Рассеянный вор - Глава 6

Глава 6

– Ну, ты даёшь, Игорёха! Я только в американских боевиках такое видел, – почтительно изрёк Лёва, когда они вновь оказались наверху.
– Уложил питекантропов, как Нео – агентов из «Матрицы», – поддержал его восторги Женька.
– Да ладно вам, парни! Было бы кого укладывать… Они же выпили перед этим кружек по пять, не меньше. Сила осталась, а реакции никакой.
К столику подошёл официант, и в честь победителя компания решила заказать ещё пива и холодных закусок.
– А по поводу Чечни – это ты серьёзно? – полюбопытствовал Женька. – Раньше я от тебя армейских баек никогда не слышал.
– Серьёзно. Но на военные темы я разговаривать не люблю.
– Расскажи хоть немного, всё равно ж засветился.
– Да чего рассказывать?.. В Чечню меня первый раз еще срочником взяли, после учебки. Дали младшего сержанта и пихнули в десантуру: я с четырнадцати лет рукопашкой увлекался, кое-какие навыки были.
– Ну, а потом? – спросил Лёва.
– А потом разок в бой сходил, и поймали нас духи в круг…
Игорь затих, чтобы отхлебнуть из стакана.
– Окружили со всех сторон, начали лупить из миномётов. Полдня мы отбивались, как могли, но силы были слишком не равные. В конце концов, одно только моё отделение из всей роты оцепление прорвало, остальные бойцы на месте легли. Моих парней бородатые тоже выкосили половину, но и мы тогда им дали жару.
– Ни хрена себе! – ошалело присвистнул Женька. – Вот так работаешь с человеком бок о бок и ничего про него не знаешь…
Игорь немного смутился, но подошедший к ним официант вовремя отвлёк внимание на себя. Едва только приятели вновь чокнулись полными бокалами, ветеран опять заговорил:
– Нас тогда всех, кто в живых остался, медалями наградили, а меня сержантом сделали и в новое спецподразделение перевели. Там были совсем другие боевые задачи и полная секретность. О том, что мы делали, распространяться не могу – давал подписку о неразглашении. Но учиться пришлось много. Сам Кадочников нас тренировал. И ещё казах один. Целыми днями только и делали, что приёмы и техники всевозможные отрабатывали. Учились нападать и защищаться. Были тренировки с холодным оружием, много стрелковой подготовки. Любой наш боец мог спокойно выйти против двух, трёх, четырёх и даже пяти более-менее физически подготовленных противников. Особый упор Кадочников делал на техники с завязанными глазами: нужно было уворачиваться от ножей, прутов, цепей. А казах учил нас стрелять по интуиции.
– Это как?
– А вот так. Одеваешь наушники, чтобы звуков не слышать, тебя ставят лицом к мишеням в полной темноте, мишени лежат. Ты должен интуитивно определить, какая из них поднимется по сигналу и выбить её. А чтобы лучше угадывалось, к пистолету кабель протянут – если мишень перепутал, получаешь удар током.
– Сурово…
– Не то слово. Вначале, когда на двух мишенях работали, каждый из нас только и делал, что дёргался и вопил от разрядов. А потом мазать стали всё меньше и меньше. В конце подготовки мы все легко снимали правильную мишень из потенциальных восьми, причём до пятидесяти раз подряд.
– Это к чему же вас такими драконовскими методами готовили? – не удержался от вполне закономерного вопроса Лёва.
– Меньше знаешь, спокойней живёшь, – ответил Игорь. – Я же сказал: мы подписку давали. Но это было значительно позже. А тогда я дембельнулся и пошел в училище, чтобы вернуться в Чечню спустя несколько лет уже лейтенентом.
– А как ты в мэрию попал с таким прошлым?
– Это долгая история...
– Слушай, Игорёха, – озаботился вдруг Женька. – Я вот чего думаю: а если эти ублюдки, которых ты на асфальт положил, тебя искать начнут, когда протрезвеют?
– Сомневаюсь.
– А вдруг это бандиты?
– Кто, вот эти ханурики? Да Бог с тобой, Женёк! Обыкновенная гопота. Когда моложе были, наверное, в клуб ходили для качков, потому и широкие. А сейчас пашут на каком-нибудь заводе и в баре получки с авансами пропивают.
– Ты уверен?
– На все сто. Бандиты, как правило, в общем зале не сидят. Это раз. Докапываться до первого встречного они без серьёзной причины не будут. Это два. Ну, и потом, у бандитов всегда оружие с собой имеется и тачка на стрёме. А здесь – вы сами видели…
–  Надеюсь, ты прав.
– Бандитам сейчас на людях светиться не выгодно. Это раньше их в любом кафе можно было встретить и легко опознать. А теперь у них свои точки, куда нам с тобой путь заказан, и в спортивных штанах они давно уже не ходят.
– Я слышал, у бандюков с началом КА много «работы» появилось, – заметил Женька. – Они теперь чуть ли не «государственную» функцию у нас в районе выполняют.
– Что верно, то верно, – усмехнулся Игорь. – Возможно, скоро бандиты наши вымрут как класс. То есть, перейдут, благодаря климатической аномалии, на следующий виток эволюции.
– Опять вы всё на эту дурацкую аномалию спихиваете, – возмутился Лёва. – Скажите ещё, что она и у бандитов менталитет поправила.
– Ты, Лёвка, сам не далее как сегодня меня призывал  быть оптимистом и в чудеса верить, а к очевидным фактам прислушаться не хочешь, – засмеялся Игорь.
– Тоже мне факты!.. Читал я тут на днях «Слепуринский вестник», была там статейка про нашу городскую психбольницу. И что вы думаете? У них там психи, оказывается, очень сильно на погоду реагируют. Никогда не реагировали, мать твою! А здесь прямо как с цепи сорвались: то у них, понимаешь, приступы буйства, то чрезвычайное спокойствие…
– Я тоже эту статью читал, – воодушевился Женька. – Перепады настроения – чепуха. Ты лучше расскажи, как у них там люди гениальные картины рисовать начали и всякие изобретения генерировать.
– Жень, ты лапшу-то с ушей иногда стряхивай! Какие картины? Ты хоть одного из этих психов живьём видел?
– Нет.
– А их художества или изобретения?
– Тоже нет… Хочешь сказать, всё враньё?
– Ну, что ты?! – саркастически поднял брови Лёва. – Сущая правда! И телепат у них в дурке завёлся тоже самый настоящий. И другой мужик – бывший Иосиф Сталин, кажется – натурально события умеет предсказывать.
– Лёва у нас – большой скептик, – улыбнулся Игорь. – Ему, наверное, летающая тарелка на голову сядет – он сделает вид, что ничего не произошло.
– Кстати, из этой больницы один псих три месяца назад сбежал, помните? – вернулся к теме Женька. – Его до сих пор ищут по всему району. Существует версия, что он и есть знаменитый «маньяк-оборотень».
– Женёк, я с тебя шизею! – не удержался от язвительной усмешки Лёва.
– А, по-твоему, маньяка тоже газеты придумали?
– Маньяка, может, и нет. А вот оборотня…
– На его счету уже двенадцать жертв, – вмешался в их спор Игорь. – И до сих пор только одной женщине удалось остаться в живых.
– Точно! Она этого «оборотня», кстати, очень натурально живописала.
– Да сглузду та баба двинулась, по ней самой жёлтый дом плачет! – не унимался Лёва. – Вы только подумайте: «человек с волчьей головой и мохнатыми лапами…» – насмотрелась дура фильмов ужаса, а то, что ночью в поле одной выходить не стоит, так и не заучила.
Спорили и пили ещё долго. Лёва никак не хотел менять своей консервативной позиции в отношении «необъяснимых явлений», а Женька с Игорем устали атаковать, при помощи доводов и фактов, его нелепый обскурантизм. Поединок умов завершился, как и следовало ожидать, в ничью, и, расплатившись с официантом, коллеги вышли из-за стола.
– Полиция приезжала? – полюбопытствовал Игорь у задумчивого охранника, всё так же стоявшего у дверей.
– А как же! – обрадовался тот. – Спеленали драчунов, повезли в отделение. Я сержанту, чтобы вас почём зря не беспокоить, сказал, что это мы с ребятами хулиганов на улицу выкинули.
– Находчивый парень, – усмехнулся Игорь. – Ну, что ж, спасибо!

Возвратившись домой, Игорь снова был вынужден перенести звонок бывшей жене на следующий день. За эти четыре месяца он выработал железное правило никогда не приезжать к ней в нетрезвом состоянии: не потому, что боялся дискредитировать себя в глазах Вероники – её отношение Игоря нисколько не волновало. Но допустить, чтобы у Жанки остался неприятный осадок от встречи с ним, было нельзя.
После развода мать легко забрала девочку по суду, и теперь бедной малышке приходилось жить, пусть и в отдельном трёхэтажном доме, но с абсолютно чужим и нелюбимым отчимом, который детьми не интересовался и Жанку воспринимал чем-то вроде говорящего подобия своего мраморного дога.
К Игорю новый муж Вероники, удачливый бизнесмен и довольно известный в городе человек, относился по-доброму, словно жалел своего предшественника, значительно уступавшего ему как в возрасте, так и в финансовом положении. Инкриминировать опытному нуворишу соблазнение чужой супруги было действительно нельзя: Вероника сама положила глаз на временно свободного богатейчика и добросовестно клеила его в течение целого года, выискивая хитрые поводы для тайных рандеву. В конце концов, богатейчик не выдержал этой массированной атаки на своё «мягкое сердце» и вежливо осведомился, не желает ли симпатичная, молодая особа разделить его затянувшееся одиночество и переехать к нему жить. Особа, конечно же, согласилась и даже упрекнула законного тогда ещё мужа в недостатке понимания женской души и грязном собственничестве, когда тот узнал, наконец, о тайных похождениях супруги и выразил по данному поводу чрезвычайное негодование.
Всё это было теперь уже в прошлом, хотя горький вкус предательства и ноющая боль в груди иногда возвращались и мучили Игоря так же сильно, как и четыре месяца тому назад. Он не умел подолгу обижаться на людей, и Веронику очень скоро простил. Ведь как же было не простить ту единственную женщину на свете, которую без памяти любил, и от которой у тебя родилась замечательная дочь – самое милое и самое дорогое существо в этом мире?
Всякий раз, когда приближались выходные, Игорь почти забывал о своей горькой, холостяцкой планиде, потому что встреча с Жанкой моментально превращала его жизнь из бессмысленного копошения в яркий, удивительный праздник.
Едва только вспомнив детали их последнего общего уикенда, Игорь стал медленно погружаться в мечтательное состояние, предвкушая, как завтра, после работы, поедет сразу в Дымницу – так назывался загородный коттеджный посёлок, в котором жила Вероника с новым мужем – и заберёт Жанку до следующего утра. Но сладкий и трепетный ход его мыслей неожиданно прервался телефонным звонком.
– Здравствуй, Игорёк! Не узнал?.. – послышался в трубке мужской голос. – Это Дмитрий Федоренко тебя, на ночь глядя, беспокоит.
– А, Дмитрий Исаакович! – обрадовался Игорь. – Действительно не узнал – долго жить будете!
– Дай Бог, как говорится… Я тебе уже звонил около семи, но не мог никого дома застать. Скажи, ты завтра вечером сильно занят?
– А что?
– У нас тут маленький собантуй планируется. Кое-кто из местных – и я в том числе – хотели бы тебя на нем видеть. Если, конечно, сможешь выбраться.
– Дмитрий Исаакович, я бы с огромным удовольствием! Но завтра у меня днём работа, а после неё – очень важное дело.
Пожелав своим новым знакомым удачных посиделок, Игорь повесил трубку и лёг спать.

Во вторник погодный калейдоскоп решил выдать наименее вероятное событие, и на КА-территории ещё раз воцарилось лето.
– Ну, как ваша новая машина, Алиночка? – первым делом поинтересовался Игорь, войдя в приёмную шефа.
– Супер! – ответила ему счастливая девушка. – Если хотите, можем вместе немного прокатиться…
– Тише, умоляю вас! – чуть заметно улыбнулся Игорь. – Олег Евсеевич мне голову оторвёт, если такие ваши предложения услышит.
– А его сегодня не будет! Он в область уехал.
– Ах, вот оно как. Значит, отряд остался без командира?
– Угу. И этот отряд явно не заметит потери ещё одного бойца… даже двух…
Игорь ответил не сразу и от этого слегка покраснел.
– Вообще-то Олег Евсеевич меня делами загрузил по самое «не балуйся». Но, как высококвалифицированный лентяй, я обожаю, если что-то или кто-то не даёт мне работать.
– Тогда спускайтесь незаметно в гараж, а я сейчас переведу звонки по всем телефонам на номер мобильника и тоже выйду… Но по дороге «тс-с» – никому ни слова!
«Что я делаю? Зачем? Нет, добром это не кончится…», – третировал себя Игорь, выйдя на огороженную площадку за зданием мэрии и остановившись у пурпурного Лексуса.
По счастью, в гараже не оказалось ни души: все места, кроме ковылкинского, были заняты, и те, кто приехал сюда на машинах, успели благополучно покинуть территорию паркинга. Тереньтич тоже куда-то исчез с утра пораньше, видимо, используя Транспортер в отсутствие шефа для личных целей.
– Садитесь за руль! – сказала Алина, едва появившись в воротах, и нажала на кнопку дистанционного отпирания замков.
В красных туфлях на высоком каблуке, дорогой мини-юбке и воздушной, почти невесомой блузке с короткими рукавами она была просто обворожительна.
– Куда поедем? – тихо спросил Игорь и завёл мотор, пытаясь справиться с неожиданным волнением.
Где-то в правом плече возникло странное чувство, будто от поглаживания чем-то мягким и пушистым. Он даже невольно повернулся в сторону Алины, и та, загадочно улыбаясь, подняла на него глаза.
– Куда хотите… – сказала она мягким полушёпотом.
Двигатель работал так тихо, что нежные модуляции её голоса можно было разобрать во всех мельчайших деталях, и они ласковым, чутким эхом прокатились по его спине.
Игорь включил кондиционер, выехал со стоянки направо и повёл машину к ближайшему перекрёстку. 
– Да, автомобиль шикарный! – сказал он, чтобы прервать повисшее молчание. – Идёт, словно по воздуху летит.
– А чувствуете, как он дорогу держит? В любой поворот вписывается. И педали настолько мягкие – ни капли не дёргает. После Матисса это такая сказка!
– Могу себе представить.
– Вчера домой только к девяти часам вернулась.
Алина выдержала секундную паузу и вкрадчивым голосом добавила:
– Хотя, если бы я знала, что происходит в «Мече тамплиера»…
Игорь вздохнул и наморщил лоб.
– Якименко продал?
– И Якименко, и Треухов. Они настолько были под впечатлением…
Игорь свернул на Фадеевку и повёл машину в сторону от центра.
– Да уж! Этих двух трепачей я знаю как облупленных.
– А вам действительно приходилось воевать в Чечне?
– Кто туда попадает, всем приходится.
– А почему вы не захотели поступить в какой-нибудь вуз с военной кафедрой? Или, в крайнем случае, по медицине отмазаться?
– В вуз я поступал, но не прошёл по конкурсу. Потом, когда вернулся из Чечни, меня в военное училище, как ветерана, без экзаменов приняли. Ну, а косить… не знаю, стыдно как-то было. Пришёл на медкомиссию, главврач мне сразу сказал: «Тебя, парень, в любые войска, какие захочешь!». По всем параметрам – здоров, как бык. Вот только с ЛОРом накладка вышла…
– С ЛОРом? – удивилась Алина.
– Ну, да. С тем, который «ухо-горло-нос». Зашёл я к нему в кабинет, помню, а там мужичонка сидит. Плюгавенький такой, «соплёй перешибить». Глянул он мне сначала в горло, потом нос проверил, уши. А в конце попросил считалочку за ним повторить: «Тридцать три трамвая тарахтели и тряслись». До этого врач, пока меня осматривал, всё молча делал, а тут рот открыл, и выяснилось, что он жутко картавит. Я от неожиданности и брякнул: «Тлидцать тли тламвая талахтели и тляслись».
Алина не удержалась и захохотала.
– Вам смешно. А я, может быть, из-за этого глупого казуса в Чечню-то и загремел. Уж больно ларинголог тогда ножкой топал и фамилию мою по-разному склонял.
Пару минут ехали молча.
– Игорь, а какое у вас было самое яркое впечатление на войне? – спросила, наконец, Алина.
– Самое яркое?.. Даже не знаю, что вам сказать. В нашем подразделении каждая операция давала столько адреналина, что многие на это подсели, как на наркотик.
– Но ведь на ваших глазах умирали люди. Разве можно испытывать тягу к смерти?
– Можно. Когда это не твоя смерть. Когда ты ходишь по самому краю: один неверный шаг, и тебя нет… Там, где соединяются животный страх и дикий азарт, человек теряет ощущение пустоты, которое преследует его по жизни. Проблемы, заботы, амбиции – всё это кажется пылью, когда смерть дышит тебе в затылок.
– Вы говорите ужасные вещи, Игорь.
– Чего же в них ужасного? Это реальность… На теоретической подготовке в спецподразделении, где я служил, нас учили, что homo sapiens – существо четырёхуровневое. Его телу нужно здоровье и материальное благополучие, разуму – интелектуальная пища, душе – эмоции, семья и дружеские отношения, а духу - тонкий, духовный контакт со всем миром.
Алина была слегка ошарашена таким внезапным откровением Игоря.
– Как-то неожиданно вы тему сменили. Говорили про войну и смерть, а потом вдруг на духовность переключились…
– Я просто ещё не закончил свою мысль. Вам ведь было интересно, как люди могут подсаживаться на войну? Так вот очень даже запросто могут! Если не догадываются о том, чего на самом деле требует их человеческое существо. Вот вы, к примеру, знаете, какими видами спорта обычно увлекаются богатые люди?
– Какими?
– Горными лыжами, аэроспортом, дайвингом, подводной охотой и прочим экстримом. Их словно магнитом влечёт туда, где есть элемент риска, где кровь кипит от выбросов адреналина, где жизни постоянно что-то угрожает. Большинство из этих экстремалов не понимает, какая именно сила тянет человека в зону опасности. И, тем не менее, сила эта чрезвычайно проста. Их тело и ум добились желанного удовлетворения, но душа и дух пребывают в полном загоне. Более того, сами понятия «души» и «духа» кажутся таким людям несерьёзными и надуманными. В итоге появляется внутренняя пустота, вакуум, который ищет заполнения и не может его найти, потому что душевную или духовную пустоту нельзя заполнить материальной и интеллектуальной пищей. Здесь нужна иная субстанция. У человека есть какое-то смутное желание, какое-то глубинное стремление, но он не может понять его смысл и начинает искать ответа во внешних способах удовлетворения: в алкоголе, пустой болтовне, развлечениях. Ответ не приходит, и человек ещё больше злится на самого себя, хотя и не осознает причину этой злости. В какой-то момент собственная «тупость» доводит его до скрытой агрессии в свой адрес. Ему уже хочется перечеркнуть эту нелепую жизнь, в которой, чем больше славы, денег и власти он приобретает, тем менее счастливым и удовлетворённым становится. Однако мысль о подлинном самоубийстве приводит человека в ужас. Нет, так просто взять и покинуть этот мир он не готов! Он ещё достаточно молод, у него всё впереди. И сам собой возникает некий «компромиссный» вариант.
– Но ведь в Чечню попадают как раз-таки не богатые люди…
– Вы правы, Алина. В Чечню, когда там велись активные боевые действия, попадали, в основном, «лохи», которые не могли откупиться, а также «романтики» и желающие подзаработать. Первых и последних я в расчёт не беру: у них в жизни не было даже материальной базы. А вот романтики – это люди особой категории. Многие из них тоже не могли похвастать крупным состоянием, но богатая жизнь их нисколько не прельщала. На моём веку я встретил достаточно романтиков и, наблюдая за ними, пришёл к выводу, что каждый из этих людей имел более тонкую организацию по сравнению с обычным человеком. Все они понимали, что никаким здоровьем, никакими деньгами счастья не купишь. Однако правильных выводов из этой догадки сделать так и не смогли. Их неудовлетворённая, измученная голодом душа искала гармонию, искала любовь, но к её призывам эти люди оказались глухими. И вместо того, чтобы идти навстречу свету, они бездумно шли навстречу могиле.
Игорь остановился, чтобы перевести дух. За окном уже вовсю мелькали городские окраины.
– Вы, наверное, многих друзей потеряли на этой войне? – спросила Алина, заворожено глядя на своего шофёра.
– Многих… – спокойно ответил Игорь и после некоторой паузы добавил. – Мы уже почти за город выехали. Будем разворачиваться?
– Как разворачиваться? Почему?! – неожиданно запротестовала девушка. –  Вы же ещё даже не проверили, как быстро моя новая машинка умеет бегать. И потом, сидеть одной в кабинете – это так скучно…
Игорь улыбнулся.
– Заболтал я вас совсем, Алина. Когда человек, несмотря ни на что, выживает на войне, он иногда становится философом.
– Я знаю. Мне приходилось общаться с кадровыми военными. Это были, как правило, люди высоких чинов, неплохо образованные и, в большинстве своём, интеллигентные. Но, признаюсь вам честно, к таким идеям, какие вы только что высказали, ни один из них даже близко подойти бы не смог.
– Вы мне льстите, девушка! – засмеялся Игорь.
Алина промолчала.
Оставив позади шумный город, Лексус вышел на Пахоминскую трассу и, заняв левый ряд, начал плавно ускоряться.