Сказы о Чертовом Городище

Чертово Городище, Чертов Град или Чертоград
Рассказано Огнеславом

***
В народе молва ходит, что, мол, в одном сибирском городе, за одним доходным домом нашли археологи останки города, городища не простого – крепости татарской, века назад стоящей. Нарекли ее Чертовым Городищем, памятником историческим, да забыли… А молва пошла такая, что городище этот, дескать, стоит и поныне, но не видно его люду простому, хоть иногда и кажется, что вот зайдешь за угол и поминай как звали. Стоит Чертоград посреди города, да так спрятан от суеты мирской, что немногие его видят, еще меньше вхожи в него, ну а простой люд только слухами да байками полнится.
Я там бывал, дома и людей видал, под солнцем черным ходил, да быт местный лицезрел, о чем вам и поведаю.
Нет единого пути в Чертоград, каждый сам свой путь туда находит, а кто-то по недоразумению себя в нем обнаруживает. А как обнаруживает, так бежит оттуда, или остается там, найдя себе заделье. Рекут, что чаще всего туда люди попадают, обходя часовню Николая Чудотворца, что в самом центре города стоит, мол, место такое, заговоренное, честно сказать, и сам я той тропой ходил, но как так вышло – уже не помню.
Лежит городище Чертово за чертой обыденной, и хоть мудрость народная говорит, что за кромкою явного только духи-кромешники да изгои родовы обитают, да не все так, как деды бают. Не так прост, Чертов Град, как сходу кажется, все в нем смысла и символа преисполнено, люди в нем простые иное измерение имеют, а непростые и вовсе измерению неподвластны. Все в нем дно второе имеет, а где и третье и больше, видеть сие – уменье надо. Нет в нем улиц привычных и мест общеизвестных, есть в нем места и углы, которых нет вовсе, в сибирском городе, и людей таких там тоже нет, только в Чертограде им и дом.
В Кощный век в миру совсем беспутье да разруха в сердцах людей, так в Чертограде же иначе все, сам Дух Вещий, говорят, тут приют нашел и дело правит. Да так правит, что город сам, как и земля его несущая и небо с черным солнцем над ним, Его волю-предрасположение чтут, ведь, как-никак земля русская, хоть и лихо замешанная, а потворствует иным, шагнувшим за кромку в град Чертов.
Али встретите на улице того, кто говорит, что знает град сей и сам оттуда – в очи ему смотрите, ежели видна в них Бездна необъятная, в которой сам Дух Русский спит-ворочается, так не бойтесь же, друг перед вами. А ежели что иное стоит перед вами, так в шею гоните, то малодушные кривду свою сеют.
Много иль мало поведал я о граде дивном, да больше – уже совсем другая история.
А город сибирский, где стоит Чертово Городище, в былые времена Новониколаевском величали, нынче же – Новосибирск.

***
В том сибирском городе, что при царе Новониколаевском величали, нынче парк есть большой, сад даже, близь зверинца. Ходит люд туда, кто с детьми малыми гулять, кто Природу-мать посмотреть, зверя мелкого прикормить да отдохнуть. Сад тот большой, богатый на деревья разные, места красивые, на краю его ручей-река бежит, а за ней бор сосновый, могучий. В любой конец там тропы хожены, а многие и в никуда ведут, но это только так кажется…
Но и мелкий люд сие место стороной не обходит, люд грязный душою, умом не далекий, уважения к земле родной и лесу не испытывающий. После него сор один, разруха и пепелище остаются. Сие печаль есть большая.
Но все это – взгляд мирской, а иной взгляд – другое дело. В центре сада камень стоит, будто Алатырь сам, зверь мелкий да птица разная подношения людские едят с него, от него и к нему все тропы ведут. По одной тропе от него пойдешь – найдешь святоместо старое. Круг там камнем сложен, стоит там чур резной, красы не писаной, да только лета на нем уже печать свою отложили.
По другой пойдешь, что к ручей-реке ведет, так пока идти будешь – еще места пройдешь, где люди собираются и чтут предков заветы, да тризны справляют по обычаю старому. А как выйдешь за садову ограду – так к оврагам да обрыву выйдешь, на котором и я и иные не раз Зиму провожали, да Солнце встречали. А внизу самом – ручей-река течет, за ней – бор сосновый.
В бору том капище есть, почти на виду стоящее, но ловко от глаз спрятанное, но и его участь печальная не обошла – люд гнилой там собираться повадился, да такой породы гнусной что не выдержал Огнебог Сварожич, да пламенем своим очистил место сие дотла самого.
Много мест заповедных еще в лесу том, где поляна светлая внезапно найдется, где руны на березах малеваны, где само по себе место дивное и сильное. А потому сие, что лес этот меж ручей-рекой и рекой Обью лежит, да так их течение устроено, что как ни смотри – а лес по правую руку, на Правном берегу стоит. И коль с душой открытою да без злого умысла придешь, то Леший местный – леса хозяин, выведет тебя тропами почти невидными к местам добрым, а коль угощенье ему оставишь – так и вовсе сдружитесь.
С младых лет я в саду этом гулял, в отрочестве крытыми тропами начал ходить да радения совершать. С Лешим дружбу завел да он мне в свой срок каждое место открывал да сюрпризы подбрасывал, и – истину говорю! – ни разу не ошибся и волю Велесову на Пути моем проявил должным образом, на том ему благодарность великая.
Много иль мало поведал я о саде дивном, на краю Чертоградовом, да больше – уже совсем другая история.

***
Не только в самом Чертограде сады да рощи заповедные есть, да и вокруг него немало мест дивных. Вот, к слову, вниз по Обь-реке, за городком, где мужи ученые думы думают, место есть, которое Каинской Заимкой кличут. И неизвестно, в честь ли Каина самого, библейского, оно названо, али еще в честь кого, да только места там болотистые, Навные, Смерть там чувствуется. Посреди заимки той, меж тропою редкоходимой и болотами стоит святилище бога скандинавского - Одина. Где-то в тех лесах, я, бывало, по юности, самого Хозяина Лесного встречал…
Севернее же Чертограда место есть красоты чудной, крутой берег Обь-реки, что Красный Яр зовется. Берег тот - крутой обрыв глиняный, высоты такою, что стоя на нем коршуны под тобой пролетают. На склоне его облепиха растет, да так бурно, что когда ягодный цвет наступает, берег, словно стена золотая из самой реки подымается. А на берегу же самом сосны молодые растут, да изредка березки попадаются.
Я на этом берегу был, золотые ягоды со склона собирал, в реке-матушке купался да Солнцеворот летний с другами встречал. На краю самом круг сотворили, кострище сложили да чур божий утвердили на месте сем. А как Солнце спряталось, так осветилось все Огнем святым, да речами добрыми, пламенем Духа пламя Крадное в глазах отражалось. Летели огнены стрелы Яриловы с самого верха Яра Красного, тешились внуки Даждьбоговы…
На празднике том такие слова я рек, да и я ли один рек их, али уста мои не только мои были тогда:
Как на Купалину ночь
Сидят внуки Даждьбожьи,
Потвор урядный творят, чиры режут-малюют,
Чуры боговы ставят,
Да разговоры меж собою ведут:
О жизни праздной и грустной,
О делах былых да нынешних,
О жизни своей вспоминают,
О временах стародавних да обычаях,
О веке страшном, в коем жить пришлось…
Течет Обь-река, круты берега,
На Красном Яру, высоком берегу,
Стоят внуки Даждьбожьи,
Руки к небу простерши,
Солнце на закат идет,
Род вращает Кологод.
Дым к небу возносится,
Треба богам приносится!

Вдоль берега другого, совсем не крутого, стоял люд простой и огнями костров своих выводил ожерелье Фрейи, на радость глазу нашему…
Много иль мало поведал я о местах близь Чертограда, да больше – уже совсем другая история.

***
В маяте мирской человек согнувшись под непосильною ношею мелочной ходит-бродит, не знаючи что есть Жизнь сама настоящая, дело душевное да Лад в Сердце. Снующие словно тени, но о Тени не ведающие проводят дни свои жители града сибирского, как и многих других городов Руси-Матушки, да и не только, в век кощный. Но изредка, случаем ли али умыслом, в мир обыденный проскальзывает весть с той стороны, о люде чертоградовом, и расходится она молвою по люду здешнему…
А рекут, дело там обстоит так: люд в Чертограде не простой, каждый, кто случаем чудным, нелепостью или умыслом попадет в него, так сразу меру иную приобретает, отпадает от него мирское-обыденное, да так, что мужа испуг берет. Не иначе, как вдали Себя Самого видеть начинает, а сие страх есть, коего многие и не выдерживают, да и бегут из Чертова Городища, ходят потом они в миру сами не свои, да время с маятой дело свое делают и забывает человек о видении своем, упускает Дорожку.
А кто остается в городище, так что бы он де творил, каки дела не делал, все Себя познает да к Себе Путь держит. Познает быт за чертой обыденной, люд местный непростой встречает, очи на невиданное отворяет да диву дается. А ежели и в миру человеком непростым был, страждущим да Зов Вещий слышащий был, то попав в городище Чертово совсем Иное измерение приобретает. Словно в дом желанный попадет, все ему любо да все ему радо, все на Пути его подспорье ему оказывает. Встречаются ему люди мудрые, знаки божьи, предметы да чудеса случаются с ним, да каждое – в свое время и место, будто ждало его. Так становится человек и вовсе местным, хоть сам он может быть и путником скорым.
А городище так и стоит, в лучах Солнца Чернаго, окруженный местами дивными, да населенный людьми русскими, кто по крови, а кто по духу, духами добрыми да и злыми, но справедливыми, да делами славными полнится. А без дела-то в Чертограде разве что только камни лежат, да и то, до поры! Тако дивно место, что любому началу доброму потворяет, хоть и лихо замешанная земля, но русская же! Даже бездействие здесь глубже деяния всякого мирского, а уж о деле самом и говорить не приходится, кто знает, как стоял бы град сибирский Новониколаевск, если бы в городище Чертовом жизнь не кипела? То-то же.
Сам я в городище этом бываю, места да тропы знаю, люд непростой знаваю да дела делаю, да настолько любо выходит, что и вовсе коренным тут стал…
Много иль мало поведал я вам об людях Иных, в Чертовом городище, да больше – уже совсем другая история.