Освящённые часы

На рассвете 15 января Илья вышел из дома и сразу изменил свой план на сегодняшний день. Вместо остановки автобуса, что должен был довести его до кафедрального собора, он направился по скользким склонам ложбины со сточной канавой на дне в небольшой храм в двух километрах от своего дома.

И тому были причины. В этом храме он в сознательном возрасте крестился. И здесь же он принял первое причастие почти ровно 15 лет назад. Если точно, юбилейная дата была четыре дня назад, но это был рабочий день, и утром Илья был на заводе, и даже на вечернее богослужение успевал едва ли к шапочному разбору из-за жутких пробок в час пик по всему городу.

Вообще говоря, он колебался, ехать ли в кафедральный собор или в этот храм в воскресенье идти. В субботу он исповедался в кафедральном соборе у своего постоянного духовника, но хоть и знал об отсутствии канонического запрета исповедаться в одном храме, а причащаться на следующий день в другом, всё же постеснялся бы подходить к Чаше отца Вадима, не засветившись в его глазах на исповеди перед литургией.

Всё устроилось само собой. Точнее, так сказали бы материалисты, а мы христиане и для нас ничего случайного не бывает, поэтому мы скажем, что управили Бог и Ангел-Хранитель.

Во-первых, Илья засиделся за полночь, будучи никак не в силах наслушаться «Битлз», и поэтому подготовился к причастию спустя рукава. А во-вторых, городская администрация с 14 числа, то есть, за день до этого, закрыла путепровод через железнодорожные пути. Со вчерашнего дня все автобусы, что шли мимо покровского храма к кафедральному собору, сворачивали в объезд через частенько закрываемый железнодорожный переезд на улице Муромской, через вечно стоящую в пробке улицу Дзержинского, так что, Илья на полпути к остановке вспомнил, что таким макаром он успеет в кафедральный собор не раньше чтения Евангелия, и решительно свернул с пути к остановке на тропу к храму.
 
Верующий человек часто усматривает в земных вещах образы небесных, вот и на эту топографическую особенность родных мест Илья обратил внимание ещё подростком, когда начинал ходить в покровский храм. Пройдя от дома по тропе через ложбину, на дне которой протекает дурно пахнущая сточная канава, поднимаешься с противоположного её края, и вот он храм Божий. Жизнь без Бога напоминает сползание в канализацию, но каждый, кто готов хоть немного проявить силу воли и потрудиться, имеет возможность подняться к небу, к храму, к Богу.

За этими мыслями он и вошёл под готические своды переосвящённой лютеранской кирхи… и не узнал церквушку своего детства. Настолько она была богато украшена и ярко расписана, настолько это контрастировало с бедностью и разрухой, царившей здесь в лихие 90-е.

Терпеливо отстояв литургию от возгласа иерея «Благословенно Царство» до целования креста, к которому подошёл и он сам, Илья был вынужден подождать ещё немного, пока отец Вадим сможет его принять. Хотелось курить, но минуты вынужденного воздержания и годы, прошедшие с момента его последней (точнее, он предпочитал говорить как лётчики, «крайней») встречи вживую с отцом Вадимом – промежутки времени явно несопоставимые, так что, ему не составляло особого труда потерпеть. И вообще, каким бы ни был заядлым курильщиком православный христианин, в святых местах отсутствие табака переносится легче по определению. Как и очереди к святыням легко переносятся даже самыми нетерпеливыми гражданами. Благодать есть благодать, что бы ни говорили скептики.

Тем временем, дверь кабинета настоятеля приоткрылась, и отец Вадим тихонько позвал посетителя. Илья обладал не очень хорошей памятью на лица и мог бы вообще не узнать отца Вадима после стольких лет, если бы не видел его по телевидению и на фотографиях со страницы его бывшей подруги в социальной сети, которая работала в детском доме, опекаемом отцом Вадимом.

Когда-то отец Вадим был молодым иереем, а к нынешнему времени облысел и стал маститым протоиереем. Но Илья изменился ещё сильнее. В год первого причастия он был мальчиком-подростком, хоть и рослым не по годам, теперь же он представлял собой взрослого мужчину с волосами чуть ниже плеч и небольшой складкой на талии, выпирающей за ремень, несмотря на занятия в тренажёрном зале.

Отец Вадим широко улыбнулся в ответ на разъяснение посетителя, что тот пришёл проведать священника, преподавшего ему первое причастие целых 15 лет назад. А Илья не переставал восхищаться преображением полуразрушенного храма, ныне блистающего яркими красками.

А в конце задал вопрос, который стеснялся задать, про то, будет ли купание в проруби на праздник Крещения. Примерно в тот же подростковый период, когда произошло его первое воцерковление, Илья с Божьей помощью преодолел слабость и худобу и приобщился к спорту, после чего над ним перестали смеяться одноклассники на уроке физкультуры. Но с плаванием и морозоустойчивостью по-прежнему дело было швах. Илья плавал как топор и часто страдал от простуды и гриппа, жутко стесняясь и того, и другого. И поэтому он сразу же ухватился за такую возможность преодолеть и усовершенствовать себя, как купание в проруби в середине января. Но отец Вадим наставил его на путь истинный, объяснив, что окунание в крещенскую купель – это, прежде всего, жертва Богу, посильный аскетический подвиг и обуздание грехолюбивой плоти. За идею жертвы Илья ухватился ещё сильней. Все члены семьи, кроме него одного, не проявляли интереса к христианству, а у него клинически отсутствовал дар убеждения, и когда он начинал проповедовать, получалось только хуже. И так с самого момента крещения. За столько лет его душа так исстрадалась, что он был готов ради того, чтобы обратить хоть одного человека из родных и близких, прыгнуть даже не в ледяную воду, а в кипящую. На что отец Вадим возразил, что Господь требует посильного подвига, но не суицида. А узнав, что Илья, как был 15 лет назад, так и остаётся ныне, единственным «крестоносцем» в семье, который хотя бы носит нательный крест, протоиерей только покачал головой и пообещал молиться за сродников своего бывшего прихожанина. За некрещённых хотя бы келейно. Что ж, и на том спасибо.

Освящение воды с погружением желающих прихожан было назначено на вечер 18 числа, на озере в трёх с половиной километрах от храма. А утром 16 Илья почувствовал лёгкое недомогание. И, как не старался скрыть его, отворачиваясь, чтобы чихнуть или утереть нос платком, на работе это обнаружили.
 
- Оно и к лучшему, - подумал Илья, - вот вышибу клин клином, исцелившись от богоугодного окунания в освященное озеро, и они не смогут что-либо возразить, когда мои слова о Боге, Церкви и благодати будут подкреплены очевидным чудом. Сотрудники его тоже, в большинстве своём, были неверующие.

И вот, настал день икс. Илья вставал по будильнику раньше всех, так как на работу приходилось добираться долго, и в этот раз такое положение дел было ему только на руку. Пока никто не видит, он тайно положил в портфель полотенце и фотоаппарат, и, не предупредив никого, что задержится после работы, пошагал на остановку служебного автобуса, успев за время спуска по лестнице подъезда прочесть короткую молитву и подумать:

- Вернусь победителем, а победителей не судят.

Несмотря на снежный накат и гололедицу, служебный автобус на обратном пути не застрял ни в одной пробке, и Илья успел застать хоть какую-нибудь часть вечернего богослужения в покровском храме, куда от конечной остановки служебного автобуса ещё через полгорода добираться. На этом отрезке пробки были, но Илья успел на последние несколько минут.

Он ожидал организованного крестного хода в сторону озера, но прихожанам была предоставлена возможность добраться туда самостоятельно.

«У Бога всё вовремя, особенно для того, кто умеет ждать», - говорил архимандрит Иоанн Крестьянкин. Вот и сейчас закрытие путепровода и движение автобусов в объезд оказалось православным христианам только на руку – вместо одного очень редкого маршрута можно было подъехать два из трёх с половиной километров до озера добрым десятком маршрутов, пущенных в объезд.

Так что, уже через несколько минут Илья вышел у школы, где работает его мать, но пошёл не на улицу Муромскую в сторону дома, а на улицу Дзержинского, перпендикулярно ей, пока школа не скрылась за поворотом. В этот час в январе в городе уже царила кромешная тьма с редкими пятнышками на дорогах, выхватываемыми фонарями, и Илья переживал, сможет ли он найти озеро со своим врождённым топографическим кретинизмом.

Однако, поток народа в ту сторону не оставил ему возможности ошибиться. Он свернул в тот же поворот, что и большинство прохожих в этот вечер, и оказался на берегу озера, где грел на пляже своё тщедушное тело маленького мальчика без малого двадцать лет назад, а сейчас стояли палатки МЧС на всякий случай, и водолазы проверяли дно, готовясь к организации массового купания в проруби. Впрочем, «в проруби» - это громко сказано. В городе только начиналось похолодание после многодневной оттепели, и сплошного ледостава ещё не было – так, мелкие ледышки по поверхности воды плавали, и их отгоняли баграми водолазы, но всё равно, это не майский Крым.

Молебен продлился всего 15 минут, и народ повалил в прорубь – сначала единицы самых смелых, а потом окунание стало массовым. Илья участвовал в этом впервые и торопился успеть, пока мероприятие не закончилось принудительно силами МЧС, не зная, что по плану времени ещё вагон и маленькая тележка. Сначала он сфотографировал с берега одного купальщика, а потом тот товарищ сфотографировал его в воде. Так, кроме главной цели этого дня, он нашёл ещё и нового кореша, ибо пережитые вместе экстремальные ситуации сближают.

Ну а как сложились ощущения от самого купания? Даже посильнее, чем ожидалось. Илья, конечно, пробовал испытывать себя, моясь холодной водой, но по сравнению с этим тогда были примерно ничтожные доли процента от того, что он пережил сейчас. От сильного стресса он перепутал слова и вместо «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь», выкрикнул “Twist and shout!”  и потом, по дороге домой, утешался тем, что Господь не формалист, и для Него главное, с какими намерениями делал человек то или иное дело, а не то, насколько точно по инструкции делал его. Выйдя из воды, Илья ещё раз убедился, что январь – не май. Надевать носки на негнущиеся пальцы ног негнущимися пальцами рук – то ещё «удовольствие», и к тому же в полутьме он с трудом отыскал свой сапог. Но, всё хорошо, что хорошо кончается, и через пару минут он уже азартно смотрел на других, у которых это испытание ещё впереди – решатся они на него или не решатся. Большинство, всё же, решались, но были и такие, что отступали у самой кромки воды.

- Слабаки, - поначалу ухмыльнулся Илья, но потом вспомнил, что превозноситься над ближними грех, ибо Господь сказал «Не судите и не судимы будете». И стал заниматься другим неблагочестивым делом – разглядывал и фотографировал девиц в купальниках. Впрочем, это он делал скорее ради развлечения и эстетического удовольствия, чем с каким-то сексуальным подтекстом, ибо был убеждённым однолюбом, и та единственная, которую он по-настоящему хотел увидеть в пляжном одеянии, в тот день купалась вдалеке от него.

К половине десятого появилась опасность не уехать общественным транспортом и всю дорогу до дома топать пешком, так что, пришлось сворачиваться и спешить на остановку. А народ всё прибывал и прибывал. Илья заметил, что у него благополучно отогрелись все части тела, кроме пальцев ног. Ведь в крещенский сочельник положено голодать с самого утра, а когда Илья недоедал или недосыпал (сегодня – и то, и другое), у него начинали зябнуть, прежде всего, конечности.

15-го числа, планируя участие в окунании, он хотел чекушку коньяка заначить и постепенно подогреваться из горла (естественно, после, а не до), но уберёг Господь – денег достать не удалось, и пришлось весь вечер оставаться совершенно трезвым, о чём он ни разу не пожалел.

Придя домой, он первым делом снял с левой руки часы и внимательно осмотрел корпус на предмет протечек. Выдержал корпус окунание. Не обманули торгаши. Это настоящий японский «Ориент». Он обрадовался – теперь у него будут освящённые часы.

Болезнь отступила от него буквально за тот короткий период меньше часа, что он добирался от озера домой. Илья прям чувствовал, как иссяк источник соплей в носу, и в горле першить перестало.

Одно чудо, на которое он рассчитывал, произошло. Но другое, чаемое им значительно сильней, не случилось. Никто из членов семьи и сотрудников под влиянием первого чуда не обратился. Списали на естественное действие метода «Клин клином вышибают».

* * *

В конце апреля, уже после Пасхи, Илью добровольно-принудительно выпихнули в отпуск, а в город пришла первая волна летнего тепла.

Выспавшись от пуза и выйдя на балкон после завтрака, он заметил, что уже существенно начинает припекать.

На его любимом форуме в этот час никого не было, да и кому охота в такую погоду торчать онлайн.

Илья ещё раз постоял на балконе и подумал, что было бы неплохо открыть купальный сезон, только компании подходящей нету.

А, плевать. В Прибалтике не так часто выпадают погожие выходные. Даже поговорка есть «Сидит у моря и ждёт погоды». А он, дожив почти до тридцати лет, до сих пор не умеет плавать. И страшно комплексует по этому поводу, как если бы он в таком возрасте не умел читать и писать.

Решено. Он будет ездить на море каждые выходные, загорать потихоньку и учиться плавать, пока не научится. Если ветер и волнение не слишком сильны, ибо инстинкт самосохранения никто не отменял.

Дорога на электричке, в общем и целом, прошла без приключений, но на пляже они начались. Приехав в гордом одиночестве, Илья забыл, что преступность в России, как в Латинской Америке и, выйдя из воды на песок, обнаружил, что его пиджак украли. Наличность, телефон, плеер – много чего было в нём. Слава Богу, банковские карты были в карманах брюк, которыми вор побрезговал. Там же был и календарик с адресами банкоматов. Так что, Илья относительно быстро добрался до дома, а на следующий день купил самый дешёвый телефон на оставшиеся средства и восстановил сим-карту. Можно сказать, что приключение завершилось относительно благополучно – он не остался голый и босой в пригороде, в нескольких десятках километров от дома, не попал под горячую руку бандитов, не заболел даже, хотя вода в море в конце апреля была совсем ещё холодная. А финансовые потери – дело наживное. Единственное, чего было очень жалко – это часы. Всё-таки, не обычные, а освящённые. Он, конечно, со следующей зарплаты купил аналогичную модель, но освятить-то аналогичным способом их удастся только 19 января следующего года.

* * *

21 июня после работы, получив аванс, Илья поехал в офис «Мегафона», чтобы поставить победную точку в деле восстановления потерь от той апрельской кражи. Купить нормальный аппарат, вроде Nokia C2-01, вместо аварийной Нокии, совсем уж чёрно-белой, взятой по принципу «Что угодно, лишь бы дёшево».

Вертя в руках пакет с новеньким телефоном и предвкушая, как он будет сидеть в автобусе по дороге домой и настраивать покупку, он уже переходил проспект Мира, но тут здоровье внесло в его планы свои коррективы. Разыгрался  приступ невралгии тройничного нерва – пренеприятнейшая штука. Боль по интенсивности примерно равна зубной, но ноет не один зуб, а вся половина челюсти. В данном случае правая от нижней, если точно. Таки не прошла бесследно старая рана. Не апрельская, тогда он не сталкивался с вором лицом к лицу, а раньше, 17 сентября ему челюсть ломали. И вроде как перелом сросся практически без последствий. Илья был рад-радёшенек, только с того момента у него появились особые приметы – он улыбался, приподнимая только левую половину рта и постоянно чесал место былого перелома справа. Но его любимую это не раздражало, а остальное было всё равно. И вдруг, на тебе. Через несколько месяцев у него от сильных нервных переживаний начало челюсть ломить. Замкнутый круг: волнуешься – испытываешь боль – волнуешься ещё больше. Лучше бы при греховных помыслах боль начиналась, чтобы выработался рефлекс их не иметь.

В общем, пришлось заходить в аптеку, чтобы купить темпалгин и проглотить таблетку, не отходя от кассы, чтобы другие клиенты аптеки приняли за наркомана. А что делать? Боль при этих приступах довольно сильная, и вряд ли у кого будет желание терпеть это хотя бы лишние несколько секунд. Выйдя на улицу, Илья перевёл дух. Боль отступала, и вместо неё по телу разливалось блаженное ощущение облегчения.

Илья оглянулся и увидал кореша, которого знал уже три года, но из них последние полтора не видел нигде, кроме как в соцсети. А сейчас ему тоже надо было в аптеку. Вот так, полумиллионный областной центр, оказывается, большая деревня – в любом районе есть «риск» встретить старого знакомого. Санька тоже был православным, поэтому, сев в микроавтобус, они с Ильёй заговорили, прежде всего, о жизни приходов. Илья был приятно удивлён тем, что в епархиальном управлении собирается молодёжное общество. Раньше он частенько сетовал на почти полное отсутствие контакта между прихожанами вне богослужений. Более того, общество собирается по четвергам, а сегодня как раз четверг, и Санька едет именно туда.

Такого шанса упустить Илья не мог. Вместо того, чтобы ехать до самого дома, он вышел на остановке через площадь от кафедрального собора, вместе с Саньком. До начала собрания оставалось около пяти минут, и в зале уже почти все собрались. Ждали ведущих собрание священников – отца Сергия и отца Романа. Новенькие, между делом, знакомились со старожилами и с другими новичками.

- Илья.

- Паша.

Сошлись в пожатии две руки с одинаковыми часами.

- Где-то я уже видел этот «Ориент» с характерными царапинами на стекле, - подумал Илья.

- Где-то я уже видел это лицо с длинными волосами и шрамом над левой бровью, - подумал Паша.

Через секунду Павел отвёл Илью в сторону от посторонних глаз, снял часы и протянул ему:

- Я спёр у тебя их втихаря 28 апреля на море.

- Да ладно, оставь себе, я всё равно уже взял себе другие, - простодушно ответил Илья, ибо жадным он не был, - лучше расскажи, вот ты был вором, воровал, и вдруг пришёл к Богу. Как?

- Ты не поверишь, - путаясь в словах, - выдавал отрывки фраз Паша, - вот когда я твои часы надевал, каждый раз думал: «Что я делаю? Если я не перестану красть, я в конце-концов попаду на зону». А другой голос внутри: «И чё? Что я на зоне не видел? Три года уже сидел раньше». А в голове всё равно сидит мысля: «Этого нельзя делать». И никаким макаром её оттуда не выкуришь. Дальше был вообще атас – хочу рукой с этими часами пошевелить, чтобы что-то стырить… и не могу. Не могу! Я это, часы снимаю, но уже поздняк метаться – всё равно воровать не могу. Пришлось сдаваться. Не ментам, конечно. В церковь сдаваться. Ну и вот я типа здесь.

Паша хотел сказать что-то ещё, но вошёл отец Сергий. О чём прихожане беседовали со священником, не важно. То есть, важно, кончено, но не для изложения данного сюжета. Поэтому скажу только, что после собрания Илья и Паша разошлись чуть ли не добрыми друзьями.

А ночью Илья, наспех прочитав вечернее правило и уже почти засыпая, пытался поймать за хвост обрывки мыслей в голове:

- Ну надо же, подействовали часики освящённые! Сориентировал чувака на путь истинный мой Ориент. Слава Тебе, Боже; слава Тебе, Боже; слава Тебе, Боже. Чудо свершилось. Не так быстро и не с теми, с кем я хотел, но свершилось же ж. Да будет воля Господня. Прав был архимандрит Иоанн Крестьянкин: «У Бога всё вовремя. Особенно для того, кто умеет ждать». И прав был врач из третьего роддома, принимавший у мамы моё новорожденное тело – не зря мама в 1983 году чуть не загнулась от токсикоза, но не сделала рекомендованный другими врачами аборт.

06.07.2012