречаются экземпляры. – Он мечтательно прикрыл глаза, - м-м, уж я бы с ней…
- Нет, это скорее она бы с тобой.
- Завидуешь? То-то. – Он огляделся по сторонам и тихо спросил, - а где этот? - он неопределенно взмахнул рукой.
- Ушел.
- Точно по расписанию. Как курьерский поезд, и никакой фантазии. Вот и попробуй, переубеди его в чем-нибудь.
- А ведь он с тобой согласился, это наверное не так часто бывает.
- Нечасто, - согласился бес. За последнюю тысячу лет это было… - он задумчиво посмотрел в потолок и кряхтя начал загибать пальцы. – Это, как его, два раза.
- Негусто. – Меня разбирал смех. - И по какому поводу вы сошлись во мнениях в прошлый раз?
- Да, - он махнул рукой, - сейчас уже и не вспомню. Да ну его, в самом деле, что у нас поговорить не о чем?
- А мне показалось, что он тебя любит.
И тут бес неожиданно для меня вздохнул и сказал, - я знаю. – В его голосе звучали грустные нотки. - Но я уже такой, какой есть, и ничего не могу с собой поделать.
- Не расстраивайся, - мне стало жаль его. – Все еще может быть будет хорошо…

Я открыл глаза и увидел, что возле меня стоит официантка. – Извините, но мы закрываемся. – Вот так, значит я уснул за столом. Я с трудом поднялся и тихо спросил ее, - а где…, ну этот, с кем я сидел?
- Вы весь вечер были один, с вами никого не было. – Она улыбнулась. – И вы весь вечер разговаривали сами с собой.
- Ну да. Спасибо. – Я одел пиджак и пошел к выходу. И проходя мимо большого зеркала, я непроизвольно посмотрел на себя. Мне что-то показалось. Что-то незначительное, мимолетное. То ли крылья за спиной, то ли бесовская ухмылка на лице… - А дверь бы вам надо другую, - сказал я обернувшись. – а то как-то она на всякие мысли наводит…





Предвиденье.


Согласно данному обещанию

ТЫ ДОЛЖНА ВЕРИТЬ

ПРОЛОГ

Дверь открылась и в кафе вошел высокий худой старик. Не оборачиваясь по сторонам, он направился прямо к столику Андрея и сел напротив.
- Здравствуйте, молодой человек. Я прошу прощения, что без разрешения сел рядом, но вы уж извините меня великодушно, все моя проклятая нога - разболелась к дождю.
- Да нет, ради бога - сказал Андрей и забрал свою шляпу со стола. - Я ждал знакомого, но мне, почему-то кажется, что он уже не придет. Тем более, что, как вы говорите, будет дождь.  – Андрей встал, собираясь уйти, но незнакомец протянул руку и, взяв его за ладонь, сказал - Пожалуйста, Андрей Николаевич, если вас не затруднит, уделите мне несколько минут. И, право же, не стоит смеяться над стариком. Не смотрите, что на улице солнце, буквально через час дождь будет лить как из ведра.
Андрей опустился на свой стул и, положив шляпу на место, сказал - Что-то не припоминаю, чтобы мы раньше встречались или тем более были знакомы. И раз уж вы знаете, как меня зовут, представьтесь, пожалуйста, я, в отличие от вас, не умею угадывать имена.
- Конечно, конечно. Марк Андреевич Филин. - И он старомодно наклонил голову и, Андрею показалось, даже стукнул каблуками под столом. - Извините меня, Андрей, можно я буду так вас называть, я действительно совершенно свободно умею узнавать имена, да, в общем, и не только имена, а практически много больше. Впрочем, сейчас это несущественно, и пришел я сюда не за этим. - Он внимательно посмотрел на Андрея, и сказал более тихим и проникновенным голосом -  У меня к вам предложение. Его нельзя назвать деловым, потому что с деньгами оно никак не связано. Я бы сказал, что оно жизненно необходимо, хотя это тоже не совсем точная формулировка, и чуть позже вы с этим согласитесь.
Марк Андреевич немного помолчал, рассеяно глядя по сторонам, затем вздохнул, и, глядя, как показалось Андрею немного виновато, продолжил: - Я хочу, Андрей, что бы вы нашли для меня одну вещь. Книгу.
- Редкое издание? - спросил Андрей. Ему становилось интересно.
- Рукопись. Единственный экземпляр. Марк Андреевич опять помолчал, а затем продолжил более тихим голосом: - Начало двадцатого века.  Не имеет названия.  -  Он опять замолчал, рассеянно глядя на шляпу. Что-то в его манере поведения Андрею не нравилось. И даже не то, что бы, не нравилось, а было как-то не естественно,  напряженно. Он привык прислушиваться к своей интуиции, и сейчас чувствовал,  что напротив него сидит совершенно необыкновенный человек.
- Андрей, я прошу вас слушать меня внимательно, и если можно, не отвлекаться на всякие мелочные подозрения.
- Не совсем понимаю, о чем это вы – Андрей поразился его проницательности.
        - Вы прекрасно меня понимаете,  Андрей. У меня немного времени, и мне надо сказать вам три вещи.
- Стоп, стоп Марк Андреевич. Вы приходите, заинтересовываете меня какой то рукописью, к тому же без названия, и, даже не получив моего согласия,  не  дав мне задать вам хотя бы несколько вопросов уже собираетесь уходить.  По меньше мере это странно.
- Естественно,  ваше право соглашаться или нет на мое предложение, я и не оспариваю.  Просто у меня действительно нет времени, уже пахнет дождем. - Он посмотрел через окно на улицу и после небольшой паузы произнес: - Андрей,  вы должны  согласиться, что природа в своем ожидании дождя особенно прекрасна. Как невеста. - Он опять замолчал. Причем надолго.
- Я весь внимание,  Марк Андреевич.
- Да, да Андрей, прошу прощения. Как это не печально, не все зависит от нас.  Никто никому в данном случае не  желает плохого, просто эта жизнь так устроена. Это первое, что я хотел вам сказать. Далее - последний обладатель этой рукописи -  Юрий  Алексеевич  Псов, полковник в отставке, вы легко найдете его адрес в паспортном столе.
-  Марк Андреевич, а как я ее узнаю, если она без названия. А вдруг мы с ним будем говорить о разных рукописях.
- Говорить вы с ним не будете, Андрей. Юрий Алексеевич Псов сегодня  покончил с собой выстрелом в висок из именного пистолета.  И прошу вас больше меня не перебивать. Вы поймете, что это именно та рукопись, как только возьмете ее в руки. И вот теперь третье. Как только вы возьмете ее в руки Андрей, вам надо будет ее тут же сжечь дотла.
Это было настолько неожиданно, что Андрей невольно откинулся на стуле.
- Не разорвать, не закопать, а только сжечь.
- Помилуйте, Марк Андреевич, но ....
- Не перебивайте,  - и он хлопнул ладонью по столу.  - Повторяю - сжечь, как только она окажется в ваших руках.  Я даю вам на это разрешение моральное и этическое и еще, какое хотите,  поверьте мне, я обладаю таким правом.  - Он сделал небольшую паузу.  - Сейчас восемнадцать часов сорок три минуты.  Если вы согласитесь на мое предложение,  то в восемнадцать пятьдесят  пять вы должны будете сесть вот за тот столик, - и он указал на дальний конец зала. Затем опять помолчал и после добавил уже совсем другим голосом - Больше мы с вами Андрей скорее всего не увидимся, так что мне остается только пожелать вам удачи.
Он поднялся со стула,  и стал застегивать широкий плащ.  - И еще одно. Ни  в коем случае не читайте ее, не повторяйте чужих промахов.
- И кто же промахнулся - спросил Андрей, уже предвидя ответ.
- Юрий  Алексеевич  Псов.  - Он в упор смотрел на Андрея.  - Всего лишь последний из многих. Честь имею.
Марк Андреевич повернулся,  и пошел на выход. "А ведь он без зонта" - подумал Андрей, глядя ему вслед. Честно говоря, он был немного растерян. Все это было слишком нереально и как-то глупо.  Марк Андреевич дошел до дверей и, не оглянувшись, вышел на улицу.  Андрей посмотрел в окно.  Погода быстро менялась, за окном уже сильно потемнело и в воздухе чувствовалось ожидание грозы. Душно было с утра и дождь, действительно, не помешал бы.  Андрей ждал, что Марк Андреевич  пройдет  мимо  окна,  но  он,  очевидно,  пошел по другой улице. "Странный старик.  Странный и удивительный - подумал Андрей. - И ведь действительно, сейчас будет лить как из ведра". Он посмотрел на часы - было восемнадцать пятьдесят одна, и секундная стрелка уже подбегала к римской восьмерке. "И что будет, если я сяду за тот столик? - Андрей посмотрел в дальний конец зала. - Ко мне наверно кто-то подойдет, а может там что-то лежит для меня". Он снова посмотрел за окно - там потемнело так, что с трудов просматривалась противоположная сторона улицы, и совсем не было прохожих. "Однако  знатная  будет  гроза" подумал Андрей и зачем-то снова посмотрел на часы - минутная стрелка приближалась к пятидесяти трем. Он почувствовал себя  невольным участником какой-то пьесы.  От того, где он поставит запятую, кого-то либо помилуют, либо... И тут в нем как будто что-то повернулось.  Он встал и пошел в дальний конец зала к никем не занятому столику. Андрею не просто хотелось дальше играть эту постановку, какая-то его часть действительно поверила странному седому человеку,  который пришел к нему,  и теперь он это понял, просить помощи. Андрей не думал, как он будет вести  себя дальше,  но сейчас,  что бы помочь Марку Андреевичу,  ему надо было сесть за тот дальний столик.  Он прошел уже более половины  расстояния, когда полыхнула молния. Оглянувшись на окно, Андрей увидел  огромный черный грузовик, который как в замедленном кино несся, озаряемый  светом грозы, блестя зрачками фар ему в лицо,  абсолютно равнодушный к мольбам и просьбам. "Сама смерть" - подумал Андрей,  и в тот же миг грузовик влетел в окно ресторана,  разбрызгивая вокруг себя стекла, подмял под себя стол у окна, на котором лежала его шляпа и, врезавшись в стену, замер.



Он знал, что он гений. Как и то, что окружающие принимают его за сумасшедшего. В чем разница? - спросите вы. В том, что гений понимает свою ненормальность, или в том, что гениальность это одна из ступеней сумасшествия? Он не обижался на людей, он привык к такому отношению. У него давно не было друзей, потому что с друзьями ему приходилось все время чувствовать себя неуютно, насколько проще было находиться среди незнакомых людей. Не надо напрягаться, подстраиваться, не надо скрывать свой мир, не надо бессмысленно спорить. Это тоже был его крест.
 Он давно уже не следил за своим внешним видом, считая это бесполезной тратой времени. Он знал, что о нем говорят, но он не обижался. Он выбрал свой путь, он нашел себя, и такие мелочи его уже не беспокоили.
Еще он любил детей. Он их «чувствовал».  Он читал по их лицам как по раскрытой книге, и едва только встретив на улице какого-нибудь карапуза, он уже сразу знал о нем очень многое. И дети тоже это чувствовали. И именно то, что дети понимают его лучше, и заставило его  первую  свою КНИГУ написать именно для них. На это ушло три года. И когда он закончил писать, он знал, что КНИГА получилась именно такой, как он задумал. Беспризорники украли ее у него на рынке, и это была одна из сильнейших потерь, которыми вознаградила его судьба. Он очень надеялся, что хотя бы один ребенок начнет читать ее, тогда годы труда уже не будут потеряны. И он начал писать свою вторую КНИГУ. Она не была продолжением первой, она предназначалась для старшего поколения, и несла в себе совсем другое предназначение. Ребенок в его представлении был глиной, которая легко примет нужную форму, а вот изменить взрослого человека намного сложнее. Сначала его нужно опять сделать мягким, сломать, превратить в податливую массу, а уже затем только придать требуемую форму. И этого требовало другого подхода.
Он боялся только одного. Он мог не успеть. И если бы у него было в запасе чуть больше времени, он закончил бы и свою вторую КНИГУ. Он уже написал  больше половины задуманного, когда 18 марта был арестован по обвинению в государственной измене и через  полгода расстрелян. Шел 1935 год.




Рано утром Андрею позвонил Алексей.
- Разбудил? Извини, что так рано, но если ты хочешь сегодня попасть в квартиру твоего Псова, то надо это сделать до девяти, потом я точно не смогу. Так что давай поднимайся, через десять минут я за тобой заеду.
- Подожди, ничего не случилось, отчего спешка?
- Для тебя ничего, а у нас очередная проверка, так что максимум у нас будет минут двадцать, давай, я уже выезжаю.
Когда они поднимались в квартиру покойного Юрия Алексеевича Андрей спросил – Слушай, Алексей, вообще я как то не подумал, я тебя не сильно напрягаю, нельзя же вот так просто взять и зайти на место преступления?
- Все нормально, я со следователем уже договорился. Не бери в голову.
- И что ты ему сказал, как объяснил?
- Да уж не то, что ты мне вчера выдал, а то на меня тоже, мягко говоря, начали бы смотреть немного по другому. – Алексей засмеялся – А вообще мысль интересная. Надо будет прикинуть, может и выгорит что-нибудь занятное.
Они поднялись на третий этаж и подошли к квартире номер двадцать. Андрей, шедший следом за Алексеем, буквально налетел на него, настолько  неожиданно тот остановился. Дверь в квартиру была приоткрыта. Алексей несколько мгновений смотрел на дверь, затем взглянул на Андрея, после вернулся назад и посмотрел на лестничную площадку верхнего этажа. Подойдя к Андрею тихо произнес – Стоишь здесь и ничего пока не предпринимаешь. Если что – вызовешь милицию. Адрес помнишь? – Андрей кивнул. Алексей продолжил – Что-то тут не складывается. Может просто случайность, а может…
Алексей внимательно осмотрел дверь, и тихо приоткрыв ее вошел в квартиру. Андрей тоже посмотрел на дверь. Замок был на месте, никаких следов взлома видно не было. «Может просто соседка забыла вчера закрыть, а может вышла куда – подумал Андрей и тут же отверг эту мысль. Слишком невероятное стечение обстоятельств. – Не могла она после вчерашнего так спокойно к этому относиться. Значит что-то этой ночью опять случилось». Андрей еще чуть–чуть приоткрыл дверь и заглянул в квартиру. Длинный коридор, четыре двери по ходу, в конце большое окно. Паркетный пол, требующий ремонта, светло розовые обои на стенах и  запах, еле уловимый, но совершенно четкий, незнакомый. Андрей увидел возле порога небольшой камешек. Он присел и поднял его. Кусок глины, перемешанный с какими-то волосами, опилками, странной пирамидальной формы, уже совершенно засохший. И запах, совершенно очевидно, странный запах шел именно от него. Андрей поднял взгляд и посмотрел на паркетный пол. Ему стало все совершенно ясно. Все встало на свои места. Это было невероятно, но то что он увидел, стало заключительным звеном в предполагаемой им цепочке необычных происшествий последних двух суток. Андрей знал, что так делать нельзя, но он достал носовой платок и завернув в него свою находку, положил ее в карман. Он не мог поступить по другому. Все зашло слишком далеко, и сейчас Алексей уже практически ничем не мог ему помочь. Это изначально было только его, Андрея дело, пусть все так и останется. Из ближней в двери в коридор вышел Алексей и подошел к Андрею.
- Все немного осложнилось, думаю нам сегодня не удастся посмотреть твою рукопись.
- Скажи, с ней ничего не случилось?
- С Марфой Ильиничной? Пока не знаю. У нее на двери с наружной стороны сломана дверная ручка замка. Кто-то хотел  без разрешения зайти в комнату, так что очевидно, теперь все выглядит  немного в другом свете. Извини, сегодня тебе не удастся туда попасть, по крайней мере не сейчас.
- Все понятно Алексей, я сейчас уйду, что бы тут не светиться. Только у меня просьба, ты пожалуйста, как с ней все выяснится, позвони, или лучше я  тебе сам вечером перезвоню. 
- Звони, только я буду  поздно, скорее после десяти. Думаю сегодня тоже будет еще тот день. Ну бывай.
Андрей выходил из подъезда с очень тяжелым чувством. Скрывать улику с места происшествия в данном случае было не просто серьезным нарушением закона. Это было еще и предательством по отношению к Алексею. Но и поступить иначе Андрей сейчас не мог. Достаточно будет уже только того, что он сам теперь никогда не будет прежним. И он уже жалел, что рассказал Алексею о своей встрече с Марком Андреевичем. Нужно было придумать какой-нибудь предлог, что бы попасть на квартиру с ума сошедшего полковника в отставке.  Андрей уже знал и отчего именно это случилось с Юрием Алексеевичем. Андрею теперь действительно все понял. Были некоторые нюансы, которые требовали дополнительных объяснений, но они существенно уже не влияли на общую картину. То, что он нашел у порога квартиры и то, что увидел в отблеске оконного света на пыльном полу коридора было настолько мучительно ясно для него, что чувство вины перед Алексеем меркло, перед желанием оградить своего друга от того, что скоро может произойти. Андрей чувствовал интуитивно, что именно этот кусочек засохшей глины и послужит своеобразным детонатором к дальнейшим событиям. И события эти должны случиться очень скоро. Даже скорее чем он сам этого хотел бы. И поэтому, если он не ошибся, он должен спешить. Времени у него почти не осталось. Тот, кто оставил следы на полу коридора наверняка уже знает все. И даже много больше. Много больше. Тот кто оставил за собой запах и следы. Следы огромных раздвоенных копыт, которые Андрей случайно увидел в отблеске оконного света.

7
Перед каждым человеком время от времени встают различные проблемы. И каждый человек свои проблемы решает по своему. Соответственно и проблемы перед разными людьми возникают разные. Можно сказать – какой человек, такая и проблема. И порой именно серьезная задача, неожиданно вставшая перед человеком помогает ему полностью раскрыться, найти себя в этом мире.
Впервые в жизни Андрей столкнулся с тем, что он всегда чистосердечно считал выдумкой. Он числил себя скорее атеистом, чем верующим человеком. Хотя что есть вера. Приемлимо ли тут говорить о каких-то правилах или общепринятых догмах, может быть вера у каждого все-таки своя. И сейчас Андрей понял, его отношение к религии всегда строилось не на вере в Его существование, а скорее на желании что бы Он был. Можно ли это назвать атеизмом?
И еще теперь Андрей все знал. Но это знание не сделало его верующим в общепринятой трактовке этого слова. Верить и знать немного разные понятия. Хотя бы в том, что тот, кто знает, еще не сделал своего выбора. Сейчас перед Андреем были открыты две дороги, и каждая из них была для него не просто загадкой, каждая из них по своему манила его к себе. Каждая из них раскрывала перед ним совсем другой мир, другую жизнь, и ни одна из них сейчас ничего ему не гарантировала.
Андрей знал по какой из этих дорог он пойдет, особенно после последних событий, он уже просто не мог иначе, но то что он знал теперь, и то, что он знал вскоре произойдет, делало его выбор много более значимым не только для него самого. Он чувствовал, что его выбор повлечет за собой изменение судеб многих, совершенно незнакомых ему людей. И еще он понимал, что уже никогда не будет прежним, что отныне на любой свой поступок он будет смотреть совсем по другому. Но что более всего удивило самого Андрея, так это его изменившееся отношение к жизни. Ему страстно захотелось жить, жить так, что бы ни одна, теперь прожитая им минута, не была потрачена впустую. Что бы каждое его движение, каждый глоток воздуха, удар его сердца, каждая клеточка его мозга жила сейчас, и что бы каждая частица его души запомнила именно это состояние ЖИЗНИ. Потому что Андрей теперь уже не просто предполагал, а был уверен, что именно сегодня ночью произойдет его встреча с тем, кто был непосредственным свидетелем и даже виновником самоубийства Юрия Алексеевича Псова. И чем закончится эта встреча он мог только догадываться.


8

Зоя в этот день опять задержалась на работе и попала домой только после десяти вечера. И это стало уже традицией. Когда тебе двадцать восемь, а дома ждет пустая квартира, работа часто становится той отдушиной в жизни, которая многим заменяет семью. Она правда одно время надеялась, встретив Андрея, что наконец-то в ее жизни все начнет налаживаться. Но с момента их знакомства прошло уже более четырех лет, и за это время ничего не изменилось. Да, им хорошо было вместе, и она видела, что Андрею она тоже нужна, но дальше двух, трех встреч в месяц дело не заходило. И постепенно ее надежда когда-нибудь обрести полноценную семью стала таять. И она уже с этим смирилась. Любила ли она Андрея? Любила. И она видела, что он это знает. И дорожит этим. Она также знала, что у него есть и другие женщины, вернее догадывалась, потому что никогда не говорила с ним на эту тему. И еще она видела, что сейчас Андрей не представляет себя в браке. Ему этого не нужно, его устраивают именно такие отношения. А ее уже нет. И она решила, что в ближайшее время решительно поговорит с ним, но оставлять все так, как сейчас она больше не собиралась .
Приняв душ, и слегка поужинав, в двенадцатом часу ночи она уже ложилась спать, когда раздался телефонный звонок. Голос в трубке был глухой и низкий.
- Зоя Александровна? Добрый вечер.
- Добрый вечер, а кто это?
- Вы меня не знаете, но у меня к вам небольшая просьба. Если вас не затруднит, не могли бы вы передать кое-что передать Андрею Николаевичу. Небольшую рукопись.
- Могла бы, но может вам лучше сделать это самому?
- Вот и прекрасно, просто Андрей Николаевич как раз сейчас разыскивает эту вещь, и думаю вы очень обрадуете его. Кстати хочу сказать она действительно уникальная в своем роде, можете мне поверить.
- А как вы собираетесь мне передать ее, извините, но уже очень поздно, и я вас совершенно не знаю.
- О, на этот счет я все предусмотрел и вам абсолютно не о чем беспокоиться. Я уже положил рукопись как раз у вашего порога, так что вам только остается чуть приоткрыть дверь и забрать ее. А я звоню с телефона под вашим окном. Можете проверить, тут как раз не очень темно.
- Ну  хорошо, а от кого эта рукопись, Андрей знает.
- Да, конечно знает. Всего хорошего, и я не прощаюсь.
Зоя положила трубку и подошла к окну. Внизу на автобусной остановке у телефона-автомата действительно кто-то стоял. Зоя вышла в коридор и посмотрев в дверной глазок открыла дверь. У самого порога лежала папка. Обычная папка, только сильно потрепанная, и с оторванными завязками. Зоя наклонилась и подняла ее. Несколько листков едва не выпали, и Зое пришлось обхватить ее двумя руками и прижать к груди. От папки шел не очень приятный резкий запах. Зоя закрыла за собой дверь и вернулась в комнату. Подойдя к окну она еще раз выглянула в окно. На автобусной остановке никого уже не было. «Странно – подумала она, - он уверен, что папка уже у меня. Странно». Она положила папку на стол и открыла ее, что бы поправить листы. На первой странице крупным четким почерком было выведено – «Сегодня, 14 сентября, в день своего рождения, я начинаю писать эту книгу. Марк Андреевич Филин».


9
Майские ночи обычно еще довольно прохладны, но эта ночь, благодаря набежавшим к вечеру тучам выдалась очень теплой, и очень тихой. Дул еле уловимый ветерок, перемешивая в воздухе запахи весенней зелени, цветов, жизни. Андрей сидел на скамейке городского парка и никак не мог согреться. Его била дрожь, и он ничего не мог с этим поделать.  Ему очень не хотелось, что бы он это заметил.
Не Андрей выбирал время, но он мог выбрать место. Он пришел в городской парк еще около одиннадцати вечера, но эти три часа ожидания пронеслись для него одним мгновением. И сейчас сидя на скамейке, Андрей был даже благодарен ему, что до встречи у него было это время.
Он был высок ростом, широк в плечах, и было заметно, что он обладает недюжинной силой. Он появился в полутьме ночной аллеи парка и шел прямо к скамейке Андрея. Подошел слегка вальяжной походкой и сел рядом. Андрей с трудом смог разглядеть его. Крупная лысая голова с большими, прижатыми ушами, пустота огромных, черных глаз, узкие, длинные губы и вытянутый далеко вниз подбородок. Одет он был в какой то странный кожаный плащ, который укрывал всю его фигуру. И знакомый уже Андрею запах. Некоторое время они сидели молча.
- Зовут меня Айшма, я и раньше никогда не скрывал своего имени. Не потому что никого не боялся, просто молодой был, куражился. Да и неправильно все это было, не совсем честно, что ли. Уж если насмерть, так все карты на стол, а иначе все очень похоже на обычное убийство. Я такое не приемлю. И, кроме того, за последние два тысячелетия не встречал никого, кто сумел бы толком воспользоваться этим знанием. Веков девять или десять назад, помню, кажется в Земле Туманов, один такой каждое утро поднимался на холмы и выкрикивал мое имя, вызывая на бой. Думаю, что он не верил в мое существование, кричал, как у вас говорят, для фарса. Так надоел мне, что я решил помочь ему  в его последнем желании. Нет, наверно в предпоследнем. Думаю, как он меня увидел, то последним его желанием, было никогда более со мной не встречаться. Но я уже страсть как разозлился, и фальшь его переносить не мог. Мало просто знать мое имя, это ведь не набор звуков, надо правильно произнести его. Иначе это ложь. А ложь я чувствую сразу, это у меня в крови, и если говорящий со мной начинает врать, обычно я его убиваю. – Он внимательно посмотрел на Андрея. – Да, помню, как глаза у него чуть не вылезли, когда я прилетел. И знаешь, вот тут то он произнес мое имя почти правильно, – он растянул губы в улыбке. – И это доставило мне истинное наслаждение.
Они некоторое время помолчали, затем Андрей не глядя на своего визави сказал.
- Я сделал свой выбор, ты это знаешь?
- Знаю. Другого от тебя я и не ожидал.
- Ты знаешь зачем я сюда пришел?
- Знаю.
- Ты отдашь мне ее?
- Отдам.
Андрей внимательно посмотрел на него – Что хочешь взамен?
Он тоже взглянул на Андрея и после небольшой паузы произнес – Холодно тут у вас. Никогда не могу согреться. – Они опять замолчали. Андрей чувствовал, что разговор получается совсем не таким, как он предполагал. Через некоторое время Андрей снова сказал – Я раньше не слышал твоего имени.
- Люди давали мне разные имена, у вас меня называли Китоврас. Но больше мне нравится имя Асмодей. – Он опять помолчал. - Мне очень много лет. И я не часто прихожу в ваш мир. Мне здесь скучно.
- Скучно что, убивать?
- Не нарывайся. Убивать не скучно, а неинтересно.
- А как же рукопись?
- Она уже собрала свой урожай. Остался последний штрих. Последний.
Андрей внутренне сжался – Я? Это буду я?
- Если бы я мог точно сказать, что будет, мне было бы вообще невыносимо жить. Не знаю. Сейчас еще не знаю. Может это будешь ты.
- Тогда отдай ее мне, я к этому готов.
Он с улыбкой посмотрел на Андрея – Самопожертвование. Мне интересно с тобой говорить. Да, я мог бы отдать ее тебе взамен на обещание, что ты ее обязательно прочтешь. И запомни, ты сам это предложил. Как я и предвидел.
- А сам ты ее читал? – ответ на этот вопрос был очень важен для Андрея.
- Читал. Очень неплохо написано. Жаль, что нет окончания. – Он опять с улыбкой посмотрел на Андрея. – Хочешь спросить как она повлияла на меня? Я получил огромное удовольствие. Ее написал действительно гений, не от мира сего. По вашему идиот. Даже в своей в рукописи он тоже кое-что перепутал, как иногда это делал в жизни. Впрочем, ты же интересовался им, так что сам знаешь.
- Что будет со мной? Ты можешь это мне сейчас сказать?
- Сейчас не могу, потому что не знаю. Могу только догадываться. Эту рукопись читали восемнадцать человек, пятнадцать покончили жизнь самоубийством, один просто сошел с ума, и на двоих она не оказала вообще никакого влияния. Вообще. У тебя есть шанс.
- Кто были те двое? Они сейчас живы?
- Живы? – Он усмехнулся. – Ну как ты сам думаешь?
- Тогда какая у меня будет гарантия?
Он расхохотался. – О какой гарантии ты говоришь. Ты вообще понимаешь, что ты у меня просишь?
Андрей вдруг почувствовал, что его дрожь прошла. И более того, откуда-то появилась совершенно незнакомое чувство уверенности в собственных силах. Чувство собственной правоты. Чувство поддержки множества и множества людей, которые прошли по этому пути. Андрей пошел ва банк. – Понимаю. Мне нужна гарантия того, что как только ты отдашь мне рукопись, ты навсегда исчезнешь из моей жизни и жизни всех знакомых мне людей. Навсегда. Ни больше не меньше.
Он вскочил со скамейки и встал перед Андреем в полный рост. Плащ  на нем распахнулся и Андрей увидел, что это были огромные крылья. В его глазах появился зловещий красный блеск. – Как смеешь ты, раб, так со мной говорить. – Его голос дрожал от гнева. Он даже не кричал, он грохотал. - Уж не безумен ли ты? Я просто так, прямо сейчас, одним взмахом крыла лишу тебя твоей наглой головы.
Андрей тоже встал перед ним. – Ты можешь, но не сделаешь этого. И ты сам это знаешь. – Андрей не отрываясь бесстрашно смотрел в бездну его огромных глаз.  - Мне нужно твое слово, мне этого достаточно.
Некоторое время они стояли молча, друг напротив друга. Глаза в глаза. Бесконечно долго. Неожиданно Андрей почувствовал капли дождя на лице. И тут он  еле слышно произнес – Argumentum ad hominem. – Он посмотрел наверх. Сначала Андрей подумал, что он просто подставил лицо под дождь, но тут же понял, что это не так. Он смотрел наверх и его взгляд кипел от огромной ненависти. Затем он  опять посмотрел на Андрея. Пристально и как бы изучающе. – Хорошо, раб, я даю тебе мое слово. Ты достоин его. Мне действительно интересно было говорить с тобой. Ты обещаешь, что прежде чем сожжешь рукопись, ты обязательно прочтешь ее?
- Да, я обещаю тебе это.
- Но теперь ты будешь в ответе за нее. Я больше не вернусь за ней.
- Да, я понимаю это. Я уничтожу ее.
- Хорошо, пусть будет так.
Андрей достал и протянул ему свою находку.  – Возьми, это твое.
- Кусок глины из под моего копыта. – Он многозначительно посмотрел на Андрея. - Это не простая земля. Она оттуда. Оставь ее себе. Не только же ЕГО вещи прибудут в в этом мире. Прощай, с тобой мы больше не встретимся. - И он развернулся и пошел вглубь парка по аллее. Андрей стоял и смотрел ему вслед. Это стоило ему огромных сил, но он промолчал. Он почти совсем скрылся в темноте, когда наконец обернулся и сказал – Что же ты стоишь, неужели ты еще не понял у кого она сейчас находиться. Уже более трех часов. – И тут он расхохотался. – Она прочла уже больше половины, обратной дороги нет. – И он и распахнул крылья. Действительно огромные крылья. От взмаха которых Андрея отбросило назад и он чуть не упал на траву. – Торопись, если ты ее любишь, но помни что ты обещал. – И он скрылся в темноте парка.



ЭПИЛОГ

Когда Андрей забежал в комнату, Зоя сидела на кровати и перед ней лежала раскрытая папка с листами. Та самая рукопись. Андрей тихо позвал – Зоя, это я, Андрей. Посмотри на меня. – Зоя подняла взгляд на Андрея и он ужаснулся. Это была уже не она, не та женщина которую он знал прежде. Знал и любил. Этот безумный взгляд. Андрей понял, что Зоя не узнала его. Она вообще смотрела как бы сквозь Андрея, в пустоту. Он кинулся к ней и схватил ее за плечи. – Смотри на меня, смотри, это я, слышишь, я Андрей. Очнись, слышишь меня? – Зоя посмотрела на него и в ее глазах Андрей увидел далекий отблеск возвращавшегося сознания.
 – Андрей? – Из ее глаз потекли слезы – Ты пришел?
Андрей прижал ее к себе и из его глаз тоже хлынули слезы. – Что же ты наделала девочка, Господи, прости меня. – Он почувствовал, как Зоя начала содрогаться в рыданиях. – Прости меня, я мог не прийти раньше. Но теперь все будет хорошо, слышишь меня? Теперь все будет хорошо. – Зоя рыдала. – Я прочту эту рукопись, слышишь меня, я прочту ее, а затем я напишу окончание, слышишь? - Зоя кивнула головой. – Я напишу окончание и мы вместе с тобой прочтем его. Ты веришь мне? – Зоя опять кивнула. – Я многое узнал о Марке Андреевиче и я напишу окончание таким, как он его задумал. Я смогу, я теперь знаю это. Ты должна верить, это очень поможет мне, слышишь меня? Ты должна мне верить.


















































Предсказание.
— человечество будет разделено на две неравные части
 по неизвестному нам параметру, меньшая часть его
 форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это
 волею и искусством сверхцивилизации решительно человечеству чуждой.

«Волны гасят ветер»
Аркадий и Борис Стругацкие


Заворочалась во тьме глухая сила,
Дрогнул мир, земля сменила свой покров.
Я иду по дороге, на считая могилы,
Я плыву над развалинами городов.

Немые голоса, слепые взгляды,
Нам не понять чужого разума вовек.
Прости нам Господи, что мы глупы и святы,
Тем, кто живет и тем, кого уж нет.

А так все просто - лишь остановиться,
Закрыв глаза увидеть мир вокруг,
И в воздухе ожившем раствориться,
И ощутить поддержку тысяч рук.

Понять полет Земли сквозь бесконечность,
И силой мысли прикоснуться к свету звезд.
Почувствовать, как протекает млечность,
Раскинувшись над нами словно гроздь.

Пройдут года, и снова будет Слово,
Чужой земли коснется старый плуг.
Все повторится вновь, все будет ново.
Пройдя свой путь, замкнулся круг.




Современная наука не признаёт существования эгрегоров.
Добро пожаловать…