Рассеянный вор - Глава 8

Глава 8

В среду «аномальная лотерея» наколдовала зиму.
О том, что произошло в Талгудино, Игорь узнал в числе первых, ещё до того, как новость объявили по местному радио и телевидению. Во второй половине дня в среду он позвонил Интелу, чтобы узнать, как прошла вечеринка, и был потрясён.
– Силантич и Гришка в больницу угодили, оба с признаками сильнейшего химического отравления, – сказал ему деревенский учёный загробным голосом. – Силантич ещё мог кое-как на ногах стоять и разговаривать – ему желудок промыли, насыпали лекарств и домой отвезли. А Гришку до самого утра откачивали. Говорят, еле выжил.
– А что случилось-то, Дмитрий Исаакович? – перепугался Игорь.
– Малосольные огурцы.
– Огурцы?..
– Силантич и Гришка, чтобы на пьянку не с пустыми руками идти, сюрприз решили сделать: огурцов насолили.
– Забавно… Подождите, как насолили?
– Один мужик из Злодеевки мазь им какую-то продал. Клялся, что это новый ингибитор на травах, его личное изобретение: любой продукт мажешь, и аномальное гниение во много раз замедляется.
– А оказалось?
– Гниение действительно замедляется. Но, что это за вещество, пока сказать не могу. Больничная лаборатория взяла состав на анализ. Может, сегодня вечером сообщат результаты.
– А как же вы все-то не потравились?
– У меня дурное предчувствие было, я огурцы есть отказался. Ребята, глядя на меня, тоже побрезговали. Один Гришка за всех наворачивал.
– Ещё поди смеялся над вами?
– Было немного. Пофанфаронить Дедыкин у нас любит.
Такие случаи, хоть они и были редки в его жизни, заставляли Игоря более пристально анализировать окружающую действительность. Он давно уже понял, что просто так ни одна каверза с человеком не происходит. Беда – это конечное звено в длинной цепочке мелких и крупных ошибок, промахов, сознательных и неосознанных эгоистичных поступков, разрушительных мыслей. Беда – это следствие фатальной невнимательности, которую человек проявлял в течение весьма долгого времени.
От сочувственных раздумий над возможными промахами Силантича и Гришки он незаметно перешёл к своим личным терзаниям этико-морального плана. И вскоре понял, что дальнейшее промедление и в его случае может оказаться чреватым какой-нибудь неожиданной пакостью.
Решительно взяв телефон, Игорь набрал домашний номер бывшей жены.
 – Вероника, здравствуй. Как у вас дела? – произнёс он в трубку, специально придав своему голосу оттенок лёгкой озабоченности.
– О-о, ты всё-таки решил нам позвонить? – саркастически ответила бывшая жена, посчитав, видимо, излишней его приветственную телефонную учтивость.
– Извини, я был занят по работе на выходных. Собирался взять Жанку, как обычно, но не смог.
– Да уж мы в курсе. Ты ведь теперь звезда телеэкрана, – едко отрезала Вероника. – А насчёт работы мог бы и не врать.
– Да я…
– И, правда, зачем тебе пятилетняя дочь? Скоро новых детишек настрогаешь.
– Замолчи!
– Так ведь это ты мне звонишь, не я тебе.
– Сегодня можешь оставаться дома, Жанку из садика я заберу. 
– Что, проснулись отцовские чувства? Не греет душу «рыцарская любовь»?
Намёки бывшей жены вдруг показались ему смешными.
– А тебя, я вижу, это действительно трогает?
– Меня?! – в голосе Вероники чувствовалось то фальшивое оскорбление, которое всегда показывает человек, застигнутый врасплох. – Да какое мне дело до твоих юных красоток!
– Похоже, действительно трогает…
Он неожиданно почувствовал странное облегчение. Как будто давняя хроническая болезнь, съедавшая его изнутри без каких-либо шансов на исцеление, вдруг начала отступать.
Как прошёл остаток рабочего дня, Игорь даже не заметил. Перед выходом из мэрии, он тайком заглянул к Алине, чтобы предложить ей сходить в ресторан на выходных, но обнаружил девушку в обществе возбуждённого и не в меру улыбчивого градоначальника.
– А-а, Игорёк. Молодец, что зашёл! – обрадовался ему Ковылкин. – Дуй в понедельник утром на восточное КПП, там всё уже готово. К нам заедешь после обеда.
Алина непонимающе уставилась на мэра.
– Награждать будем вашего спасителя, Алечка, – пояснил тот.
– Есть, товарищ командир! – усмехнулся Игорь. – Разрешите идти?
Ковылкин дал ему ещё несколько напутствий, главным образом, штатского характера: чтобы награждаемый забыл свою ложную скромность и поменьше фраппировал военных безумными идеями о вселенской справедливости.
– Не поймут, не оценят, голубчик! They do not live in a dream world, like you.
Игорь не выказал желания спорить и, в виду нулевых шансов исполнить то, ради чего, собственно, пришёл, тактично откланялся.

Двухэтажный детский садик, белые и розовые блоки которого распластались хаотичной цепью на заснеженном газоне в окружении песочниц, беседок и качелей, напоминал гигантскую Змейку Рубика. При нормальных обстоятельствах зимой в такое время суток было бы уже темно. Однако сегодня, первого июля по астрономическому календарю, солнце всё ещё маячило до нелепости высоко. И лакированная Змейка играла в его лучах всеми цветами радуги.
Игорь оставил машину на тротуаре недалеко от главного входа и, ступив на узкую дорожку, ведущую к парадному крыльцу, не без удовольствия ощутил весёлый хруст под ногами.
В помещении садика пахло манной кашей, горячим молоком и хлоркой. Этот забавный коктейль ароматов оживлял смутную, фрагментарную память его собственного детства. А звонкий шум играющих карапузов поднимал настроение лучше всякой стимулирующей химии.
Жанка заметила Игоря, едва он появился на пороге, и со всех ног бросилась к нему.
– Папа, папа! Ты повезёшь меня на реку? Я хочу кататься на коньках.
– Малыш, там лёд ещё не успел замёрзнуть. Вот если завтра опять будет зима, тогда…
– А вдруг успел?
Жанкино личико выразило ту отчаянную смесь нетерпения, энтузиазма, сомнения, радости и тревоги, какую человек может иметь только в пятилетнем возрасте.
– Одевайся, котёнок. Заедем, посмотрим.
В машине Жанка передала ему последние новости. Ванька Цагин, их главный хулиган, ползал весь день по ковру и заглядывал нянечкам и воспитательницам под юбки. Оля Титаева лизнула железную стойку на улице, и её полчала отдирали с чайником. А Даша Губанова принесла из дома какой-то синий порошок, хотела барбуса лечить, высыпала в аквариум, и все рыбки подохли.
Каждому новому сообщению Игорь широко улыбался, и Жанка спрашивала, почему папе так радостно, ведь Оля Титаева кричала от боли как сумасшедшая, а из-за рыбок они вообще все плакали, кроме Цагина.
Игорь остановился на набережной, в пятидесяти метрах от зелёного вагончика с надписью «Прокат зимнего и летнего инвентаря». Здесь можно было, в зависимости от климатических условий, взять напрокат либо ролики, либо ласты, маску и трубку, либо пластиковые лыжи, либо коньки.
На дверях вагончика висел амбарный замок, что, скорее всего, означало: «просим прощения, но сегодня наши услуги вам вряд ли понадобятся».
Игорь с Жанкой подошли к чугунному парапету набережной, оглядели укутанный сверкающим снегом пляж с редкими жёлтыми подпалинами и абсолютно чистую гладь реки.
– Ну вот, я же тебе говорил.
– Говорил, – вздохнула Жанка. – И что же нам теперь делать?.. Хочу, чтоб завтра была зима!
– Никаких проблем! – улыбнулся Игорь и взял дочь на руки.
– Есть хочу, – тоненьким голоском пропищала Жанка и смешно нахмурила брови.
– Ну, что ж, тогда, наверное, поедем ко мне? Голод-то ведь не тётка.
Жанка задумчиво посмотрела вокруг и неожиданно спросила:
– Дядька?
– Какой дядька? – не понял Игорь.
– Ну, если  не тётка, значит дядька.
Игорь засмеялся.
– Логично. Ты знаешь, мне эта мысль почему-то никогда в голову не приходила.
Через полчаса он уже трудился на кухне, готовя ужин для себя и дочери, а Жанка смотрела мультфильмы по Джетикс-плэй.
– Твою фотографию в новостях показывали, – сообщила она, когда Игорь вошёл в комнату с дымящейся кастрюлей грибного супа.
– Давай-ка, зайчонок, подставляй тарелку.
– Там дядя сказал, что ты настоящий герой, потому что ты спас красивую тётю в лесу.
– Бери хлеб и смотри не обожгись, дуй хорошенько.
– Пап, а эта тётя из леса – она кто? Принцесса?
– Знаешь поговорку: когда я ем, я глух и нем.
Жанка несколько секунд молчала, но потом не выдержала.
– А мама сказала, что мы тебя больше не увидим, потому что ты уедешь жить в замок к этой красивой тёте, далеко-далеко.
Игорь от неожиданности поперхнулся. Жанка влезла с ногами на диван и стала хлопать детскими кулачками по отцовской спине.
– Но ты не думай! Я маме сказала, что ты нас никогда не бросишь.
Когда кашель утих, Игорь посадил девочку на колени и осторожно провёл ладонью по её щеке.
– Что бы ни случилось, малыш, тебя я никогда не оставлю одну. Честное, благородное слово рыцаря, спасающего принцесс!
Жанка радостно поглядела ему в глаза, вернулась на своё место и взяла в руку ложку.
На второе были спагетти фрутти-ди-маре. Их девочка любила больше всего.
Потом они ещё долго болтали о всякой чепухе, Игорь показывал Жанке слайды с экзотическими животными, читал арабские сказки о принцах, искавших сокровища и влюблявшихся в дочерей падишахов. И когда настало время ложиться спать, Жанка сказала:
– Не хочу в садик. Хочу жить у тебя. И к маме с дядей Юрой тоже не хочу.

Игорь долго не мог уснуть. Как же это было горько – понимать, что вот оно счастье, вот его желанный мир – здесь, совсем рядом, и не иметь возможности сделать шаг ему навстречу.
Многие люди живут для себя и им никогда не приходит в голову мысль, что жизнь для себя равнозначна добровольному отказу от счастья. Ведь если так подумать, цель жизни для себя заключается в том, чтобы хотеть, получать и обладать чем-то или кем-то. Но именно так человек и создаёт проблемы: имея что-то одно, он всегда будет желать чего-то большего или лучшего. И эту чашу не наполнить никому и никогда.
Жизнь не для себя – это стремление давать, помогать, служить.  Ты во многих ситуациях не получаешь ничего материального взамен, но на этом пути твоя душа может обрести мир и подлинное удовлетворение.
В четверг после обеда Ковылкин уехал по делам, и Игорь наконец улучил момент, чтобы переговорить с Алиной тет-а-тет и пригласить её на ужин по окончании рабочей недели.
Однако в пятницу у мэра неожиданно случился трудоголический порыв, и он загрузил девушку работой почти до семи часов вечера. Как бы ненароком, Игорь тоже проканителился с бумагами допоздна, и Тихвинский Дом все трое покидали одновременно.
– В понедельник утром едешь за орденом, не забыл? – напомнил Игорю Ковылкин перед тем, как сесть в машину, припаркованную, как обычно, у подножия мэрии.
– Я никогда ничего не забываю, товарищ командир.
– Ладно, – усмехнулся мэр. – Удачных вам обоим выходных.
Игорь и Алина махнули вслед удалявшемуся служебному БМВ рукой и опасливо двинулись в направлении гаража.
– Ты заводись первой и езжай в сторону площади Будённого, – сказал Игорь полушёпотом, хотя в такой час на парковке определённо никого не могло быть. – По дороге я тебя обгоню и покажу, где надо остановиться.
– Хорошо, – ответила Алина. – Часы сверять будем?
– Зачем? – не понял Игорь.
Девушка засмеялась.
– Ну, как же? Мы ведь теперь «вне закона». Или, говоря военным языком, «на вражеской территории». Пунктуальность и конспирация прежде всего.
– Да, это в наших интересах, – немного стушевался Игорь.
Когда-то он уже чувствовал нечто подобное: на войне сердце не раз заставляло его действовать, хотя ум понимал, что любая ошибка может привести к очень тяжёлым последствиям. Девушка воспринимала всё как игру и оттого веселилась. Это означало, что большая доля ответственности вновь ложится на его плечи.
День выдался не сильно удачным в смысле погоды: дул пронизывающий ветер, косыми очередями хлестал неприятный осенний дождь, и температура воздуха упала ниже десятиградусной отметки. Ехать пришлось с включенными дворниками. Лексус то и дело пропадал из виду. Благо, девушка всякий раз догадывалась притормозить у обочины и дождаться, пока Игорь нагонит её.
У площади Будённого он, как и обещал, выехал вперёд и тут же свернул в маленький, почти не освещённый переулок.
В ресторане, который назывался «Под весёлым Роджером», Алина, как оказалось, ещё ни разу не была. Пиратская символика пришлась ей очень по вкусу. Ресторан был оформлен в виде корпуса большого старинного судна: деревянная отделка, грубые, массивные столы, прикрученные к лакированным стенам, начищенные до блеска медные иллюминаторы, рыбацкие сети и прочая утварь под потолком. Во всей обстановке одни только стулья были вполне сухопутными и современными.
– Ты специально это место выбрал? – спросила она у Игоря, когда официант проводил их к зарезервированному столику. – Поднимаем паруса, заряжаем пушки и выходим в открытое море?
– Да нет, – улыбнулся Игорь. – Была такая группа «Running Wild», я её слушал когда-то очень давно, ещё в юности. У них большинство текстов было на флибустьерскую тему. Видимо, это у меня оттуда.
Игорь задумался.
– В конце одной песни был, помню, такой диалог. Знаменитого пирата приговаривают к смертной казни. Судья говорит: «Джон Бэкэм, вы обвиняетесь в многочисленных актах пиратства по всей Атлантике, множественных убийствах и грабежах. Суд Её Величества приговаривает вас к смертной казни. Вы будете привязаны к эшафоту и четвертованы». Пират отвечает: «Who do you think you are? What right have you to judge over my destiny. Take your pompous words and stick them where the sun never shines. I swear I’ll meet you again. Bye». («Кем вы себя возомнили? Какое право имеете вы распоряжаться моей судьбой? Засуньте свои помпезные слова туда, где никогда не светит солнце. Клянусь, мы ещё встретимся. Прощайте».).
– Да, это должно было впечатлить твою юную совесть, – лукаво усмехнулась девушка.
Игорь посмотрел ей в глаза. «Какой всё-таки магический эффект производит совершенная красота…» – подумал он.
Флибустьерская кухня оказалась весьма приличной, особенно её морская часть. Алина с восторгом насчитала в меню около двадцати сортов рыбы, включая такую экзотику, как морской дьявол, тигровая акула, рыба-меч и рыба-молот. Кроме этого, пираты охотно потчевали гостей многими видами беспозвоночных, от каракатиц и осьминогов до омаров, улиток и скампий.
– Обожаю морскую кухню! – воодушевлённо сказала Алина. – Первая попытка тебе в зачёт.
– Мерси, – улыбнулся Игорь. – Что будем пить?
– У них есть настоящий пиратский ром? Я бы с удовольствием выпила грамм пятьдесят.
– О-о… Не ожидал от тебя такой решимости... Ну что ж, ром так ром. Кстати, можем заказать два общих блюда, холодное и горячее. Здесь есть такая услуга – для тех, кому хочется побольше гастрономического разнообразия.
Алина охотно согласилась, и Игорь сделал заказ.
– За что будем пить? – спросил он, когда официант принёс обоим по закопчённому шкалику рома и блюдце с маленькими бутербродами, визуально похожими на японские суши.
– Давай за счастливое плавание. И чтобы наш целомудренный корабль никто не смог взять на абордаж!
Игорь смущённо потупил глаза, но через мгновение улыбнулся и оторвал от стола запотевший чёрный шкалик.
– Интересно, как далеко мы собираемся «уплыть»?.. – неожиданно тихим голосом поинтересовался он.
– Только не надо прочить женщину в капитаны! – засмеялась Алина. – Выбирать курс и пункт назначения – мужская работа.
– Ты права, – вздохнул Игорь. – Традиционно мужская.
Чокнулись. Девушка попробовала жидкость на вкус, чуть поморщилась, а Игорь тем временем осушил свою рюмку до дна. Алина «профессионально» выдохнула и последовала его примеру. Через секунду её глаза покраснели, увлажнились, она замахала рукой и тут же потянулась к бутербродам.
– Ну как «йо-хо-хо и бутылка рома»? – спросил Игорь.
Девушка прожевала два бутерброда и только после этого ответила:
– Все пираты были явно сумасшедшими, если каждый день глотали такую гадость. Для меня это был первый и последний раз.
Игорь усмехнулся, подозвал официанта и заказал шабли.
Под вино им принесли огромное блюдо с холодными морскими деликатесами. По окончании первой бутылки появилась вторая, сопровождаемая другим блюдом, на сей раз горячим. Алкоголь немного развязал Игорю язык и притупил его военную настороженность.
– Хочу сказать, что появление тебя в моей и без того запутанной жизни я склонен теперь расценивать как своего рода намёк, или, если хочешь, подсказку свыше.
– Но данный намёк можно интерпретировать по-разному, ты это хочешь сказать?
– Боюсь, что интерпретация здесь возможна только одна.
– «Боишься»? – хитро улыбнулась Алина.
– Не придирайся к словам, пожалуйста.
Игорь на несколько секунд замолчал, но потом продолжил:
– В армии меня учили полагаться на чувства в большей степени, чем на логику. И по опыту я могу сказать, что такой подход гораздо чаще приводит к положительным результатам.
– Фу, как сухо, – тут же запротестовала Алина. – «Полагаться», «в большей степени», «положительные результаты». Как будто эксперимент в химической лаборатории идёт.
Она поймала его рассеянный взгляд и бархатным голосом спросила:
– Скажи, тебе хочется меня поцеловать?
От неожиданности Игорь слегка вздрогнул, но через мгновение полностью овладел собой.
– Да, – коротко ответил он.
– И что же тебя останавливает?
Лицо девушки приобрело такое невинное выражение, и сам её вопрос звучал настолько естественно, что Игорь не нашёл ничего лучшего, как встать из-за стола, подойти к Алине и быстрым, но вполне изысканным движением поцеловать её в щёчку.
Народ за другими столиками заинтересовано повернул головы в их сторону.
– Если бы я не знала тебя вообще, я бы подумала, что ты искусный Казанова. Мужчины, которые мне попадались до сих пор, были только двух типов: они либо стеснялись, и тогда их волнение и неуверенность проявлялись во всём, либо не стеснялись и тогда шли напролом. В обоих случаях, мой интерес к ним отнюдь не разжигался их поведением. С тобой же я чувствую себя так, будто мне профессионально кружат голову.
– Это ещё почему? – удивился Игорь.
– Да-а… Психологии, по крайней мере, женской, тебя в армии явно не учили, – засмеялась Алина. – Вот же попался «самородок» на мою голову.
Игорь выглядел растерянным.
– Не знаю, что и сказать… – чуть запинаясь, начал он. – У меня довольно скромный опыт общения с девушками. И последняя его часть была весьма неудачной, я тебе уже рассказывал.
– Для меня это звучит странно. Ты симпатичный парень, сильный, уверенный в себе, честный и благородный в своих поступках. В тебе не чувствуется обычного мужского эгоизма.
– Быть может, всё дело в желании обладать? Я не верю, что, обладая кем-то, можно стать счастливым, поэтому не стремлюсь кому-то вскружить голову или превратить человека в свою «собственность».
– А какая у тебя цель в жизни?
– Такая же, как и у всех: найти счастье и гармонию.
– Ты знаешь, далеко не каждый человек мог бы вот так запросто, в двух словах, определить, к чему он стремится. И уж тем более, очень немногие люди могли бы сказать, что их цель – счастье и гармония.
– Но ведь, на самом деле, это единственная цель каждого из нас.
Алина задумалась.
– Мне иногда кажется, что ты знаешь о жизни что-то особенное, что-то такое, чего не знаю я, и чего не знают люди, которых я встречала раньше. У тебя всё так просто и понятно, что я невольно начинаю сомневаться в реальности тех проблем и сложностей, которые есть у других людей.
– Не помню, кто сказал: «Человек всегда выдумывает себе кучу несуществующих проблем и игнорирует вещи, о которых нужно было бы позаботиться в первую очередь».
Алина снова замолчала. Игорь с удовольствием наблюдал за тем, как она ест жареную рыбу.
– Ну, что, по последней? – спросил он, когда девушка отложила приборы на край стола.
В бутылке ещё оставалось вина примерно на треть, но желания допивать его уже не было ни у него, ни у неё. Игорь обновил содержимое бокалов, после чего вернул бутылку в жестяное ведёрко с уже почти растаявшим льдом.
– Я первый раз в жизни не знаю, что будет дальше, – смеясь, призналась Алина.
– Но ты, я надеюсь, знаешь, чего ты хочешь, – полувопросом-полуутверждением ответил Игорь. – Поэтому предлагаю выпить за исполнение желаний.
Когда они вышли на улицу, дождь уже стих, хотя ветер по-прежнему был очень сильным.
Алина молчала. Игорь смотрел на неё, она на него.
– Я знаю, что должно что-то последовать, но мои чувства говорят мне, что сегодня нам лучше разъехаться по домам, – наконец сказал он. – По крайней мере, мне нужно время, чтобы разобраться с тем, что происходит.
На лице девушки мелькнула тень разочарования, но она тут же закрыла её своей обворожительной улыбкой.
– Нет, ты всё-таки прирождённый Казанова… Большое спасибо за ужин. Всё было великолепно. И спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Алина.
Игорь проследил, как девушка села в машину и выехала на площадь Будённого, после чего подошёл к Авенсису, завёл его и решил двигаться в направлении дома.
 Он сам не понимал, что заставило его так резко попрощаться с Алиной и объяснить всё каким-то нелепым чувством. Но в душе была уверенность, что он поступает абсолютно правильно, и это было главным. Не прошло и двух минут, как он получил тому подтверждение.
Когда во внутреннем кармане плаща зачирикал мобильник, он уже знал, кто ему звонит и с какой целью.