Водка

До ближайшего магазина 15 километров. Транспорта у аборигенов нет. Отсюда давно и сразу возник спрос на доступный алкоголь. Предложение не заставило себя ждать – процветает торговля палёной, но дешевой водки. То мент в отставке торговал, который там поселился в доме Романка. Или бабы торговали, к которым дети и внуки на выходные приезжают.  А Лёшка Кисель вообще бизнес поставил на широкую ногу. Местная паленая водка так и называется в народе – «Киселёвка». И другие люди торгуют, короче – все более-менее нормальные жители торгуют паленой водкой. А проблем нет, в райцентре  предлагают за долю малую, «бери - не хочу».  От желающих же покупателей на местах нет отбоя. Смотришь – по дороге мотоцикл поехал – «Ага, в Прудины за водкой, Кисель же еще не приехал…». Или на велосипеде, или даже пешком - «Куда пошли? В Прудины? Ага, понятно. Сегодня вторник? Киселя еще нет!». Еду на машине, по дороге идет человек и ведет с собой велосипед – «Кузьмич, подвести? Ты в Прудины? Ага, ну давай…». На велосипеде он не может – падает, но и стоять тоже не может – ему плохо. Поэтому он идет, и ведет велосипед.  А куда идти – только в Прудины!

     И стоит это удовольствие – 100 рублей за литр.  Я как-то пробовал – ничего, съедобно, бывает гораздо хуже, и даже в Питере. Конечно, постоянно пить такую гадость нельзя нормальному человеку, но попробовать разок – другой, можно для интереса.  Я когда приезжаю, то все бегут ко мне – попробовать городской водки – «Такую бы пил да пил, а ты нашу попробуй!».

     Местные пьют «киселевку» постоянно. При любой погоде, в любое время суток. Кстати – сей бизнес работает круглосуточно. Никто не удивится, если среди ночи приедет проситель с пустой тарой. Это - нормально!

     И пьют он её и пьют, и пьют и пьют, не переставая потому, что больше делать нечего. Работы нет, досуга нет. Мое предложение построить «культурный центр сельского масштаба…»  власти всех уровней игнорируют уже второй год. Вот теперь еще и агентство  стратегических инициатив…

     Пьют мужчины, пьют женщины. Помню в Залавочье жил такой Худяков, давно – я пацаном еще был. Пьянь беспросветная. Но «настрогал» четырех дочерей. Одна в Прудинах замужем за путевым мужиком. Другая, младшая, в райцентре. Третья – не знаю. А еще была четвертая – Ирина. Хорошая девка, почти городская. Я её помню, смутно правда, видел всего несколько раз, но нормальное впечатление. С Беней в Червоедах сожительствовала последнее время. А до этого в Усть-Долыссах был некий мужичек, так бросила, говорят, вот, у Бени задержалась.  Все бы хорошо, да померла Ирина Худякова в это лето. 44 года всего от роду ей было. И, похоже, от местных напитков померла. Говорят, последнее время совсем плохая была, эпилепсия била. А как устоишь, если рядом все пьют, и всегда. Вот такая жизнь. Упокой, Господи,  душу рабы твоей грешной. И нас всех прости заодно.

Похоронили Ирину в Чернецово, при мне еще. Пообсуждали в деревнях – жалко девку.  Ну а что сделаешь?  Такая жизнь – модернизация, инновации и нанотехнологии…

     Я уже домой собрался. Утром к пацанам зашел проститься, а те – плохие: «Отвези, Васильевич, до Червоед, а то помрем – совсем плохо после вчерашнего…». Надавали мне кабачков будто бы домой в подарок, потом Андрюха вежливо попросил 100 рублей, нашел пустую бутылку под баней, и мы поехали – я домой, а он до поворота к Монстру в Червоедях. Монстр – уж не знаю, как его по-настоящему звали, «киселевкой» торговал, первый поворот направо с нашей стороны. Я Андрюху высадил, сам дальше поехал, до Иркиного дома - другая, не та, что умерла, продавщица. Там выхожу – другой Андрюха - тракторист: «Монстр умер, только что, зашли, а он на диване лежит…».  Ну, это катастрофа, придется мальцам теперь до Прудин пешком ходить, далеко…