Проект дельта вторжение деструктов по страницам10

Расслабившись на лавочке, он тут же пришёл к выводу. Допущена опрометчивая ошибка: он не имел права пускаться в «свободный поиск» без подстраховки «собственников». А его звонок в УВД скорее всего возымел обратное действие. Или сработали контрмеры деструктов, у коих также были свои сотрудники в ФСБ и УВД. Каждой твари по паре, как говорится. Накатила волна пси-энергетическая…  «Чёрный» применил к нему так называемую зеркалку. Отразил на него его же сомнения, что зовутся в народе самоедством. Слава Богу, это вылилось в трёх незадачливых патрульных. А ведь по мере ответственности, её завышения или занижения, могло последовать нечто иное. Наезд автотранспорта, нападение пьяного с лопатой или группы подростков с цепями…

   Было 18-00. Начинало уже смеркаться, и зажглись фонари на улицах и парковых аллеях. Он немедленно встрепенулся, заслышав знакомый мелодичный сигнал на поясе. Он раскрыл серебристую коробочку телефона и прочитал сообщении SMS: «Срочно иди на пляж Кавказской Ривьеры, к ограждению у санатория «Сочи». Работать по легенде. По окончанию мероприятия быть у меня. Андреевич».

   Так-так, подумал Миша. Видно что-то срочное и серьёзное намечается. Плохо журналистская «корочка» не при мне. Неужели дома оставил? Похлопав себя по куртке, он к вящему удивлению отыскал красную книжицу с золотым тиснением в кармане рубашки под пуловером. Как она туда попала? Как ни странно, но он толком не знал. Всё, что было до этого, словно подёрнулось непроницаемой дымкой.

   Домчавшись на своих двоих до указанного места, он обнаружил у массивных металлических ворот санатория «Сочи», что принадлежал Министерству обороны, патрульный милицейский «газик» с работающими мигалками. Кроме этого – микроавтобус «газель», оборудованный в подвижной пункт судебно-медицинской экспертизы, серую «волгу» десятой модели с жёлтыми отражателями и два чёрных джипа «нисан», что имели отношение к ФСБ. Возле них стояла группа людей в милицейской форме и гражданском. Наверху, по клумбам, светя фонариками, ходили какие-то люди. По металлической лестнице спускались капитан милиции и штатский с фотоаппаратом и кожаным футляром на груди.

-   У меня всё, товарищи и господа, - хмыкнул штатский, подойдя вплотную к группе. – Труп, собственно говоря, опознан. Общую съёмку я сделал, все положения и детали зафиксировал. Пусть там покопаются спецы из конторы и уголовки, может чего найдут. Хотя всё раскисло.

-   Да, влага идёт от моря. Нешуточное дело, - уныло отметил высокий парень с кожаной папкой.

-   Ну, мы ещё поглядим, что у кого раскисло, - сумрачно заметил другой штатский, в котором Миша опознал одного из сотрудников ФСБ, что делал заявление о поимке турецкого шпиона по телевизору. – Мы перед убойным отделом в грязь лицом не падали. И падать не будем.

-   Ну, это как сказать, - усмехнулся фотограф, переглядываясь со своими. – Вас никто и не просит, коллега.

   Подойдя к опергруппе (отстранил с помощью журналистской «корочки» сержанта-пэпээсника с АКМ на груди), он попросил ввести в курс да дело.

-   Вообще-то мы не допускаем прессу на начальной стадии расследования… - начал говорить один из штатских, что курил одну за другой «Вирджинию», что в народе звались зубочистками. – Звоните в пресс-центр ФСБ, обращайтесь к полковнику Ольденбургу. Он знает о том, что вы здесь?

-   Это он мне только что сбросил сообщение на сотовый, - не моргнув глазом ответил Михаил. – Если не верите – позвоните. Он кстати с минуты на минуту обещает быть. Велел привет передать…

  Должностные лица нерешительно помялись. (Из тени арки прибрежного ресторана выступил парень в коричневой куртке с надвинутым капюшоном. Он опустил его, пощмыгав красным от ветра носом. Миша узнал в нём своего школьного друга, старшего лейтенанта ФСБ.) После чего докуривший тонкую сигарету оперативник бросил её тлеющий огонёк в изящную металлическую урну. Поманив Мишу рукой, он поднялся с ним по железной лестнице. Там, освещая сломанные, мокрые кусты тропических растений ходили люди в штатском, слепя друг-друга фонариками. Один из них стоял с направленным лучом света. Искристый контур охватывал лежащего на заросшей клумбе человека, что был накрыт чёрным целлофаном. Ветер с моря то и дело мял и срывал его. Когда это произошло в очередной раз, Миша с замирающим сердцем узнал в распростёртом на мокрой траве человеческом теле в белом демисезонном плаще того человека, в котором доложил через своё сообщение в секретариат Центра. Это был Афанасий Петрович, майор ФСБ, он же – внедрённый сотрудник Центра, он же «внедрённик», что согласно компьютерному и бумажному досье Центра, носил псевдоним «Воронов»…

***

…Рассказывай, сыне, - сухо предложил ему Александр Андреевич, предлагая сесть на ближайший к нему стул. – Мне важна в данный момент любая деталь. Любая особенность, что бросилась тебе в глаза и затаилась у тебя в подкорке. Тем более что ты по всей вероятности последний, кто видел Воронова живым на этом свете. Повторяю, твоя информация бесценна. Если конечно подобное определение уместно при данных трагических обстоятельствах. Поэтому будь добр, собери все свои силы. Напряги свою память. Вспомни всё, что осталось в тебе с того самого момента, когда ты видел Воронова в последний раз.

   Миша положил на полированный стол руки и, сузив зрачки, несколько минут наблюдал перед собой неясные всполохи света, что помогали вернуть хронику событий этого дня. Кроме них в просторном кабинете не было ни души, если не считать тех существ из потустороннего мира, что оказывали содействие в проводимом расследовании. Данной информацией должны были заинтересоваться «собственники», то есть сотрудники отдела собственной безопасности. Но видимо всё обстояло настолько серьёзно, что Александр Андреевич решил взять дело под личный контроль и довести его до конца. Да, шутка ли, если вдуматься: при загадочных обстоятельствах умерщвлен внедрённый сотрудник Центра. Внедрённый ни куда-нибудь, но в ФСБ, что придаёт данному трагическому происшествию наиболее зловещий оттенок. Вызывает у коллег погибшего (в обоих конторах) жгучее желание отыскать виновного и воздать ему по заслугам. Или ей…

-   Пока ещё рано делать окончательные выводы, Александр Андреевич, - начал свой устный отчёт Михаил, испытывая желание выпить крепкий, горячий кофе и встать затем под душ. Тугие, горячие, а затем холодные струи, которые, если включать попеременно, здорово очищают не только физическое, но и тонкое (энергетическое) тела. – Так вот, опергруппа ФСБ и УВД, проводившая соответствующие мероприятия на месте обнаружения тела, никаких видимых улик не обнаружила. Более того, у них сложилось впечатление, что Воронов был… да, не удивляйтесь, умерщвлен в другом месте. Обнаруженные вблизи тела следы, как-то сломанные ветки и разрыхленная почва, свидельствуют о том, что тело тащили волоком. Живой Воронов, пусть и безоружный, вряд ли бы позволил злоумышленнику себя, так сказать, волочь. Причём безнаказанно. Так вот, о чём это я… По мнению начальника опергруппы, отпечатки на глине, к тому же в пяти шагах, ну… покойного… могли быть и давними и свежими. Влага и прошедший дождик сделали своё дело. К тому же  этот ветер с моря. Простите, немного попадаю не туда, но это – обратная волна. (Александр Андреевич в который раз понимающе кивнул.) Вряд ли на сломанных кустах остались микрочастицы от одежды, табака и прочих, уличающих злоумышленника характерных примет…

-    Тогда не исключено, что Воронов, будучи ещё живым и вменяемым, пробовал сопротивляться и даже подняться, - с шумным придыханием выдавил из себя Александр Андреевич, закрыв на мгновение глаза. – Это тоже немаловажно, Миша. Из этого следует, что его умертвили не сразу. Либо оно не рассчитало свои силы, оно их просто переоценило, что тоже не стоит сбрасывать со счетов. Нам необходимо знать психологию этого страшного существа, природу его нечеловеческих мотивов, чтобы бороться с ним поистине человеческими способами. Человеческими и Божественными. Так, ладно. Всё что касается эмоций и святого негодования, пока отставим в сторонку. Расскажи-ка мне лучше, что было обнаружено на теле покойного. Какие-нибудь видимые следы…